Глава 3. Семейное право как отрасль частного права

35

Наряду со сторонниками деления права на частное и публичное в тот период существовали и противники такого разделения. Одна из теорий, отрицающая деление права на частное и публичное, заслужи­вает более пристального внимания, так как имеет глубокие философ­ские корни и касается не только систематизации отраслей права, но и решения вопроса о соотношении личности и государства, свободы и

необходимости.

Наиболее известным ее представителем был Л. Дюги, вслед за О. Контом отрицавший само существование субъективного права. Никто, по их мнению, не обладает другими правами, кроме права всег­да исполнять свой долг¹. Идя дальше, Л. Дюги отрицал саму идею свободы индивидуума, автономии его воли, получившую юридическое выражение в признании за ним субъективного права.

Он утверждал, что, считая человека носителем субъективного права, автономной воли и самостоятельным субъектом целеполагания, государство лишает себя возможности вмешиваться в деятельность такого индивидуума и налагать на него положительные обязанности. А это, по мнению Л. Дюги, противоречило законодательной практике всех современных ему государств. Имеется в виду расширение вмеша­тельства государства в частно-правовую сферу во второй половине

XIX в.

Теории частного права, как сферы господства индивидуальной свободы, Л. Дюги противопоставляет свою концепцию права как соци­альной функции. В соответствии с ней «человек не вправе быть сво­бодным, его социальный долг действовать, развивая свою индивиду­альность, и выполнять свою общественную миссию»². Государство вправе осуществлять вмешательство и предписывать ему обязанности.

Для нас особенно интересны концепция Л. Дюги и доводы, приво­димые против нее, потому что именно эти идеи, формально не призна­вавшиеся в нашей правовой науке, оказали огромное влияние на наше право и юридическую теорию в период тоталитаризма. В сфере семей­ного права это привело к преобладанию в данной отрасли императив­ного, публично-правового начала, подавляющего индивидуальную свободу участников семейных отношений.

Итак, мы видим два основных различия во взглядах. С одной сто­роны, признание существования частного права независимо от крите­риев его выделения, разработанных отдельными авторами, которые, полемизируя друг с другом, только способствовали раскрытию новых

¹ См.: Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времен кодекса Напо­леона. М , 1919. С. 22.

2 Там же. С. 26.

признаков, отличающих частное право от публичного. Все они, несмот­ря на внешнее многообразие взглядов, исходят из начала признания субъективного права, индивидуальной свободы и недопустимости не­ограниченного вмешательства государства в частно-правовые отноше­ния.

С другой стороны — отрицание существования частно-правовых отношений как сферы господства частной инициативы, автономии воли, непризнание существования субъективного права. Человек рас­сматривается только как носитель обязанностей, за государством при­знается право на неограниченное вмешательство во все сферы челове­ческого существования.

Замечательную характеристику философских истоков обоих на­правлений дает И.А. Покровский в своей работе «Основные проблемы гражданского права», явившейся блестящим завершением трудов вы­дающихся цивилистов начала XX в. и воплотившей в себе идеи либе­рально-гуманистической концепции права.

Философскими и этическими корнями двух указанных направле­ний являются персонализм и трансперсонализм. Первый «в примене­нии к вопросам права приводит к выводу, что право и государство есть также лишь некоторая система служебных средств в интересах нравст­венного развития личности, между тем как с точки зрения второго, трансперсоналистического воззрения осуществляющаяся в праве справедливость имеет самостоятельное и самодовлеющее значение: само человеческое существование только в ней и находит оправда­ние — право и государство получают свою ценность не от человеческой личности, а от некоторой надиндивидуальной инстанции, что сама личность есть не цель, а только служебное средство»¹.

Понимая справедливость того, что государство может вводить ин­дивидуальную свободу в определенные рамки, И.А. Покровский ста­вит вопрос о том, безгранична ли власть государства в этом отношении. Может ли оно предъявлять индивиду всякое требование, какое только найдет нужным в интересах «общего блага», или же, напротив, есть такие стороны личного существования, в которые никакое внешнее вторжение недопустимо? Ответ на этот вопрос: «безусловно, — нет»². Государство вправе ограничивать свободу индивидуума только в той мере, в которой это совершенно необходимо для осуществления общего блага. Семейные отношения в этом смысле особенно показа­тельны. Даже в той узкой сфере, в которой они подвергаются воздей­ствию права, возможности права, несомненно, ограничены. Государст-

¹ Покровский И.А. Основные проблемы гражданского нрава. Пг, 1917. С. 52-53.

² Там же.

36