Интуиция и сенсорика в различных психологических парадигмах

Модель «большой пятерки» личностных факторов

Со времен Р.Кэттелла (Cattell and other, 1970) классическая «теория черт» в дифференциальной психологии постулировала линейно-аддитивный вклад каждой психологической черты в прогноз поведения. Эффект от совместного действия нескольких психологических признаков при этом выражается, согласно Кэттеллу, линейным полиномом от выраженности всех признаков с коэффициентами при каждом из них, характеризующими влияние данного признака на интересующий нас эффект. Подобная линейная модель, предполагающая усиление в два раза воздействия на эффект при изменении в два раза величины влияющего признака, лежит в основе и всех процедур линейного факторного анализа. Психологические механизмы, не укладывающиеся в линейную модель, оказываются невидимыми и для факторного анализа, хотя другими методами (например, кластерным анализом) они могут быть обнаружены.

В исследованиях черт личности методами линейной факторизации обычно выявляется от 5 до 10 факторов, в зависимости от объема экспериментальной выборки (10 и более факторов удается устойчиво выделить только на выборках объемом свыше 1000 респондентов). Поскольку на практике ограничено как количество вопросов в анкете, так и объем выборки, поэтому в большинстве исследований получается 5-6 факторов. Благодаря ставшему популярным среди психологов диагностическому опроснику NEO-PI (McCrae, Costa, 1990), в последние десятилетия утвердилось представление о «большой пятерке» факторов, хотя эти 5 личностных факторов были получены еще в работе Д.Фиске в 1949 году (Fiske, 1949). «Большая пятерка» состоит из факторов экстраверсии (энергичности), дружелюбия (согласия) – этот фактор объединяет свойства соционической этики и рассудительности, совестливости (сознательности, компетентности, порядка – этот фактор практически совпадает с соционическим признаком рациональности-иррациональности), эмоциональной нестабильности - фактор близок к нейротизму Айзенка и к соционическому конструктивизму, включает в себя также отдельные элементы импульсивности, то есть иррациональности. Завершает «пятерку» объединенный фактор открытости новому опыту и интеллекта – этот фактор по смыслу очень близок к соционической интуиции с некоторой добавкой этики. Следовательно, признак «интуиты-сенсорики» отражается в «большой пятерке» психологических факторов.

То, что было получено на англоязычных выборках, подтверждается и на русскоязычных выборках. В результате линейной варимакс-факторизации объединенных данных «групповой оценки личности» и репертуарного теста конструктов, производившегося уже каждым испытуемым «за себя», М.Тихоновой и А.Шмелевым (Шмелев, 2002) были получены пять личностных факторов, примерно соответствующие общеизвестной «большой пятерке» личностных факторов. В данном исследовании интуиция-сенсорика не образовала собственный независимый фактор, а оказалась «размазанной» по двум факторам. С наибольшим весом она вошла в фактор №1 («интеллектуальная свобода»), характеризующий незаурядность-обыкновенность, новаторство-консерватизм, проницательность-поверхностность. Но она вошла и в фактор №3 («дружелюбие») такими кластерами, как мечтательность-реализм, утонченность-грубость, миролюбие-агрессия.

В исследовании Д.Дигмана и А.Кондратьевой (цит. по Шмелев, 2002) учителя оценивали 480 учеников первого класса по списку 60 прилагательных. Среди выявленных пяти факторов фактор интуиции-сенсорики выявился в довольно чистом виде (с примесью уровня интеллекта) и по весу занял второе место. Аналогичный эксперимент был произведен на американской детской выборке по аналогичному списку прилагательных, структура факторов и в этом исследовании оказалась практически такой же.

При факторизации 187 русскоязычных вопросов анкеты Кеттелла (версия 16ЛФ) были получены (Шмелев, 2002) пять факторов, очень точно совпадающих с «большой пятеркой» факторов Мак-Крэя и Косты. Интуиция-сенсорика при этом предстала в виде пятого по весу фактора «открытости ума» (романтизма-прагматизма), обнаруживающего небольшой «этический налет» в интуитивном полюсе.

Количество получаемых в подобных исследованиях психологических факторов и выявляемые при этом направления факторных осей (в чистом ли виде фигурирует интуиция, или в смеси с компонентами этики либо логики, и т.п.), совсем не должны нас гипнотизировать. Всё это вещи весьма условные. Во-первых, в факторных исследованиях психологических анкет выявляются только те признаки, вопросы на которые в анкету заложены. Если в опрос студентов американского колледжа заложить пункты на предпочитаемую ими кухню и некоторые культурные традиции, то мы, возможно, выявим фактор, делящий выборку на студентов азиатского и европейского происхождения. Если нужные вопросы в анкету не вложены, то и фактор останется принципиально не выявляемым.

Во-вторых, если вопросы, допустим, характеризующие взгляд на мир «сквозь розовые очки» (одно из обнаруженных нами свойств позитивизма) представлены в анкете тремя-четырьмя пунктами, а вопросы на экстраверсию – пятьюдесятью пунктами, то зашифрованный в 4-х вопросах признак позитивизма полностью «потонет» во влиянии экстраверсии, и соответствующий ему фактор сольется с фактором экстраверсии. Чтобы фактор позитивизма четко выявился отдельно, надо, чтобы соответствующих ему вопросов было в анкете не меньше, чем вопросов на вертность (вертность лучше отражается в самонаблюдении и самоотчетах респондентов, поэтому вопросы на вертность скоррелированы между собой лучше, чем вопросы на позитивизм, - соответственно, пунктов на позитивизм должно быть больше).

В-третьих, важны нюансы в формулировке вопросов. Например, если вопросы на интуицию адресуются преимущественно к гуманитарной сфере, то соответствующий ей фактор обязательно получит «крен» в сторону этики. Если же преобладают вопросы на научную деятельность, то крен будет уже в сторону логики. Таким образом, для того, чтобы выявить по анкете «правильную» факторную структуру, мы должны знать ее уже как бы заранее и априорно, иначе правильно сконструировать диагностическую анкету для последующей факторизации не удастся. В результате получается, казалось бы, некий замкнутый круг. Разорвать его можно только длительными исследованиями с постепенными последовательными приближениями к истине. В краткосрочных экспериментах с анкетами, заранее составленными в русле какой-то предвзятой концепции, это редко оказывается возможным. Гораздо более продуктивным в этом смысле может быть коллективный опыт практикующих психологов, потому что он годами формируется с использованием метода последовательных приближений. По этой причине многолетний опыт соционики по определению границ типов и признаков весьма важен для психологической науки. Ни в коем случае он не должен сбрасываться со счета как якобы «ненаучный».

В-четвертых, сильное влияние на результаты факторизации оказывают особенности выборки. Если составить выборку только из NF и ST-типов, то в факторах окажутся отраженными не четыре функции (N,F,S,T), а исключительно их пары. Почти тот же результат получится, если в выборке просто преобладают какие-то парные «сцепки» функций. Преобладание в популяции численности представителей NF-типов («гуманитариев») над численностью NT-типов («исследователей») как раз и может объяснять получающуюся в большинстве факторных исследований «сцепку» интуитивной и этической функций. Понятно, что эта сцепка совсем не обязана отражать какие-то общие физиологические механизмы, если такие механизмы не являются главной причиной неравномерности представленности гуманитариев и исследователей в популяции.

В-пятых, линейный факторный анализ имеет свои ограничения. Одно из них – потеря информации о нелинейном взаимодействии признаков, на самом деле всегда имеющем место. Другое - это ограниченное количество выявляемых факторов, даже если в анкету заведомо и априорно закладывалось большее их количество. Это обстоятельство связано с тем, что пункты анкеты, предназначенные для выявления «слабых» факторов, как правило нагружены и по «сильным» факторам. Благодаря статистическому закону «больших чисел» это зашумление не страшно, если испытуемых много, но при сравнительно небольших выборках (в пределах 300 человек) факторы с номерами выше 5-6 как правило «тонут» в шуме более сильных факторов. Третье ограничение – это заведомая невозможность определить методами факторного анализа так называемое «правильное» направление факторных осей. Факторы определяются лишь с точностью до их линейных комбинаций. Различные процедуры «доворотов» по формализованным критериям (варимакс-вращение и т.п.) оказываются зачастую слабыми, а то и ложными помощниками. Чтобы вращение привело к «правильному» результату, этот правильный результат уже должен быть изначально заложен в структуру анкеты. Но анкету составляют люди, а не природа. Поэтому при исследованиях структуры личности весьма важна опора на так называемые объективные первичные признаки, отражающие психиатрические, нейропсихологические и психофармакологические синдромы. Эти свойства более объективны и точнее характеризуют естественную структуру личности, чем структура языка, культура или тем более произвольная концепция исследователя.

Таким образом, ни количество факторов в моделях личности, разработанных на основе факторных исследований, ни направления факторных осей в этих моделях не могут считаться догмой и образцом, на которые надо равняться. Во всяком случае, это образцы не для соционики, теоретические модели и направления базовых признаков которой, по-видимому, лучше отражают физиологические механизмы мозга, чем «культуральные» факторные модели личности. В рамках теорий личности, основанных на факторном анализе, направления главных факторов выбираются таким образом, чтобы первые факторы вобрали в себя максимум дисперсии ответов респондентов на психологический опросник. При этом оси факторов неизбежно уходят «в сторону» от соционических направлений, захватывая в себя часть дисперсии слабых соционических признаков. В отличие от этого способа, в соционике поиск направления осей должен строиться не на критерии максимизации факторной дисперсии, а на критерии максимизации межфакторных нелинейных связей, благодаря которым произведение любых двух факторов в наибольшей степени коррелирует с третьим фактором. Понятно, что «соционический критерий» для направления факторных осей приводит к иному решению, нежели стандартные методы факторного анализа. Причем, соционический критерий всегда дает одно и то же инвариантное решение (на базе любой анкеты и любой выборки), а критерии максимизации дисперсии приводят авторов каждый раз к различным направлениям факторных осей – в зависимости от однородности выборки и от процента представленности в использованной анкете вопросов на различные соционические признаки. По этой причине в той части современной психологии индивидуальных различий, которая продолжает пользоваться стандартными методами факторного анализа, по сей день господствует волюнтаризм в выборе системы координат для описания личности, и даже в рамках одной школы, например, у сторонников «большой пятерки», направления факторов «гуляют» на 5-15 градусов у разных авторов.

Отметим еще одно обстоятельство, важное для оценки некоторых полученных нами экспериментальных результатов. Наиболее тесно связанный с интуицией пятый фактор «открытости новому опыту», измеряемый по NEO-PI или подобным ему стандартным пятифакторным опросникам, в своей диагностической базе априорно не содержит каких-либо шизотипических признаков. Но по всем наиболее нагруженным интуицией кластерам этого фактора (трем из шести) обнаружены позитивные корреляции с шизотипическими проявлениями, определяемыми по психиатрической классификацииDSM-III-R. Общий коэффициент корреляции фактора «О» с шизотипическими проявлениями равняется, по разным данным, от 0,47 до 0,56 (Ostendorf, 2002). Это вполне согласуется с нашими результатами о включенности шизотипических маркеров в профиль интуитивных качеств.

MMPI

Не все психологические типологии личности сводятся к моделям линейного факторного анализа. Например, прогноз личностных черт в рамках давнего и популярнейшего психодиагностического опросника MMPI (Hathaway, McKinley, 1967; Березин и др., 1976) по своим методам очень напоминает ту соционику, которая «верит» в признаки Рейнина. В MMPI тоже считается, что в многомерном пространстве личностных черт преобладают нелинейные зависимости. Поэтому точкам и областям, в разной мере удаленным от начала координат, приписывается вовсе не пропорциональный рост соответствующих черт. Более того, черты могут нелинейным образом взаимодействовать, в определенных зонах психологического пространства порождая новые качества, не сводимые к линейной сумме координат базовых признаков. Прогноз одного признака в какой-то точке пространства зависит, согласно принятым в MMPI правилам, не только от координаты вдоль собственной оси этого признака, но и от значения других признаков в этой точке.

Полезность примера MMPI для нашей статьи не ограничивается иллюстрацией обстоятельства, что не в одной соционике сегодня признаются и констатируются нелинейные механизмы порождения признаков (напомним, что произведение двух соционических признаков порождает третий, например, интуиция*экстраверсия=беспечность). В MMPI тоже фактически есть своя шкала для интуиции, это шкала №8. Умеренный подъем показателей по шкале №8 интерпретируется, как «оригинальность мышления», и этот факт считается весьма положительным для творческих работников. Однако чрезмерно сильный подъем восьмой шкалы уже означает усиленную манифестацию симптоматики шизотипического круга, в том числе продуктивной симптоматики (навязчивостей, галлюцинаций и т.п.). Само по себе это означает, впрочем, только шизотипию в пределах нормы, а диагноз «шизофренической симптоматики распада мышления» ставится лишь тогда, если этому подъему соответствуют характерные для шизофрении значения других шкал опросника (взаимодействие признаков!), а диагноз независимым образом подтверждается еще и клиническими наблюдениями.

Таким образом, ось интуиции MMPI, описывающая оригинальность мышления, в своем продолжении, как и фактор открытости пятифакторного опросника, выводит на продуктивную (но не негативную!) симптоматику шизотипического круга. Этот же результат, как уже говорилось выше, экспериментально получен нами для соционической интуиции.

Система И.Бриггс-Майерс и американское типоведение

В заключение раздела рассмотрим представления об интуиции и сенсорике в основанной И.Бриггс-Майерс американской типоведческой системе, близко родственной соционике. Судя по обзорным работам, в американском типоведении полюса интуиции и сенсорики определяются с учетом следующих основных содержательных кластеров:

Интуиция:

интерес к будущему;

любовь к игре слов, к каламбурам и парадоксам;

любопытство и любознательность;

общность и абстрактность, недостаток конкретики в мыслительной продукции;

параллельные мысли одновременно о нескольких разных вещах;

пренебрежение деталями;

пытливость, стремление во всем самому разобраться, найти глубинные взаимосвязи;

равнодушие к абсолютному времени – время интуита одновременно присутствует «везде»;

склонность предаваться фантазиям;

сосредоточенная рассеянность.

Сенсорика:

конкретность в смысле нелюбви к абстракциям;

конкретность в смысле четкости и определенности;

консерватизм и тяготение к привычному и проверенному;

нелюбовь к фантазерству;

последовательность;

потребность в четких указаниях;

сосредоточенность на деталях, а не на целом;

сосредоточенность на настоящем;

требование наглядности и осязаемости в доказательствах и фактах;

требование осязаемости результата.

Нетрудно видеть, что приведенный перечень точно совпадает с основными эмпирически выявленными кластерами соционической интуиции и сенсорики (табл.1). Правда, набор диагностических признаков интуиции-сенсорики в американском типоведении не полон, в нем, в том числе и в опроснике Кейрси, отсутствуют некоторые приведенные в табл.1 важные содержательные кластеры, в том числе:

- преимущественная направленность на обстановочные раздражители у интуитов в сравнении с направленностью на удовлетворение биологических потребностей у сенсориков;

- будирование эффективного мыслительного процесса фоновой сенсорной стимуляцией у интуитов в сравнении с повышением его эффективности при сенсорной депривации у сенсориков;

- интенсивная мыслительная работа, преобладание сознательного уровня регуляции действий у интуитов в сравнении с преобладанием автоматизированных реакций у сенсориков;

- малая точность перцептивного опознания, повышенная вероятность перцептивных ошибок, иллюзий и псевдогаллюцинаций (продуктивной симптоматики) у интуитов в сравнении с высокой точностью и безошибочностью перцептивного опознания у сенсориков;

- пониженная абсолютная и различительная чувствительность в сенсорных модальностях интуитов в сравнении с высокой чувствительностью у сенсориков (особенно в обонятельной и вкусовой модальностях);

- ухудшенные зрительно-пространственные способности у интуитов в сравнении с хорошими – у сенсориков;

- низкий уровень моторной ловкости и координации у интуитов в сравнении с хорошими моторными способностями – у сенсориков;

- замедленное вытеснение «отработавших» мыслеобразов, перцептивных образов и планов движений у интуитов в сравнении с быстрым вытеснением и их эффективной дезактуализацией у сенсориков;

- слабая зрительная память, провалы в памяти на недавние события, трудности со вспоминанием имен и названий предметов у интуитов в сравнении с хорошей памятью у сенсориков.

За исключением первых трех, прочие перечисленные кластеры имеют негативно-оценочный характер по отношению к возможностям и способностям интуитов. Это оправдывает невключение их в короткие диагностические опросники, где важно обеспечить одинаковый вклад общественной диссимуляции в противоположные полюса шкал. Впрочем, отсутствие каких-то кластеров в опроснике вовсе не означает, что они от этого перестают быть коррелятами измеряемого признака. Например, автоматизм реакций, как приспособленность к повторяющимся, однообразным действиям, не диагностируется непосредственно инструментами американской типоведческой системы, но тем не менее отрицательно коррелирует с измеряемыми в его системе значениями признака «интуиция-сенсорика», и на основании этого уверенно причисляется американскими сторонниками типологии Майерс-Бриггс (Тайгер, 2001) к сенсорным, а не к интуитивным особенностям.

В целом нужно констатировать, что между соционическим признаком «интуиты-сенсорики» и интуицией-сенсорикой в трактовке группирующегося вокруг опросника MBTI® американского типоведения нет сколько-нибудь заметной разницы. Однако признак интуиции и в соционике, и в типоведении существенно отличается от фактора «открытости» в «большой пятерке» факторов. Там к интуиции в факторе добавляется этика, и в расчете суммарной «открытости» одновременно участвуют кластеры, связанные с разными юнгианскими функциями. Причиной такого упорно получающегося в факторных исследованиях смешения функций, где интуиция смешивается с этикой, а сенсорика – с логикой, может быть разная частота сцепленности функций в популяции. Действительно, NF-типы встречаются в исследуемых выборках чаще, чем NT-типы, однако совсем не обязательно за этим скрывается некий фундаментальный физиологический механизм. Точно так же в портфелях младших школьников вместе лежат учебники по природоведению и арифметике, а старших – по английскому языку и экономике. Но отсюда, разумеется, не следует, что между экономикой и языкознанием обязательно больше подлинной общности, чем между экономикой и арифметикой. Более частую парную сцепленность этики и интуиции, сенсорики и логики М.Ф.Стовпюк (Стовпюк, 2003) объясняет, в порядке гипотезы, тем, что этика и сенсорика относятся к эволюционно более древним функциям, раньше формирующимся в том числе и в индивидуальном онтогенезе человека, а интуиция и логика обе относятся к более молодым и позже формирующимся функциям. Из этого, действительно, можно сделать заключение, что вероятность формирования типов с одновременной доминантой двух «молодых» функций (интуиции и логики) должна быть меньше, чем типов с одновременной комбинацией двух «древних» или одной «древней», а другой «молодой» функции.