Золотые ворота во Владимире. XII в.

180

ным боярством, Андрей постепенно поставил себя над ним. «Хотя самовластец быти всеи Суждальской земли», он прогнал четверых из своих братьев, двух племянников и «старших бояр отца своего». Добиваясь церковной независимости от Киева, попытался учредить на северо-востоке Руси свою митрополию. Наперекор всем традициям перенёс княжеский престол во Владимир, а рядом с ним, в селе Боголюбове, построил себе резиден­цию с роскошными теремами и соборами. По названию села Андрей получил прозвище Боголюбский.

Андрей Юрьевич вёл себя как суровый и своенравный хозяин не только в своём княжестве. Он пытался диктовать свою волю южным князьям. Иногда великая удача князя соседствовала с крупным провалом. Так, в 1169 г. дружины Андрея Боголюбского и его союзников взяли приступом Киев и произвели там страшное разорение и опустошение, не пощадив велико­лепия храмов, погубив много женщин и детей. Однако Андрей не стал княжить в Киеве, подобно своему отцу, а вернулся на Клязьму. Но военное счастье его имело свои пределы. Стараясь по­ставить на колени Новгород, Андрей потерпел позорное поражение. Новгородцы разбили на Белоозере и обратили в бегство суздальскую рать, а организованный затем Боголюбским поход на сам Новгород привёл к катастрофе, после которой новгородцы продавали пленных суздальцев в рабство по цене втрое дешевле овцы.

Замечательный антрополог Михаил Михайло­вич Герасимов по черепу Андрея Боголюбского восстановил его внешний облик: скуластое ши­рокое лицо с высоким лбом, немного раскосые глаза, вьющиеся волосы, властный оборот головы с горделиво поднятым подбородком. В ходе исследования останков князя неожиданно выяс­нилось, что слова современников о «высокоумии» и «гордости» Андрея вполне справедливы и имеют помимо всего прочего чисто физиологическую основу. У него срослись два шейных позвонка, и князь просто не мог опустить голову.

Давно тлевшее недовольство бояр, напуганных самовластием князя, привело к заговору. В конце июня 1174 г. двадцать бояр, среди которых были потомки Степана Кучки, пировали в Боголюбове, по соседству с княжеским дворцом. Один из сыновей Кучки обратился к гостям с просьбой отомстить князю за казнь брата и другие злоде­яния. Свою речь он закончил словами: «Сегодня князь того казнил, а нас — завтра! Поразмыслим о князе сем!» Чтобы действовать наверняка, заговорщики поручили Анбалу Ясину, княже­скому ключнику (т. е. доверенному слуге и управи­телю), имевшему доступ в спальню господина, тайком вынести оттуда меч. Ночью мятежные бояре тихо разоружили охрану и ворвались в княжескую палату.

После неудачной попытки обмануть князя бояре «почаша бити в двери и силою выломиша». С первым из заговорщиков безоружный князь,

Дмитриевский собор во Владимире.

Белокаменная резьба, украшающая Дмитриевский собор во Владимире. XII в.

181

Церковь Покрова на Нерли около княжеской резиденции в Боголюбове. XII в.

Князь Всеволод Большое Гнездо со своими сыновьями. Роспись палехских мастеров XIX в.

физически очень сильный, справился, сбил его с ног. Но тут его самого повалили на пол и, стремясь попасть в сердце, секли мечами и саблями, поражали копьями. От полученных ран Андрей потерял сознание, а заговорщики ушли, думая, что убили его.

Через некоторое время князь очнулся. Превоз­могая страшную боль, истекая кровью и оставляя за собой кровавые следы, он спустился вниз по лестнице и вышел на площадь, вымощенную белым камнем. Не в силах сдержать стоны, он опустился на землю у теремной башни и потерял сознание. Один из удалявшихся заговорщиков видел в ночи спускавшегося князя, а другие слышали его стоны. Вначале сообщники не поверили этому — настолько очевидна была смерть Андрея от уже нанесённых ему ран. Но затем ужас обуял бояр — если князь останется в живых, их самих ждала смерть. Уже было павшие духом мятежники зажгли свечи и по лужам крови нашли сидевшего у стены и совершенно не способного защищаться князя. Как разъярённые звери, набросились они на него. Князь Андрей испустил дух после того, как ему отрубили руку.

Казалось, боярство отстояло свои старые права и взяло верх над княжеской властью. Однако ус­пешно осуществлённый заговор стал только прелю­дией к начавшейся смуте. В течение двух лет Владимиро-Суздальская земля не знала порядка и покоя, пока, наконец, в 1176 г. к власти не пришёл Всеволод Большое Гнездо, младший сын Юрия Долгорукого. В 1154 г. в честь рождения Всеволо­да, названного при крещении Дмитрием, князь Юрий повелел возвести новый город — Дмитров. Воспитанный в Греции, Всеволод женился на осетинской княжне Марии и имел многочисленное потомство — одних только сыновей восемь! Он стал действительно основателем «Большого Гнезда», из которого позднее вышло немало княжеских линий. Годы правления Всеволода ознаменовались внут­ренним и внешним укреплением Залесской Руси. Сильная княжеская власть, опиравшаяся на поддержку мелких и средних военных слуг и городских общин, способствовала становлению единого и крепкого государства, экономическому и культурному подъёму. Вырос авторитет кня­жества в отношениях с другими русскими землями и соседними государствами.

Всеволод первым из русских князей офици­ально принял титул великого князя. На рубеже XII—XIII вв. Владимиро-Суздальская земля стала доминировать среди других княжеств. Автор «Слова о полку Игореве» говорит о Всеволоде Большое Гнездо только в превосходных степенях: «Великий княже Всеволод! Не помыслишь ли ты прилететь издалека, отцовский золотой престол поберечь? Ты ведь можешь Волгу веслами распле­скать, а Дон шлемами вычерпать!» Сила и влияние владимирских князей были столь велики, что о них знали и в далёкой Грузии, где летописец отмечал, что им повинуются триста царей. Вла­димирские бояре уже после смерти Всеволода

182

бахвалились: «Никогда такого не было ни при прадедах, ни при дедах, ни при отцах... кто бы ратью пошел в землю Суздальскую, а вышел бы добр здоров совсем и свое хотение получил... да если бы и вся Русская земля, и Галичская, и Киевская, и Черниговская, и Рязанская, и Смоленская, и Новгородская, и Псковская никак же против этой силы не смогут победить. Но что говорим это? Если и вся земля Половецкая придет... то воистину всех тех седлами закидаем и кулаками побьем!»

Незадолго до своей смерти, в 1211 г., Всеволод торжественно передал престол своему старшему сыну Константину, вручив ему меч и крест — символы власти. Летописцы единодушно говорят о князе Константине как о строителе и книжнике; его главной страстью было собирание библиотеки, в которой одних только греческих книг насчиты­валось более тысячи. Блестяще образованный, он приблизил к своему двору «людей учёных» и сам писал и переписывал книги. Константин отказался принять великое княжение во Владимире и потребовал, чтобы столичным центром княжества стал Ростов. Дело дошло до открытого конфликта, и Константин был лишён старшинства. Для этой цели Всеволод Большое Гнездо собрал первый в отечественной истории собор («совет всея земли»), где присутствовали «все бояре с городов и волостей», епископ «и игумены, и попы, и купцы, и дворяне, и вси люди». Наследником провозгла­сили второго сына — Юрия, которому присягнул собор.

Со смертью Всеволода началась кровавая усоби­ца между Константином, не признавшим решения собора, и Юрием. Накануне решающего сражения на реке Липица — Липицкой битвы 1216 г. — Юрий и его брат-союзник Ярослав (отец Алексан­дра Невского) не сомневались в удаче и строили планы раздела Русской земли. Мощная противо­стоящая коалиция — князья Константин и Мстислав Удалой, ростовские, новгородские, псковские и смоленские дружины — вначале предложила мир, но он был отвергнут братьями. Начавшееся вслед за этим двухдневное ожесто­чённое сражение окончилось паническим бегством Юрия и Ярослава. Но Константин, ставший великим князем, вскоре умер, и первенство вновь перешло к Юрию.

В последние два десятилетия перед монголо-та­тарским нашествием Владимиро-Суздальская зем­ля распалась на целый ряд уделов, доставшихся сыновьям Всеволода Большое Гнездо. Походы на Волжскую Булгарию, борьба с мордовскими пле­менами на восточных границах, основание в устье реки Оки крепости Нижний Новгород (1221 г.) — вот основные моменты истории княжества в этот период.

Одна из самых передовых и могущественных в экономическом, военном и культурном отношени­ях русских земель, Владимиро-Суздальская Русь пала под напором монголо-татарских орд зимой 1238 г. и была отброшена в своём развитии далеко назад.

Фреска Успенского собора XII в. во Владимире.

ГАЛИЦКО-ВОЛЫНСКОЕ КНЯЖЕСТВО

На расстоянии нескольких дней пешего пути на запад от Киева в междуречье Южного Буга и Днестра широкой полосой лежали богатейшие земли Волыни, граничившие с Поль­шей на северо-западе и половецкими степями на юге. Волынь отделяла от центральных районов Киевской Руси и наиболее отдалённые юго-за­падные территории, входившие в состав этого государства, — земли галицкие, простиравшиеся от Венгрии до самого устья Дуная. Такое пригра­ничное расположение этих земель заставляло русских князей проявлять серьёзное внимание к ним в заботе о западных рубежах своих владений. Так, Святослав во время своего византийского похода завоевал устье Дуная, а сын его Владимир заложил в 988 г. на Волыни город, дав ему своё имя. Впоследствии Владимир-Волынский стал столицей Волынского княжества.

Вместе с тем богатство галицких и волынских земель, их непосредственная связь с Венгрией и Польшей, налаженные торговые отношения с Ви­зантией через Чёрное море позволяли местной знати и князьям вести достаточно независимую от Киева политику. А в XII в. Галич вслед за Новго­родом и Полоцком обособился от центра Киевской державы. Этому способствовала и заносчивость местных бояр, чьи угодья и усадьбы могли срав­ниться с княжескими. Трудно было править этими землями, постоянно вступая в спор с боярством.

Не случайно после смерти Ярослава Мудрого, разделившего все княжества Киевской Руси между своими шестью наследниками, города Галицкого и Волынского княжеств обычно отдавались в управ­ление князьям-изгоям, т. е. младшим, второ­степенным потомкам. Например, пятому сыну Ярослава — Игорю — достался в княжение Владимир-Волынский; позже правнукам Яросла­ва — Васильку и Володарю Ростиславичам — были выделены: первому Теребовль, а второму Перемышль. Это вызвало ненависть к братьям Ростиславичам сына Игоря — Давыда, претендовавшего на эти города. Однако съезд князей в Любече, созванный в 1097 г. для обсуждения вопросов престолонаследия, постановил: «Пусть каждый князь владеет отчиной своей». Такое решение ещё более разозлило Давыда Игоревича, и он принял участие в заговоре против Василька, в результате которого тот был ослеплён. Мало того, Давыд захватил Дорогобуж, находившийся на Волынской земле, став князем Дорогобужским, а затем напал и на Теребовль, стоявший уже на земле Галицкой. Возмущённые братья Василько и Володарь, объ­единившись, лишили Давыда Игоревича его удела, избавившись тем самым от опасного соседа.

После смерти Ростиславичей в начале XII в. за галицкий престол вновь разгорелась борьба. Побе­дил в ней сын Володаря Владимирко, вокняжившийся в Галиче в 1141 г. Именно он предпринял первую попытку объединить Галицкое княжество с Волынским. Однако вскоре Владимирко вступил в спор и пререкания с советом бояр, которые в отместку за это, втайне от князя, решили лишить его княжества. В 1144 г., воспользовавшись временным отсутствием Владимирка, который уехал вместе со своей дружиной на дальнюю охоту, галицкие бояре пригласили на престол ещё одного внука Володаря — Ивана Ростиславича, княжив­шего в небольшом городке Звенигороде неподалёку от Галича. Возвратившийся Владимирко вы­нужден был с боем отстаивать свои княжеские права. Его дружина осадила Галич, и хотя горожане, возглавляемые боярами, отчаянно за­щищали Ивана, тому всё же пришлось уступить. Иван бежал в придунайскую область Берлади (в районе молдавского города Берлад, или Бырлад), от названия которой в дальнейшем получил прозвище Берладник.

А Владимирко, вновь заняв галицкий престол, правил ещё девять лет, постоянно споря с боярами, укрощая их притязания на власть и утверждая собственный авторитет. К концу жизни он чувство­вал себя столь неуязвимым и сильным, что в 1153 г. выгнал из Галича посла великого киев­ского князя Изяслава Мстиславича, а сам стал готовиться к войне за киевский престол. Однако во время этой подготовки Владимирко внезапно скончался.

Сын же его, Ярослав, прозванный впоследствии то ли за недюжинный ум, то ли за знание языков Осмомыслом, сразу же заняв престол своего отца, вовсе не желал начинать княжение с военных действий против Киева. Он вернул посла с дороги, пригласил его на похороны почившего князя и вручил ему грамоту для Изяслава, где писал: «...Прими меня в сыновья наряду с сыном своим Мстиславом: пусть Мстислав ездит подле твоего стремени по одной стороне, а я буду ездить по другой, со всеми своими полками». Это было подо­бострастное послание, рассчитанное на мирный ис­ход затеянной отцом ссоры. Однако война состоя­лась в том же году, но вело её боярское ополчение. Ярослав же остался от неё в стороне. Киевляне по­няли, что в Галиче пришёл к власти отнюдь не юный отрок, а тонкий политик. Спустя несколько лет галицкое боярство взбунтовалось против Яро­слава и обратилось к киевскому князю: «Только явишь стягы — и мы отступим от Ярослава», — однако киевляне не стали собирать рать.

184

Под властью Ярослава Осмомысла Галицкое княжество начало упрочи­ваться, богатеть, пользоваться уваже­нием европейских владык. Но в 1156 г. на безоблачном горизонте Ярослава вновь возникла тень давнего возмутителя спокойствия — Ивана Берладника. Он объявился на службе у союзника Юрия Долгорукого — Святослава Ольговича, а в скором времени предал и его и был отправлен Долгоруким в заточение в Суздаль. Узнав об этом, Ярослав Осмомысл послал к Юрию свои дружины, чтобы забрать Ивана в Галич и тут казнить. Но неожиданно Берладник сбежал от суздальцев в Чернигов, а через два года появился вновь на Дунае, откуда, собрав 60-тысячное войско и заручившись поддержкой нового киевского князя Изяслава Ярославича, пошёл войной на Галич. Однако Ярослав, проведав о том, опередил Изяслава и штурмом взял Киев. Иван опять бежал и через три года оказался в Византии, где и умер. Правда, ходили слухи, что умер он не своей смертью, а был отравлен.

Слава Ярослава росла. О том, сколь мо­гущественной державой стало при этом князе Галицкое княжество, можно судить по обращению к нему автора «Слова о полку Игореве»: «Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко сидишь на своем златокованном столе, подпер горы Угорьскыи (Венгерские, т. е. Карпаты. — Прим. ред.) своими железными полками, заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены (бросая тяжести. — Прим. ред.) чрез облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву врата, стреляешь с отчего злата стола салтанов за землями». Эта поэтическая характе­ристика вполне соответствовала действительности. Дружины Ярослава Осмомысла брали Киев, стеной стояли по Дунаю против войск венгерского короля, их опасалась даже Византия. Ярослав крепко держал власть в своей вотчине, поощряя пре­данных, карая недовольных.

Но нелегко было укротить местное боярство. А тут ещё и сын Ярослава Владимир взбунтовался против отца и вместе с матерью, княгиней Ольгой, сбежал в Польшу. Ярослав проклял их и взял в жёны некую Настасью. Но бояре приняли сторону изгнанников. Они арестовали Ярослава и сожгли на костре Настасью. Ольга вернулась в Галич, и Ярослав был выпущен из заточения, после того как дал клятву примириться с законной женой. Князь Игорь Святославич, главный герой «Слова о полку Игореве», попытался примирить Ярослава с Вла­димиром. Но истинного примирения так и не вышло. Умирая в 1187 г., Ярослав Осмомысл завещал престол сыну Настасьи — Олегу.

И вновь в Галиче вспыхнула смута. Бояре изгнали Олега и призвали к себе Владимира, но и тот пришёлся им не по нутру, ибо был более склонен к пьянству и развлечениям, нежели к