021 Корпорация как организация.
По всем упомянутым и другим причинам концепция корпорации как организма стала менее бесспорной. Появилась новая концепция: корпорации как организации. Разумеется, она всегда считалась организацией, но что за этим стоит, стали осознавать лишь недавно.
Организация есть (1) целенаправленная система, которая (2) является частью одной или более целенаправленных систем и (3) части которой — люди — имеют собственные цели. Первое из этих свойств отвергалось концепцией корпорации как машины. Второе отрицает ее независимость от среды. Третье означает недопустимость аналогии с организмом. Эти отрицательные суждения, вытекающие из свойств организации, просто очищают путь для положительных выводов. Но это долгая история.
Мы начинаем все больше понимать взаимодействие этих трех уровней целей: социетального, организации и индивидуального, а также то, что качество функционирования корпорации зависит от характера влияния на нее людей — ее элементов — и систем, частью которых является она сама. Вместе с тем мы начинаем все более ясно осознавать, что характер воздействия на организацию ее элементов зависит от того, как она воздействует на них и точно так же влияние на нее систем более высокого порядка зависит от ее влияния на такие системы. Выражая это другими словами, в управлении организацией следует выделять три независимых уровня ответственности: за достижение целей управляемой системы (контроль), целей людей, являющихся элементами этой системы (гуманизация), и целей системы или систем, в которые входит данная (энвайронментализация).
В современном обществе проблемы гуманизации стали критически важными и охватывают все стороны жизни. Примерами могут служить расовая проблема, движение за эмансипацию женщин, разрыв поколений, проблема «третьего мира», отчуждение от работы. Каждая из них связана с тем, что целеустремленные индивиды, являющиеся частью одной системы, организуют сопротивление тому, как обращается с ними эта система.
Проблемы энвайронментализации, например, учета экологических последствий, и консьюмеризм столь же важны и всеобъемлющи. Подобные проблемы возникают, когда имеющие свои цели индивиды или организации, составляющие окружение данной системы, организуют сопротивление тому воздействию, которое она на них оказывает. Проблемы энвайронментализации возникают вне системы, а гуманизации — внутри ее.
Когда требуется удовлетворять все три вида предъявляемых к корпорации требований, задачи управления усложняются. Трудность этих задач в значительной степени определяется тем, что все три уровня требований и даже требования в рамках одного уровня часто несовместимы. Эффективное управление при наличии такого рода конфликта требует четкого представления о функциях организации по отношению к своим частям и системе, частью которой она сама является, а также собственных целей. К выработке подобного представления мы и приступаем теперь.
022 Взгляд на компанию с точки зрения «акционеров» (stakeholders).
Наше представление о корпорации влияет на то, как мы к ней относимся и как описываем ее деятельность. Представлять ее как организацию означает смотреть на нее глазами «акционера». «Акционеры» — это все те, вне организации и внутри ее, на кого непосредственно влияет ее деятельность. Таким образом, сюда входят все, включая управляющих, кому подотчетны управляющие. Под углом зрения «акционеров» в корпорации происходит обмен шести видов:
1) обмен денег на труд наемных работников;
2) обмен денег на товары и услуги поставщиков;
3) обмен товаров и услуг на деньги потребителей;
4) обмен денег, выплачиваемых позже, на деньги, полученные сейчас от инвесторов и арендодателей;
5) обмен денег, выплачиваемых сейчас, на деньги, которые будут получены позднее от должников;
6) обмен денег на товары, услуги (например, на воду, уборку мусора, полицейскую охрану) и государственные установления правительства.
Анализ отношений между корпорацией и «акционерами» обнаруживает, что в самом общем смысле корпорация делает две вещи: потребляет и делает потребление возможным. Она делает потребление возможным, производя товары и услуги, а также обеспечивая других деньгами, на которые они могут приобретать товары и услуги. Богатство, произведенное корпорацией, является разницей между ее собственным потреблением и тем потреблением которое она делает возможным. Как известно, одна из социетальных функций промышленной или коммерческой корпорации — производить богатство. И не столь известно, что она наделена и другой, не менее важной социетальной функцией: распределения дохода, благодаря которому становится возможным потребление.
Корпорация с точки зрения ее «акционеров»
Главным средством распределения доходов в любом индустриализованном обществе, независимо от его политики, является наем на работу. Если корпорациям не удается обеспечить занятость, достаточную для удовлетворительного выполнения этой функции (как бывает, например, во многих относительно неразвитых странах), то у правительства нет иного выбора, как взять эту функцию полностью или частично на себя. Двумя наиболее обычными способами, с помощью которых достигается такая передача функций, являются расширение социального обеспечения и государственного найма (посредством национализации корпораций, например).
Найдется немного примеров правительств, которые управляли бы организациями, производящими богатство, эффективно. Более того, поскольку институты социального обеспечения не производят богатства, общественные издержки распределения дохода государством, как правило, выше, чем при выполнении этой функции частными организациями. Тем не менее, многие считают, что выполнение этой функции государством оправдывает дополнительные издержки, поскольку позволяет распределять более справедливо, чем при системе частного распределения. И в самом деле, ни одна полностью частная система распределения общественного богатства не способна устранить нищету, в то время как некоторым государственным и смешанным системам это удается.
Некоторые правительства сопротивляются необходимости контролировать или брать на себя решение задачи создания и поддержания занятости, но чувствуют себя обязанными браться за эту задачу, так как частные корпорации не справляются с нею надлежащим образом. Следствием является расширение государственного регулирования деятельности корпораций. Например, правительства многих европейских стран сильно затруднили предпринимателям увольнение кого бы то ни было. Профсоюзы объединились с правительствами, добиваясь от корпораций, чтобы заработная плата рассматривалась как фиксированная статья издержек. Это может быть болезненным для корпораций, но не обязательно. Все зависит от реакции менеджмента.
Большинство частных корпораций пытается максимизировать доход на инвестиции в основной капитал. Прибыль позволяет им обеспечить доход для своих вкладчиков. Такое представление о корпорации, хотя и является общепринятым, не имеет под собой объективных оснований. Оно вытекает из ранее существовавших условий, которые уже изменились и изменяются сейчас: недостатка капитала и товарного характера рынка труда. Изменились также и соответствующие социальные условия: например, по мере развития общество становится менее терпимым к нищете.
Законодательство и инструктивные акты, а также трудовые договоры делают все более затруднительным отношение к издержкам на оплату труда как к переменным и поэтому как к расходам. Социальное давление заставляет управляющих пытаться максимизировать доход на относительно постоянные издержки по оплате труда. Такие издержки действительно теряют характер расходов и приобретают характер инвестиций. Это не означает, конечно что уменьшается необходимость повышать производительность труда или оборудования, но требует более высокой управленческой квалификации для определения путей продуктивного использования относительно постоянной рабочей силы. Это предполагает, что при замене рабочих машинами им должны подыскивать другую производительную работу. Поскольку рост также является целью большинства корпораций, это не означает чрезмерных дополнительных трудностей для менеджеров, однако требует координации роста компаний и повышения производительности труда. (Моралист может заметить, что организация, которая неспособна повысить свою производительность, не заслуживает роста.) Но совершенно невероятно, что затраты на максимизацию отдачи от рабочей силы принесут корпорации большую прибыль, чем затраты на максимизацию отдачи от основного капитала. В любом случае необходимость для управления осуществить соответствующие изменения в обозримом будущем скорее усилится, чем станет слабее.
Корпорации несут социальную ответственность не только за распределение богатства, но и за его равномерность. Справедливость в данном случае не обязательно означает равенство, даже для коммунистического общества. В наиболее широко распространенном представлении она означает устранение нищеты. Нищета — это уровень дохода, ограничивающий возможности для самовыражения и осуществления жизненных целей личности. Когда между менеджментом и трудом нет согласия относительно того, что считать справедливым распределением богатства, созданного корпорацией, по меньшей мере, одна из сторон чувствует себя эксплуатируемой другой. Именно это чувство заставляет обе стороны или одну из них бороться за увеличение своей части пирога. Следствием является инфляция. Конечно, инфляция питается и многими другими источниками, но этот — главный. Поэтому темп инфляции является показателем общественной неудовлетворенности распределением богатства. Как показало поведение стран ОПЕК в недавнем прошлом, это верно не только для внутренних отношений, но и для отношений между странами.
Однако вернемся к вопросу о цели корпорации, понимаемой как организация. Это не защита интересов какой-либо одной группы «акционеров» за счет какой бы то нибыло из остальных. Ее цель — служить всем им путем увеличения их возможностей добиваться своих целей все более и более эффективно.
Казалось бы, такая цель не оставляет места для собственной цели корпорации, которая представляется не более чем инструментом для других. Что же, если это и не вся правда, то большая часть ее. Подобно тому как обслуживание пациентов является целью для врача, служба «акционерам» может быть целью корпорации. Это именно скорее цель, чем функция, поскольку корпорация может осуществлять выбор по отношению к ней — она может ее отвергнуть. Корпорация может избирать сама и цели и средства. Если корпорация не располагает подобным выбором, обсуждение этого вопроса теряет смысл. Говорить о том, какую цель может ставить перед собой корпорация, стоит лишь тогда, когда она обладает правом выбора.
В эпоху машин корпорацию считали механическим орудием для ее владельцев. Концепция компании как организации отличается в двух отношениях. Во-первых, она трактует корпорацию как инструмент для всех ее «акционеров». С точки зрения общества обслуживание интересов инвесторов может не быть столь же важной задачей, что и защита интересов одной или более остальных групп «акционеров». По отношению к сфере общественных услуг это очевидно. В общем же, по-видимому, ясно, что для своих работников корпорации значат больше, чем для инвесторов, в том отношении, что в случае перехода корпорации в новые руки средние потери для ее работников будут относительно выше, чем для ее вкладчиков.
Во-вторых, корпорация целенаправленна: может избирать собственные цели и средства их достижения. Поэтому названную выше цель ей нельзя навязать. Принять или отвергнуть ее — вопрос выбора корпорации.
Задача повышения возможностей «акционеров» добиваться своих целей эквивалентна предоставлению им возможности повышать свои уровень и качество жизни. Повышение способности корпорации создавать условия для развития «акционеров» есть развитие самой корпорации. Такое развитие имеет значимость только для целенаправленных систем. Этот термин из числа тех, смысл которых не очевиден и поэтому требует обсуждения.
Амбициозная корпорация
Корпорации реализуют себя в рамках определенного уклада, который, являясь контекстом их деятельности, во многом определяет, "матрицирует" поле возможностей и формы активности. В ХХ столетии, в результате стремительного развития производительных сил — достигнутого на волне инноватики, научно-технической революции — существенно изменилось соотношение между производством и маркетингом, ибо основной "головной болью" экономики стало не производство, а платежеспособный спрос. При этом процесс ценообразования постепенно уходил от жесткой связи с себестоимостью продукта, ориентируясь, скорее, на возможности и желание потребителя, что в свою очередь потребовало перманентного обновления форм подачи продукта, совмещения его потребительских свойств с меняющейся модой, долгосрочной ценовой политики, формируя, наряду с "престижным потреблением" все более широкий кластер "искусственных потребностей". В скобках, кроме того, я бы отметил развитие различных деструктивных технологий — в частности, появление феномена высокотехнологичных войн и локальных конфликтов, — а также общее торможение научно-технического процесса к концу века, установившийся приоритет оптимизационной инноватики и широкое обсуждение соответствующих социальных решений. В свою очередь все это предопределило усилия корпораций по преадаптации — поиску новых ниш деятельности, новых предметных полей, что позволяло на какое-то время запускать квазимонопольный характер ценообразования, но, главное, очерчивало в сознании потребителей определенный сегмент актуальной реальности, тесно связывая его с тем или иным "брэндом". Типичная в этой области ситуация стала в конце концов определяться соотношением: "продается товар, покупается — брэнд".
Приблизительно на рубеже 70-х годов мир — его наиболее динамичная часть — уверенно вошел в постиндустриальную эру. Постепенно в рамках прежнего контекста сформировалась новая концепция деятельности, связанная с определенным уровнем информационно-коммуникационных возможностей, то есть с существенным изменением социально-экономической "среды обитания". Все это оказало заметное влияние на организацию корпоративной деятельности, ее формы, на технологии управления и развития. Во-первых, в новой среде стремительно развивались стратегии гибкого, полисемантического управления рынком. Во-вторых, возросло значение капитализации, которая, конечно же, связана с текущей доходностью предприятия, однако в новых условиях все более значимую роль стала играть "корпоративная аура" — позиционирование корпорации на рынке (желательно на глобальном рынке) и в обществе в целом. А также перспективы ее развития (то есть не реальное, а ожидаемое состояние), влиятельность, другие нематериальные факторы и активы и т.п. Данное, быть может, не вполне очевидное в своем принципиальном различии расщепление можно образно сравнить с соотношением мутационного фактора и механизмов естественного отбора в процессе эволюции. Первый создает качественные прорывы, второй — обеспечивает планомерное освоение открывающихся ниш.
На данной основе со временем начал складываться особый тип корпоративной культуры, тесно связанный с постиндустриальным укладом бытия и сетевой культурой в целом, который я называю феноменом "амбициозной корпорации". Подобная корпорация в центр своей активности ставит некую нематериальную модель, серьезно понятую миссию, идею специфического типа развития. Если угодно — собственное прочтение реальности бытия. По этой шкале, по своему соответствию данной интегрированной нише меряются прочие виды корпоративной активности. Вокруг подобного смыслового центра выстраиваются различные конфигурации, ассоциации, группы, решение же ряда конкретных рабочих схем передается сопредельному организационному рою на условиях аутсорсинга. В целом действия подобного агломерата тяготеют к совмещению интенсивной поисковой, "проектной" активности с системностью экстенсивных, пакетных действий в избранном в тот или иной момент направлении. Амбициозная корпорация применяет при этом особые, "матричные" технологии, организующие, топологизирующие среду, создающие желательные для стратегических целей и текущей деятельности корпорации коллизии и ситуации.
Ориентация амбициозной корпорации на максимально гибкие организационные схемы хорошо защищает ее даже в случае весьма серьезных потрясений. Она вполне способна пожертвовать частью ради сохранения целого (тем более что пути достижения желаемой цели формируются по сценарному принципу). Кроме того, подобный тип организационной культуры позволяет оперативно реализовывать групповые действия в широком масштабе, одномоментно решать комплексные и различные задачи, выстраивать системно-модульные схемы. Все это, впрочем, делалось и раньше, но масштаб и оперативность действия были совершенно иные. Глобальный, кумулятивный эффект в нашем случае достигается за счет освоения современных технических и технологических механизмов. Иначе говоря, полномасштабная реализация подобного феномена оказалась возможной лишь на основе постиндустриального уклада. Но, пожалуй, главное отличие амбициозной корпорации — расширение пределов собственной компетенции, синтетический подход к человеческой деятельности, совмещение экономических, политических, культурных задач "в одном флаконе", что позволяет решать каждую из них в отдельности гораздо эффективнее за счет достигаемого синергетического эффекта. В сущности, речь идет уже не о хозяйственной деятельности, а о развитии новой системы управления, о решениях, касающихся стратегий развития человечества, о властных импульсах, формирующих сам контекст принятия подобных решений. В своих различных модификациях это скорее социо-гуманитарные, а не экономические образования, объединяющие представителей самых разных направлений человеческой активности, представителей элиты, действующих подчас вне привычных структур власти и во вполне транснациональных сочетаниях. Здесь, кстати, само понятие "корпорация" приобретает прежний, основательно подзабытый смысловой оттенок.
* * *
Цивилизация есть определенная форма существования культур, чаще всего ассоциируемая с достижением урбанистической стадии развития. Культура, образно говоря, представляет личность исторического индивида, цивилизация же соответствует его фазам развития, "возрастам", но не всем, а преимущественно тем, которые ассоциируются с достижением и удержанием зрелости. Культуры, как и личности, — уникальны, представляя некие мировоззренческие коды, специфика которых сохраняется сквозь столетия, усложняясь или, случается, уплощаясь. Стадии их роста — "детство", "юность", "зрелость" — универсальны, хотя не все исторические организмы проходят по всем ступеням, порой сходя с дистанции до времени. На эмпирическом уровне, со времен гибели великих империй древности нам известны и некоторые непростые состояния культур — их "постцивилизационные" состояния.
В новой социальной среде радикально меняется сложившийся ранее тип цивилизации. Городская культура расплывается, превращаясь в эклектичный коллаж интернационального мегаполиса. Множится феноменология деурбанизации: элитные загородные поселения, внутригородские автономные замки и кварталы, по-своему напоминающие о потускневших декорациях global village; уродливые фавелы и бидонвилли, образующие планетарный архипелаг квазидеревень — трущобы Глубокого Юга. Уже сам выбор термина global village на семантическом уровне фиксировал ощущение конца цивилизации, по крайней мере в ее прежнем понимании (ср.: сivil): вилиджизация существует вне символической городской черты — это иное прочтение исторического текста. Возможно, — заря постцивилизации (или, пожалуй, квазицивилизации), но, быть может, и склоненная в свой черед глава земного града перед скрытым наследником, анонимным до поры персонажем истории.
Город-фабрика, город-предприятие, умирая, переживает родовые схватки. Словно гусеница, становящаяся бабочкой, он преображается в летучий остров Новой Лапутании — динамичную неокорпорацию, эффективно объединяющую рассеянных по миру сотрудников, и соединенную с прежней географией земных пространств системой своеобразных терминалов — глобальной сетью былых метрополисов (этих hub'ов нового сетевого общества). Космополитичные модули нового мира связывают миллионы активно действующих людей уже не общей территорией проживания, но контрактом, рабочим пространством, средствами телекоммуникации, самой гипергеометрией организации. Новый мир создает собственный глобальный проект — дизайн универсального сверхоткрытого (но по-своему элитарного и даже иерархизированного) общества, в сетевых глубинах которого растворяется централизованная среда обитания, смешиваются актуальное и иллюзорное, рождая многомерное пространство полностью разделенных рисков.
На распахнувшихся просторах возникает эфирная конструкция Глобального Града как сферы взаимодействия сотрудников и членов международных правительственных и неправительственных организаций, элитных клубов, ТНК и ТНБ, криминальных консорциумов, разнообразных субкультур. Обитатели этого интернационального трансформера связаны подчас более крепкими узами, нежели с населением собственных стран. Бывший же Новый Свет, последний рубеж эпохи Модернити, превращается тем временем в своеобразный супертерминал — portus "истинного града" транснационального сообщества, не имеющего единого отечества и других земных горизонтов.
Социальное пространство постепенно размывается, становясь практически безбрежным, многовариантным, неопознанным. Его просторы таят деньги, власть, приключения, но пионеры виртуальной реальности также, как и в эпоху до географических открытий, лишены достоверных карт и надежных маршрутов. Иллюзии и вымыслы, мифы и тайное знание вновь сплетаются с обыденностью, все чаще проявляется мистификация новостей и анонимность их генезиса (случается, что сам факт события оказывается небесспорным). Совершенная коммуникация разносит по миру множащиеся аранжировки мелодии гамеленского крысолова, а городской ландшафт сворачивается тем временем в динамичный и многоликий интерьер, выводя пульсирующую жизнь с улиц в бескрайние тоннели электронных СМИ и Интернета.
В гипотетичном Мире Распада структура Мирского Града, пройдя последнюю стадию разложения былых мегаполисов и фрагментацию бидонвиллей и фавел, скрывается в психоделичном лабиринте мирового андеграунда, на пути возврата к некрополю, в дурную бесконечность немой ахронии. Смутно различимый и предчувствуемый в этом лабиринте Пандемониум — тоже своего рода город, имеющий, наверное, весьма причудливую архитектуру.
Транснациональные корпорации 20-го века
…Описанные выше теории совершенно справедливо отводят большое место крупным промышленным корпорациям двадцатого века. Рассмотрим их теперь более детально. Нередко их называют транснациональными или мультинациональными компаниями. Термин "транснациональные" предпочтителен, поскольку он указывает, что деятельность данных компаний простирается за национальные границы и не связана рамками одной или нескольких наций. Транснациональная корпорация - это компания, имеющая заводы и офисы в двух или более странах.
Крупнейшие транснациональные компании представляют собой гигантские образования, их богатства превосходят богатства многих стран. Из сотни крупнейших экономических единиц мира сегодня половину составляют государства, другую половину - транснациональные корпорации. Масштаб деятельности этих компаний потрясающий.
600 крупнейших транснациональных корпораций обеспечивают более 1/5 общемирового промышленного и сельскохозяйственного производства. Около 70 из этих 600 гигантов контролируют положение продаж на мировом рынке19).
В течение последних двадцати лет деятельность транснациональных корпораций становилась все более глобальной: в 1950 году дочерние предприятия более чем в двадцати странах имели только три из 315 крупнейших компаний мира, а сейчас их около пятидесяти. Таких фирм, конечно, меньшинство, большая часть из них имеет дочерние предприятия не более чем в пяти странах.
Штаб-квартиры восьмидесяти девяти из 200 ведущих транснациональных корпораций мира находятся в Соединенных Штатах, на них приходится более половины всех объемов продаж. Доля американских компаний, однако, резко сократилась по сравнению с началом 1960-х годов в связи с бурным ростом японских компаний. В 1960 году среди 200 ведущих компаний только 5 были японскими, а в 1983 уже 498 двадцать пять.
Сравнение доходов первой десятки транснациональных корпораций мира и ВНП ряда стран третьего мира (1983 год)
Место Корпорация Штаб-квартира Оборот (тысячи $ США) Эквивалентный ВНП стран
1 Эксон США 88 561 134 Индонезия
2 Группа Ройял Датч/Шелл Англия/Нидерланды 80 550 885 Алжир, Перу и Ливия, вместе взятые
3 Дженерал Моторс США 74 581 600 Таиланд, Пакистан и Уругвай, вместе взятые
4 Мобил США 54 607 000 Венесуэла
5 Бритиш Петролеум Англия 49 194 886 Ирак и Эквадор
6 Форд Моторс США 44 454 600 Судан, Чили и Бангладеш
7 ИБМ США 40 180 000 Сирия, Берег Слоновой Кости, Заир и Сингапур, вместе взятые
8 Тексасо США 40 068 000 Алжир
9 Дюпон США 35 378 000 Колумбия
10 Стандард Ойл (Индиана) США 27 635 000 Египет
Вопреки укрепившемуся представлению (разделяемому в том числе и некоторыми из упоминавшихся выше теоретиков), большинство инвестиций транснациональных компаний размещаются внутри индустриального мира: три четверти всех прямых вложений за границей распределяются между индустриальными странами. Тем не менее, участие транснациональных корпораций в экономике развивающихся стран очень велико, крупнейшие объемы инвестиций приходятся на Бразилию, Мексику и Индию. С 1970 года наиболее быстро росли вложения корпораций в экономику новых индустриальных стран Азии: Сингапура, Гонконга, Южной Кореи и Малайзии20).
Типы транснациональных корпораций
В течение этого века транснациональные корпорации играют в мировой экономике все более важную роль. Как и национальные экономики, мировая экономика становится все более концентрированной, в ней начинает доминировать ограниченное число очень крупных компаний. В Соединенных Штатах и ряде других лидирующих индустриальных стран те фирмы, которые занимают доминирующее положение в масштабах страны, имеют и широкое международное представительство. Во многих сферах мирового производства (например, в агробизнесе) крупнейшие компании представляют собой олигополии - производство контролируется тремя или четырьмя корпорациями, доминирующими на рынке. За последние два-три десятилетия 499 международные олигополии появились в автомобильной промышленности, в производстве микропроцессоров, в электронной промышленности и в производстве других важных для мировой экономики товаров.
Особенно важной тенденцией становится возникновение конгломератов - компаний, производящих одновременно множество различных типов продукции и услуг. Примером может служить американская фирма "Р. Дж. Рейнольдс" - изготовитель сигарет "Винстон". Помимо прочих компаний, Рейнольдс владеет фирмами "Дель Монте" (фрукты), "Хьюблейн" (алкоголь), "Силэнд Сервисес" (судоходство), "Кен-таки Фрайд Чикен" (закусочные) и "Аминойл" (нефть и нефтепродукты).
Г. В. Перлмуттер подразделяет транснациональные корпорации на три типа. Первый включает этноцентрические транснациональные корпорации, политика которых, насколько это возможно, диктуется штаб-квартирой, расположенной на родине фирмы. Компании и предприятия корпорации, расположенные в разных частях мира, служат как бы продолжением головной компании - все дочерние предприятия осуществляют единую политику. Вторую категорию образуют полицентрические корпорации, заграничные филиалы которых управляются локальными фирмами, расположенными в этих странах. Штаб-квартира, расположенная в стране-основательнице, намечает лишь общее направление деятельности, в рамках которого местные компании разворачивают свою работу.
Наконец, существуют геоцентрические транснациональные корпорации, структура управления которых интернациональна. Управленческие системы интегрированы на глобальной основе, высший менеджмент очень подвижен и способен перемещаться из страны в страну, если в этом есть необходимость21). Перлмуттер считает, что подавляющее большинство современных транснациональных корпораций поли-центрично, но наблюдается явное смещение к геоцентрическому типу - многие компании приобретают все более явный интернациональный характер.
В терминах Перлмуттера, самыми этноцентрическими из всех являются японские транснациональные компании. Их деятельность обычно тщательно контролирует материнская корпорация, иногда при значительном участии японского правительства. Японское министерство международной торговли и промышленности (ММТП) играет в руководстве иностранными филиалами японских компаний значительно более существенную роль, чем правительства стран Запада. В течение последних двадцати лет ММТП разработало целую серию планов, координирующих расширение заграничных филиалов японских фирм. Одним из примеров транснациональных корпораций чисто японского типа являются гигантские торговые компании - сого шоша. Это колоссальные конгломераты, занимающиеся, в основном, финансированием и стимулированием торговли. Они оказывают финансовые, организационные и информационные услуги другим компаниям. Около половины японского импорта и экспорта проходит через десятку крупнейших сого шоша. Некоторые из них, такие, как "Мицубиси", сами являются крупными производителями.
Рост транснациональных компаний
Чем объясняется рост транснациональных компаний? Во-первых, это связано с тенденцией к интернационализации, свойственной современным экономическим предприятиям. Фирмы, которые покупают и продают товары ради прибыли (а для этого они и существуют), поступали бы глупо, ограничивая свои операции рамками 500 одной страны. Чем сильнее они заинтересованы в расширении, тем больший смысл имеет поиск прибыльных сфер вложения капитала, где бы они ни находились. Во-вторых, организуя филиал за границей, фирма получает преимущества в виде дешевой рабочей силы, нередко при отсутствии профсоюзов. В-третьих, обладание дочерними предприятиями в нескольких странах может открыть доступ к разнообразным природным ресурсам. В-четвертых, транснациональные компании, имеющие дочерние фирмы на многих рынках, могут в ряде случаев получить преимущество при уплате налогов, распределяя прибыли между различными филиалами. Наконец, транснациональные компании имеют возможность не выпускать за рамки своей корпорации (интернолизироеатъ) различные сделки, которые в ином случае могут стать источником нестабильности зля компании. Интегрируя работу своих заводов и контор, расположенных в нескольких странах, они избегают зависимости от других компаний по части необходимых им материалов и услуг. Материнская фирма может установить свои собственные цены на товары и услуги, поставляемые друг другу ее дочерними предприятиями.
Рост транснациональных корпораций в течение последних тридцати лет был бы невозможен без современных достижений в области транспорта и связи. Реактивные самолеты позволяют людям перемещаться по всему миру со скоростью, которая еще полвека назад казалась невероятной. Появление сверхмощных океанских судов (сухогрузов и танкеров), а также контейнеров, которые можно перегружать с одного типа транспорта на другой, упростило транспортировку сыпучих и жидких материалов.
Телекоммуникационные технологии, появившиеся в последнее время, позволяют практически мгновенно установить связь между различными частями мира. С 1965 года началось использование в коммерческих целях телекоммуникационных спутников, причем первый такой спутник был способен передавать одновременно 240 телефонных разговоров. Современные спутники передают до 12000 переговоров одновременно. Крупнейшие транснациональные корпорации сегодня имеют свои собственные спутниковые системы связи. "Мицубиси", например, владеет мощной сетью, с помощью которой в ее штаб-квартиру в Токио ежедневно приходят и уходят пять миллионов слов.
Транснациональные корпорации способствовали возникновению нового международного разделения труда - экономической взаимозависимости различных обществ, глубоко проникшей в экономику всех стран мира. Несмотря на то, что страны третьего мира гораздо более экономически уязвимы, сильнее зависят от подвижек на мировом рынке, чем индустриальные страны, в определенном смысле все экономики становятся все более зависимы друг от друга. Даже самые высокоразвитые индустриальные страны не способны контролировать собственное экономическое развитие в той степени, в которой им это удавалось ранее.
Вклад транснациональных компаний в становление глобальной экономической взаимозависимости определяется в первую очередь масштабом их деятельности, но, кроме того, и методами, с помощью которых крупнейшее компании интегрировали свои административные и производственные структуры в общемировую систему.
Пример: автомобильная промышленность
Автомобилестроение и производство связанных с ним товаров и услуг - добыча и переработка нефти, строительство бензозаправочных станций, отелей и мотелей, а также скоростных автодорог - наиболее ярко олицетворяют послевоенное развитие западной экономики. В автомобильной промышленности занят каждый десятый промышленный рабочий во Франции и Японии и каждый двадцатый - в Великобритании и Соединенных Штатах, кроме того, еще многие миллионы заняты в смежных сферах промышленности и услуг.
Эта отрасль промышленности является одной из самых глобализированных. Доминирующую роль в ней играет небольшое число крупнейших корпораций. Все они являются транснациональными. Около 80% мирового производства автомобилей обеспечивается десятью ведущими компаниями. Долгое время крупнейшим в мире производителем автомобилей были США, в начале 1980-х их место заняла Япония. Около четверти всех проданных в США автомобилей составляют японские машины, в Великобритании в 1991 году этот показатель составлял 10%.
Автомобильная отрасль была пионером в деле вертикальной интеграции, централизованной координации филиалов транснациональных корпораций, расположенных в разных странах мира. Довольно долго лидерами интеграции производства и дистрибыоторских систем во всемирном масштабе были "Форд" и "Дженерал Моторс" (обе компании американские). В конце 1960-х Форд преобразовал всю сеть своих европейских производств, ранее существовавших в разных странах независимо друг от друга, в единую организацию - "Форд-Европа". Производство фордовских автомобилей, сначала модели "Фиеста", а затем и большинства других, превратилось в интегрированный процесс, объединивший в себе различные производственные задачи, выполняемые во многих местах (см. рис.). В результате появилась чрезвычайно сложная сеть взаимообмена автомобильными частями и элементами производственного процесса, включая не только собственно фордовские заводы в различных странах, но и сотни внешних поставщиков. Позднее такую же систему создала в Европе и "Дженерал Моторс". В обоих случаях существуют тесные связи с дочерними предприятиями вне Европы.
Подобно западным компаниям, японские автомобильные фирмы создали интегрированную систему предприятий, размещенных в различных странах, преимущественно на Востоке. Однако в 1970-1980-х годах они организовали производство также в США и Европе, в основном в связи с тем, что многие страны вводят ограничения на импорт японских автомобилей. В 1982 году фирма "Хонда" открыла завод в штате Огайо, за ней последовал "Ниссан" (Теннеси), далее свои предприятия в Соединенных Штатах организовали "Тойота", "Мазда" и "Мицубиси". Кроме того, "Тойота" и "Ниссан" открыли сборочные предприятия в Австралии и Европе. Сегодня автомобили производятся и в Южной Корее группой компаний "Хендэ", крупнейшим конгломератом, который сначала выпускал автомашины по лицензии "Форда". Затем у фирмы появились собственные модели, и она отвоевала значительную часть североамериканского рынка импорта.