- •Оглавление
- •О концептуальных ракурсах, в которых
- •Государство и его социокультурные основания
- •Мир и война
- •Мобилизация личностных ресурсов
- •Доосевое и осевое время
- •Государства и цивилизации
- •Часть I Киевская Русь:
- •Глава 1 Авторитарно-вечевой идеал
- •1.1. Государство и догосударственная культура
- •1.2. Властители и подданные: в поисках контактов
- •1.3. Ловушки родового правления
- •1.4. Князь и вече
- •Глава 2 Русь воюющая и Русь мирная. Трансформации человеческого фактора
- •2.1. От внешних войн к внутренним междоусобицам
- •2.2. Киевская Русь и Европа: два вектора развития
- •Глава 3 Государственность и христианство: вхождение в осевое время
- •3.1. Княжеский бог и вече богов
- •3.2. Завоевание чужой веры
- •3.3. Вера против закона
- •3.4. Христианство и язычество. Еще раз о социокультурном расколе
- •Глава 4 Цивилизационный выбор
- •Краткое резюме Исторические результаты
- •Часть II Русь Московская:
- •Глава 5 Между Киевской и Московской Русью:
- •5.1. Однополюсная вечевая модель
- •5.2. Княжеско-боярская модель
- •5.3. Однополюсная княжеская модель
- •Глава 6 Культурные предпосылки
- •6.1. Московская власть: эволюция
- •6.2. Отцовская «гроза» в семье и в государстве
- •6.3. Общие и частные интересы в «отцовской» модели
- •6.4. Православный царь как языческий тотем
- •Глава 7 Самодержавие и милитаризм.
- •7.1. «Боевой строй государства»
- •7.2. Поход за чужой культурой
- •Глава 8 Потенциал «беззаветного служения»
- •8.1. Демобилизация старой элиты
- •8.2. Мобилизация новой элиты
- •8.3. Ресурсы бизнес-групп
- •8.4. Ресурсы низших слоев
- •Глава 9 Коррекция
- •9.1. Разворот на Азию
- •9.2. Русский проект
- •Часть III Империя Романовых:
- •Глава 10 Идеал всеобщего согласия
- •10.1. Выборное самодержавие
- •10.2. «Вертикаль власти»
- •Глава 11 Авторитарно-утилитарный идеал
- •11.1. Две версии утилитаризма
- •11.2. Экстенсивная модернизация
- •11.3. Закон против обычая
- •11.4. Реформы и реформатор
- •11.5. Реформы и виктории.
- •Глава 12 Авторитарно-либеральный идеал
- •12.1. Демилитаризация как историческая проблема
- •12.2. Самодержавие и свобода
- •12.3. Социальные границы раскрепощения.
- •12.4. Самодержавие и право
- •12.5. Зерна и плевелы либерального самодержавия
- •Глава 13 Авторитарно-христианский идеал:
- •13.1. Тень Московии над Петербургом
- •13.2. Бремя послепобедного мира
- •13.3. Державная и религиозная идентичность
- •13.4. Прусская дисциплина
- •Глава 14 Авторитарно-демократический
- •14.1. Разгосударствление общества
- •Глава 15 От принуждения к свободе:
- •Глава 16 Цивилизационные стратегии Романовых
- •Часть IV Советская Россия:
- •Глава 17 Советско-социалистический идеал
- •Глава 18 Идеалы социалистической
- •Глава 19 От «беззаветного служения»
- •Глава 20 Безальтернативная цивилизация:
- •Часть V Постсоветское государство
- •Глава 21 Либерально-демократический
- •Глава 22 Правовое государство
- •Глава 23 Личностные ресурсы
- •Глава 24 На цивилизационном перепутье
12.3. Социальные границы раскрепощения.
Дворяне и горожане
После неудачного опыта Уложенной комиссии стратегия Екатерины заключалась в том, чтобы способствовать формированию государственной культуры двух сословий – дворянства и горожан, отложив решение крестьянского вопроса до лучших времен. Само по себе это было для Руси не внове: Алексей Михайлович, как мы помним, действовал в том же направлении. Новизна заключалась не в выборе опорных сословий, а в том, что речь впервые шла о сословиях без кавычек, т.е. относительно свободных группах населения с реабилитированными частными интересами. Коррекция авторитарно-либерального идеала вела Екатерину в Европу, но – не в будущую бессословную Европу просветителей, а в Европу сословную, т.е. уходящую. Самодержавная русская власть пыталась перенести в Россию не отдельные достижения европейской культуры в духе Петра I, а сразу всю европейскую историю, основными субъектами которой были феодалы-землевладельцы и вольные города. Но это избирательное заимствование чужого прошлого, осуществлявшееся при сохранении самодержавия и крепостного права, было, как и при Петре, не европеизацией в строгом смысле слова, а новой, более глубокой коррекцией в европейском духе русского «особого пути».
Культурно чужое интегрировалось в самобытное свое, что в перспективе вело к разрушению последнего. Но стратегически тупиковое нередко бывает ситуативно жизнеспособным, что и показала реформаторская деятельность Екатерины. Начавшаяся до нее демилитаризация отечественной государственности была закреплена при ней в новых формах, соответствовавших изменившемуся характеру этой государственности.
Синтезирование самодержавия с подтвержденной Екатериной свободой дворянства, соединение предоставленной ему возможности не служить с сохранением его в качестве служилого сословия были осуществлены посредством предоставления дворянам еще двух прав – права самоорганизации (в виде дворянских собраний) и сословного самоуправления, предполагавшего учреждение выборных должностей в губернских и уездных органах власти. Эти дополнительные права нисколько не подрывали позиций императорской власти. Во-первых, они не были политическими и ограничивались исключительно местным уровнем. Во-вторых, реальная независимость и самостоятельность местных органов управления была в значительной степени мнимой, ибо «выбранные на те или иные должности дворяне становились попросту правительственными чиновниками, проводившими на местах политику центра»78. Вместе с тем предоставление этих прав уже само по себе позволяло частично решить проблему привлечения дворян на государственную службу, возникшую после издания Петром III указа о дворянской вольности.
Избрание на выборные должности и право голоса в дворянском собрании обусловливались наличием офицерского звания, т.е. предварительной военной службой. Формально к ней дворянин не принуждался, но и полностью избежать ее не мог. Официально позволялось рано уйти в отставку и осесть в поместье, обслуживавшемся крестьянским трудом, однако и этой возможностью пользовались Далеко не все. Гражданская служба была выгодной, принося, как мы сказали бы сегодня, неплохие «теневые» доходы. Иными словами, предписанное «беззаветное служение» заменялось неписанным «заветом» между государством и частным интересом дворянина. Их взаимосвязь – экономическая, моральная, психологическая – обеспечивалась и иерархией официальных статусов (чинов). «Без службы нельзя было получить чина, и дворянин, не имеющий чи-
78 |
Каменский А.Б. От ПетраIдо ПавлаI. С. 430. |
на, показался бы чем-то вроде белой вороны. При оформлении любых казенных бумаг (купчих, закладов, актов покупки или продажи, при выписке заграничного паспорта и т. п.) надо было указать не только фамилию, но и чин. Человек, не имеющий чина, должен был подписываться: „недоросль такой-то" <...> Одновременно с распределением чинов шло распределение выгод и почестей»79.
Так свобода дворянства, впервые получившего сословную организацию и сословную мотивацию, была вписана в самодержавную государственность. Но тем самым и сама эта государственность впервые обретала организационную форму, соответствовавшую переходу в демилитаризированное состояние. Однако Екатерина неспроста, очевидно, в один и тот же день (21 апреля 1785 года) обнародовала сразу две жалованные грамоты, касавшиеся дворянства и городов. Одновременность их издания символизировала желание императрицы опираться на оба сословия, а тот факт, что это был и день ее рождения, подчеркивал значение, которое она этим документам придавала. Они очерчивали социальные границы, в которых Екатерина считала возможным воплощение своего идеала сочетавшего традиционный отечественный авторитаризм с европейским просветительским либерализмом.
Сословию городских мещан, как и дворянству, были предоставлены права самоорганизации (аналогом дворянских собраний стали градские общества) и самоуправления (через выборные городские думы). Но, как и в случае с дворянством, то были управляемая самоорганизация и управляемое самоуправление. Логика демилитаризации понуждала к созданию народного полюса власти. Логика самодержавия требовала превращения этого полюса в придаток однополюсной властной модели. Однако пространство личных свобод при этом все же расширилось: горожанам была предоставлена возможность нестесненной государством предпринимательской деятельности, а купцы первой и второй гильдии освобождались, подобно дворянам, от телесных наказаний и некоторых повинностей.
Так Екатерина пересаживала на русскую почву многовековой опыт городской Европы, бывший там продуктом не административной, а стихийной низовой активности. Идеалы Екатерины опережали этот опыт. В своей практической политике она вынуждена была с ним считаться, что и заставляло ее заимствовать из него
79 |
Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII– начало |
XIXвека). СПб., 1997. С. 28-29. |
и насаждать в России то, что в Европе себя уже изжило – например, средневековую цеховую организацию ремесленников. Впечатляющих результатов такая политика принести не могла, но она иллюстрирует общую направленность деятельности Екатерины, пытавшейся в локальном социальном пространстве обеспечить синтез самодержавия и свободы.
Однако такой синтез, придавая демилитаризированной государственности необходимые точки опоры, сам по себе не мог обеспечить обретение этой государственностью нового культурного качества. Дозированные свободы и выборность должностных лиц не превращали некомпетентного чиновника в компетентного, а коррумпированного – в некоррумпированного. Перед Екатериной II стояла та же проблема, что и перед Петром I, – проблема изменения людей. Он решал ее принуждением и устрашением, но его опыт показал, что средства эти отнюдь не всесильны: с их помощью можно научить подданных хорошо воевать, осваивая необходимые для войны новые знания, можно заставить брить бороды и сменить костюмы, но нельзя преобразовать культуру и нравы. Екатерина, отказавшись от методов Петра, противопоставила насилию гуманитарное просвещение и воспитание.
От этой идеи, сформулированной в «Наказе» под влиянием европейских мыслителей, она не только не отказалась, но проводила ее в жизнь целеустремленно и последовательно. Ее идеал должен был стать идеалом ее подданных и превратить их в граждан. Не всех, но хотя бы тех, кому императрица даровала вольности и права, необходимые и достаточные, по ее мнению, для восприятия этого идеала.
Подобно Петру, Екатерина пыталась стать живым воплощением и главным пропагандистом своего идеала. Петр ездил за границу и привозил оттуда заимствованные им новые технологические и организационные средства. Екатерина ездила по стране, демонстрируя и распространяя новую гуманитарную культуру своим поведением и стилем общения. Те же цели она преследовала и в издаваемом ею журнале «Всякая всячина». На его страницах она не только выступала в качестве автора, но и могла даже вступить в публичный диалог с известным литератором Николаем Новиковым о том, чем должна заниматься сатира, – разоблачением абстрактных человеческих пороков или обличением их конкретных носителей. Беспрецедентным был и тот простор, который открыла Екатерина для просветительской деятельности. В ее царствование впервые появились частные издательства, а количество изданных
книг, в том числе и переводных, многократно превышало число тех, что были изданы при всех других русских правителях XVIII века.
Особая роль в планах изменения людей и их культуры отводилась образованию, которое при Екатерине впервые было распространено не только на дворянскую элиту, но и на широкие слои населения – правда, только городского. В 1780-х годах была создана система двухклассных в уездах и четырехклассных в губерниях народных училищ с единой методикой преподавания и организацией учебного процесса. О том, сколь большое значение им придавалось, можно судить по тому, что одним из авторов написанной специально для училищ книги «О должностях человека и гражданина» была сама императрица.
Все эти и многие другие меры, безусловно, способствовали росту образованности и развитию отечественной светской культуры, закладывали основы ее будущих достижений. Но качество государственности они не меняли. Просвещение, призванное соединить под сенью самодержавной власти свободу с законностью, в этом отношении обнаруживало полное бессилие.
О размахе должностных злоупотреблений в екатерининскую эпоху много написано, и мы не будем на этом останавливаться, ограничившись лишь двумя свидетельствами современников. «Непостижимо, что происходит; все грабят, почти не встретишь честного человека»80, – писал в частном письме внук Екатерины и будущий император Александр I. А вот как выглядели должностные лица в художественной литературе, а значит, и в формировавшемся общественном мнении. В одной из комедий того времени, написанной в год смерти императрицы, чиновники, по воле автора, хором излагают свое жизненное и служебное кредо:
Бери, большой тут нет науки;
Бери, что можно только взять.
На что ж привешены нам руки,
Как не на то, чтоб брать?81
Демилитаризация российской государственности не только не снимала старые проблемы, но и усугубляла их. Это стало очевидным еще до Екатерины, однако рельефнее всего проявилось
80 |
Цит. по: Корнилов А.А. Курс истории РоссииXIXвека. М., 1993. С. 37. |
81 |
Капнист В.В. Собрание сочинений: В 2 т. М.; Л., 1960. Т. 1. С.358. |
именно при ней. Столетие с лишним спустя стране предстоит войти во второй милитаристский цикл, а на выходе из него столкнуться с тем же, с чем столкнулась императрица в XVIII столетии. Поэтому важно понять, почему культ законности, который Екатерина исповедовала сама и предлагала своим подданным, обернулся практикой беззакония.