§ 2.4 Речевое поведение

Уши слушают, улавливая звуки со всех сторон.

Одно из 8 изначальных положений каратэ

Речевое поведение носителей субкультуры каратистов отличается заметной специфичностью почти на всех уровнях языка. На каких-то уровнях особенности выражаются очень ярко, в то время как на других они проявляются скорее окказионально.

Фонетический уровень подъязыка каратистов мало отличим от литературных форм русского языка. Но наиболее интересной особенностью подъязыка, который используется в среде людей, занимающихся каратэ шотокан, является употребление многих закрепившихся исторически форм японского языка. Именно на материале японского языка в каратэ и можно выделить особенности произношения. Причём они скорее носят «диалектальный» характер. Как правильно произносить слова «шотокан» или «сётокан», «Фунакоси» или «Фунакоши» до сих пор является спором различных школ единоборств, сложившихся именно на российской почве.

Важно подчеркнуть также, говоря о лексическом уровне языка в каратэ, что все каратэка говорят на смеси японского и русского языков. Причём, русские слова носят скорее описательный, объяснительный характер, они оказываются в подчинительном положении и употребляются лишь в сторону недавно начавших свои тренировки учеников или в качестве пояснения на соревнованиях для зрителей. Совершенно невозможно нарушение правил этикета додзё, в котором чётко прописаны ритуальные японские языковые формы, которые предваряют начало тренировки. Например, незаменимы на русские такие формулы как «мокусо» (закрыть глаза) или «ямэ» (прекратить).

Разумеется, бурное развитие каратэ в России не могло не породить собственного лексико-семантического поля для обозначения тех или иных предметов, которые свойственны субкультуре. Среди таких слов можно выделить следующие: «капа» - силиконовая или каучуковая вставка в ротовую полость для защиты зубов при спарринге; «накладка» - приспособления, которые одеваются на руки, из рода боксёрских перчаток, в которых пальцы бойца оказываются открытыми, а прослойка защитного материала не должна превышать по толщине 1 см и др. Наличие данного лексико-семантического поля свидетельствует в пользу предположения, что тренировка по каратэ как рода восточных единоборств не может обойтись без присутствия всех принимающих в ней участие в специальной одежде и экипировке (включая описанные выше предметы). Данный факт подтверждает важность внешнего вида и специального типа одежды в рамках данной субкультуры, о чём подробнее будет сказано в параграфе 2.11данной главы.

Более того, даже на синтаксическом уровне подъязык каратистов характеризуется наличием особенных эллиптичных форм, которые становятся понятными только в контексте данной субкультуры. К примеру, невозможно адекватно расшифровать фразу: «Меня поставили с чёрным – там без шансов было». Представитель субкультуры в данном случае имеет в виду ситуацию, когда он, имея белый пояс по каратэ, участвовал в соревнованиях, и в спарринге был вынужден бороться с каратэка, имеющим чёрный пояс. Разумеется, неопытному начинающему было нечего противопоставить бывалому бойцу, поэтому его поражение было неизбежным.

Переходя от рассмотрения конкретных языковых характеристик изучаемой субкультуры к описанию общих правил речевого поведения, невозможно не обратить внимание на то, что каратэ как вид боевых единоборств складывалось в рамках определённых правил поведения, нацеленных, прежде всего, на тренировку духа и внутреннее самосовершенствование ученика. Именно по этой причине первым принципом каратэ, сформулированным основателем направления – Фунакоши Гичином – было то, которое вынесено в эпиграф к данному параграфу. Дело в том, что речевое поведение каратэка является строго зафиксированной последовательностью фраз. Каждое традиционно закреплённое в каратэ слово носит священный смысл и значит гораздо больше, чем предполагает внутренняя форма японского слова.

Прежде всего, необходимо заметить, что разговорчивость среди учеников не приветствуется: в додзё каждый должен быть сосредоточен на собственном внутреннем состоянии, поэтому обсуждение каких-либо посторонних тем на тренировке неприемлемо и противоречит правилам этикета додзё. Даже согласие с заданием, данным сэнсеем, чаще всего сопровождается не репликой, а лишь поклоном головы или коротким «Осс». В философии каратэ, молчание - воистину золото.

Тем не менее, поведение учеников на тренировке регулируется рядом реплик, которые должен произносить сэнсэй, определяя тем самым порядок действий каратэка.

Согласно правилам этикета додзё, когда в зал входит сэнсэй или сэмпай, подаётся команда: «ёй». Все присутствующие в зале должны повернуться лицом к двери, принять позицию «сидзен» (поза для медитации, когда человек садится, скрестив ноги "по-турецки"), и по следующей команде «сэнсэй ни рэй» - приветствовать учителя поклоном.

Затем сэнсэй произносит следующую формулу: «мокусо» (закрыть глаза). Ученики в этот момент должны отбросить все личные проблемы, беспокоящие их мысли и всецело настроиться на тренировку.

После команды «мокусо ямэ» (открыть глаза), сэнсэй отдаёт команду «шомэй ни рэй», и все совершают поклон флагу школы или в небольших тренировочных центрах шомэй ни рэй отдаётся залу, в котором присутствует дух учителя Фунакоши.

Как было упомянуто выше, по команде «сэнсэй ни рэй» ученики приветствуют сэнсэя поклоном, но поскольку уважение в каратэ играет важнейшую роль, невозможно выказать его только учителю и оставить без внимания других учеников. Для этого в каратэ существует формула «атагани рэй» - так сэнсэй, сэмпай и ученики приветствуют друг друга.

После завершения занятий, церемония повторяется в той же последовательности, только после команды «мокусо» ученики, закрыв глаза, должны выйти из состояния погружения в тренировку.

Безусловно, также часто употребляется слово-концепт «осс». Поскольку это слово является знаком уважения, ученики произносят его хором в ответ на любую реплику учителя, а также перед поединком и после его завершения в качестве выражения признания достоинств и смелости противника.

Насколько богатым с точки зрения наличия материала является речевое поведение каратэка во время тренировки или соревнований, настолько скудным оно кажется при попытке рассмотреть его на контрасте с речевым поведением вне татами. Создаётся впечатление, что как только каратист покидает зал (додзё), он перестаёт быть причастным к рассматриваемой субкультуре и ведёт себя таким образом, что вряд ли можно характеризовать данное поведение (как речевое, так и не относящееся к области языка) как сколько бы то ни было специфическое. Это связано, прежде всего, с тем, что ритуальные речевые формы сохранились лишь для отдельных, исторически описанных церемоний и ситуаций. Вышедший из состояний концентрации после окончания тренировки ученик как бы освобождается от обязанности употреблять подобные застывшие формы и начинает вести себя уже не как представитель субкультуры каратэ шотокан, а как обычный человек в привычной социальной роли.