36. История простых и сложных форм прошедшего времени.

В исходной системе древнерусского языка были, две простые формы прошедшего времени — аорист и имперфект — и две сложные — перфект и плюсквамперфект (давнопрошедшее), причем каждое из этих времен отличалось от другого не только по набору флексий, но и по значению.

Все эти формы прошедшего времени были унаследованы из праславянской эпохи, однако в древнерусском языке они выступают иногда в несколько ином, по существу уже преобразованном виде по сравнению со старославянским, в котором эти формы были ближе к праславянским.

Аорист. Как известно, в старославянском языке аорист мог быть трех типов: простой, древний сигматический и новый сигматический. Отличие между простым и сигматическим аористом заключалось в том, что второй образовывался при помощи особого суффикса s {греч. „сигма", откуда и название аориста), присоединяемого к основе прошедшего времени, тогда как простой аорист не имел'этого суффикса (он и образовывался, в общем, от редких глаголов с основой прошедшего времени на согласный). Отличие между старым и новым сигматическим аористом было в том, что суффикс s в старом аористе присоединялся непосредственно к основе прошедшего времени, а в новом — посредством соединительной гласной. Надо иметь в виду, что суффикс s не сохранился в сигматическом аористе во всех формах: он выступал в виде s лишь тогда, когда попадал в сочетание с последующим г; в остальных же формах этот суффикс выступал в виде eft, При этом первоначально изменение s > ch осуществлялось лишь после индоевропейских зву­

ков t, u, r, k (или после тех, какие развились из этих звуков на славянской почве). Например, от глагола хвалити аорист первоначально образовывался так: 1-е л. ед, ч. chvali- (основа прошедшего врем.) + $ (суффикс аориста) -+- о (тематический гласный) + m (окончание): *chvalisom. В положении после [i] звук [sj изменился в [ch], а, [от] > [ъ): chvatichb, ст.-слав. хвдлнхъ.

Впоследствии (х) было перенесено во все глаголы в качестве суффикса аориста, независимо от того, после какого звука этот суф­

фикс находился (ср., например, Зндхъ, рекох"11 и т.п.

Таким образом, древний суффикс s аориста выступал в виде (с] в форме 2-го л. мн. ч. (умнете) н в формах 2—3-го л. дв. ч. (хядлнетд, Хвллисте), а в виде [х] — в 1-м л. ед., мн. и дв. ч. (хвались, %вллих«лм>, хвдлнх»8'Ь). В 3-м л. мн. ч. звук [ch] оказывался перед гласным переднего ряда [i) в [*int] (из [п]) и изменялся в [§'): chvatis'? ([*int) > [ej ) —ст.-слав. ХВЛЛНША ( < *chvalickint <

*chvutisi}t). Что же касается 2—3-го л. ед, ч., то здесь в сигматическом аористе выступали формы, равные основе прошедш. времени.

Так было в старославянском языке. В отличие от старославянского древнерусский аорист был лишь сигматический. При этом при образовании нового сигматического аориста от основ на согласный в формах 2—3-го л. ед. ч. как в старославянском, так и в древнерусском языке выступали формы простого аориста с окончанием [е]. Формы древнерусского аориста, по существу, ничем не отличались от соответствующих старославянских форм; отличия касались лишь изменения носового [е] в [а) > ['а] в 3-м л. мн. ч. (др.-русск. хвалиша при ст.-слав. хвалит*) и отсутствия различия форм 2—3-го л. дв. ч. (др.-русск. 2—3-е л. хвалиста и ст.-слав. 2-е л. хвллиетд и 3-е л. хвдлнете). По своему значению аорист являлся простым прошедшим временем, обозначавшим как длительное, так и мгновенное единичное действие, полностью обращенное в прошлое. Он употреблялся тогда, когда речь шла о прошлом факте и когда прошедшее действие мыслилось как единичный, целиком законченный в прошлом акт.

Спряжение древнерусских глаголов в аористе может быть представлено в следующем виде:

Ед. ч. 1-е л. несохъ стахъ знахъ хвалихъ быхъ

2-е л.

несо ста зна хвали бы

3-е л.

Мн. ч. 1-е л. несохомъ стахомъ знахомъ хвалихомъ быхомъ

2-е л, несосте стаете знаете хвалисте бысте

3-е л. несоша сташа знаша хвалиша быша

Дв. ч. 1-е л, несохов-Ь стахов-Ь знахов* хвалихов-Ь быхов-к

2-е л.

несоста стаста знаста хвалиста быста

3-е л.

Следует иметь в виду, что глагол быти мог образовывать и другой аорист — с основой б-Ь: 1-е л. б\хъ, 2—3-е л. б\, 1-е л. мн. ч.

б^исомъ и т. д. Этот аорист употреблялся в значении имперфекта: б-к бо ихъ мало (Лавр, лет.). Его называют имперфективным аористом. Формы аориста в исходной системе могли варьироваться. Это варьирование касалось, во-первых, того, что в редких случаях выступали формы древнего сигматического аориста от глаголов с основой прошедш. врем, на согласный (типа 3-е л. мн. ч. реш&), во-вторых, того, что в односложных глаголах во 2—3-м л. ед. ч. могло появляться вторичное окончание -тъ (наряду с вьзь, би могли быть формы вьз&тъ, бигъ); в нетематических глаголах в этих же формах могло выступать вторичное окончание -сть, перенесенное из парадигмы наст. врем, (наряду с бы, да могли быть формы бысть, дасть).

Имперфект. В старославянском языке имперфект исконно образовывался с помощью особого суффикса -each (от основ прош. врем, на согласный), или -aach (от основ прош. врем. на [i]), или -ach {от основ прош. врем, на [h\ и [а]).

Так, например, от глагола нести 1-е л. ед. ч. имперфекта образовывалось следующим образом: пе$- (основа прош. врем.) +

each (суффикс имперфекта) + о (тематический гласный) + m (окончание): *neseachom\ гласный [ё] на славянской почве изменился в [ё], [от] > [ъ]; так возникла форма 1-го л, неекдхъ, отмечаемая в старославянских памятниках (ср, ту же форму от Х*дити: *chodiaachom\ (i) перед [а] изменяется в Щ и далее в Ш. [dj] > ст.-слав, жд; Jomj > [ъ]. Отсюда 1-е л. ед. ч. %ож-Ам^ь). Во 2—3-м л. ед. ч., во 2-м л, мн. ч. н 2—3-м л. дв. ч. звук [ch) суффикса, попадая в положение перед [е], изменялся в [s'|: ср. ст.-слав. иесЬдшб, нсекАиит*, иескдшетд. Во всех остальных формах звук (ch] в суффиксе выступал без изменений. Так было в старославянском языке. В отличие от этого в древнерусском языке в формах имперфекта происходило уподобление, а затем стяжение гласных в суффиксе: несЪахъ > неслахъ >• несьхъ, видЬахъ > видьахъ > видлхъ (в суффиксе же -аахъ было простое стяжение: хожаахъ > хожахъ). Поэтому в исходной системе древнерусского языка имперфект имел всегда стяженные формы. Это первое отличие.

Во-вторых, во 2-м л. мн. ч. и 2—3-м л. дв. ч. вместо старославянского -шет- или -шьт- (вид-кдшете, вид-Ьдшьте, негЬлшете, нвгЬдшьте) в древнерусском выступало -сте (видьсте, несосте).

В-третьих, в 3-м л. мн. ч. присутствовало вторичное -ть из форм настоящего времени (видлаоуть, несмсауть, коупллхоуть — в

Новг. летоп.). Ко всем указанным отличиям прибавлялось, конечно, и ранее упоминавшееся изменение носового гласного в чистый у восточных славян.

По своему значению имперфект являлся также простым прошедшим временем, обозначавшим прошедшее действие, полностью отнесенное к прошлому, длительное и мыслимое как неограниченное во времени или повторяющееся без ограничения этой повторяемости.

Спряжение древнерусских глаголов в имперфекте может быть представлено в следующем виде:

Ед. н. 1-е л. несахъ хвалахъ бахъ

2-е л.

несаше хвалаше баше

3-е л.

Мн. ч. 1-е л. несахомъ хвэлахомъ бахомъ

2-е л. несасте хваласте басте

3-е л. несахоу(ть) хваллхоу(ть) бахоу(ть)

Дв. ч. 1-е л. несахов-Ь хвалаховЪ баховЪ

2-е л

несАста хваллста баста

3-е л.

Как формы аориста, так и формы имперфекта могли варьироваться, однако такому варьированию подвергалось лишь 3-е л.

мн. ч., где, как уже говорилось, наряду с формой на -аху, -яху могли выступать формы с вторичным окончанием -гь, перенесенным сюда из наст, времени. Если сопоставить формы аориста и имперфекта, то можно установить, что они отличались в исходной системе прежде всего гласными, оканчивающими основу глагола (напр., несохъ — неСАХЪ), и иногда флексиями (напр., несоша — несллу). Однако

у глаголов с инфинитивом на -ати различий гласных в конце основы не было (знахъ — это 1-е л. и аориста, и имперфекта); у всех

глаголов были и одинаковые флексии аориста и имперфекта; кроме 2—3-го л. ед. ч. и 3-го л. мн. ч.

Перфект. Эта сложная форма прошедшего времени, которая представляла собой сочетание форм наст, времени вспомогательного глагола быти и причастия прошедшего времени на •А-, изменявшегося по родам и числам, по своему образованию в исходной системе древнерусского языка ничем не отличался от старославянского перфекта, если не считать наличия [ть) вместо [тъ] в 3-м л. ед. и мн. ч. и [у] вместо [о] в том же 3-м л. мн. ч, в формах глагола быти (т. е. четь, соуть вместо н.стъ, сятъ).

По своему значению перфект не являлся собственно прошедшим временем: он обозначал состояние в настоящее время, являвшееся результатом прошедшего действия. Иначе говоря, форма, скажем, есмь принеслъ обозначала не просто прошлый факт, но и настоящее состояние: я принес, и то, что я принес, в настоящее время находится здесь".

Спряжение в п е рф е к т е может быть представлено следующим образом:

ед. ч. 1-е л. ксмь неслъ,-а,-о сталъ,-а,-о хвалилъ,-а,-о

2-е л. кси

3-е л. ксть

Мн.ч. 1-е л. ксмъ несли,-ы,-а стали,-ы,-а хвалили,-ы,-а

2-е л. кете

3-е л. соуть

Дв, ч. 1-е л. ксв*Ь несла, Ъ,Л ста л a,-"k,-to хвалила .-'к.-'к

2-е л.

кета

3-е л.

Плюсквамперфект в исходной системе древне русского языка образовывался сочетанием форм имперфекта или имперфективного аориста вспомогательного глагола быти (6АГЬ, б&ше, блхомъ и т. д. или б-Ьхъ, бтиие, б\хомъ и т. д.) и причастия на -д-, изменявшегося по родам и числам. По своему значению это было прошедшее время, обозначавшее такое прошедшее действие, которое совершилось раньше другого прошедшего действия, а также отнесенный к прошлому результат еще ранее совершенного действия.

Спряжение глаголов в плюсквамперфекте в древнерусском языке может быть представлено в следующем виде:

Ед. ч. 1-е л. бАХЪ (б-кхъ) неслъ,-а,-о

2-е л.

блше (б-кше)

3-е л.

Мн. ч 1-е л. блхомъ (б-кхомъ) несли,-ы,-а

2-е л. блсте (б-ксте)

3-е л. блху(ть) (б*Ьху)

Дв.ч. 1-е л, бАхов-к (бахов-к) несла, ____

2-е л.

блста (б-кста)

3-е л.