Этногенез славян и славянская прародина

Этногенез - момент зарождения и последующий процесс развития какого-либо народа, приведший к определенному состоянию, виду, явлению. Включает как начальные этапы возникновения какого-либо народа, так и дальнейшее формирование его этнографических, лингвистических и антропологических особенностей.

Славяне являются самой многочисленной ветвью индоевропейской языковой семьи. Общая численность славян (данные приводятся на 1988г.) около 290,5 млн. чел., в т. ч. в бывшем СССР около 198,5 млн. чел. Современные славяне подразделяются на три ветви: 1. ВОСТОЧНУЮ — ВЕЛИКОРУСЫ (русские), МАЛОРУСЫ (украинцы), БЕЛОРУСЫ (беларусы); 2. ЮЖНУЮ — БОЛГАРЫ, СЕРБЫ (срби), ЧЕРНОГОРЦЫ (црногорци), ХОРВАТЫ (хрвати), СЛОВЕНЦЫ (словенци), БОСНИЙЦЫ (босанцы, муслимани), МАКЕДОНЦЫ (македонци); 3. ЗАПАДНУЮ — ПОЛЯКИ (поляци), ЧЕХИ (чеши), СЛОВАКИ (словаци), ЛУЖИЧАНЕ (сорбы, венды, лужицкие сербы. Самоназв. сербья, сербски люд.).Еще в эпоху средневековья, в VII- VIII вв., из общеславянского языка - основы выделились восточнославянская, южнославянская и западнославянская группы языков. Позднее внутри восточнославянской группы сложились языки русский, украинский и белорусский; внутри южнославянской - болгарский, сербо- хорватский, словенский и македонский; внутри западнославянской - польский, кашубский, чешский, словацкий, верхне- и нижнелужицкий.

Славяне говорят на языках славянской группы индоевропейской семьи. Среди индоевропейских народов к славянам наиболее близки народы балтийской группы: литовцы, латыши и древние пруссы. Происхождение этнонима славяне недостаточно ясно. Многие ученые полагают, что он восходит к общеиндоевропейскому корню, смысловым содержанием которого является понятие «человек», «люди», «говорящие». В таком значении этноним славяне зарегистрирован в ряде славянских языков (в том числе, видимо, в древенополабском языке, где «славак», «цлавак» означало «человек»). Этот этноним (сравните: словенцы, словаки, словене новгородские) в различных модификациях чаще всего прослеживается на периферии расселения славян.

Существует и народная этимология, что славяне - не «говорящие», то есть «глаголющие» или «рекущие», а «славящие». Тогда это уже вопрос религиозного, культурного и как следствие, былого государственного единства славян.

История славян была длительной и сложной. Территория ими занимавшаяся, обширна — от крайнего Севера Восточной Европы до Балканского полуострова и от Центральной Европы до Адриатики и Тихого океана.

Проблема происхождения и древнейшей истории славян представляет собой одну из самых сложных проблем современною славяноведения. На ее решение направлены усилия археологов, лингвистов, антропологов, этнографов, историков. Только их совместные изыскания могут привести к решению этой проблемы.

В исследованиях истоков исторической жизни славянства только одних письменных источников явно не достаточно.

На помощь приходят современные науки :

а) Лингвистика (от лат. lingua – язык) – наука о человеческом естественном языке и обо всех языках мира как конкретных его представителях, общих законах строения и функционирования человеческого языка.

Славянский язык относится к индоевропейской языковой семье, самой крупной из существующих на планете (16 групп – индийская, иранская, италийская, кельтская, германская, балтийская, славянская и др., 160 языков, существующих и мертвых). Возникновение ее относили к III, IV, V, теперь и к более ранним тысячелетиям до н. э. Существует две основных теории происхождения языков: теория языкового древа ( популярная с 19 века ) и теория языкового куста ( возникшая в конце 20 века ). Теория древа предполагает разновременное возникновение языков различных групп в процессе расселения носителей индоевропейского языка – основы с территории первоначальной прародины. Для сторонников данной теории славянские языки – самые молодые. Теория куста обосновывает одновременный исход носителей первоначальных близких диалектов индоевропейского языка – основы, а, значит, и одновременное начало формирования языков всех групп. Трубачев исходит из постулата древней диалектной множественности – он сторонник теории языкового куста – одновременного начала развития всех и-е языков. Мы должны изучать частные этногенезы славян, германцев, балтов, греков, армян, фракийцев, иллирийцев, индоиранцев, анатолийцев и других на индоевропейском фоне (Трубачев О.Н. Языкознание и этногенез славян (I-VI) // ВЯ 1982. № 4-5; 1984. № 2-3; 1985. № 4-5)

Отсюда, в задачу лингвистов с помощью ретроспективного ( от современных языков к выделению праязыка отдельных языковых групп ) и сравнительно-исторического ( позволяющего доказать родство языков ) методов входит определить прародину индоевропейского языка и время образования этого языка – основы. Сделать это оказалось чрезвычайно трудно, поэтому существует множество индоевропейских «прародин» (Малая Азия, Ближний Восток, Балканы, бассейн Дуная, Ср. Европа, Сев. Европа, Восточная Европа, Причерноморье, Каспийские степи и т.д.). Отсюда – сложности и сопределением прародин конкретных языков.

Лингвисты установили: в общеславянском языке, если таковой действительно существовал, есть заимствования из языков балтских, иранских, угро-финнских, германских, фракийских и кельто-иллирийских. Значит, славяне должны были бы занимать территории, лежащие где-то между всеми назваными народами. Но лингвисты своими средствами совершенно не в состоянии установить, когда на протяжении тысячелетий все упомянутые контакты осуществлялись и были ли они одновременны и одноразовы. Границы же распространения носителей тех или иных языков со временем могли существенно меняться, и вряд ли стоит опираться на представления об их нынешних ареалах. Славяне ориентировались с древности на связи с германцами, кельтами, италиками, иллирийцами, т.е. с западными индоевропейцами.

Удалось выявить важные свидетельства древних латинско-славянских связей в названиях окружающей природы типа paludem - *polovodьje и др. и названиях культуры. В отличие от западных связей праславян, их связи с восточными индоевропейцами как бы постэтногоничны, взять хотя бы известные славяно-иранские отношения (не древнее середины I тыс. до н.э.), которые отражают религиозное влияние на славян, но совершенно не затрагивают элементарные понятия и природу. Есть признаки аналогичного индоарийского влияния на славян.

Хронология — одно из самых слабых мест лингвистов. Все их отсылки на процессы IV-I тысячелетий до н.э., которыми они часто оперируют, на самом деле сугубо интуитивны, и никаких реальных привязок к реальным историческим процессам в самом языкознании практически не существует. Приходится обращаться, подчас довольно произвольно, к археологическим и историческим данным.

В соответствии с методом глотохронологии язык в процессе своей жизнедеятельности за каждое тысячелетие обновляет ~15% корней из так называемого диагностического списка в 100 слов. Расчёт, проводимый для славянских языков, относит время их появления на конец II - начало I тысячелетия до н.э. Но метод глотохронологии – это статистический метод, и как всякий статистический метод применим к линейным процессам. Т.е. он применим к уже существующим живым, незаконсервированным языкам (Например, исландский язык, законсервированный письменной культурой, за тысячу лет практически не изменился – пороговая нелинейная функция; исландцы говорят на том же языке, на котором писали тысячу лет назад.) Процессы рождения – процессы заведомо нелинейные и к ним не применимы методы линейных оценок. Время, требующееся на образование нового языка, и словарный запас, заимствуемый из языков-родителей, определяются не статистическими законами, а конкретными историческими условиями.

Лингвистов постоянно занимает глубина реконструкции языкового состояния. Типологически небезынтересно, что, например, достижимая глубина тюркского реконструируемого состояния - всего 550- 560 годы н.э., но когда один славист (Иванов С. В.) заявляет, что и в славянском глубина реконструкции такая же, Трубачев возражает, что при этом, видимо, не учитывается лексическая (этимологическая) реконструкция; в осуществляемой через последнюю реконструкции индоевропейского времени разной глубины славянский выступает, напротив, как равноправный индоевропейский партнер. Это можно видеть в случае с праслав. *ognь как самостоятельным рефлексом и.-е. *ngnis, название огня, известное не во всех индоевропейских языках (нет в германском, греческом) и представляющее собой вероятное новообразование языка и культуры, связанное с древним нововведением обряда кремации (*n-gnis 'не гниющий'?). Праслав. *berza, русск. береза, может быть, еще более яркий пример сохранения современным живым словом восстановимых примет индоевропейского слова (место ударения, количество гласного) и индоевропейского времени, ибо с того момента, как известное дерево стало называться в ряде древних диалектов за свою уникальную кору 'яркая, ослепительно белая' (*bheragos, *bheraga), счет времени ведется на многие тысячелетия.

Среди языковедов популярна теория славянского этногенеза как наслоения индоевропейской лужицкой культуры с запада на часть балтийского языкового ареала. Но почему-то эту схему не распространяют и на балтийский этногенез, интерпретировав его как приход с юга индоевропейских племен и наслоения их на восточноевропейскую финноугорскую культуру гребенчатой керамики.

Выводы лингвистов, не признающих балто-славянскую языковую общность :

Выделение славян из индоевропейской (позже — протославянской и праславянской) общности происходило в процессе перехода к пашенному земледелию.

Отделение праславянских племен от родственных или соседних индоевропейский племен произошло около 4000-3500 лет назад;

— по данным языка лингвисты установили, что соседями славян из индоевропейских народов были германцы, балтийцы, иранцы, дако-фракийцы, кельты и т.д.

— судя по общим всем славянским народам обозначениям элементов ландшафта, праславяне проживали в зоне лиственных лесов и лесостепи, где были поляны, озера, болота, но не было моря; где были холмы, овраги, водоразделы, но не было высоких гор.

Однако тут следует обратить внимание на то, что природные зоны, отвечающие этим лингвистическим определениям, размещены в Европе шире, чем можно предполагать славянскую прародину. Праславяне занимали лишь часть того пространства, которое отразилось в их древних наречиях.

Сторонники балто-славянской языковой общности считают, что ближайшие родственники славянских языков - это языки балтов (литовский, латышский и др.) Протославянский язык происходит от окраинных диалектов древнебалтийских языков, занимавших на рубеже н.э. огромную территорию от Прибалтики до Верхнего Дона. Наиболее древние черты в равной мере объединяют как праславянский, так и балтийские языки с азиатскими индоевропейскими языками, с балканскими (фракийским и иллирийским), исчезнувшими в начале новой эры (из этих языков в горах на побережье Адриатического моря сохранился лишь албанский язык), а так же с германскими языками. Вместе с тем праславянский язык характеризуется значительным комплексом особенностей, сближающих его с западноиранскими языками, к которым, как принято считать, относился язык скифов; эти особенности балтийским языкам неизвестны. На основании этих свидетельств высказано предположение, что протославянский языковой союз, со временем оформившийся в праславянский язык, по преимуществу состоял из диалектов, часть которых сохранилась на прибалтийской окраине когда-то обширного района их распространения. Окончательный отрыв праславянского языка от древнебалтийских диалектов произошёл после сближения с западноиранской речью скифов.

В настоящее время наибольшее признание получили взгляды, согласно которым славянская этническая общность первоначально складывалась в ареале либо между Одером (Одрой) и Вислой (одерско-висленская теория), либо между Одером и Средним Днепром (одерско-днепровская теория).

Отсюда началось постепенное продвижение славян в юго-западном, западном и северном направлениях, совпадающее в основном с заключительной фазой Великого переселения народов (5 — 7 в. в.). При этом славяне вступали во взаимодействие с иранскими, фракийскими, дакскими, кельтскими, германскими, балтскими, финно-угорскими и др. этническими компонентами.

В 6 в. славяне заняли придунайские земли, входившие в состав Восточной Римской (Византийской) империи ок. 577 пересекли Дунай и в середине 7 в. расселились на Балканах (Мезия, Фракия, Македония, большая часть Греции, Далмация, Истрия), проникнув частично в Малую Азию. Одновременно, в 6 в. славяне освоив Дакию и Паннонию, достигли приальпийских районов. Между 6-7 вв. (в основном в конце 6 в.) другая часть славян расселилась между Одером и Эльбой (Лабой), перейдя частично и на левобережье последней (т. н. Вендланд на терр. бывшей ФРГ).

С 7 — 8 вв. происходит интенсивное продвижение славян в центр и северные зоны Восточной Европы. В результате в 9-10 вв. сложился обширный ареал славянского расселения от современного Русского Севера и Балтийского (Варяжского) моря до Средиземноморья, и от Волги до Эльбы (Лабы). Вместе с этим происходил распад праславянской этнолингвистической общности и формирование на основе локальных прадиалектов славянских языковых групп и позже — языков отдельных славянских этносоциальных общностей – Славиний, как их называли византийские историки 7-8в.в.

О.Н. Трубачевым неоднократно обосновывалось мнение, согласно которому эпицентром славянского этногенеза являлось Среднее Подунавье. И сегодня эта гипотеза, несмотря на неоднократную критику, имеет своих приверженцем

б) Топонимика (от греч. topos – имя и onyma – имя, название) – наука, изучающая имена собственные, представляющие названия географических пунктов, позволяет установить ареал ( площадь, пространство) народа в разные периоды его исторического существования и определить языковую принадлежность его соседей.

Географические названия раз­вивались исторически; их происхождение теснейшим образом связано с языками, с их эволюцией и диалектным членением, племен и народов, когда-либо заселявших те или иные местности. Научный анализ топони­мов дает возможность локализовать этноязыковые следы, сохраненные в географической номенклатуре, определить регионы расселения и мигра­ций различных этнических групп, в том числе и в отдаленной древности.

Из географических названий для этноисторических изысканий наибо­лее ценными и информативными являются гидронимы. Значительная часть их сложилась в древности, в основном до возникновения названий населенных пунктов. Водные названия в меньшей степени подвержены существенным изменениям при смене этносов.

Долгое время было распространено представление, что областью древнего обитания славян должны были быть регионы с «чисто» славян­скими гидронимами или местности их наибольшей концентрации. В ре­зультате исследователи вели поиски таких территорий и делали весьма противоречивые заключения. Позднее установлено, что это была явно ошибочная предпосылка — «чистота» славянских названий вод обычно свойственна вновь освоенным регионам и никак не может свидетельство­вать о древности заселения славянами такой территории.

Для изысканий в области этногенеза первостенным является разработ­ка стратиграфии славянской гидронимии. Вполне очевидно, что чем древнее славянские водные названия, тем более раннюю территорию обитания славян они выявляют.

Таким образом, основной целью гидронимических исследований на путях изучения этногенеза славян оказывается вычлене­ние праславянского пласта и дифференциация его на несколько хроноло­гических горизонтов соответственно этапам эволюции праславянского языка. Картография таких горизонтов позволила бы определить терри­тории расселения ранних славян в разные периоды их истории.

Праславянская гидронимия пока не поддается стратиграфическому членению. Работы в этом направлении, предпринятые польскими лин­гвистами Т. Лер-Сплавиньским и С. Роспондом, привели только к выделе­нию на древней славянской территории двух регионов. Первый, охваты­вающий Повисленье и смежные правобережные области бассейна Одера, характеризуется первичными топонимическими структурами и преиму­щественно твердыми основами. Второму региону (Среднее Поднепровье) свойственны вторичные топонимические структуры (с мягкими основа­ми), производными по отношению к первичным. Интересны также ре­гиональные изыскания, в которых исследователи (по лексическим, слово­образовательным или фонетическим соображениям) вычленяют архаиче­ские водные названия. Это прежде всего исследования В. Н. Топорова, О. Н. Трубачева и Ю. Удольфа. На Правобережной Украине таких гид­ронимов насчитывается 50, в верхнеднепровском бассейне — около 90, в Северном Прикарпатье — свыше 100.

Распространение этих архаических названий вод обрисовывает уже периоды славянской миграции. Ю. Удольф датирует формирование древ­ней славянской гидронимии в Прикарпатском крае серединой I тыс. н. э. Судя по наличию подобных праславянских водных названий на Балкан­ском полуострове, освоение которого славянами зафиксировано истори­ческими материалами и определяется не ранее V в. н. э., некоторые ар­хаические гидронимы могут относиться и ко второй половине I тыс. н. э.

Впрочем, есть среди них и такие, которые принадлежат и к первой поло­вине этого тысячелетия (а возможно, и к более раннему времени), но вы­членить таковые не представляется возможным.

На раннем этапе истории славян, когда закладывались основы их язы­ка, они, нужно полагать, пользовались старыми водными названиями — древнеевропейскими или позднеиндоевропейскими, поскольку станов­ление языка славян — это постепенный процесс эволюции индоевропей­ских диалектов. В этом отношении большой интерес представляют изы­скания Ю. Удольфа. Анализировались признаки, ха­рактеризующие наиболее ранние славянские гидронимы. Широко поль­зуясь древнеевропейскими водными названиями, славяне постепенно трансформировали их с помощью формантов, суффиксации, аблаутации и др. Территория, где наблюдаются эти процессы, расположена к северу от Карпат, на западе охватывая бассейн верхнего Одера, на востоке — пра­вобережье среднего Днепра.

Топонимические материалы иногда предоставляют возможность для выявления направлений и путей славянского расселения. Исследователи уже давно обратили внимание на то, что систематическая повторяемость водных и иных географических наименований в определенных направ­лениях фиксирует пути миграций тех или иных этносов.

В) Археология - наука, изучающая историю общества по материальным остаткам жизни и деятельности людей – вещественным (археологическим) памятникам. Археологические исследования охватывают поселения, форму быта, уровень развития хозяйства, процесс разложения первобытнообщинного общества (выделение воинов и вождей), религиозные представления, границах племен, их передвижениях, взаимоотношениях и т.п.

Под " археологической. культурой" археологи понимают устойчивую совокупность признаков, свойственных остаткам прошлого определеного периода развития общества: жилища, обряд погребения, формы украшений, одежда, типы орудий, оружие и т.п. Археологическую культуру можно и нужно отождествлять с этниче­ской общностью, если она выделена не по одному—двум элементам, а ха­рактеризуется целым комплексом устойчивых однотипных признаков, проявляемых в деталях домостроительства, погребальной обрядности, украшениях и керамике, изготовленных в домашней среде. Существенно и то, чтобы такая культура эволюционировала из предшествующей ей од­нородной культуры и функционировала длительное время.

Ряд археологических культур отражают полиэтничные образования, что вполне оправданно. В древней истории человечества неоднократно имели место проникновения одной или нескольких этнических групп на территории других. Полиэтничные археологические культуры заметно выделяются среди прочих прежде всего длительным присутствием раз­нотипных элементов, проявляемых в погребальной обрядности и в домо­строении, в глиняной посуде, украшениях, деталях одежды и в другом. Если моноэтничные культуры формировались на единой основе или из нескольких близкородственных культур, а некоторая неоднородность, наблюдаемая в начальной стадии, быстро нивелируется, то полиэтнич­ные культуры складываются в условиях взаимодействия двух или не­скольких неродственных культур. Характер полиэтничных культур мо­жет быть весьма различным в зависимости от ситуаций, происходивших в их ареалах.

Каждая этническая общность имеет свои «этнические традиции» со своими специфическими особенностями в мелочах быта и домостроительства, в деталях одежды и украшений, в обычаях, поверьях, погре­бальной обрядности и т. п., которые наследуются из поколения в поколение и обычно удерживаются несмотря ни на что. Современная археоло­гия и документирует все эти элементы быта, материальной культуры и духовной жизни, в том числе следы обрядов и обычаев, творения искус­ства и т. п., то есть этнографическое своеобразие древних этноязыковых образований. Археология предоставляет возможность для проникнове­ния в самые отдаленные периоды истории человеческого общества, для освещения всех сторон жизни, быта и культуры в историческом развитии на конкретных территориях.

Языкознание в изучении древнего этногенеза, как известно, встреча­ется с двумя, порой неразрешимыми, трудностями — определением тер­ритории, где происходил исследуемый глоттогенез, и датировкой этого процесса. В отличие от лингвистики данные археологии конкретно-исто­ричны.

Археоло­гия позволяет осветить историю каждой этнической общ­ности на протяжении конкретных временных отрезков и локализовать их на вполне определенной территории.

Продолжающаяся длительное время дискуссия о соответствии или не­соответствии археологической культуры и этноса нисколько не препятст­вует изучению этногенеза древних и раннесредневековых племен и на­родов Евразии. Историческая жизнь была весьма сложной, и ответить на поставленный вопрос однозначно никак нельзя. Существует немало при­меров соответствий и несовпадений культурных и языковых ареалов, и этим в основном оперируют участники дискуссий, склоняясь к тому или иному решению рассматриваемой проблемы.

Ранняя история этнических образований не была прямолинейной. Имели место многочисленные передвижения племен, их инфильтрации в чужеродную среду, происходило интенсивное взаимодействие разных этносов, их дифференциация и ассимиляция, исчезновение одних этно­сов и формирование других. В результате в древности складывались и моноэтничные, и полиэтничные культуры. Формирование археологиче­ских культур в той или иной степени зависело от географических усло­вий, экономики и социальных отношений. Однако современная археология в состоянии разобраться во всех сложностях становления и развития каждой археологической культуры.

Научная трактовка археологической культуры заключается не в про­стом суммировании ее компонентов, а в рассмотрении целостной структу­ры как системы взаимосвязанных сочетаний всех ее элементов. Создать полноценное представление о той или иной археологической культуре возможно лишь при условии выяснения ее корней, путей становления и изучения ее дальнейшей судьбы.

Ведущая роль в выяснении этноса носителей той или иной археологи­ческой культуры принадлежит ретроспективному методу, заключающе­муся в поэтапном прослеживании истоков культуры, ее этнографических маркеров. В исследовании этногенеза славян предстоит продвигаться от культур достоверно славянских, относящихся к раннему средневековью, в глубь столетий к тем древностям, с которыми обнаруживаются генети­ческие связи, а от них — еще на ступень ниже и т. д.

Таким образом, ведущее место в изучении рассматриваемой славянской проблематики сегодня принадлежит главным образом (но не исключительно) археологам. В значительной степени это связано с тем, что именно археологическая наука, используя метод ретроспекции, способна выстроить цепочку археологических культур от достоверно славянских до генетически с ними связанных хронологически более древних (зачастую значительно) и тем самым решать проблему этногенеза славян. Таким образом, именно археология (привлекая данные смежных дисциплин) обладает инструментарием, позволяющим «в пространстве и времени», предметно рассматривать вопросы, связанные со славянским этногенезом и ранней историей славянства.

Ретроспективный метод исследования в археологии позволяет учиты­вать все нюансы сложного взаимодействия этносов в древности. В евро­пейской истории не было каких-то «чистых» этносов. Они складывались в результате взаимодействия, смешения и поглощения различных пле­менных и этнических групп, как пришлых, так и автохтонных, как индо­европейских, так и доиндоевропейских. Помимо более или менее спо­койной эволюции археологических культур нередко выявляются и иные формы перехода от одной культуры к другой. Неспокойное, порой скач­кообразное развитие могло быть обусловлено вторжением иноплемен­ных масс, иными миграционными процессами, воздействием соседних цивилизаций, изменениями климата и вызванными этим хозяйственны­ми трасформациями и некоторыми другими обстоятельствами. Во всем этом археология в состоянии разобраться, если исследования вести на широком территориальном фоне и в широком хронологическом диапазо­не. Вполне очевидно, что на основе региональных данных делать серьез­ные этногенетические построения невозможно.

Однако ретроспективный подход в целом ряде своих узловых моментов уязвим и не является «идеальным орудием» научного познания в интересующих нас здесь вопросах. Возникновение многих археологических культур, в науке сопрягающихся со славянским этногенезом, являлось результатом сложного взаимодействия двух и более различных культур, о языковой и тем более этнической принадлежности которых из-за отсутствия письменных источников сказать что-либо достоверно невозможно. Далее, лингвистическая и этническая трактовка более давних, чем достоверно славянские, культур, если не имеется параллельного исторического и лингвистического материала, гипотетична. Интерпретация самого добытого в результате археологических разысканий материала различными учеными и школами неоднозначна, вследствие чего ретроспективный метод порождает далеко не во всем совпадающие научные выводы.

Сегодня археологами аргументируются различные гипотезы относительно прародины славян, территории, на которой протекал процесс их этногонии. Одним из наиболее старых и по-прежнему разделяемым целым рядом ученых является мнение о локализации славянской прародины на обширном пространстве между Одером и Днепром; с этногенезом славян при этом связываются разнообразные и разновременно существовавшие здесь в I тыс. до н.э. археологические культуры (чернолесская, комаровская, тшинецкая и т.д.).

В.В. Седов, И.П. Русанова, большинство польских и других зарубежных исследователей придерживаются висло-одерской гипотезы. По мнению В.В. Седова, например, в результате миграции около 550 г. до н.э. на территорию лужицкой культуры племен из Польского Поморья происходит становление культуры подклёшевых погребений, насельников которой он относит к славянскому этносу, т.е. к сформировавшейся словенской этнической общности. Потомки ее носителей составили основное население восточной части пшеворской археологической культуры, начало которой датируется II в. до н.э. В конечном итоге именно они стали основой формирования населения достоверно славянских раннесредневековых культур (пражско-корчакской, пеньковской и др.).

Украинские ученые (В.Д. Баран и др.) склонны особую роль в славянской этногонии отводить зарубинецкой (с последней трети III в. до н.э.) и постзарубинецкой (киевской) культурам, существовавшим на территории Украины. Упор, таким образом, делается на автохтонности славян на украинских землях. В этой связи член-корреспондент НАН Украины В.И. Наулко пишет: «В последние годы получила распространение концепция происхождения украинского народа, основанная на идее его автохтонности, выдвинутая в свое время акад. М. Грушевским и его последователями, согласно которой прямыми предками украинцев было древнее население на территории современной Украины, начиная с неолитических времен. Таким образом, факт существования древнерусской народности отрицался, а распад общеславянской общности сразу же привел к образованию трех этнически обособленных славянских народов… Как следствие этого антропологические, психофизические, языковые и другие особенности украинского народа обусловливались данной давней дифференциацией. К этому следует добавить отличия в субстрате, на котором формировались восточные славяне: фракийском, иранском и тюркском в Украине, балтском в Беларуси, угро-финском в северных районах, населенных русскими».

Именно такова отстаиваемая членом-корреспондентом НАН Украины археологом В.Д. Бараном в его монографии «Давнi слов’яни» (Киев, 1998) и других работах точка зрения, хотя она и существенно расходится с концепцией М.С. Грушевского в ряде основополагающим моментов. Ученый полагает, что славяне никогда не были единой этнической общностью. Они с самого начала, с древнейшей эпохи, выступали как особые, отдельные, хотя и родственные праславянские и славянские этноязыковые группы (объединения родов, племена, союзы племен). Такими их знает археология и лингвистика, такими застает их история. Он считает, что никогда не существовало единой праславянской, или славянской, или восточнославянской народностей, а всегда были праславянские, славянские и восточнославянские племенные и этнокультурные территориальные объединения, жившие обособленно.

Авторы коллективной монографии «Етнiчна iсторiя давноï Укаïни» (Киев, 2000), написанной под руководством академика П.П. Толочко в Институте археологии НАН Украины, также особую роль в этногенезе славянства отводят носителям различных культур, населявших с глубокой древности территорию современной Украины. Однако для них реальность существования славянской и древнерусской этнокультурной общностей находится всяких сомнений. Эту позицию они в своем труде подробно аргументируют, весьма резко критикуя оппонентов.

Представители той археологической школы, которая условно может быть названа ленинградской/санкт-петербургской (Д.А. Мачинский, Г.С. Лебедев, М.Б. Щукин), придерживаются близкой к украинским коллегам точки зрения относительно роли «зарубинцев» и «постзарубинцев» в сложении славянства, но с акцентом на то, что киевская культура сформировалась как результат взаимодействия потомков «зарубинцев» и выходцев из более северных, лесных районов, население которых говорило еще на балто-славянских диалектах. Эта культура стала подосновой достоверно славянских раннесредневековых культур. Окончательное оформление славянского этнического самосознания, сложение славян в качестве этнической и лингвистической общности происходит во время их последующего расселения на запад и на юг.

г) Антропология - наука о происхождении и эволюции человека, об образовании человеческих рас и нормальных вариациях физического строения человека.

Антропологические исследования истории разных европейских народов существенно затрудняются тем, что примерно с середины II тысячелетия до н.э. и вплоть до принятия христианства у многих европейских народов, включая славян, было трупосожжение, соответствующее определенным языческим представлениям. Тем не менее оказывается, что мост частично может быть перекинут. Этому вопросу посвящен ряд работ Т. И. Алексеевой. Получается, что один из важнейших компонентов, вошедших в состав позднейшего славянства, появляется в Центральной Европе - как раз в области, где искали свою прародину сами славяне - на рубеже III и II тысячелетий до н.э. (так называемая культура колоколовидных кубков, в частности). Кроме того, в славянстве широко представлен более северный, близкий к балтийскому антропологический тип. В результате славяне предстают очень рано, может быть, даже изначально смешанным в расовом отношении народом, и это могло сказаться на специфике его характера.

д) Этнография – (от греч. ethnos – племя народ и … графия) – это наука, изучающая бытовые и культурные особенности народов мира, проблемы происхождения (этногенез), расселение ( этнография) и культурно – исторических взаимоотношений народов.

Новой тенденцией в освещении этногенеза и ранней истории славянства в мировой науке стало применение к этой проблематике, помимо традиционных, этнологического подхода, что обнаружило дополнительные резервы в ее изучении.

В отечественной этнографии последовательный этногенетический процесс развития славян еще недавно представлен следующим образом.

Славяне с момента выхода на историческую арену в середине 1-го тыс. н. э. входили в этнокультурные контакты самого различного типа (взаимообмен ассимиляция, интеграция, миксация, завоевание, обтекание территории, вытеснение, чересполосное расселение и т. п.) с народами, говорившими на разных языках (германских, балтских, иранских, тюркских, монгольских, финно-угорских, палеоазиатских и др.), находившихся на различных стадиях развития. Отдельные славянские народы адаптировались к сильно различающимся природным условиям. Как бы ни было сильно взаимное тяготение славян (особенно в некоторые исторические периоды) отдельные племена, а потом народы по крайней мере с 7 — 9 вв. имели самостоятельную политическую историю, развивались в экономической и социальной сфеpax в разном темпе и в специфических формах.

У славян к середине 1-го тыс. н. э., спорадически (спорадически — значит «местами») возникали военно-политические племенные и межплеменные союзы, существование которых стимулировалось потребностями защиты от нападений извне. К концу 1-го тыс. н. э. в ходе военных союзов между родственными славянскими народами складывались отдельные славянские этнические общности.

Этногенетические процессы сопровождались миграциями и военными походами, дифференциацией и интеграцией народов, этнических и локальных групп, военными завоеваниями, в результате которых завоёванные славянами народы разделялись или соединялись в зависимости от государственной необходимости, ассимиляционными явлениями, в которых принимали участие различные, как славянские, так и неславянские этносы (даки, фракийцы, тюрки, балты, финно-угры и т. д. ) в качестве субстратов или компонентов. ( Ассимиляция - это расстворение. История не знает примеров, чтобы завоевателей ассимилировал покорённый народ. Бывает только наоборот. Завоеватели берут себе в жёны или любовницы самых красивых женщин покорённого народа (если они есть), а не наоборот. Поэтому всегда имеет смысл учитывать направление ассимиляции).

Начиная с 6 в. византийские авторы все чаще сообщают о существовании «Славиний» («Славий»). (Славиния — это государственное образование, где системообразующим народом, выступают славяне. До сих пор существуют государства Словакия и Словения.)

Их возникновение зафиксировано в разных концах славянского мира — на Балканах («Семь родов», Берзития у племени берзитов, Драгувития у драгувитов и др.), в Центральной Европе - (государство Само), у восточных славян (Валинана, Вантит, княжения полян, древлян, дреговичей и др.) и западных славян (в т. ч. поморских и полабских - Вендланд).

Часто это были еще непрочные образования, возникавшие и вновь распадавшиеся, менявшие территорию и объединявшие различные племена. Так, государство Само, сложившееся в 7 в.( 632 г.) для защиты от агрессии аваров, баварцев, лангобардов, франков, объединяло славян Чехии, Моравии, Словакии, Лужиц и (частично) Хорватии и Словении. Объединение на основе единого государства шести славянских этносов было возможно при наличии у каждого из них начатков государственности в виде княжений вместо племен.

Возникновение «Славиний» на племенной и межплеменной основах отразило глубокие внутренние перемены древнеславянского общества, в котором шли процессы феодализации, имущая верхушка - славянская аристократия усиливала своё экономическое, политическое и военное влияние, а власть племенных князей постепенно перерастала в наследственную.

По своему типу подобные объединения представляли собой переходные образования от племенных и межплеменных княжений к раннефеодальным государствам на фундаменте безклассового родо-племенного общества. Они сыграли заметную роль в последующем этносоциальном развитии славян и в развитии славянского этнического самосознания.

Появление государственности у славян относится к 7 — 9 вв. Датой основания Болгарского государства (Первое Болгарское царство) считается 681 г.. Хотя в конце 10 в. Болгария попала в зависимость от Византии, как показало дальнейшее развитие, болгарская народность к этому времени уже обрела устойчивое самосознание. Во второй половине 8 — первой половине 9 вв. происходит становление государственности у сербов, хорватов, словенцев. К 9 в. складывается Древнерусское государство во главе с Киевом {Киевская Русь), вскоре занявшее важное место в средневековом мире.

К 9 — началу 10 вв. относится существование Великоморавской державы, имевшей большое значение для развития общеславянской культуры,- здесь в 863 началась просветительская деятельность создателей славянской письменности Константина (Кирилла) и Мефодия продолжавшаяся затем (после разгрома православия в Великой Моравии) в Болгарии.

В пределы Великоморавского государства в пору его наивысшего расцвета входили Моравия, Словакия, Чехия, а также ЛУЖИЦЫ, Паннония, часть словенских земель и, по-видимому, Малой Польши. В 9 в. возникает Древнепольское государство. Одновременно со становлением раннефеодальной государственности у южных, западных и восточных славян протекал процесс христианизации, причем большинство южных славян (за исключением хорватов и словенцев) и все восточные славяне оказались в сфере греко-православной церкви, а западные славяне — римско-католической.

Однако не все славянские народы смогли сохранить собственную государственность. На основе племенных союзов бодричей, лютичей и части поморских славян между устьями Эльбы (Лабы) и Одера (Водры) в 1040-х гг. сложилась т. н. Вендская держава. Ее правители пытались противостоять германской aгpecсии. Это раннегосударственное объединение просуществовало до первой трети 12 в. и было уничтожено в ходе агессии со стороны германцев и спровоцированной ими в Вендской державе гражданской войны.

Переход от предгосударственных форм к государственным образованиям, отразил качественно новую ступень этносоциального развития славян — начало формирования раннефеодальных народностей. Характерной чертой процесса была, с одной стороны, дезинтеграция праславянской общности, а с другой — постепенная консолидация новых этносоциальных общностей восточных, южных и западных славян. В этом процессе участвовали не только собственно славянские, но и неславянские этнические компоненты. В заселении Балкан участвовали племена как западных, так, видимо, и восточных славян.

На характер, динамику и темпы складывания славянских народностей определяющее влияние оказали факторы социальные (наличие полных или неполных этносоциальных структур) и политические (наличие или отсутствие собственных государственно-правовых институтов, стабильность или подвижность границ ранних государственных образований и т. п.

Политические факторы в ряде случаев, особенно на начальных этапах этнической истории приобретали решающее значение. Так, объективно дальнейший процесс развития великоморавской общности на базе входивших в состав Великой Моравии моравско-чешских, словацких, паннонских и лужицких племен славян оказался невозможным после падения этого государства под ударами венгров в 906 г..

Произошел разрыв экономических и политических связей указанной части славянского суперэтноса и его административно-территориальное разобщение, что создало новую этническую ситуацию. Наоборот, возникновение и упрочение на Востоке Европы Древнерусского государства явилось важнейшим фактором консолидации восточнославянских племен в единую древнерусскую народность. В истории развития феодальных народностей, при всей его противоречивости (борьба центробежных и центростремительных тенденций) выделяют три основные фазы: становление, развитое состояние феодальных народностей и их постепенное перерастание в нации капиталистической эпохи. Полностью этот путь прошли не все славяне.

В 9 в. земли, населенные племенами — предками словенцев, были захвачены германскими феодалами и с 962 стали частью Священной Римской империи, а в начале 10 в. предки словаков после падения Великоморавской державы были включены в состав Венгерского государства. Несмотря на длительное героическое сопротивление германской феодальной агрессии, основная часть полабских и  поморских славян лишилась независимости и подверглась насильственной ассимиляции. Несмотря на исчезновение у этой группы западных славян собственной этнополитической базы, отдельные осколки их  сохранялись длительное время — до 18 в., а в Бранденбурге (Браниборе) и под Люнебургом даже до 19 века. Лужичане, а также кашубы уже после II м.войны. вошли в состав польской нации.

Приблизительно в 13-14 вв. болгарская сербская, хорватская, чешская и польская феодальная народности начали переходить ко второй фазе своего развития. Однако этот процесс у болгар и сербов был прерван в конце 14 в. османским нашествием, в результате которого они на пять столетий потеряли независимость, а этносоциальные структуры этих народностей были деформированы. Хорватия ввиду опасности извне в 1102 г. признала власть венгерских королей, но сохранила автономию и  хорватский господствующий класс. На дальнейшее развитие хорватской народности это оказало позитивное воздействие, хотя территориальное разобщение хорватских земель способствовало консервации черт регионализма. К началу 17 в. польская и чешская феодальная народности достигли высокой степени консолидации.

Обладая полнотой этносоциальных структур, они вплотную подошли к фазе перерастания в нации. Но в силу крайне неблагоприятных социально-экономических и политических условий 17 в. этот переход не мог осуществиться. В Чешских землях, включенных в 1620 г. в состав габсбургской австрийской монархии, вследствие событий Тридцатилетней войны и политики контрреформации в 17 в. в этническом составе феодальных слоев и горожан происходили существенные перемены. Чешская народность утратила полноту этносоциальной структуры. Хотя Польша до разделов конца 18 в. сохраняла независимость, общая неблагоприятная внутри - и внешнеполитическая обстановка и отставание в экономическом развитии также тормозили переход этносоциального развития на национальный уровень.

Р азвитие славян в Восточной Европе имело свои специфические особенности. В процессе консолидации древнерусской народности сыграли роль не только близость культуры и родственность диалектов, которыми пользовались восточные славяне, но и их социально экономическое развитие (формирование раннефеодальных отношений) и необходимость общей борьбы со следовавшими одна за другой волнами степных кочевников, противопоставлявших себя оседлым земледельцам (печенеги, половцы и др.). Своеобразие процесса формирования отдельных народностей, а позже — наций Восточной Европы (русские, украинцы, белорусы) заключалось в том, что они в равной степени пережили стадию древнерусской народности. Их формирование было следствием дифференциации древнерусской народности на три самостоятельных близкородственных этноса (14-16 вв.). В 17-18 вв. русские, украинцы и белорусы оказались в составе одного государства — России.

В основных формах традиционно-бытовой культуры обнаруживаются как общность, так и специфические формы, свойственные каждому из этих народов. Этнические территории трех восточнославянских народов и ареалы отдельных комплексов культуры, как правило, не совпадают с ранним племенным делением восточных славян и с более поздними границами княжеств или групп княжеств (Киевское, Галицко-Волынское, Новгородское, Владимиро-Суздальское, Черниговское). Это объясняется как общим древнерусским наследием, так и миграциями, связанными с бурными политическими событиями последующих столетий (ордынское иго, княжеские усобицы, войны со шведами, немцами, поляками и литовцами и т. п.) и экстенсивностью развития феодальных отношений (побеги крестьян, народные восстания и др ), способствовавшими перемешиванию населения отдельных районов расселения восточных славян и их этнокультурному взаимодействию.

В 18-19 вв. восточнославянские народности перерастают в современные нации. Процесс этот протекал у русских, украинцев и белорусов в различном темпе (наиболее интенсивном — у русских, наиболее замедленном — у белорусов), что обусловливалось своеобразными историч , этнополитич и этнокультурными ситуациями, которые переживал каждый из трех народов. Так, для белорусов и украинцев важную роль сыграла необходимость противостоять колонизации и мадьяризации, неполнота их этносоциальной структуры, образовавшаяся в результате слияния собственных верхних социальных слоев с верхними социальными слоями литовцев, поляков, русских и др.

У западных и южных славян становление наций, при некоторой асинхронности исходных рубежей этого процесса начинается во второй пол 18 в. При формационной общности, в стадиальном отношении между регионами Центр и Юго-Восток Европы существовали различия, если у западных славян этот процесс в основном завершается в 60-х гг. 19 в., то у южных славян — после освободительной русско-турецкой войны 1877 — 78 гг. В основе перехода от народностей к нациям лежал процесс разложения феодальных и развития буржуазных отношений. Западные и южные славяне находились в этот период в неполноправном положении, были лишены национальной государственности (поляки — с конца 18 в ), а зачастую и единства этнических территорий, причем большая их часть не обладала в тот период полными этносоциальными структурами.

Современная мировая, в том числе российская, этнология переживает состояние общетеоретического и методологического кризиса. Ныне в социальной и культурной антропологии четко прослеживаются две альтернативные исследовательские парадигмы: примордиализм (эссенциализм), представители которого признают безусловную объективность существования этносов и этничности, и конструктивизм - его сторонники говорят об искусственности этничности, ее исторически недавнем происхождении и даже – наиболее радикальные авторы – об отсутствии этничности как таковой.

М.А. Васильев, с этих позиций рассмотрев вопрос о соотнесении словен и антов письменных источников, пришел к выводу, что в раннесредневековом славянском культурно-лингвистическом мире по историческим меркам практически одновременно образовались и некоторое время (V – начало VII в.) существовали параллельно две равноправные и равноценные славяноязычные метаэтнические общности - словене (этнические словене) и анты. При этом метаэтнос с самоназванием анты и соответствующим самосознанием ни по каким параметрам не может полагаться частью этнических словен. Между тем положение о том, что анты являлись частью словен, до сих пор господствует в мировой славистике.

На позициях конструктивизма стоит американский исследователь Ф. Курта, автор монографии «Создание славян: История и археология области нижнего Дуная, около 500–700 гг.» (Кембридж, 2001). Он пишет, что предлагает новый подход к проблеме славянской этничности в Юго-Восточной Европе в указанный период с перспективы современных культурно-антропологических теорий, выбирая из их круга конструктивистские. Ф. Курта доказывает, что история склавинов (словен) и антов начинается только около 500 г. Большую роль в создании границ между группами и ведении успешных набегов через Дунай сыграли местные лидеры, вожди. Вследствие военного и политического развития этих групп византийские авторы стали употреблять такие имена, как склавины и анты, для того, чтобы понять смысл процесса групповой идентификации, который имел место к северу от дунайского пограничья империи. Славянская этничность поэтому является византийским изобретением (Byzantine invention).

Суждения конструктивистского характера относительно формирования славянского этнического самосознания в российской историографии высказывались А.А. Горским и Н.И. Петровым.

Проблема происхождения и расселения славян до сих пор остается дискуссионной, но многочисленные исследования историков, археологов, антропологов, этнографов и лингвистов дают возможность составить общую картину ранней истории славянских народов: областью расселения славянских племен большинство историков считает Среднюю и Восточную Европу.