2.6. В.В.Розанов как семиотик-практик

В предыдущем параграфе мы видели характеристику В. В.

Розанова, данную О.Э Мандельштамом. Одна из первых

Розанов как семиотик-практик 125

книг В.Б.Шкловского тоже называлась "Розанов" (См.: Шкловский

В.Б. Розанов. -- Пг., 1921). С чем это связано?

Василий Васильевич Розанов (1856-1919) оставался непонятым и

непонятным при жизни. Каждый его поступок был отягощен таинственностью.

Первая его книга -- "О понимании" (1886). Им впервые переведена на русский

язык "Метафизика" Аристотеля.

И О.Э.Манделъштам, и В.Б.Шкловский, оценивая

Б.В.Розанова, говорят одно и то же. Б.В.Розанов домашний по

сути текст выносит на уровень литературной коммуникации. "Розанов ввел в

литературу новые кухонные темы" (Там же. С.17), -- заявляет

В.Б.Шкловский. Он считает, что каждая эпоха имеет свой список

разрешенных и запрещенных тем ("запрещенных за устарелостью" (Там же.

С.9). Б.В.Розанов же впустил в литературу иные темы. Это "тема

обыденщины, гимн частной жизни" (Там же. С.27). Такие

минивысказывания в одной из книг В.Б.Розанов назвал "эмбрионами".

Звучат они по случаю и без случая. Приведем некоторые примеры:

"Русский ленивец нюхает воздух, не пахнет ли где "оппозицией". И, найдя

таковую, немедленно пристает к ней и тогда уже окончательно успокаивается,

найдя оправдание себе в мире, найдя смысл свой, найдя, в сущности, себе

"Царство Небесное". Как же в России не быть оппозиции, если она таким

образом всех успокаивает и разрешает тысячи и миллионы личных проблем"

(Розанов В.Б. Опавшие листья // Розанов В.В. Сочинения: В 2-х т. --

М., 1990. -- Т.2. С.354).

"Волновали и притягивали, скорее же очаровывали -- груди и беременный

живот. Я постоянно хотел видеть весь мир беременным" (Там же. С.355).

Мы видим, что, наряду с принятыми для литературной коммуникации

текстами, В.В.Розанов предложил непринятый в этом канале тип текста.

Причем эти отрывки постоянно снабжаются дополнительными отсылками типа "За

нумизматикой", "На транспаранте", "На извозчике". Они раскрывают контекст

написания данных минитекстов. О первом сам В.В.Розанов писал, что при

занятых глазах нумизматика оставляет голову работающей и в этот момент он

записывает много новых идей. "На транспаранте" -- значит на обороте одной из

статей, над которой в данный момент работается. И т.д.

история до 1917 года 126

Читатель занимает при этом не самое главное место в подобной

коммуникации:

"Ну, читатель, не церемонюсь я с тобой, -- можешь и ты не церемониться

со мной:

-- К черту...

-- К черту!" (Розанов В.В. Уединенное // Розанов В.В. Сочинения.

- М., 1990. С.26).

Или: "А для чего иметь друга читателя"? Пишу ли я "для читателя"? Нет,

пишешь для себя.

-- Зачем же печатаете?

-- Деньги дают.

Субъективное совпало с внешним обстоятельством.

Так происходит литература. И только" (Там же. С.78).

Тип письма, который избрал В.В.Розанов, допускает лишь краткие

формы. Поэтому мы можем привести только подобные высказывания для

иллюстрации интересующих нас проблем семиотики и коммуникации.

"Совершенство формы есть преимущество падающих эпох. Когда народ

умирает -- он оставляет одни формы: это -- скелет его духа, его творчества,

его движений внутренних и внешних. Республика, монархия -- разве это не

формы? Трагедия, эпос, "шестистопный ямб" -- разве не формы? Не формы --

Парфенон, как и девятая симфония? И, наконец, метафизика Платона или Гегеля?

И вот почему, еще раз: когда народ оканчивает свое существование --

формальная сторона всех им создаваемых вещей приближается к своему

завершению" (Розанов В.В. Эмбрионы // Розанов В.В. Религия.

Философия. Культура. -- М., 1992. С.225).

"Вся тайна православия -- в молитве, и тайна быть православным

заключается в умении молиться" (Там же. С.230).

"Самая опасная сторона в христианстве XIX века -- это то, что оно

начинает быть риторическим. Это заметно даже в стиле, даже у третьестепенных

писателей. Нет апостолов -- есть "галилейские рыбаки"; нет Иисуса Христа --

есть "Божественный Учитель" (Там же. С.231).

"Есть люди с великими темами, но без слов; и есть люди с

богатыми словами, но которые родились без темы" (Розанов В.В.

Новые эмбрионы // Розанов В.В. Религия. Философия. Культура. С.233).

"Первый из людей и ангелов я увидел границу его. А увидеть грани,

границы -- значит увидеть небожественность. Первый я увидел его

небожественность. И не сошел с ума.

Розанов как семиотик-практик 127

Как я не сошел с ума? А может быть, я и сошел с ума" (Розанов

В.В. Перед Сахарной // Розанов В.В.Религия. Философия. Культура. С.329).

"Мне и одному хорошо, и со всеми. Я и не одиночка и не общественник. Но

когда я один -- я полный, а когда со всеми -- не полный. Одному мне все-таки

лучше" (Розанов В.В. Уединенное // Розанов В.В. Сочинения. С.56).

"Всякое движение души у меня сопровождается выговариванием. И

всякое выговаривание я хочу непременно записать. Это -- инстинкт. Не

из такого ли инстинкта родилась литература (письменная)? Потому что о печати

не приходит мысль; и следовательно Гутенберг пришел совсем потом. У нас

литература так слилась с печатью, что мы совсем забываем, что она

была до печати и, в сущности, вовсе не для опубликования. Литература

родилась "про себя" (молча) и для себя; и уже потом стала печататься. Но это

-- одна техника" (Там же. С. 54).

"В основании мира было две философии: философия человека, которому

почему-то хочется кого-то выпороть; и философия выпоротого человека. Наша

русская вся -- философия выпоротого человека" (Там же. С.58).

"Душа православия -- в даре молитвы. Тело его -- обряды, культ. Но кто

подумал бы, что кроме обрядов в нем нет ничего (Гарнак, дерптец-берлинец) --

тот все-таки при всяческом уме не понял бы в нем ничего" (Там

же. С.82).

"Сущность молитвы заключается в признании глубокого своего

бессилия, глубокой ограниченности. Молитва -- где "я не могу"; где "я

могу" -- нет молитвы" (Розанов В.В. Опавшие листья // Розанов В.В.

Сочинения: В 2-х т. -- Т.2. С.277).

"Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершить" (Там

же. С.279).

В.В.Розанов создал свою форму письма, вкладывая в нее все

необходимые ему мысли. Она оказалась достаточно новой, и достаточно новым

был взгляд В.Б.Шкловского, раскрывшего этот тип письма как прием.

Одновременно В.В.Розанов выступает для русского общества того времени

в функции З.Фрейда (я подчеркиваю только функциональную близость,

подразумевая под ней вынесение на уровень общественного обсуждения проблем

пола). Книги этого рода у него сначала печатаются, затем изымаются, а то и

не печатаются вовсе, запрещаемые цензурой. Как человек, меняющий список раз-

история до 1917 года 128

решенных/запрещенных тем, В.В.Розанов естественным образом вышел

на проблемы пола. Только связал он их с весьма значимой для русского

общества темой -- темой религии. Вот эта связь вдвойне болезненно была

воспринята его читателями.