Диплом Иванов окончательный

словосочетания) другим, при котором замещающее речение, используясь в значении замещенного, обозначает последнее и сохраняет смысловую связь с ним [30, c. 303]. В основе тропа во многом лежат те же смысловые механизмы, формирующие переносное значение слова. Кроме того, цель тропа не только в том, чтобы создать новое значение, а в том, чтобы украсить, обогатить речь, сделать её более выразительной. При образовании тропов активную роль играет ассоциативное мышление, поскольку тропы реорганизуют семантическое пространство языка. К тропам относятся сравнение, метафора, гипербола, олицетворение, эпитет и перифраз.

Использование эмоционально-экспрессивной лексики увеличивает семантический объем слова, придает ему дополнительную выразительность,

способствует раскрытию авторской оценки: выражение мыслей сопровождается выражением чувств. Применение экспрессивной окраски связано с общей стилистической направленностью текста. Большей частью она используется в художественной литературе, в публицистических произведениях, в разговорной речи.

Проблема экспрессии актуальна в лингвистике, занимающейся языком

вразных проявлениях его системной организации и функционального назначения. Одним из таких назначений является характерная для языка способность реализовывать эмоциональные интенции адресата.

Несмотря на то, что явление экспрессивности является легко распознаваемым, проблематика, связанная с языковыми механизмами создания эффекта экспрессивности, требует выявления оснований этого эффекта. Экспрессивность языковых произведений является результатом такого прагматического употребления языка, основная цель которого состоит

ввыражении эмоционально воздействующего отношения субъекта к объекту высказывания.

Наиболее подробно вопросы экспрессивности были описаны франко-

швейцарским лингвистом Ш. Балли. Балли впервые выделил «экспрессивную

стилистику» – науку, изучающую экспрессивно-эмоциональный аспект языка

31

[31, c. 156].

В отечественном языкознании интерес к экспрессивности появился в

1950-х гг. XX века. Экспрессивно-выразительной стороне языка отведено важное место в трудах В. В. Виноградова, В. А. Звегинцева, О. С. Ахмановой и других исследователей. В этот период были сделаны первые шаги в определении понятий «экспрессивность» и «эмоциональность».

Существует несколько подходов к понятию эмоциональной экспрессии в теории языка. Доминирующим является рассмотрение эмоциональности как одной из функций языка. Суть этой функции сводится к эмоционально-

воздействующей, к выполнению роли эмоционально-регулятивного характера. Такое понимание эмоционально-экспрессивной функции сводит ее роль к основной функции языка – коммуникативной.

Относительно синтаксичности эмоциональной экспрессии, так же как и относительно ее статуса, на других уровнях языковой структуры,

существуют различные мнения. В отношении эмоциональной экспрессии в синтаксисе, исследователь В.Г. Адмони выделяет эмоциональную насыщенность предложения в качестве одного из аспектов его изучения.

Представляется, что исследование синтаксической системы является неполным, если из него исключить эмоционально-экспрессивные элементы

[1, c. 80-86].

Важность изучения экспрессивного синтаксиса отмечали многие лингвисты. Академик Виноградов в круг необходимых исследований по стилистическому синтаксису включал «проблему экспрессивных – выразительных, изобразительных – оттенков, присущих той или иной конструкции или тем или иным комбинациям синтаксических конструкций».

При обращении к вопросам экспрессивного синтаксис данный термин уточняется словом «стилистический» – «экспрессивный (стилистический)

синтаксис», что подчеркивает его принадлежность к категориальному аппарату стилистики. Как отмечает О.В. Александрова, термином

«экспрессивный синтаксис» представляется правомерным обозначить учение

32

о построении выразительной речи, предметом изучения которого являются лингвистические основы экспрессивной речи, термин же «стилистический синтаксис» отнести к метаязыку стилистики, поскольку, как известно,

стилистический прием всегда является обнаружением потенциальных выразительных возможностей определенных средств общенародного языка

[2, c. 7-8].

2.2. Примеры перевода тропов и стилистических фигур

Авторский стиль и экспрессивность передаются также и с помощью синтаксиса. Такие приемы как парцелляция, параллельные конструкции,

парцелляция, анафора, эпифора и др. получили общее наименование – экспрессивный синтаксис. Именно с его помощью автор передает настроение героев, тон произведения в целом и их сохранение при переводе носит приоритетный характер. С одной, эта задача представляется весьма сложной,

поскольку синтаксис немецкого языка абсолютно не совпадает с русским синтаксисом за счет отсутствия в нашем языке жестко закрепленного порядка слов в предложении, что присутствует в немецком языке. Также,

немецкий синтаксис имеет мало общего с английским, в котором сказуемое занимает в предложении место сразу за подлежащим, а в немецком оно зачастую носит составной характер и его неизменяемая часть занимает последнее место в предложении. Однако, с другой стороны, синтаксические конструкции в большинстве своем носят развернутый характер, т.е.

представляют собой словосочетание, предложение или группу предложений,

что в определенной степени дает переводчикам свободу действий и возможность применения более глобальных трансформаций по сравнению с переводом реалий.

Методом сплошной выборки из оригинала романа и его переводов,

была отобрана 83 единицы экспрессивного синтаксиса и троп. Среди них преобладают параллельные конструкции, анафоры и эпифоры, метафоры,

33

эпитеты и сравнения, что позволяет говорить о том, что именно эти приемы являются характерными чертами авторского стиля. В практической части данного исследования остановимся подробнее на нескольких наиболее показательных примерах. Полный список отобранных лексических единиц находится в Приложении №1.

Пример №1

В данном примере мы видим употребление синтаксического параллелизма. Этот прием создает особый ритм, нагнетает эмоции, подчеркивая тяжесть солдатских будней. Также в двух предложениях из трех присутствует очевидная, а в третьем – скрытая эпифора, показывающая, что все, что происходит с солдатами на фронте – боевые действия, болезни, ранения – все это, в конце концов, приводит к неминуемой смерти.

Оба переводчика сохранили данный синтаксический прием в своих переводах. Это было нетрудно, поскольку здесь возможен дословный перевод и сохранение пунктуации.

Семантическая и коннотативная составляющие в обоих переводах переданы полностью.

Пример №2

34

Здесь наблюдается парцелляция, т.е. намеренное употребление коротких предложений с целью создания так называемого «замедленного кадра». События, описанные в этом отрывке, на самом деле происходят очень быстро, и никто не успевает понять, что же именно произошло. Однако, за счет парцелляции автору удается «растянуть» повествование, у читателя появляется возможность представить полную картину действий, словно в замедленной съемке.

Как и в предыдущем случае, оба переводчика обратили внимание на коннотативную составляющую, которую автор хотел передать. Парцелляция сохранена как у Артура Уинна, так и Юрия Афонькина.

Пример №3

35

В данном случае наблюдаются параллельные конструкции. Данный стилистический прием служит для создания единства передаваемого содержания. Здесь мы видим, что оба переводчика сохранили стилистический прием, однако Уинн разбил одно предложение с параллельными конструкциями на два, хотя каких-либо особых предпосылок к этому нет и, возможно, стоило сохранить авторскую пунктуацию для более приближенного к оригиналу перевода. Семантическая и коннотативная составляющая переданы полностью в обоих случаях.

Пример №4

Данный пример иллюстрирует анафору. Данный стилистический прием служит для усиления передаваемых эмоций, для нагнетания обстановки. Здесь мы видим типичный случай употребления данного приема, что подчеркивается наличием восклицательного знака в конце предложения,

который в данной ситуации можно интерпретировать как риторический

36

вопрос, который, как известно, является одним из самых экспрессивных стилистических приемов. Уинн сохранил анафору в тексте, однако, как и в предыдущем примере, пренебрег авторской пунктуацией, что позволяет говорить и некоторой потере экспрессии на письме, и, следовательно, в восприятии читателей романа на английском языке. Афонькин, напротив, не сохранил в переводе анафору, прибегнув к использованию параллельных конструкций, что, в принципе, не привело к потере выразительности, однако, он передал экспрессию, заложенную автором в текст оригинала за счет риторического вопроса. Таким образом, Афонькин полностью сохранил коннотативную составляющую.

Пример №5

В данном случае мы наблюдаем использование приема под названием антитеза, т.е. намеренное противопоставление с целью усиления выразительности. И тематика данной антитезы прослеживается на протяжении всего повествования Ремарка – бравада и откровенное незнание обстановки со стороны гражданских и штабных противопоставляется солдатским будням, которые, идя в атаку, уже не вспоминают громкие слова и воодушевляющие гимны, а готовятся встретить собственную смерть, которая поджидает их чуть ли не в каждом бою. Оба переводчика прочувствовали заложенный автором смысл и передали его в переводах.

37

Однако, если Афонькин сохранил и грамматическую и синтаксическую структуру оригинала, то Уинн допустил некоторые неточности, неоправданно изменив категорию числа с единственное на множественное во фразе «death-throes are stronger», а также разделив сложносочиненное предложение на два простых.

Пример №6

Здесь мы наблюдаем комбинацию использования риторического вопроса и риторического восклицания. Из широкого контекста становится понятно, что автор осуждает поведение армейских офицеров и высокопоставленных чинов, которые позволяют себе все, что угодно, тогда как в обычной жизни подобное отношение к подчиненным неприемлемо, поскольку над работником, в отличие от солдата, не довлеет обязанность подчиняться и исполнять приказы. Автор задает риторический вопрос и тут же сопровождает его ироническим ответом в форме восклицания – нет, такое неравенство и угнетение своих подчиненных возможно только на военной службе. И Артур Уинн, и Юрий Афонькин отразили в переводах риторический вопрос и несколько иронический характер ситуации, последний также сохранил стилистически маркированное слово “морда”.

Однако, в английском переводе данная экспрессия не сохранил, из чего мы

38

приближения к опасности. Семантическая и коннотативная составляющие в обоих переводах переданы полностью.

Пример №8

Здесь мы наблюдаем использование приема лексического повтора, который призван добавить повествованию экспрессии путем повторения на коротком участке повествования слов или словосочетаний. В данном случае Ремарк описывает внутреннее состояние главного героя, который после изнурительной и тяжелой службы приехал домой в отпуск, но, вопреки его собственным ожиданиям, вместо покоя и умиротворения в стенах собственного дома в компании матери и сестры, его эмоциональное состояние только ухудшается. Он чувствует, что все для него на гражданке стало чужим и далеким, люди изменились, или это он сам изменился до неузнаваемости, они много говорят, чаще всего попусту, строят далеко идущие планы, дают советы, как нужно вести войну. Но герой только сокрушается, понимая, что все они бесконечно далеки от истины. Он уединяется в своей комнате, ждет, что в его голове сработает некий обратный механизм, и он снова почувствует себя дома, но нет – все вокруг такое же чужое и далекое. Оба переводчика уловили данное коннотативное значение и отразили его в переводах. На наш взгляд, в данном конкретном случае важно было сохранить не только подбор слов, но и авторскую пунктуацию,

несколько несвязную, «рваную» – она добавляет ноты переживания в

40