Билет 12
Проза классицизма
Значительную роль в художественном наследии классицизма играют прозаические сочинения, особенно второй половины XVII в. Появление моралистической литературы было связано с интересом к проблемам нравственным. Как правило, произведения в прозе выражали политические, религиозно-философские, этические воззрения автора. Проза классицизма — это повествования несюжетные, открыто назидательные. Следование рационалистическим принципам способствовало типизации явлений и характеров, логическому обобщению наблюдений над реальностью, достижению точности языка, гармоничности частей, ясности стиля.
Большое значение в XVII в. имела эпистолярная литература. Обмен письмами был жизненно необходим, они заменяли газеты, журналы. Частные письма становились всеобщим достоянием, читались публично. Письма имеют ценность историческую (это правдивый документ эпохи) и эстетическую (они отличались подлинными художественными достоинствами). Лучшим образцом эпистолярной прозы справедливо считаются письма Мари де Рабютен-Шанталъ, маркизы Де Севинъе (1626—1696), написавшей несколько тысяч писем своей дочери, с которой была разлучена (впервые часть ее писем была издана в 1697 г.). Эти письма содержат огромный материал о французской жизни второй половины XVII в.
Роман Мари Мадлен де Лафайет (Marie-Madeleine de Lafayette, 1634—1693) «Принцесса Клевская» (1678). Автор его, аристократка, графиня, вела в Париже светскую жизнь, была постоянной посетительницей литературных салонов и деятельной участницей литературного процесса (она автор еще одного романа — «Заида», 1670 и ряда исторических новелл). Мадам де Лафайет связывали тесные дружеские отношения с герцогом де Ларошфуко.
«Принцесса Клевская» — это первый во Франции подлинно психологический роман, с глубокой трактовкой внутреннего мира героев, с искусным изображением реальных жизненных ситуаций. Новаторством было уже то, что героиня романа — не юная девушка, а замужняя женщина, полюбившая другого. Честная и нравственная, она борется со своей страстью во имя долга. В романе показаны драма супружеской жизни, страдания, которые испытывают и главная героиня, и ее муж, и ее возлюбленный.
Действие романа происходит в XVI в., в конце правления Генриха II. Рисуя Лувр при последних королях династии Валуа, мадам де Лафайет воспроизводит атмосферу интриг, соперничества, смешения дел государственных и дел сердечных и постепенно подводит читателя к выводу, что в такой атмосфере честным и искренним натурам жить очень трудно. В романе изображаются понятные читателю переживания, затрагиваются близкие ему идеи. Обращение к недавней национальной истории, точное воспроизведение исторического колорита должно было служить еще одним доказательством достоверности повествования.
Философия страсти в романе мадам де Лафайет соответствует учению Декарта о страстях. Декарт считал страсти полезной жизнедеятельной силой, утверждал, что надо уметь ими пользоваться. Страсти не зависят от человека, но его поступки зависят от его разума, который должен направлять страсть, смягчать ее крайности. Искренняя и честная, принцесса Клевская не облагораживает чувств, охвативших ее. Для нее любовь к герцогу Немурскому — случайность, болезнь, от которой надо вылечиться. Она разделяет в себе сферу мысли и сферу страсти, страсть ее недостойна, ее «я» — в другом: в разуме, воле, свободе. Разумная личность, героиня делает все, чтобы сохранить свое нравственное величие: оно проявляется в верности мужу, которому она признается в своей страсти к другому, а после смерти мужа — в отказе выйти замуж за герцога Немурского. Она руководствуется двумя мотивами: обязанностью сохранить верность мужу, причиной смерти которого стала, и неуверенностью в постоянстве герцога Немурского, известного своими галантными похождениями. Разум подсказывает ей, что муж навсегда сохранил бы любовь в браке с нею, а герцог Немурский — непременно разлюбит ее. Она не хочет мук ревности, унижений, она верна своим принципам, у нее есть чувство ответственности. «Покой» — понятие не романическое, но это — интеллектуальное блаженство в сравнении со страданиями страсти. Она владеет собою, не подчиняется капризу чувств. Она не хочет страдать и умереть в том бреду, в котором умер ее муж.
Принц Клевский не столь возвышенная натура. Принцесса Клевская совершила единственную ошибку: нельзя быть до конца искренним со страстно влюбленным человеком. Ее признание вызвало у мужа болезненную ревность, породило беспокойство, стремление узнать все. Он словно спускается с душевной высоты, лишается сил, мужества, воли, разума и погибает. Признание жены оказалось бесполезной жестокостью: муж стал уважать ее еще больше, но страдания его сделались невыносимыми. Что же касается любви герцога Немурского, то это — типичное увлечение дамского угодника, усилившееся из-за встреченного им сопротивления.
Принцесса Клевская осталась разумной, честной, принципиальной, однако подлинного счастья она не испытала: в окружающем ее мире нет места любви, такой, как она ее понимает.
В романе мадам де Лафайет основным объектом художественного исследования стал внутренний мир человека, жизнь человеческой души. Жизнь сердца показана автором глубоко, разносторонне, индивидуально. Драматизм, борьба сосредоточены не в интриге, не в авантюрах, а в самом сердце героя. Открытия мадам де Лафайет в области психологического анализа и в области формы романа оказали сильное воздействие на дальнейшее развитие этого жанра во Франции и в Европе.
Одним из поздних представителей классицистской прозы во Франции был Франсуа де Салиньяк де Ламот-Фенелон (Francois de Salignac de La Mothe-Fénelon, 1651—1715), который своим творчеством завершал XVII столетие в истории французской литературы и способствовал формированию новой идеологии — идеологии Просвещения. Уже первое его сочинение «Трактат о воспитании девиц» (1687) утверждало новые прогрессивные воззрения в области педагогики и свидетельствовало о свободомыслии автора. В 1689 г. Фенелон становится воспитателем герцога Бургундского, внука Людовика XIV и наследника престола, и проявляет незаурядный педагогический дар. С педагогическими целями были написаны почти все его последующие произведения, в частности басни и «Диалоги мертвых» (1700—1718), в которых он утверждает принципы гуманной и справедливой политики.
Главное его сочинение — роман «Приключения Телемака», который не предназначался для печати и писался для того, чтобы расширить познания ученика в античной мифологии и древней истории, внушить ему разумные политические идеалы. Опубликованный без ведома автора в 1699 г., он имел шумный успех, но вызвал недовольство Фенелоном Людовика XIV, и Фенелон был вынужден покинуть двор.
«Приключения Телемака» — роман воспитательный. Он построен на античном предании о сыне Одиссея Телемаке, который в сопровождении своего воспитателя Ментора отправляется в странствования в поисках отца. Ментор, в уста которого Фенелон вкладывает собственные идеи, разрабатывает целую систему воспитания с помощью жизненных уроков. Телемака подвергают разного рода испытаниям, вплоть до рабства, чтобы он на собственном опыте познал чужие страдания. Воспитание чувств и сердца приводит Телемака к выводу, что страсти необходимо обуздывать, что истинная любовь основывается на разуме и не препятствует выполнению долга. Возмужав физически и нравственно, Телемак становится здравым политиком, сострадательным и гуманным, проникается отвращением к войне. Содержание романа свидетельствует о том, что Фенелон был решительным противником абсолютизма, объявляя его разновидностью деспотии, отвергал наследственный характер власти и утверждал принципы просвещенной монархии. Он требовал строгого соблюдения справедливых законов, провозглашал, что подданные имеют право изгнать правителя-деспота, нарушающего закон. Реальной государственности своего времени он противопоставлял картину золотого века человечества (утопия Бетика) и идеального утопического государства Салент, в которых господствуют разумные законы, обеспечивающие благо подданных.
Поэтика романа Фенелона носила переходный характер. Следуя некоторым принципам классицизма (подражание изящной природе, строгий отбор, подчинение индивидуального всеобщему), Фенелон вместе с тем вводит много нового: он усиливает динамику развития характеров, заостряет фабулу, нарушает строгие правила. Фенелон во многом предвосхитил художественные открытия эпохи Просвещения. Не случайно роман «Приключения Телемака» пользовался необыкновенным успехом на протяжении всего XVIII в., в том числе и в России.
Франсуа де Ларошфуко (1613—1680), герцог, наследник прославленного старинного феодального рода, принимал активное участие в заговорах знати и восстаниях Фронды, борясь за свои феодальные привилегии. После опалы по возвращении в Париж в конце 50-х гг. он стал знаменитым писателем, философом-моралистом, последователем учения Гассенди. Его прославленный труд «Размышления, или Моральные изречения и максимы» (1665) родился из бесед в литературных салонах столицы, которые Ларошфуко усердно посещал. Первоначально свои взгляды на природу человека он выразил в «Мемуарах» (1662), где подробно описал события Фронды. Автор осуждает абсолютизм и считает, что преследование знати и уничтожение ее феодальных прав принесет несчастье всей Франции; причины неудачи Фронды он видит в разобщенности фрондеров, в эгоизме, который помешал им выполнить великую миссию.
Путем обобщения своих наблюдений Ларошфуко приходит, видя в историческом явлении всеобщий закон, к мысли об эгоистической сущности человеческой природы, основополагающей в его «Максимах». Автор стремится постигнуть суть натуры человека, для чего использует метод новой науки, следуя учениям Гассенди и Декарта. Полностью отказавшись от религиозной трактовки физической и нравственной сущности человека, он видит в нем часть многообразной природы, закономерностям которой подчиняется человек. Поскольку в мире царят причинно-следственные связи, человек зависит от своего телесного начала и внешней среды, которая воздействует на его сознание и поступки. Ларошфуко, вслед за Гассенди, доказывает, что душевная жизнь людей зависит от их физиологии: «Миром правят судьба и телесное начало» (435); «Сила или слабость ума обусловливаются дурным или хорошим расположением органов тела» (44). Он считал, что разум — это не врожденная, не данная богом интуиция. Работа мозга зависит от телесного состояния, от воздействия внешней среды, от приобретенного опыта. Ощущения, восприятия, представления человека связаны с его чувствительностью: «Наши радости и несчастья зависят не от случившегося, а от нашей чувствительности» (528). В основе нравственности лежит инстинкт самосохранения. Себялюбие — это врожденный и первичный двигатель человеческих поступков — так считали и Гассенди и Ларошфуко. Для автора «Максим» «себялюбие — это любовь к себе и ко всему, что тебе полезно; оно проявляется повсюду и во всем» (563). Себялюбие как естественный инстинкт, как мощный механизм, от которого зависят поступки человека, лежит в основе его моральных побуждений.
Для человека естественна ненависть к страданию и стремление к наслаждению, поэтому и нравственность человека — это утонченный эгоизм, разумно понятый «интерес» одного лица. Сам по себе природный эгоизм не несет зла; страсти человека являются лишь различными проявлениями себялюбия (531), Этические оценки возникают тогда, когда о поведении человека судят ему подобные.
Это поведение может быть добродетельным, когда человек поступает во благо другому, и порочным — когда он поступает ему во вред. Но человек заинтересован в том, чтобы поступать добродетельно — такие поступки ему на пользу. Для того чтобы обуздать природное себялюбие, человек прибегает к помощи разума. Вслед за Декартом Ларошфуко призывает к разумному контролю над страстями (105). Такова идеальная организация человеческого поведения.
Ларошфуко говорит и о роли государственного законодательства, общественных норм, которые могут вызвать к жизни хорошие и дурные наклонности человека. Он убежден, что абсолютная форма правления пестует людские пороки: деспотизм развратил природные инстинкты, принудил человека к бунту. Ларошфуко был убежденным классицистом. Почти каждый афоризм можно сопоставить с конкретным фактом или лицом, но он, используя принцип обобщения, рисовал типы, выводил общие закономерности, отказываясь от случайных наблюдений в пользу абстрактных законов. Афоризмы Ларошфуко отличаются краткостью, ясностью и большой убедительностью.
Жан Лабрюйер (1645—1696) оставил потомству одну-единственную книгу «Характеры, или Нравы этого века» (1688). Обратившись к сочинению Теофраста как к образцу, в первом издании Лабрюйер к переводу прибавил 418 характеров, написанных им самим. В каждом последующем издании, а при жизни Лабрюйера их было девять, он увеличивал оригинальную часть (в последнем издании характеров, написанных Лабрюйером, было уже 1120).
И хотя Теофраст всегда оставался для французского моралиста непререкаемым авторитетом (он прославил его и в своей речи при приеме во Французскую Академию), Лабрюйер значительно усложнил манеру древнего грека: он не только рисует внутреннюю сущность человека, но и обнаруживает причины пороков и слабостей людей. Лабрюйер показывает, что характеры людей — это не самодовлеющие разновидности человеческой породы, а результат воздействия па человека социальной среды.
В «Характерах» изображены различные слои и типы парижского и провинциального общества времен Людовика XIV. Разделив книгу на главы «Двор», «Город», «Государь», «Вельможи» и т. д., Лабрюйер строит ее композицию в соответствии с внутренней классификацией портретов (ханжи, скупцы, сплетники, болтуны, льстецы, а также придворные, банкиры, ростовщики, монахи, буржуа, куртизанки и т. д.). Критерием для анализа автору служит социальная принадлежность человека. Из конкретного и индивидуального многообразия Лабрюйер выводит типичные, наиболее общие закономерности. Его герои живые люди, изучая книгу, можно изучить всю жизнь Франции второй половины XVII в. Наряду с образами, характерными для «двора» (чванливый аристократ, льстец, хвастун, наглец, болтун, франт) и «города» (мещанин во дворянстве, угодливый чиновник, врач-шарлатан, пройдоха-торговец, денежный туз), Лабрюйер рисует положение крестьянина, в котором едва можно узнать человека: он погибает от голода, холода, непосильного труда, избавляя других от необходимости работать. Эти страницы были настоящим обвинительным актом существующему строю. Писатель видел, что социальное зло существует, его причина кроется в сословном и имущественном неравенстве. Юн показал, насколько губительна власть денег, возможность все продать и купить.
Осуждая принятые в обществе его времени установления, Лабрюйер противопоставляет им свой положительный идеал — рационально устроенное государство, во главе которого стоит разумный добродетельный правитель. Рисуя в главе «О государе» утопический образ короля, он выступает против произвола и тирании Людовика XIV, показывает пропасть, к которой подошел абсолютизм. Лабрюйер, последний великий классицист XVII ст., в своей книге причудливо сочетая разные жанры (портрет, максима, моральное нравоучение, диалог, новелла, сатира), следует строгой логике, подчиняет свои наблюдения общей идее, создает типичные характеры.
Билет 13
Дефо
Даниель Дефо (англ. Daniel Defoe); родился под именем Daniel Foe; около 1660, район Криплгейт, Лондон — 26 апреля (или 24-го, точная дата под вопросом[источник не указан 717 дней]) 1731, район Мурфилдс, Лондон) — английский писатель и публицист, известен главным образом как автор «Робинзона Крузо». Дефо считают одним из первых сторонников романа как жанра. Он помог популяризовать этот жанр в Великобритании, а некоторые считают его одним из основателей английского романа. Дефо плодовитый и разнообразный писатель, он написал более 500 книг, памфлетов и журналов на разные темы (политика, экономика, криминал, религия, брак, психология, сверхъестественное и др.). Он был также основоположником экономического журнализма. В публицистике пропагандировал буржуазное здравомыслие, выступал в защиту веротерпимости и свободы слова.
В продолжении романа о Робинзоне Крузо, которое недостаточно известно русскоязычному читателю, Дефо описал его приключения в Великой Тартарии и государствах, расположенных на ее землях, - Китайской и Российской империи (Московии), а также быт и нравы населяющих её народов - китайцев, татар и русских (сибирских) казаков.
Основатель и руководитель британской разведки и контрразведки в 1709-1713 годах.
Родился в семье мясоторговца пресвитерианца Джеймса Фо (1630—1712), готовился в пасторы, но от церковной карьеры вынужден был отказаться. Окончив Ньюингтонскую академию, где изучал греческий и латинский языки и классическую литературу, стал приказчиком у оптового чулочного торговца. По торговым делам часто бывал в Испании, Португалии и Франции, где ознакомился с жизнью Европы и совершенствовался в языках.
Впоследствии сам был одно время владельцем чулочного производства и затем сначала управляющим, а потом и владельцем большого кирпично-черепичного завода, но разорился. В общем Дефо был предприниматель-делец с авантюристической жилкой — тип, распространённый в ту эпоху. Он был также одним из самых активных политиков своего времени. Талантливый публицист, памфлетист и издатель, он, не занимая официально никакой государственной должности (он был руководителем разведслужб Британии), одно время оказывал большое влияние на короля и правительство.
Романы
«The Consolidator or, Memoirs of Sundry Transactions from the World in the Moon» — 1705
«Правдивый рассказ о явлении призрака некоей миссис Вил на следующий день после ее смерти некоей миссис Баргрэйв в Кентербери 8 сентября 1705 года» (A True Relation of the Apparition of One Mrs. Veal The Next day after Her Death to One Mrs. Bargrave at Canterbury The 8th of September 1705) (1706) - русский перевод С. Лихачева
«Atlantis Major» — 1711
«Робинзон Крузо» — 1719
«Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» — 1719
«Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона» ("Captain Singleton") (1720) - русский перевод Т. Левит (1995)
«Memoirs of a Cavalier» — 1720
«Дневник чумного года», 1722; (русский перевод — 2002 год, К. Н. Атаров)
«Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» — 1722
«Счастливая куртизанка, или Роксана» (Roxana: The Fortunate Mistress) — 1724
«A Tour through Great Britain» — 1724—1726
«The Family Instructor»
«Всеобщая история пиратства» (The Pirate Gow) (1724) — русский перевод А. Д. Степанов (2009)
«The Storm»
«The King of Pirates»
«История полковника Джека» («Colonel Jack»)
«A New Voyage round the World» — 1725
«The Political History of the Devil» — 1726
«System of Magic» — 1726
Билет 14
Робинзон Крузо
Даниель Дефо Лондон — английский писатель и публицист, известен главным образом как автор «Робинзона Крузо», написал более 500 книг, памфлетов и журналов на разные темы (политика, экономика, криминальность, религия, брак, психология, сверхъестественное и др.). Он был также основоположником экономического журнализма, пропагандировал буржуазное здравомыслие, защищал веротерпимость и свободу слова. В продолжении романа о Робинзоне Крузо, который недостаточно известен русскоязычному читателю, Дефо описал его приключения в Великой Тартарии и государств расположенных на ее землях - Китайской и Российской империи (Московии), а также быт и нравы народов ее населяющих - китайцев, татар и русских (сибирских) казаков.
Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо
Робинзон был третьим сыном в семье, баловнем и с детских лет мечтал о морских путешествиях. Старший его брат погиб во Фландрии, сражаясь с испанцами, без вести пропал средний, и поэтому дома не хотят отпустить последнего сына в море. Но 1 сентября 1651 г. он отплывает из Гулля в Лондон, соблазнившись бесплатным проездом (капитан — отец его приятеля).
Судно тонет, моряков подбирает шлюпка с соседнего судна. На берегу Робинзон хочет вернуться в родительский дом, но «злая судьба» удерживает его на избранном гибельном пути. В Лондоне он знакомится с капитаном корабля, готовящегося идти в Гвинею, и решает плыть с ними. Мореходные знания он приобретает: капитан охотно занимается с ним. По возвращении в Англию капитан умирает, и Робинзон отправляется в Гвинею.
То была неудачная экспедиция: их судно захватывает турецкий корсар, и Робинзон проходит тяжелую полосу испытаний, превратившись из купца в раба капитана разбойничьего судна. Тот использует его на домашних работах, в море не берет, и на протяжении двух лет у Робинзона нет никакой надежды вырваться на свободу. Хозяин посылает пленника с мавром и мальчиком Ксури ловить рыбу к столу, и , далеко отплыв от берега, Робинзон выбрасывает за борт мавра и склоняет к побегу Ксури. Он хорошо подготовился: в лодке есть запас сухарей и пресной воды, инструменты, ружья и порох. Наконец их подбирает встречный португальский корабль. Снисходя к бедственному положению спасенного, капитан берется бесплатно довезти Робинзона в Бразилию более того, он покупает его баркас и «верного Ксури», обещая через десять лет вернуть мальчику свободу.
В Бразилии он получает бразильское подданство, покупает землю под плантации табака и сахарного тростника. Соседи-плантаторы к нему расположены, охотно помогают, ему удается получить из Англии необходимые товары, земледельческие орудия и хозяйственную утварь. Но «страсть к скитаниям» побуждают Робинзона резко сломать сложившийся образ жизни.
Все началось с того, что на плантациях требовались рабочие руки, а невольничий труд обходился дорого, поскольку доставка негров из Африки была сопряжена с опасностями морского перехода и еще затруднена юридическими препонами (например, английский парламент разрешит торговлю рабами частным лицам только в 1698 г.). Наслушавшись рассказов Робинзона о его поездках к берегам Гвинеи, соседи-плантаторы решают снарядить корабль и тайно привезти в Бразилию невольников, поделив их здесь между собой. Робинзону предлагается участвовать в качестве судового приказчика, ответственного за покупку негров в Гвинее, причем сам он не вложит в экспедицию никаких денег, а невольников получит наравне со всеми, да еще в его отсутствие компаньоны будут надзирать за его плантациями и блюсти его интересы. Конечно, он соблазняется выгодными условиями. На второй неделе плавания налетел жестокий шквал. Корабль дал течь, нуждался в починке, команда потеряла троих матросов, и было уже не до Африки — скорее бы добраться до суши. Разыгрывается второй шторм, их относит далеко от торговых путей, корабль садится на мель, и на единственной оставшейся шлюпке команда «отдается на волю бушующих волн». Даже если они не перетонут, гребя к берегу, у суши прибой разнесет их лодку на куски, и приближающаяся земля кажется им «страшнее самого моря». Огромный вал «величиной с гору» опрокидывает лодку, и обессилевший, чудом не добитый настигающими волнами Робинзон выбирается на сушу.
Он один спасся. Первую ночь он проводит на дереве. К утру прилив пригнал их корабль близко к берегу, и Робинзон вплавь добирается до него. Из запасных мачт он сооружает плот и грузит на него съестные припасы, одежду, плотницкие инструменты, ружья и пистолеты, дробь и порох, сабли, пилы, топор и молоток, одежду, парус, тюфяки и подушки, железные ломы, гвозди, отвертку и точило. На берегу он сооружает палатку, переносит в нее от солнца и дождя съестные припасы и порох, устраивает себе постель. Всего он двенадцать раз наведался на корабль. В свой последний заезд он набрел на шифоньерку с деньгами (это один из знаменитых эпизодов романа) и философски рассудил, что в его положении вся эта «куча золота» не стоит любого из ножей, лежавших в соседнем ящике, однако, «решил взять их с собой». В ту же ночь разыгралась буря, и наутро от корабля ничего не осталось.
Первейшей заботой Робинзона становится устройство надежного, безопасного жилья — и главное, в виду моря, откуда только и можно ожидать спасения. На скате холма он находит ровную полянку и на ней, против небольшого углубления в скале, решает разбить палатку, оградив её частоколом вбитых в землю крепких стволов. Войти в «крепость» можно было только по приставной лестнице. Углубление в скале он расширил — получилась пещера, он использует её как погреб.
Очень важно это «заодно»: осваиваясь в новой жизни, Робинзон, делая что-то «одно», будет всегда примечать идущее на пользу «другое» и «третье». Робинзон одинок, ему противостоит мир, глубоко безразличный к нему, просто не ведающий о его существовании, — море, ветры, дожди, этот остров с его дикой флорой и фауной. В его случае «жить» значит все примечать — и учиться. Так, он не сразу догадывается, что козы не умеют смотреть вверх, зато потом будет легко добывать мясо, стреляя со скалы или холма. Тех же коз он научится одомашнивать, добавит к мясному столу молочный. Помимо скотоводства, Робинзон наладит земледелие, когда прорастут вытряхнутые с трухой из мешка зерна ячменя и риса.
Сооружение календаря — это большой столб, на котором он каждый день делает зарубку. Первая дата там — тридцатое сентября 1659 г.
Среди «не особо ценных» вещей, прихваченных с корабля (вспомним «кучу золота»), были чернила, перья, бумага, «три очень хороших Библии», астрономические приборы, подзорные трубы. Теперь, когда быт его налаживается (с ним, кстати, живут три кошки и собака, тоже корабельные, потом прибавится в меру разговорчивый попугай), самое время осмыслить происходящее, и, покуда не кончились чернила и бумага, Робинзон ведет дневник, чтобы «хоть сколько-нибудь облегчить свою душу».
Случившееся землетрясение вынуждает Робинзона задуматься о новом месте для жилья — под горой небезопасно. Между тем к острову прибивает потерпевший крушение корабль, и Робинзон берет с него строительный материал, инструменты. В эти же дни его сваливает лихорадка, и в горячечном сне ему является «объятый пламенем» человек, грозя смертью за то, что он «не раскаялся». Сокрушаясь о своих роковых заблуждениях, Робинзон впервые «за много лет» творит покаянную молитву, читает Библию — и по мере сил лечится. На ноги его поднимет ром, настоянный на табаке, после которого он проспал две ночи.
Поправившись, Робинзон обследует остров, где прожил уже больше десяти месяцев. В его равнинной части среди неведомых растений он встречает — дыню и виноград; последний его особенно радует, он будет сушить его на солнце, и в межсезонье изюм подкрепит его силы. И живностью богат остров — зайцы (очень невкусные), лисицы, черепахи (эти, наоборот, приятно разнообразят его стол) и даже вызывающие недоумение в этих широтах пингвины.
Непрерывно трудясь, Робинзон и второй, и третий год не дает себе послабления. Вот его день: «На первом плане религиозные обязанности и чтение Священного Писания (…) Вторым из ежедневных дел была охота (…) Третьим была сортировка, сушка и приготовление убитой или пойманной дичи». Прибавьте к этому уход за посевами, а там и сбор урожая; прибавьте уход за скотом; прибавьте работы по хозяйству (сделать лопату, повесить в погребе полку), забирающие много времени и сил из-за недостатка инструментов и по неопытности. Он будет испекать хлеб, обходясь без соли, дрожжей и подходящей печи!
Заветной его мечтой остается построить лодку и добраться до материка. Он даже не задумывается над тем, кого и что он там встретит, главное — вырваться из неволи. Подгоняемый нетерпением, не обдумав, как доставить лодку от леса к воде, Робинзон валит огромное дерево и несколько месяцев вытесывает из него пирогу. Когда же она наконец готова, ему так и не удастся спустить её на воду. Он стоически переносит неудачу: Робинзон стал мудрее и выдержаннее, он научился уравновешивать «зло» и «добро». Образовавшийся досуг он благоразумно употребляет на обновление износившегося гардероба: «строит» себе меховой костюм (брюки и куртку), шьет шапку и даже мастерит зонтик. В каждодневных трудах проходит еще пять лет, отмеченных тем, что он-таки построил лодку, спустил её на воду и оснастил парусом. К далекой земле на ней не добраться, зато можно объехать вокруг острова. Течение уносит его в открытое море, он с огромным трудом возвращается на берег недалеко от «дачи». Натерпевшись страху, он надолго утратит охоту к морским прогулкам. В этот год Робинзон совершенствуется в гончарном деле и плетении корзин (растут запасы), а главное, делает себе царский подарок — трубку! На острове много табаку.
В одну из своих прогулок Робинзон видит на песке след босой ноги. Напуганный до смерти, он возвращается в «крепость» и три дня отсиживается там, ломая голову над непостижимой загадкой: чей след? Вероятнее всего, это дикари с материка. В его душе поселяется страх: вдруг его обнаружат? Дикари могут его съесть (он слышал про такое), могут разорить посевы и разогнать стадо. Начав понемногу выходить, он принимает меры безопасности: укрепляет «крепость», устраивает новый (дальний) загон для коз. Среди этих хлопот он опять набредает на человеческие следы, а затем видит и остатки каннибальского пира. Похоже, на острове опять побывали гости. Ужас владеет им все два года, что он безвылазно остается на своей части острова. Но постепенно жизнь возвращается в «прежнее покойное русло», хотя он продолжает строить кровожадные планы, как отвадить дикарей от острова. Его пыл охлаждают два соображения: 1) это племенные распри, лично ему дикари не сделали ничего плохого; 2) чем они хуже испанцев, заливших кровью Южную Америку? Этим примирительным мыслям не дает укрепиться новое посещение дикарей (идет двадцать третья годовщина его пребывания на острове), высадившихся на сей раз на «его» стороне острова. Справив свою страшную тризну, дикари уплывают, а Робинзон еще долго боится смотреть в сторону моря.
Грозовой ночью он слышит пушечный выстрел — какой-то корабль подает сигнал бедствия. Всю ночь он палит огромный костер, а утром видит вдалеке остов разбившегося о рифы корабля. Истосковавшись в одиночестве, Робинзон молит небо, чтобы «хоть один» из команды спасся, но «злой рок», словно в издевку, выбрасывает на берег труп юнги. И на корабле он не найдет ни единой живой души. Примечательно, что небогатая «добыча» с корабля не очень его огорчает: он крепко стоит на ногах, вполне себя обеспечивает, и радуют его только порох, рубахи, полотно — и, по старой памяти, деньги. Им неотвязно владеет мысль о бегстве на материк, и поскольку в одиночку это неисполнимо, на подмогу Робинзон мечтает спасти предназначенного «на убой» дикаря, рассуждая в привычных категориях: «приобрести слугу, а может быть, товарища или помощника». Он полтора года строит хитроумнейшие планы, но в жизни, как водится, все выходит просто: приезжают каннибалы, пленник сбегает, одного преследователя Робинзон сваливает прикладом ружья, другого застреливает насмерть.
Жизнь Робинзона наполняется новыми заботами. Пятница, как он назвал спасенного, оказался способным учеником, верным и добрым товарищем. В основу его образования Робинзон закладывает три слова: «господин» (имея в виду себя), «да» и «нет». Он искореняет дикарские привычки, приучая Пятницу есть бульон и носить одежду, а также «познавать истинного бога» (до этого Пятница поклонялся «старику по имени Бунамуки, который живет высоко»). Овладевая английским языком. Пятница рассказывает, что на материке у его соплеменников живут семнадцать спасшихся с погибшего корабля испанцев. Робинзон решает построить новую пирогу и вместе с Пятницей вызволить пленников. Новый приезд дикарей нарушает их планы. На этот раз каннибалы привозят испанца и старика, оказавшегося отцом Пятницы. Робинзон и Пятница, уже не хуже своего господина управляющийся с ружьем, освобождают их. Мысль собраться всем на острове, построить надежное судно и попытать счастья в море приходится по душе испанцу. А пока засеивается новая делянка, отлавливаются козы — пополнение ожидается немалое. Взяв с испанца клятвенное обещание не сдавать его инквизиции, Робинзон отправляет его с отцом Пятницы на материк. А на восьмой день на остров жалуют новые гости. Взбунтовавшаяся команда с английского корабля привозит на расправу капитана, помощника и пассажира. Робинзон не может упустить такой шанс. Пользуясь тем, что он тут знает каждую тропку, он освобождает капитана и его товарищей по несчастью, и впятером они разделываются с негодяями. Единственное условие, которое ставит Робинзон, — доставить его с Пятницей в Англию. Бунт усмирен, двое отъявленных негодяев висят на рее, еще троих оставляют на острове, гуманно снабдив всем необходимым; но ценнее провизии, инструментов и оружия — сам опыт выживания, которым Робинзон делится с новыми поселенцами, всего их будет пятеро — еще двое сбегут с корабля, не очень доверяя прощению капитана.
Двадцативосьмилетняя одиссея Робинзона завершилась: 11 июня 1686 года он вернулся в Англию. В Лисабоне он узнает, что все эти годы его бразильской плантацией управлял чиновник от казны, и, поскольку теперь выясняется, что он жив, ему возвращаются все доходы за этот срок. Состоятельный человек, он берет на свое попечение двух племянников, причем второго готовит в моряки. Наконец Робинзон женится (ему шестьдесят один год). У него два сына и дочь.
Билет 15,16,17
Творчество Вольтера
Драматургия Вольтера.
Философские повести Вольтера
Вольте́р (фр. Voltaire; 21 ноября 1694, Париж, Франция — 30 мая 1778, Париж, Франция; имя при рождении Франсуа-Мари Аруэ, фр. François Marie Arouet; Voltaire — анаграмма «Arouet le j(eune)» — «Аруэ младший» (латинское написание — AROVETLI) — один из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века, поэт, прозаик, сатирик, историк, публицист, правозащитник; основоположник вольтерьянства.
Сын чиновника Франсуа Мари Аруэ, Вольтер учился в иезуитском колледже «латыни и всяким глупостям», был отцом предназначен к профессии юриста, однако предпочёл праву литературу; начал свою литературную деятельность во дворцах аристократов в качестве поэта-нахлебника; за сатирические стишки в адрес регента и его дочери попал в Бастилию (куда потом был отправлен вторично, на этот раз за чужие стихи); был избит дворянином, которого осмеял, хотел вызвать его на дуэль, но вследствие интриги обидчика, снова очутился в тюрьме, был освобождён с условием выезда за границу; уехал в Англию, где прожил три года (1726—1729), изучая её политический строй, науку, философию и литературу.
Вольтер как представитель школы естественного права признает за каждым индивидом существование неотчуждаемых естественных прав: свободу, собственность, безопасность, равенство.
Наряду с естественными законами философ выделяет позитивные законы, необходимость которых объясняет тем, что «люди злы». Позитивные законы призваны гарантировать естественные права человека. Многие позитивные законы представлялись философу несправедливыми, воплощающими лишь человеческое невежество.
Драматургия
Вольтер, скульптор Жан-Антуан Гудон, 1778 год. Из коллекции Национальной галереи искусства
Продолжая культивировать аристократические жанры поэзии — послания, галантную лирику, оду и т. д., Вольтер в области драматической поэзии был последним крупным представителем классической трагедии — написал 28; среди них главнейшие: «Эдип» (1718), «Брут» (1730), «Заира» (1732), «Цезарь» (1735), «Альзира» (1736), «Магомет» (1741), «Меропа» (1743), «Семирамида» (1748), «Спасённый Рим» (1752), «Китайская сирота» (1755), «Танкред» (1760).
Однако в обстановке угасания аристократической культуры трансформировалась неизбежно и классическая трагедия. В её прежнюю рационалистическую холодность врывались всё в большем изобилии нотки чувствительности («Заира»), её прежняя скульптурная чёткость сменялась романтической живописностью («Танкред»). В репертуар античных фигур вторгались всё решительнее экзотические персонажи — средневековые рыцари, китайцы, скифы, гебры и тому подобное.
Долгое время не желая мириться с восшествием новой драмы — как формы «гибридной», Вольтер кончил тем, что и сам стал защищать приём смешения трагического и комического (в предисловии к «Расточителю» и «Сократу»), считая это смешение, впрочем, законной чертой лишь «высокой комедии» и отвергая как «нехудожественный жанр» «слезливую драму», где только «слёзы». Долгое время противодействуя вторжению на сцену плебеев-героев, Вольтер, под напором буржуазной драмы, сдал и эту свою позицию, широко открывая двери драмы «для всех сословий и всех званий» (предисловие к «Шотландке», со ссылками на английские примеры) и формулируя (в «Рассуждении о гебрах») по существу программу демократического театра; «чтобы легче внушить людям доблесть, необходимую обществу, автор выбрал героев из низшего класса. Он не побоялся вывести на сцену садовника, молодую девушку, помогающую отцу в сельских работах, простого солдата. Такие герои, стоящие ближе других к природе, говорящие простым языком, произведут более сильное впечатление и скорее достигнут цели, чем влюблённые принцы и мучимые страстью принцессы. Достаточно театры гремели трагическими приключениями, возможными только среди монархов и совершенно бесполезными для остальных людей». К типу таких буржуазных пьес можно отнести «Право сеньора», «Нанина», «Расточитель» и др.
Поэзия
Если как драматург Вольтер шёл от ортодоксальной классической трагедии через её сентиментализацию, романтизацию и экзотику к драме Нового времени под напором растущего движения «третьего сословия», то аналогична его эволюция и как писателя эпического. Вольтер начал в стиле классической эпопеи («Генриада», 1728; первоначально «Лига или великий Генрих»), которая однако, как и классическая трагедия, под его рукой преображалась: вместо вымышленного героя взят реальный, вместо фантастических войн — на самом деле бывшая, вместо богов — аллегорические образы — понятия: любви, ревности, фанатизма (из «Essai sur la poésie épique»).
Продолжая стиль героической эпопеи в «Поэме о битве при Фонтенуа», прославляющей победу Людовика XV, Вольтер затем в «Орлеанской девственнице» (La Pucelle d’Orléans), едко и скабрёзно высмеивающей весь средневековый мир феодально-клерикальной Франции, снижает героическую поэму до героического фарса и переходит постепенно, под влиянием Поупа, от героической поэмы к поэме дидактической, к «рассуждению в стихах» (discours en vers), к изложению в форме поэмы своей моральной и общественной философии («Письмо о философии Ньютона», «Рассуждение в стихах о человеке», «Естественный закон», «Поэма о лиссабонской катастрофе»).
Философская проза
Отсюда наметился естественный переход к прозе, к философскому роману («Видение Бабука», «Задиг или судьба», «Микромегас», «Кандид», «Сказка о вавилонской принцессе», «Scarmentado» и другие, 1740—60-х гг.), где на стержне приключений, путешествий, экзотики Вольтер развивает тонкую диалектику взаимоотношений случайности и предопределенности («Задиг или судьба»), одновременной низменности и величия человека («Видение Бабука»), нелепости как чистого оптимизма, так и чистого пессимизма («Кандид»), и о единственной мудрости, заключающейся в убеждении познавшего все превратности Кандида, что человек призван «возделывать свой сад» или, как похожим образом начинает понимать Простодушный из одноименной повести, заниматься своим делом и пытаться исправлять мир не громкими словами, а благородным примером.
Как для всех «просветителей» XVIII века, художественная литература была для Вольтера не самоцелью, а лишь средством пропаганды своих идей, средством протеста против самодержавия, против церковников и клерикализма, возможностью проповедовать веротерпимость, гражданскую свободу, и т. д. Соответственно этой установке, его творчество в высокой степени рассудочно и публицистично. Все силы «старого порядка» яростно поднялись против этого, как его окрестил один из его врагов, — «Прометея», низвергающего власть земных и небесных богов; в особенности усердствовал Фрерон, которого Вольтер заклеймил своим смехом в ряде памфлетов и вывел в пьесе «Шотландка» под прозрачным именем доносчика Фрелона.