Универсальные государства как средства

Цена эвтанасии605

Попытка защитить бессмертие в посюстороннем Мире тщетна, ибо нельзя перечить Природе.

Судьба Тифона606 свидетельствует о том, что, «кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее»; но истинно ли в равной мере, что «потерявший душу свою за Меня сбережет ее» (Лука 9, 24; Матф. 16, 25, и 10, 39)? В ранней версии сказано более четко, что действенность прямо зависит от альтруистического акта: «А кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Марк 8, 35). С этой точки зрения универсальное государство, которое избегает пустых претензий на бессмертие и надеется на эвтанасию, попытается тем самым превзойти Феникса. Оно должно не только пожертвовать своей жизнью, но и прине-

605Эвтансия (от греч. ε υ θ α υ α σ ι α ) – безболезненная смерть.

606По древнегреческому мифу, чтобы уничтожить противника Зевса чудовище Тифона, богини судьбы Мойры пошли на обман: они уговорили Тифона отведать т. н. однодневные плоды (ядовитое растение однодневка) якобы для увеличения силы.

сти себя в жертву во имя чего-то, находящегося вне его. Такой добровольный альтруизм – неслыханное дело в жизни любого универсального государства и любого учреждения, поскольку главный и всеобщий порок их – стать целями самих себя. История знает универсальные государства, которые, став жертвами приговора Тифона, благодаря этой счастливой неудаче завоевывали затем милость Феникса. Награда Феникса – возрождение из пепла. Западная и православная христианские цивилизации, например, восстали из пепла Римской империи; иранская и арабская цивилизации – из пепла халифата Аббасидов; эллинская и сирийская цивилизации – из пепла Кносса; вавилонская и хеттская цивилизации (а также, возможно, индская) – из пепла «империи четырех сторон»; индуистская цивилизация – из пепла империи Гуптов. Поначалу кажется маловероятным, что учреждение, которое представляет собой всего лишь побочный продукт социального распада, не только способно, но и призвано играть творческую роль.

Судьбы универсальных государств действительно парадоксальны. Эти создания – последние плоды трудов доминирующих меньшинств в разлагающихся обществах, а эти доминирующие меньшинства далеки от идеи самоотрицания, которое, очевидно, является единственным и непременным условием, поз-

воляющим взрасти плодам их трудов. Сознательная цель любого правящего меньшинства всегда сводится к попыткам сохранить свою роль в обществе, с которым оно связано неразрывными нитями. Универсальное государство является средством самозащиты. Это намерение, однако, никогда не выполняется. Универсальное государство, сколь продолжительна ни была бы его жизнь, представляет собой последнюю фазу общества перед его исчезновением, а мираж бессмертия возникает вследствие ошибочного восприятия универсального государства как цели всякого человеческого существования. Если доминирующему меньшинству и удается через самоотрицание обрести новую возможность принять участие в творческом акте, оно всегда приходит к этому вопреки самому себе.

Неуемное желание создателей и хозяев универсального государства удержаться любой ценой имеет по крайней мере одно достойное объяснение. На каком бы низком уровне ни находились их творческие достижения, это все равно самый высокий уровень своего времени. Когда местные государства пожирают одно другое, проливая моря крови, когда жестокость и нетерпимость становятся общественными добродетелями, универсальные государства возникают, чтобы остановить войны и заменить кровопроли-

тие кооперацией. И если универсальные государства не вечные самоцели, а просто эфемерные творения, самый счастливый удел которых – эвтанасия в пользу других, это предполагает, что в иерархии человеческих учреждений государство занимает довольно низкое место.

Если универсальное государство функционирует как иерархия целого ряда служб, то кто же те должностные лица, которые обеспечивают деятельность этих служб? Они рекрутируются из разных источников, причем не только из рядов внутреннего или внешнего пролетариата умирающего общества, но и из представителей чужой цивилизации. Кроме того, в службах внутреннего пролетариата универсальное государство постоянно соприкасается с высшей религией – творением внутреннего пролетариата.

Кондуктивность универсальных государств

Если однажды искра творческой энергии вспыхнула в лоне универсального государства, у нее есть все возможности разгореться в постоянное пламя, что было бы попросту невозможно в смутное время. Установление универсального государства знаменует начало второго такта оживления в последовательности

кругов Спада-и-Оживления, характерных для жизни цивилизации от надлома до распада. Причем второе оживление обычно наиболее сильное. Однако эта служба, несмотря на свою ценность, отрицательна. Какая черта общественной ситуации, возникающей

вусловиях универсального государства, способствует возникновению новой способности созидать? Возможно, в некоторой степени этому благоприятствует тенденция архаизма с его самопоражением через вовлеченность в строительство.

Универсальное государство изначально вовлечено

встроительство, ибо таким путем оно обеспечивает самосохранение. Но хотя импульс к созиданию может быть исходным, он и в этом случае не является преобладающим. Установление универсального государства прекращает братоубийственную войну и приносит мир. Однако после установления универсального государства необходимо принять меры к упрочению достигнутого. Правда, на заре существования универсального государства безопасность его в большинстве случаев обеспечена. Тем не менее империя Наполеона, которая была недоразвитым универсальным государством средневекового муниципального космоса, прилагала немало усилий, чтобы стереть следы государств, на смену которым она пришла. Создатели и хозяева инкского андского универ-

сального государства модифицировали и систематизировали учреждения завоеванных народов, не разрушая их, а имперское римское правительство постаралось освободиться от всех частных ассоциаций и с подозрением относилось даже к таким обществам, как общество друзей и похоронный клуб607. Однако столь крайние проявления озабоченности универсальных государств своей целостностью крайне редки, и это служит указанием на то, что мотив самосохранения в политике универсальных государств не является основным.

Другим мотивом, побуждающим к действию, мотивом, который в сравнении с заботой о самосохранении выглядит достаточно мощным, является потребность в консервации не универсального государства, а общества, объединенного под его сенью. Иными словами, универсальное государство озабочено сохранением того, что уцелело, пережив период бра-

607 Имеются в виду существовавшие в Древнем Риме по меньшей мере со II в. до н.э. коллегии – объединения людей, связанных общим культом, общей профессией или соседством. Большинство коллегий состояло из небогатых людей, отпущенников, в императорскую эпоху – даже рабов. Они практиковали совместные трапезы, обеспечивали достойное погребение своих членов. Римское правительство относилось к ним с подозрением еще в республиканскую эпоху, в основном из-за социального состава. В императорское время запрещались все частные ассоциации, дозволены были лишь коллегии, отправлявшие культ императора.

тоубийственных войн смутного времени. Большинство учреждений, унаследованных от периода роста, было либо полностью разрушено, либо исковеркано ужасным социальным опытом смутного времени. Само включение сохранившихся элементов общества в систему универсального государства не помогает ни восстановить исчезнувшее, ни уберечь от разрушения оставшееся. Реальная опасность постоянно расширяющегося социального вакуума заставляет правительство универсального государства действовать вопреки первоначальным намерениям. Конструирование охранительных учреждений – фундаментальная задача универсального государства, ибо это – единственное средство консервации самого общества.

Классической иллюстрацией может служить административная история Римской империи в период, наступивший после битвы у мыса Акций в 31 г. до н.э. Главным методом римского имперского управления был принцип непрямого правления. Эллинистическое универсальное государство понималось римскими основателями как ассоциация самоуправляемых городов-государств с полосой автономных областей в тех районах, где эллинистическая культура еще не вступила в контакт с политикой. Усилия римской администрации сводились в основном к координации

местных органов самоуправления; имперское правительство призвано было следить, чтобы местные правительства не вступали в конфликты друг с другом, кроме того, оно защищало их от нападения внешних варваров. Этим ограничивалась деятельность римского правительства, обходившегося скудными гарнизонными войсками. Основы этой политики намеренно никогда не изменялись, однако постепенно ее административная структура трансформировалась в результате нововведений, зачастую вынужденных и постепенных, но имевших, тем не менее, далеко идущие последствия.

К концу правления Марка Аврелия последние владения подчиненных князьков были превращены в провинции. Кроме того, сами эти провинции стали объектами прямого администрирования, утратив свой прежний статус самоуправляемых городов-госу- дарств. Однако процессы централизации не были напрямую связаны со стремлением империи взять всю ответственность на себя; это происходило в основном из-за постепенной деградации местных органов управления, что вынуждало центральное правительство вмешиваться в процессы управления. Во времена Августа местные цари типа Ирода Великого имели аппарат столь беспощадный, сколь и эффективный. Местные правительства прекрасно справлялись и с

внутренними задачами, и с защитой от пиратов. Го- рода-государства, каков бы ни был их политический статус, находили в себе и внутренние силы, и достаточные материальные ресурсы, чтобы защититься и сохранить престиж местного самоуправления. В ходе последующих двух столетий человеческие ресурсы постепенно стали иссякать, что привело к тому, что имперское правительство вынуждено было заменять местных правителей своими наместниками, которые не избирались, а назначались центральной властью и должны были через губернаторов провинций отчитываться перед императором.

К концу своей истории администрация Римской империи представляла собой иерархически организованный бюрократический аппарат, а местные магистраты и городские советы превратились в инструменты обеспечения своевременного сбора налогов.

Надо сказать, что центральные власти вводили эти изменения не с большей охотой, чем и местные власти, которые допускали их скрепя сердцем. И те и другие были жертвами более мощной силы, чем их воля. Подчиняясь необходимости, правительство универсального государства на деле не достигает своих изначальных целей. Новые учреждения, которые оно с неохотой строит, имеют непредсказуемый эффект. Последствия такого строительства всегда революци-

онны. В предыдущем исследовании мы показали, что эпохе разложения свойственны два типа чувствований: ощущение всесмешения и единства; и хотя эти две психологические тенденции с субъективной точки зрения противоречат одна другой, объективно они приводят к схожему результату. Восприимчивость – отличительная черта строителей империи, несмотря на консерватизм их намерений. Именно эта мало ценимая черта и оказывается одной из причин их победы в смертельной битве смутного времени. Эта черта становится господствующим веянием эпохи.

Одни универсальные государства созидаются иностранными завоевателями, другие рождаются как продукт обществ, внутри которых уже существовало определенное разнообразие – даже при несущественной дифференциации между пограничными жителями и обитателями внутренних районов одного и того же социального мира. Наличие в структуре универсальных государств культурных различий, что является скорее правилом, чем исключением, повышает уровень социальной кондуктивности – неотъемлемой черты любого универсального государства.

Так, в нововавилонской империи, которая явилась вавилонским универсальным государством, была ликвидирована ее культурная чистота, чем подготавливался неотвратимый конец самой вавилон-