Глава II. Патриархия

Основной кровный союз есть семейство. Оно представляет первообраз всякого общества, а потому и государства. Здесь впервые лица связываются в единый союз, составляющий не простое собрание лиц, а органическое целое, в котором каждый член занимает место, свойственное ему по природе, и имеет соответствующие тому права и обязанности. Здесь рождается первоначальная власть, власть отца семейства, и первоначальное естественное подчинение жены и детей. Отец судит и наказывает; он же первоначально является домашним первосвященником, или жрецом. При полной независимости семьи власть его не знает границ; она заменяет всякую другую власть. Однако и здесь уже, в большей или меньшей степени, признается материнское право. Взрослые дети могут уйти и образовать свои собственные семьи.

Вообще, семейство, по существу своему, есть союз временный. С возмужанием детей и со смертью отца оно распадается. Следовательно, постоянные потребности общежития не находят здесь удовлетворения. Притом это союз слишком тесный, сам себе довлеющий только на весьма невысокой ступени развития. Независимая жизнь семейств есть состояние совершенной дикости. Мы находим его у первобытных народов, у Австралийцев, у Эскимосов, у Караибов.

Но семейство может восполниться более широким кровным родством. Оно естественно разрастается в род. Так как в первобытных обществах кровное родство составляет главную связь людей, то члены рода остаются вместе, образуя один союз и подчиняясь общему родоначальнику - патриарху. Когда патриарх умирает, старший по нем родич заступает его место и становится главой рода. В отношении к остальным он заступает место отца и имеет все права и обязанности, присвоенные последнему. Однако здесь к естественной связи присоединяется уже искусственная, ибо это не настоящий отец, а только заступающий его место. Притом члены рода естественно самостоятельнее, нежели жена и дети; они сами полноправные мужи, отцы семейств, над которыми они имеют власть. В роде является уже различие общественных элементов: кроме родоначальника, в котором воплощается монархический элемент, есть родичи, старшие и младшие, представляющие элементы аристократический и демократический. Отцы семейств могут сами принимать участие в общем управлении. Поэтому и устройство власти может быть различно. Власть не дается здесь самой природой; она является результатом искусственной замены: место отца заступает старший. Но понятие о родовом старшинстве изменяется, не так, как понятие о старшинстве семейном, которое всегда принадлежит отцу и затем братьям по порядку рождения. В роде старшим может почитаться либо старший по летам, или по степени, либо старший в старшей линии. Первое начало обыкновенно предшествует, ибо физическое старшинство играет важную роль в первобытных обществах; но мало-помалу оно уступает место второму. Вследствие этого, при размножении рода, младшие линии постоянно остаются вне власти, а потому понижаются, в чести. Старшинство переходит к одной линии, которая возвышается над остальными; близостью к ней определяется степень почета. Но владычествующая линия может пресечься, и тогда неизвестно, кто остается старшим. Могут возникнуть споры, в каковом случае решающий голос имеют остальные родичи. При таких условиях наступает выбор; члены рода сами выбирают себе родоначальника, заступающего место отца. А так как выбор может принадлежать или одним старшим или всем, то устройство рода может принять характер аристократический или демократический. Первобытные народы представляют многочисленные примеры всех этих форм.

Еще в большей степени обозначаются различия составных элементов общества, когда род разрастается в племя. Будучи основано на кровной связи, оно сохраняет кровные деления: на колена и роды. Мы находим эти деления в древних государствах, которые удерживали отчасти патриархальный характер или строились по этому типу. В племени могут появляться и сословные различия: старшие роды, ближайшие к князю, считаются благородными, остальные - просто свободными; взятые же в плен чужеземцы делаются рабами. Родоначальник в племени становится князем. Он имеет власть судебную и военную; он же и первосвященник. Однако рядом с ним выдвигаются уже прославившиеся воины и жрецы. Власть князя, если она не подкрепляется личной доблестью или теократическим освящением, еще слабее, нежели власть родоначальника. В племени оказывается большая потребность постоянных законов, нежели в роде, ибо отношения членов более отдаленные, а потому более юридические. Закон получает уже форму народного обычая, постоянного и непреложного. Обычай считается выражением правды, а потому предписанием Божества. Князь связан обычаем. Он связан и отношениями к родоначальникам, или к старейшинам, которые сами являются обладателями патриархальной власти. При князе обыкновенно существует совет старейшин. Здесь может существовать и народное собрание, которое, однако, играет более пассивную роль: оно выслушивает старейшин и выражает одобрение.

Обыкновенно князь бывает наследственный член старшего рода; но, так же как в роде, он может быть и выборный. Встречается племенное устройство, в котором выборные родоначальники, в свою очередь, выбирают князя. Племя может даже вовсе не иметь князя. Для общих дел родоначальники сходятся и сговариваются между собой, а в случае войны они выбирают общего предводителя, и этот предводитель может быть не старший в племени, а храбрейший. Reges ех nobilitate, duces ex virtute suniunt, говорит Тацит про Германцев. Таким образом, в племени является уже власть гражданская, возникающая не из представления о кровном старшинстве, а из общих потребностей. Здесь начало распадения племени и образования дружины.

Итак, в племени, в силу естественных потребностей и отношений, являются уже в неразвитой форме все зачатки государственного строения: здесь есть князь, совет старейшин и народное собрание, представляющие начала монархическое, аристократическое и демократическое. Но здесь нет еще настоящего государства. Государство есть союз, основанный не на кровном родстве, а на духовном единстве. Устройство его зиждется не на физиологических отношениях людей, а на юридическом начале, в силу которого оно составляет нравственное лицо, имеющее свои юридически определенные органы. Глава государства имеет значение не в силу частного права, а как законный представитель целого. Наконец, в государстве есть единая верховная воля, которой все обязаны безусловным повиновением, потому что она представляет собой высший порядок. В кровных же союзах подчинение тем слабее, чем они шире и чем дальше родство. Повиновение основано на естественных отношениях, на привычке, на изменяющихся потребностях, а не на сознании высшего порядка. Здесь повинуются, насколько нужно и насколько привыкли; а потому кровные союзы, весьма крепкие в первобытной жизни и в ограниченном объеме, с дальнейшим развитием неудержимо стремятся к распадению. Они или переходят в частные союзы вследствие развития дружинного начала, или же приобретают новое значение в силу начала теократического, которое, привнося сюда понятие о высшем порядке, господствующем над людьми, из племени образует теократическое государство. Признаком этого возведения на высшую ступень служит то, что князь становится царем.