7.2. Коллизионные вопросы дееспособности иностранцев

Национально-правовое регулирование. Вопросы дееспособности иностранных граждан в международном частном праве традиционно определяются в основном по личному закону (lex personalis), который, как известно, существует в двух своих разновидностях - закона гражданства (lex nationalis, или lex patriae) и закона местожительства (lex domicilii).

Законы о международном частном праве Венгрии, Чехии, Польши, Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., соответствующие разделы гражданских кодексов МНР, СРВ и иные положения многих других стран связывают определение дееспособности иностранных физических лиц с законом гражданства, лиц без гражданства - с правопорядками тех государств, на территориях которых данные лица постоянно или преимущественно проживают.

В этой связи необходимо упомянуть о подходе к рассматриваемой проблеме Кодекса Бустаманте, который объединяет страны Латинской Америки, применяющие в равной мере и принцип гражданства и принцип домицилия. В Кодексе было зафиксировано компромиссное решение, отраженное в статье 7: «В каждом договаривающемся государстве будет применяться в качестве личных законов закон домициля или закон гражданства, или те, которые уже приняты либо будут приняты его внутренним законодательством».

Однако современное состояние дел в рассматриваемой области таково, что большинство стран, в том числе и РФ, признают, что дееспособность лица в отношении сделок, совершенных на данной территории, а также обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, определяется по территориальному закону.

Исторически имеющим общее распространение постулатом выступало правило: лицо, дееспособное по закону отечественного государства, признается таковым и за границей, и наоборот - недееспособное по праву своего государства лицо должно быть объявлено недееспособным во всех других государствах. Со временем его соблюдение стало вызывать возражения ввиду явной несовместимости с интересами стабильности торгового и хозяйственного оборота, т. к. всегда существовала угроза того, что чужеземный купец мог объявить сделку, совершенную им в иностранном государстве, недействительной под предлогом отсутствия у него дееспособности по национальному закону. В этом смысле поворотный характер имело решение французского Кассационного суда в 1861 г. по «делу Лизарди». Суд, вынося решение, сформулировал принцип «извинительного незнания иностранного закона» и счел возможным ввиду того, что француз «действовал осмотрительно, не допуская неосторожности», квалифицировать сделку действительной, поскольку иностранный гражданин был дееспособен по французскому правопорядку как закону места заключения сделки. Гражданский кодекс Алжира, являясь современным документом, воспроизвел данное решение. Так, его ст. 10 предусматривает: «Однако, если одна сторона сделки денежного или имущественного характера, совершенной в Алжире и подлежащей там исполнению, является недееспособным иностранцем, но эта дееспособность по каким-либо причинам не могла быть легко обнаружена, она не оказывает никакого влияния на действительность сделки».

Сходную позицию заняла и Германия, практика которой характеризовалась еще большей защитой «своего» купца, ибо она не прибегала как французский Кассационный суд, к оговоркам о «добросовестности», «разумности» и «осмотрительности» в отношении поведения контрагента, являющегося собственным гражданином. К тому же изъятие из общего принципа о подчинении дееспособности иностранца его личному (национальному) закону в этой стране было закреплено в ст. 7 Вводного закона к ГГУ если иностранец заключает в пределах Германии сделку, в отношении которой он недееспособен по закону гражданства, но мог бы считаться дееспособным по праву Германии, то он признается дееспособным для целей заключения такой сделки.

В дальнейшем повсюду в мире не только в судебной практике, но и в «писаном праве» различных государств стал отражаться именно такой подход. Например, ст. 3 японского Закона (хорея) 1898 г. «О применении законов» устанавливает общее правило: «Дееспособность лица подчиняется закону его отечественного государства». В то же время, если лицо, обладающее полной дееспособностью согласно японскому закону, даже если он был бы недееспособен по своему национальному закону, совершает юридический акт на территории Японии, оно будет рассматриваться как полностью дееспособное вне зависимости от того, что содержится в предыдущем пункте.

Впоследствии данное правило стало практически универсальным: таково регулирование, содержащееся в законодательстве России (Основах 1991 г.), а также в предлагаемой ст. 1235 проекта 3-ей части ГК РФ, чехословацком Законе о международном частном праве и процессе 1963 г. (§ 3), в котором предусматриваются сходные положения: «(1) Правоспособность и дееспособность лица определяются правовым порядком государства, гражданином которого лицо является... (2) Если в дальнейшем не указано иное, для совершения иностранцем сделки и в ЧССР достаточно наличие у него дееспособности по чехословацкому праву». Та же концептуальная основа и в праве СРВ: «Гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву страны, гражданами которой они являются, если иное не установлено законодательством СРВ. В случае заключения и исполнения гражданско-правовых сделок иностранными гражданами во Вьетнаме, гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву СРВ» (ст. 831 Гражданского кодекса 1995 г.) и т. д.

Действующие ныне принципы допускают даже отступления от личного закона в сторону применения не только закона места совершения действия (сделки), но и закона суда: так, ст. 23 Гражданского кодекса 1966 г. Португалии гласит: «Сделка лица, не полностью дееспособного, как правило, действительна, если данное лицо по праву страны суда рассматривается как дееспособное».

Однако при рассмотрении затронутой проблемы существенно одно немаловажное обстоятельство - речь идет преимущественно о дееспособности в рамках обязательственных отношений, ибо в иных областях, например, в брачных отношениях дееспособность представляет собой отдельный вопрос, решение которого целесообразно осветить в разделе, посвященном брачно-семейным отношениям.

В англо-саксонском праве общей нормой определения дееспособности издавна выступал принцип домицилия, в обязательственных правоотношениях - «собственное право договора», а в некоторых их видах - закон места совершения сделки. В частности, английский Вексельный закон 1882 г. большинство коллизионных проблем подчиняет закону места совершения действия, что дало основание судам при рассмотрении дел, касающихся определения вексельной право-, дееспособности, распространять на них действие lex loci contractus в силу норм его статьи 72. Между тем ее положения явным образом не затрагивают вопросов дееспособности лиц в вексельных отношениях. В частности, она устанавливает следующее: «Если вексель, выданный в одной стране, поступает в обращение, дисконтируется, акцептуется или оплачивается в другом государстве, права и обязанности сторон в той мере, в какой они зависят от формальных условий их действительности, подчиняются праву того места, где совершена сделка».

Широкое распространение в национальном праве подхода, основанного на привязке отношения к «территориальному» закону, обусловило его закрепление и в международных документах: в Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 г. говорится, способность лица обязываться по переводному или простому векселю определяется его национальным законом. Лицо, не обладающее способностью согласно закону, указанному в предшествующем, тем не менее несет ответственность, если подпись была совершена на территории страны, по законодательству которой это лицо было бы способно (ст. 1). Аналогичная норма содержится в Женевской конвенции о чеках 1931 г.

Таким образом, в сегодняшней правовой действительности рассмотренный подход стал преобладающим не только в национально-правовых системах, но и в международных договорах. Известное исключение из него существует для сделок с недвижимостью: в этом случае приведенные акты перечисленных выше и прочих государств уточняют, что способность лица заключить сделку по поводу недвижимой собственности подчиняется закону места нахождения недвижимости (lex rei sitae). Японский закон применительно к право-, дееспособности иностранцев допускает оговорку также и для наследственных и иного рода отношений (п. 3 ст. 3 Закона 1898 г.). В действующем праве Российской Федерации определение дееспособности предпринимателя осуществляется по закону того государства, в котором лицо зарегистрировано в качестве такового (см. например. Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г.). Проект третьей части ГК РФ идет по аналогичному пути, во-первых, уделяя соответствующее место этой проблеме, а, во-вторых, закрепляя в регулировании схожее предписание: «Способность иностранного гражданина или лица без гражданства быть индивидуальным предпринимателем и иметь связанные с этим права и обязанности определяется по праву страны, где иностранный гражданин или лицо без гражданства зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. При отсутствии страны регистрации применяется право страны основного места осуществления индивидуальной предпринимательской деятельности» (ст. 1241). Вопросы определения право-, дееспособности в договорах о правовой помощи. Важным инструментом регулирования правового положения иностранных физических лиц и установления соответствующих режимов пребывания граждан договаривающихся государств стали двусторонние договоры о правовой помощи. В них вопросам определения право-, дееспособности стабильно уделяется особое внимание. Это объясняется прежде всего интенсификацией процессов миграции населения, движения капиталов, услуг и т. д., учащением военных конфликтов в различных точках земного шара и усилением, в частности, в результате всего этого притока иностранной рабочей силы и других категорий лиц в некоторые государства.

В части установления объемов правоспособности физических лиц в них прежде всего закрепляется уравнивание в правах иностранных и национальных граждан (национальный режим), особенно в том, что касается осуществления гражданами договаривающихся государств правовой защиты их личных и имущественных прав (ст. 1 Конвенции о правовой помощи по гражданским делам с Италией от 25 января 1979 г., ст. 1 Договора о правовой помощи между Россией и Китайской Республикой от 19 июня 1992 г., ст. 1 Договора между РФ и Албанией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 30 октября 1995 г. и др.). Заслуживает внимания регулирование, содержащееся в международно-правовом соглашении о правовой помощи между СССР и Кипром от 10 января 1984 г. Наряду с общими положениями, определяющими правоспособность граждан договаривающихся сторон аналогично вышеуказанному, в нем имеются специальные нормы о национальном режиме в области наследования, которые исходят из приравнивания граждан одной стороны к гражданам другой стороны в отношении права приобретения по наследству имущества, находящегося на территории другого государства, и прав, которые должны быть там осуществлены в связи с таким имуществом. При этом имеются в виду как права в рамках наследования по завещанию, так и таковые, переходящие к лицу в силу наследования по закону (ст. 21).

Дееспособность иностранных граждан подчиняется их личному закону, и преимущественно закону гражданства. Так, в Договоре о правовой помощи, заключенном между Россией и Эстонской Республикой от 26 января 1993 г. (ст. 22) дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо. Интересно отметить, что согласно Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам с Польшей от 28 декабря 1957 г. по принципу подчинения закону гражданства решен вопрос как дееспособности, так и правоспособности физических лиц (ст. 1). Однако принятым впоследствии между сторонами Протоколом к указанному соглашению от 23 января 1980 г. было произведено необходимое уточнение приведенного подхода. В его ст. 22 говорится, в частности, что дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой он является. Однако при заключении мелких бытовых сделок дееспособность физического лица подчиняется законодательству стороны, на территории которой заключается сделка. Ныне между РФ и Республикой Польша подписан новый договор о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (от 16 сентября 1996 г.), в котором вопросы дееспособности физических лиц регламентируются на основе принципа гражданства, а в отношении гражданской и процессуальной правоспособности действует национальный режим.

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. стран СНГ являет собой исключительно важный документ с точки зрения полноты освещения и решения анализируемой части вопросов, т. к. впервые в многостороннем масштабе закреплены унифицированные нормы в области определения правоспособности - на началах национального режима (ст. 1), а в части дееспособности - на принципах гражданства для граждан договаривающихся государств и домицилия (постоянного местожительства) - в том, что касается лиц без гражданства, проживающих на их территориях (ст. 23). Следует отметить, во-первых, что содержание данной Конвенции в рассматриваемой сфере нетрадиционно, ибо распространяет действие своих норм не только на собственных граждан участвующих в ней государств, но и на другие группы лиц, в том числе, как подразумевается в ее положениях, на лиц без гражданства, чего не было в практике заключения двусторонних договоров. Во-вторых, в рамках осуществления физическими и юридическими лицами стран СНГ судебной и иной защиты своих личных и имущественных прав сфера конвенции расширена еще более. Например, в силу ст. 1 правовая защита предоставляется гражданам каждой из договаривающихся сторон, а также лицам, проживающим на ее территории (выделено мною. -Л. А.), в таком же объеме, что и собственным гражданам данной договаривающейся страны. На этом основании граждане каждой из договаривающихся сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру и иные учреждения других договаривающихся государств, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела, могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной договаривающейся страны.

7.3 Ограничение и лишение дееспособности иностранцев ъ

В данной области международного частного права, как и во многих других, существует немало расхождений в материальном праве различных государств: не во всех государствах признаются основаниями для ограничений дееспособности такие обстоятельства, как расточительство, болезненные наклонности (алкоголизм, наркомания и т. д.), различен порядок объявления ограниченно дееспособным или недееспособным.

Более или менее общим положением, существующим в международном частном праве для решения вопроса об ограничении дееспособности совершеннолетнего лица, является принцип, согласно которому лишение дееспособности или поражение (ограничение) в правах иностранца должно подчиняться еголичному закону. Следовательно, руководствуясь именно этим законом, необходимо обсуждать и те требования, которым данное лицо не удовлетворяет, в результате чего ставится вопрос об ограничении дееспособности, а также прочие материальные условия. Таким образом, выбор соответствующего правопорядка, призванного ответить на вопрос, подлежит или не подлежит данное лицо объявлению недееспособным либо ограниченно дееспособным, приобретает тем большую важность, что различные правовые системы по-разному формулируют критерии для подобного признания. В частности, игрок в рулетку может быть объявлен ограниченно дееспособным как расточитель во Франции, Монако, Италии, Германии и т. д., но не в Англии или иной стране «общего права», которым данное основание неизвестно.

Однако данный признак, как следует непосредственно из текста договора, представлял серьезную значимость для стран-участниц Кодекса Бустаманте, вследствие чего соответствующие его положения посвящены именно этому вопросу. Так, объявление лица расточителем и его последствия определяются личным законом расточителя. Однако определяемый таким образом закон не имеет безусловного действия, поскольку в Кодексе содержится известное ограничение, состоящее в том, что если таким личным законом будет правопорядок государства, в котором лицо имеет постоянное местожительство (домицилий), но закон его гражданства («национальное право», по терминологии Кодекса Бустаманте) не предусматривает такого правила, т. е. об объявлении расточителя ограниченно дееспособным, закон домицили не применяется (ст. 98-99). Во всех случаях объявления расточителем, сделанное в одном из договаривающихся государств, имеет экстерриториальное действие во всех других договаривающихся государствах, местное право которых допускает такое объявление (ст. 100).

Важное значение имеет также и иной, но тесно связанный с этим вопрос, - какое государство вправе объявить лицо ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, т. е. чей суд либо иной орган компетентен вынести по этому поводу решение. Иными словами, может ли суд ФРГ объявить ограниченно дееспособными российского гражданина или швейцарского гражданина и на каком законе будет основываться соответствующее решение - нормах немецкого либо российского или швейцарского права?

Распространенной нормой в этом отношении выступает правило о том, что компетентными являются учреждения страны гражданства или основного места жительства (домицилия), и применимым правом, следовательно, будет выступать lex fori, Например, объявление в германском суде недееспособным германского гражданина неизбежно будет осуществляться по закону гражданства - ФРГ. Вместе с тем возможны ситуации, когда германский суд (либо любой другой страны) будет вправе вынести решение в отношении иностранца. Так, проживающий в Гамбурге англичанин может быть объявлен недееспособным вследствие расточительности в суде ФРГ, хотя, например, английское право не знает такого основания лишения или ограничения дееспособности. В данном случае компетенция немецкого суда будет базироваться на принципе места жительства лица. При этом только суд ФРГ может быть компетентным в отношении признания недееспособным или ограниченно дееспособным гражданина Германии. Юридические последствия признания лица ограниченно дееспособным или полностью недееспособным определяются по праву того государства, в котором имело место такое признание. В частности, если англичанин объявлен в Германии недееспособным ввиду душевной болезни, то это приведет к его полной недееспособности, т. е. лицо не вправе совершать даже сделки в отношении жизненно необходимых вещей (necessaries), в то время как в Англии Подобные акты были бы действительными.

В этом плане немало характерного в том, что касается регулирования отношений, связанных с ограничением и лишением дееспособности физических лиц, а также признанием и оформлением таких юридических фактов содержится в вышеупомянутом Кодексе Бустаманте. Во-первых, устанавливается приоритет личного закона несовершеннолетнего или недееспособного лица, включая расточителей (ст. 84, 98). Во-вторых, нормы, обязывающие должностных лиц определенного государства потребовать объявления недееспособными лиц соответствующих категорий (душевнобольных и глухонемых) и устанавливающие формальности такого объявления, а также нормы, определяющие последствия запрещения в гражданских правах, квалифицируются Кодексом как нормы международного публичного порядка. В-третьих, положения Кодекса в рассматриваемом вопросе исходят из необходимости регистрации установления опеки или попечительства и в целях отыскания решающего права используют кумуляцию коллизионных привязок: «К регистрации опеки применяются совместно как местный закон, так и личные законы опекуна или попечителя и несовершеннолетнего или недееспособного лица». Венгерский закон о международном частном праве применительно к анализируемым проблемам устанавливает следующее: «Иностранный гражданин, объявленный по своему личному закону ограниченно дееспособным или полностью недееспособным, будет считаться обладающим дееспособностью в отношении хозяйственных сделок, совершаемых в целях удовлетворения личных бытовых потребностей, если он обладает дееспособностью по венгерскому праву». Кроме того, иностранец, признанный по личному закону ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, однако обладающий дееспособностью по 205 венгерскому праву, рассматривается дееспособным также и в отношении других сделок, совершаемых им, если последствия таких сделок имеют действие на территории Венгрии (ст. 15).

Правовой статус конкретного лица может осложниться в случаях объявления его недееспособным за границей, поскольку встает проблема действительности такого признания в соответствующем государстве. Например, как обстоит дело, если проживающего в Швейцарии гражданина ФРГ объявляют недееспособным в швейцарском суде, что вполне реально, если исходить из того, что швейцарское право разделяет принцип домицилия? Немецкий правопорядок не признает такое объявление лица недееспособным, если по праву ФРГ оно недопустимо (в частности, по причине присуждения к уголовному наказанию путем лишения свободы или ввиду порочного образа жизни). Доктрина ФРГ расходится во мнениях и тогда, когда иностранный суд объявляет немецкого гражданина недееспособным или ограниченно дееспособным по основаниям, известным также и германскому праву. Одни (Раапе) считают, что даже в этих случаях невозможно согласиться с таким объявлением, другие (Крениг) придерживаются противоположной точки зрения.

В целях установления известной стабильности в подобного рода вопросах в договорах о правовой помощи, заключенных Российской Федерацией с иностранными государствами, указанные вопросы подверглись международно-правовому урегулированию. Так, в случаях не терпящих отлагательств, учреждение юстиции той договаривающейся стороны, где находится местожительство или местопребывание лица, подлежащего признанию ограниченно дееспособным либо недееспособным и являющегося гражданином другой договаривающейся стороны, может само принять меры, необходимые для защиты этого лица или его имущества. Распоряжения, принятые в связи с этими мерами, следует направить соответствующему учреждению юстиции договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо. Распоряжения подлежат отмене, если учреждением юстиции данной договаривающейся стороны будет постановлено иное. При отмене ограничения дееспособности лица либо признании его дееспособным компетентен суд той страны, гражданином которой является данное лицо (ст. 22 Договора о правовой помощи между СССР и Чехословакией, ныне соответственно действительного в отношениях России с Чехией и Словакией от 12 августа 1982 г.). Российско-эстонским, например, договором в дополнение к вышеуказанному устанавливается, что если учреждение одной из договаривающихся сторон установит, что имеются основания для признания ограниченно дееспособным или недееспособным гражданина другого договаривающегося государства, местожительство иди местопребывание которого находится на территории этой договаривающейся стороны, то оно уведомляет об этом соответствующее учреждение государства-партнера, гражданином которого является это лицо. Если суд, уведомленный в соответствии с предусмотренным в договоре порядком, заявит, что он предоставляет выполнять соответствующие действия суду по месту жительства данного лица, или не выскажется в трехмесячный срок, то учреждение по месту жительства или местопребывания этого лица вправе вести дело по признанию его ограниченно дееспособным или недееспособным в соответствии с законодательством своего государства, если такое же основание для признания ограниченно дееспособным или недееспособным предусмотрено также в законодательстве договаривающейся стороны, гражданином которой данное лицо является. Решение о признании ограниченно дееспособным или недееспособным направляется в соответствующий суд другой договаривающейся стороны. Данные положения применяются также при отмене ограничения дееспособности или признания лица дееспособным (ст. 22, 31).

Современные договоры о правовой помощи предусматривают также и возможности принятия инициативных мер компетентными учреждениями соответствующего государства в отношении признания недееспособными или ограниченно дееспособными лиц, являющихся гражданами другого договаривающегося государства. В ситуациях, не терпящих отлагательств, учреждения местожительства или местопребывания лица осуществляют распоряжения по принятию необходимых мер и направляют их в соответствующее учреждение того государства, гражданином которого является данное лицо; указанные распоряжения, согласно договорам, подлежат отмене, если учреждением другого договаривающегося государства будет постановлено иное (см. договоры о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенные СССР и Россией с КНДР, Латвией, Литвой, Эстонией, Польшей и др.).

Регулирование по данным вопросам, содержащееся в многостороннем документе - Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 г. (ст. 24), совпадает с приведенными положениями двусторонних соглашений, в том числе российско-эстонского договора.