Что «Закон о рынке земли» будет означать для украинского села?

На самом деле могут произойти довольно сложные процессы, которые могут породить то, что известно реформаторские Европе как «земельные бунты». Нельзя в третье тысячелетие идти с представлениями и догмами феодализма: владелец, новоявленный феодал является эффективным, поскольку он заботится о себе, его мотивы являются светлые и рыночно обусловлены.

Мир ищет новую парадигму экономики, добавляя к привычным бизнес мотивов социальную ответственность, справедливость, распределение и стабильность. Даже приближенно наш вариант решения земельного вопроса не соответствует этому мировоззрению.

Кто сказал, что для аграрного бизнеса 100 га мало? Знаю молодого человека едва справляется 5 гектаров, производя великолепные овощи. Есть виды производства, где 100 га — это многовато. Но и для традиционного производства это тоже немало. Целый пояс «кукурузно-молочный» в США — Висконсин, Пенсильвания, Иова и другие долгое время основывался на фермах размером около 100 га.

Или посмотрите с другой стороны — типичная семья олигарха «только он и она, и старик и старуха, и сынок и дочь, и двое внучек» — это уже сколько? А еще тесть и теща, сват и сваха, или просто — коллекция на подставных паспортов бездомных или студентов — легко один админрайон перекрыть.

Не в лимитах вопрос, а в их исчислении, способе определения, системе контроля и правовых последствиях. Наверняка такие районы должны устанавливаться дифференцированно в пределах природно-климатических зон, но особый статус должны иметь лимиты в пригородных и рекреационных зоны. И повторим, лимиты должны касаться не права владения, а права аренды.

Особенно острой критике подвергся Государственный земельный банк, его даже прозвали «монстром» с неограниченными возможностями, неужели так страшен черт, как его малюют?

Во всех без исключения странах Центральной и Восточной Европы, которые уже вошли в Европейский союз, тоже состоялась земельная реформа. И нигде не догадались создать Земельный банк. В Польше это Агентство сельскохозяйственной недвижимости казны, в Чехии — поземкового (Земельный) фонд.

Подобно в других странах даже «старой» Европы тоже есть такие фонды или агентства. Их задача, не только «владеть», но и эффективно управлять государственной собственностью в сельском хозяйстве. А о таких фондов является специальная система управления, противодействия и контроля. Это не так как наш пресловутый Аграрный фонд, положение о котором занимает несколько страниц, поэтому вся деятельность тайная как в секретной службы.

Все государственные фонды должны действовать не в ущерб, а на поддержку рынка быть открытыми и транспарентными. Не думаю, что наши законодатели способны создать такое законодательное поле, просто не способны они на системное мышление. А жажда денег забирает остатки разума.

Говорят, крупным агрохолдингам, которые за бесценок арендуют сотни гектаров украинской земли, выгодное продление моратория на продажу земли, чем ее свободный рынок?

Они уже сейчас на столько «большие» и «мощные», что им сейчас все равно. Они владеют ситуацией и могут практически что угодно. Думаю — если бы захотели, то бы даже сафари на мужланов организовали. Такие крупные предприятия подрывают то, что мы обычно называем «сельский образ жизни», «деревенская идентичность» «деревенская культура».

Не потому, будучи капиталистической до мельчайших атомов, объединенная Европа взяла за основу своей модели развития сельского хозяйства «сельскохозяйственные фермы и предприятия семейного типа». Но нам опять Европа не указ?

В научной среде уже долгое время ведется дискуссия о целесообразности введения рынка земли именно в версии «коммерческой купли-продажи». Не помню ни разу, чтобы кто-то сумел убедить аграрных экономистов в необходимости такой «реформы». И не причина, что все ученые этого профиля являются заядлыми противниками рынка.

Наверное вы не найдете большего сторонника свободного рынка чем Адам Смит — отец классической политэкономии.Но и он предостерегал, что «с той поры, как вся земля в той или иной стране превратится в частную собственность, землевладельцы захотят жать там, где они не сеяли, и начнут требовать ренту даже за естественное плодородие земли.»