3. Вторжение в Этрурию. Битва у Тразименского озера.
Победа Ганнибала на Требии несказанно повысила его авторитет в глазах населения Цизальпинской Галлии. Все племена согласились перейти на его сторону и поддерживать войсками и снабжением, по сути вся Цизальпинская Галлия была отбита у римлян.
По началу после битвы на Требии Симпроний Лонг сообщил что победу не удалось одержать из-за непогоды, но позже в Рим просочились известия о реальном положении дел – о том что битва была подчистую проиграна, много римских воинов попало в плен и остатки войск рассеяны по ближайшим римским колониальным поселениям.
А в самом Риме началась паника – Ганнибала там в глазах простого населения считали непобедимым и все попытки сопротивления, сбора дополнительных войск , формирования италийских ополчений рассматривали как оттягивание неизбежной участи. В городе только и было разговоров, что о разного рода тревожных предзнаменованиях, и. конечно же, всегда находились свидетели, которые «своими глазами» видели или «своими ушами» слышали то, о чем со страхом передавали из уст в уста, что впоследствии тщательно фиксировалось и попадало в повествования историографов. «Рассказывали, что на овощном рынке какой-то шестимесячный ребенок свободных родителей выкрикнул слово «триумф»; что на скотном рынке бык взобрался на третий этаж и, когда люди подняли крик, испуганный, бросился вниз; что на небе показались изображения кораблей; что в храм Надежды на овощном рынке ударила молния; что в Ланувийском храме в руке у богини шевельнулось копье. Мало того. Ворон влетел в храм и сел на ее ложе. Говорили, что около Амитерна во многих местах показались призраки в белых саванах; что в Пиценуме шел каменный дождь; что в Цере сузились дубовые дощечки, по которым тамошние жрецы предсказывали будущее; что в Галлии волк выхватил у часового меч из ножен и унес. Власти назначили ритуальное очищение города, совершали молебны, приносили посвящения и жертвы, от имени государства давались обеты, что, как говорит Ливий, в значительной степени успокоило людей. Впрочем, как показывает его же дальнейший рассказ успокоение было непродолжительным. Не успел Фламиний вступить в должность, как по городу поползли новые слухи (и даже не слухи — распространялись официальные известия) о неблагоприятных знамениях»1.
Параллельно с этим в Риме произошли выборы. Консулами на 217 год были избраны Гней Сервилий Гемин и Гай Фламиний. На тот момент в Риме шло социальное противоборство которое лишь притихло при продвижении карфагенян, по причине необходимости объединения чтобы дать отпор. Гнея Сервилия можно считать ставленником нобилитета и сената, а Гая Фламиния, наоборот, руководителем демократического движения, народным вождём, ведущим непримиримую борьбу с сенатом.
Тем временем Ганнибал совершает мелкие и средние вылазки с целью нарушения снабжения Римских колоний, и также не мало важно – он даёт возможность мародерствовать войскам. В одном из таких набегов на укреплённый римский эмпорий он был ранен. Позже Ганнибал предпринимает попытку при первых признаках весны вторгнуться в Этрурию, чтобы там силой или убеждением привлечь на свою сторону местное население. Однако при переходе через Апеннины карфагенскую армию застигла буря, заставившая воинов остановиться; сильнейший ветер, дождь и град, а потом и мороз опустошили ряды карфагенян; погибло много лошадей и, добавляет Ливий, 7 слонов из тех, что еще оставались у Ганнибала после Требии. То нетерпение с которым Ганнибал стремился попасть в Этрурию объясняется тем что галльским племенам крайне не нравилось что бои до сих пор идут на их земле пусть и на окраинах но всё же это вызывало недовольство. Ганнибал хорошо знал что, воспользовавшись его промедлением, римляне разместили блокпосты и укреп позиции на всех возможных для большой армии проходах в Этрурию. Он решается на бесприцидетный шаг, который по своей наглости, хитрости и сложности можно сравнить только с Альпийским переходом. Ганнибал принял решение — пройти в Этрурию дорогой, которой никто никогда не пользовался и которую консулы по этой причине совершенно не принял в расчет. Дорога вела через почти непроходимое болото, выделявшее ядовитые испарения. Уровень воды там резко повысился из-за разлива р. Арн. Но дорога позволяла избежать преждевременной встречи с римлянами и появиться в Этрурии непредвиденно быстро. Этот план Ганнибала, хотя он и сулил немало трудностей, стратегически был вполне оправдан: он обеспечивал полководцу то, что в его положении было самым существенным, — фактор внезапности. Дорога через болото была страшно тяжела — скот и лошади гибли один за другим, войны очень медленно пробирались через трясину четыре дня и три ночи, Ганнибал же ехал на единственном выжившем слоне. От едких испарений выделяемых болотом у пунийского полководца воспалились глаза, и, так как он не имел ни времени, ни возможности лечиться, он потерял один глаз. «Как бы то ни было, Ганнибал пришел в Этрурию, область между Фэсулами и Аррецием, хотя и с большими потерями, но для римлян неожиданно быстро и после обычной разведки установил, что его основная и не очень трудная задача заключается теперь в том, чтобы спровоцировать Фламиния на битву, в которой войска Сервилия не участвовали бы. Фламинию нужна была победа, между прочим, и для того, чтобы еще больше укрепить свое положение, окончательно дискредитировать и отстранить от власти враждебные аристократические группировки»1. После Ганнибал предпринимал как пишет Полибий множество набегов на местные поселения подвергал их разорению и каждый раз когда Фламиний узнавал об этом (по столбам дыма над ними) он приходил в ярость и воспринимал это как личное оскорбление. «Когда наконец он (Ганнибал) увидел, что Фламиний уже близко, то выбрал удобную для сражения местность и стал готовиться к битве. На пути его лежала ровная долина, по обеим продольным сторонам которой тянулись высокие непрерывные горы; на широкой передней стороне ее возвышался крутой, труднодоступный холм, а на задней находилось озеро, оставлявшее очень узкий проход в долину у подошвы горы. Ганнибал прошел эту долину и, направляясь вдоль озера, занял возвышавшийся против него холм, на котором и расположился лагерем с иберами и ливиянами; балиарян и копейщиков, находившихся во главе войска, он растянул в длинную дугообразную линию и скрыл за высотами, замыкающими долину справа; конницу и кельтов он также повел в обход левых возвышенностей и выстроил их в длинную сомкнутую линию таким образом, что крайние воины находились у того входа вдоль озера и у подошвы гор, который ведет в описанную выше долину.Приготовления эти сделал Ганнибал ночью; окружив долину помещенными в засадах войсками, он держался спокойно. Тем временем Фламиний следовал за ним с тыла, желая поскорее настигнуть неприятеля. Накануне поздним вечером он расположился лагерем у самого озера, а на следующий день ранним утром повел передовые ряды вдоль озера в открывающуюся перед ним равнину с целью вызвать неприятеля на битву»1.Тот день был пасмурным и крайне туманным, Фламиний даже не послал разведку так ему натерпелось расправится с пунийцами, но не тут-то было! По условному сигналу, в момент когда римские войска уже глубоко зашли на дорогу между горой и озером, карфагенянские войска с союзниками высыпали на римлян словно горох. Римляне вели бой на всех фронтах одновременно. Сам консул погиб, убитый неким инсумбром Дукариом. После этого римляне обратились в паническое бегство; иные безрезультатно пытались спастись вплавь или заходили в озеро, пока было можно, и там гибли под ударами всадников Ганнибала. Только 6000 римлян сумели вырваться из этого ада, но были настигнуты и окружены карфагенской конницей и добровольно взяты в плен. Пунийцы по разным данным потеряли от 1500 до 3000 пехотой.