46. Социологические теории постиндустриального общества: общая характеристика. Теория постиндустриализма д. Белла и а. Турена. (Учебник Поляковой)

Для описания новой социальной действительности, оформившейся в 70-е годы, появилось множество терминов, понятий и теорий. Первой по времени была теория <постиндустриального> общества, классическим вариантом которой можно считать теорию Д. Белл. Сам термин <постиндустриальное> имел очень широкое хождение уже до теории Д. Белла и признать его удачным невозможно, поскольку он не несет в себе никаких положительных определений, указывающих на общую характеристику или какое-либо сущностное качество этого общества. Одного указания на тот простой факт, что данное общество приходит на смену промышленному капиталистическому обществу, недостаточно, чтобы признать название удачным и плодотворным. Аналогичные критические замечания можно выдвинуть и по отношению к терминам <супериндустриальное общество> или <общество третьей волны> О. Тоффлера, а также по отношению к термину <посткапиталистическое общество>.

Теории постиндустриального общества сформировались в русле критики теорий позднего индустриального общества и методологической позиции технологического детерминизма. В них был осуществлен отказ от индустриализма, а также от идеи экономического редукционизма, столь характерного для предшествующего этапа социологической мысли в сфере теорий общества. В рамках теорий постиндустриализма было заявлено о переходе общества на новую стадию развития — постиндустриальную. Несколько базовых идей являются, на наш взгляд, специфическими для теорий постиндустриального общества. Именно эти идеи и будут эксплицированы в дальнейшем изложении.

Теория постиндустриального общества Дэниела Белла

Постиндустриальное общество - это сервисное общество. Его главным ресурсом является знание. Постиндустриальное общество - это общество, в котором сфера промышленного труда, индустриальная сфера уже не имеют того значения и не играют той роли, которую индустриализм в строгом смысле слова играл на предшествующих этапах развития промышленного общества. В постиндустриальном обществе ключевую роль играет не промышленный труд, а знание; не промышленный сектор, а сервисный сектор и сфера обслуживания в широком смысле слова.

Поэтому постиндустриальное общество предстает как отрицание промышленного общества и как совершенно новый этап в историческом развитии. Центральным моментом, осью этого размежевания является промышленный труд. Д. Белл пишет пэтому поводу следующее: <Существенным фактом выступает то, что тема труда как такового не является более центральной, она не имеет уже социологического и культурного значения, поляризующего и определяющего все другие темы... Тема труда остается в экономике, но не в социологии и культуре. В этом плане изменения, которые фиксируются термином постиндустриальное общество, могут означать историческую метаморфозу западного общества>^. Как представляется, Белл совершенно верно зафиксировал тенденцию и новизну происходящего в сравнении с предшествующими состояниями общества, однако едва ли правомерна полная и безоговорочная абсолютизация этого процесса <ужатия> роли промышленного труда. Вместе с тем общая тенденция развития не вызывает сомнения.

Белл демонстрирует свою позицию, анализируя трансформации, которые претерпевает труд и то, как изменяется его характер. Он указывает, что производство стало наукоемким, наука превратилась в непосредственную производительную силу, живой труд на автоматизированных производствах вытесняется, а работа превращается в роль, в функцию в организационной системе обеспечения автоматизированного производственного процесса. Особую роль в этом процессе играют телекоммуникационные технологии, воплощающие в себе кодифицированное теоретическое знание, необходимое для осуществления технологических инноваций. Эти новые <интеллектуальные технологии> превращаются в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений как в сфере производства, так и в социальной сфере.

Телекоммуникационная технология играет ключевую роль в постиндустриальном обществе, поскольку именно она становится инструментальным способом рационального действия. Белл называет ее <интеллектуальной технологией>, так как она дает возможность поставить на место интуитивных суждений алгоритмы, т. е. четкие правила принятия решений. Интеллектуальная технология становится основным инструментом управления организациями и предприятиями, можно сказать, что она приобретает столь же важное значение для постиндустриального общества, какое для общества индустриального имела машинная технология. В этой связи кардинальное значение в его концепции приобретает понятие информации - именно она, а не труд становится тем <фундаментальным социальным фактом>, который лежит в основе социальной и экономической реальности. <Я стою на том, - пишет Белл, - что информация и теоретическое знание суть стратегические ресурсы постиндустриального общества. Кроме того, в своей новой роли они представляют поворотные пункты современной истории. Первый поворотный пункт - изменение самого характера науки. Наука как <всеобщее знание> стала основной производительной силой современного общества. Второй поворотный пункт - освобождение технологии от ее <императивного> характера, почти полное превращение ее в послушный инструмент>^.

Производство информации является главной сферой экономической деятельности в постиндустриальном обществе. Если в аграрном обществе экономическая деятельность была направлена на производство достаточного количества продуктов питания, а ограничивающим фактором было наличие обрабатываемой земли; индустриальное общество имело дело с производством товаров, а ограничивающим фактором был капитал; то в постиндустриальном обществе экономическая деятельность - это главным образом производство и применение ин- формации с целью сделать все другие формы производства более эффективными и создать большее материальное богатство. Ограничивающим фактором здесь является наличное знание. В постиндустриальной экономике знание заменило собой традиционную триаду земля - труд - капитал и стало наиболее важной основой современных производительных систем.

Новая классовая структура и социальный конфликт в постиндустриальном обществе

Концепция классовой структуры и классового конфликта в теориях постиндустриального общества складывается из двух блоков. Первый блок - это анализ классовой структуры, который

так или иначе соотносится с утверждениями теорий индустриального общества об особой роли рабочего класса и классового конфликта, формирующегося в сфере производства. Такой вид анализа, соответственно, уделяет особое внимание судьбам рабочего класса в современных условиях. Второй блок складывается из исследований системы социальной стратификации постиндустриального общества и попыток определения и формулирования постиндустриального социального конфликта.

Свои взгляды на рабочий класс или пролетариат Д. Белл возводит к концепции Ч. Р. Миллса. По мнению Белла, рабочий класс исчезает с исторической сцены, перестает существовать как значимая социологическая и культурная реальность. Два соображения являются здесь существенными. Во-первых, налицо, как считает Белл, изменение в структуре занятости: уменьшение производственного сектора и, соответственно, числа рабочих профессий, с одной стороны, и увеличение сервисного сектора и профессий сферы обслуживания - с другой. Второй аргумент - это изменение характера труда, обусловленное внедрением новых технологий в сфере производства.

Сервисный сектор включает, согласно Беллу, транспорт, финансы, социальное обеспечение, туризм, систему общественного питания, коммунальное хозяйство и т. д. Различие между товарами и услугами состоит в том, что первые являются материальными вещами, произведенными при помощи машин и за-тем продаваемыми населению, тогда как вторые - это нетоварные возможности, которые потребляются в момент их предложения.

На первый взгляд, подобное утверждение трудно опровергнуть. Однако теория <сервисного сдвига> нашла своих оппонентов. Например, Джонатан Гершуни, в общем подтверждая структурный сдвиг, зафиксированный Беллом (в Великобритании, например, по его данным, количество занятых в сервисном секторе с 1842 по 1971 г. возросло с 32 до 60%, в сельском же хозяйстве и добывающей промышленности оно упало с 25 до 4%)^, в то же время обращает внимание на то, что многие и даже большинство услуг существуют как часть общего процесса производства, даже если <сервисные рабочие> не являются пролетариями в строгом смысле слова, т. е. не вовлечены впроцесс непосредственного производства товаров. Для доказательства этого Гершуни применяет метод классификации занятости, при котором все рабочие места категоризировались в соответствии с конечным продуктом, в производство которого они вовлечены. В результате получилось, что так или иначе в производство товаров вовлечено более половины от общего числа занятых в сервисном секторе.

Рост третичного сектора, утверждает Гершуни, нельзя объяснить в терминах экспансии сервиса. Этот рост связан с усложнением производства, ростом его наукоемкости, а также с усложнением процесса доведения конечного продукта до потребителя. Говоря другими словами, рост третичного сектора является результатом усложнения разделения труда. Научная и техническая организация и координация современного производства, географически разбросанного и включенного в международное разделение труда, требуют большого количества занятых, не участвующих в непосредственном производстве благ, но тем не менее интегрированных в общий процесс их производства.

Здесь, однако, возникает следующая проблема. Одно делосекторный анализ занятости, а другое - изменения в характере и условиях труда. По мнению Белла, характер труда в современном обществе меняется двояким образом. Во-первых, современное производство требует <образованного> труда: изменилось само место работы - вместо тяжелейшего труда на громадных фабриках, подчиненного ритму конвейера, современные рабочие трудятся в небольших фирмах, в которых труд не имеет такого отчуждающего характера. Во-вторых, современный труд, прежде всего труд в рамках сервисного сектора, - это труд, связанный с человеческой коммуникацией, общением, договором, начиная с труда продавца авиабилетов до труда университетских профессоров. <Тот факт, - пишет Д. Белл, - что труд человека в большей степени сейчас состоит из разговора с другим, чем из взаимодействия с машиной, является фундаментальным фактом, характеризующим труд в постиндустриальном обществе>^.

К сказанному следует добавить еще одно, третье соображение. В течение многих десятилетий тема классового конфликта доминировала в западном обществе. Конфликт между рабочим и боссом (капиталистом или корпоративным управляющим) преобладал над всеми другими конфликтами и был осью, вокруг которой вращались все остальные социальные конфликтыобщества. В постиндустриальном обществе этот конфликт отошел в прошлое. Конфликт между рабочим и менеджером на производстве относительно условий труда, заработной платы и участия в управлении производства стал институционализированным. Радикальные методы классовой борьбы отошли в прошлое. Изменилась и сама психология политического поведения и принципа социального взаимодействия между группами. Сферой социального конфликта в настоящее время является сфера взаимодействия <закрытых статусных групп>, различающихся по расовым, этническим, лингвистическим, религиозным и другим признакам. Отношения этих групп друг к другу, их связи и эмоциональная идентичность более значимы в настоящее время, чем классовая идентичность. Именно между этими группами, а не классами разворачиваются основные социальные конфликты.

Изменения в характере труда позволяют, как считает Белл, говорить если не об исчезновении, то по крайней мере об уменьшении старого рабочего класса. Основным классом информационного общества является сервисный класс, а новую элиту составляют специалисты, технократы и интеллектуалы. Собственность уже не является критерием членства в высших классах, новые элиты формируются на основе знания и высокого уровня образования. Обладание этим образованием является условием вхождения в элиту и ее символом. Знание становится основным ресурсом власти. Власть переходит к группам и индивидам, владеющим знанием.

Первоначально Белл распространил эту позицию на все сферы общества, включая и сферу политики. Но затем он скорректировал свою позицию. Интеллектуальная элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью, т. е. исследовательских организациях и университетах, но в мире большой политики она обладает не более чем влиянием. Политические проблемы все теснее переплета-ются с техническими, в силу этого <элита знания> может ставить и инициировать новые вопросы и предлагать техническое решение для принимаемых решений, но она не обладает властью сказать <да> или <нет>. Последнее является прерогативой политиков, а не ученых и экономистов, поэтому Белл считает идею о том, что в будущем <элита знания> может стать новой <элитой власти>, крайне преувеличенной.

Концепция постиндустриального общества Алена Турена

Как мы уже на то указывали, в рамках исследований постиндустриального общества не менее значимой, чем теория Белла, была теория А. Турена. Его видение проблем постиндустриализма отличается от тех разработок, которые мы находим в рамках американской социологической мысли, в частности у Д. Белла.

Основными объектами интереса для Турена являются социальный конфликт, проблемы эксплуатации, власти и доминирования. Более того, по мнению Турена, конфликт - это вообще основной объект социологического интереса. <Центральным объектом социологии, - заявляет он, - является исследование политики, то есть социальных договоренностей, из которых проистекает институционализация конфликтов>^.

Именно с позиций исследования главного социального конфликта Турен подходит к анализу постиндустриального общества. Он не разделяет точку зрения о конце рабочего класса как социально-профессиональной категории и не согласен с высказываниями о конце тредюнионизма. <Нет причин, - пишет он, говорить об исчезновении рабочего класса или тредюнионизма В этом вопросе среди социологов существует всеобщее согласие. Сомнение выдвигается в качестве тезиса для полемики, но не как утверждение>^. Нельзя всерьез заявлять, подчеркивает он, что рабочие становятся ненужной социальной категорией. Экономический рост и сейчас зависит от развития производства. Чистое консумистское общество, в котором сфера производства жестко ограничена, интерес к труду утрачен, а вместо них на повестку дня встали проблемы из сферы досуга и свободного времени, является социологической фикцией. На деле ситуация обратная. Более индивидуализированное потребление предъявляет более серьезные требования к производству. Тредюнионизм потерял свои позиции в некоторых отраслях промышленного производства, однако широко внедрился в третичный, сервисный сектор.

Турен задается вопросом: по каким причинам и при каких условиях определенные социальные классы, являющиеся большими, но не составляющими большинство, становятся центральной действующей силой общества, или, более фундаментально, как можно определить, какой социальный конфликт является центральным для данного общества? Вопрос об условиях появления и последующего исчезновения рабочего класса как центрального социального агента общества — сердцевина современной социологической мысли. Позиции социологов поэтому вопросу - не только результат определенных исследований, но и их личный выбор перспективы рассмотрения социальной жизни. <Подобно тому как исследование города было ядром анализа торговых обществ XVI - XIX веков, взгляд на рабочий класс, на роль профсоюзов и рабочих партий является, возможно, наилучшим индикатором общих позиций, которые противостояли и продолжают противостоять друг другу в социологии>^, - считает Турен. Следует поэтому сначала рассмотреть причины, по которым рабочий класс играл центральную роль в прошлом, а затем - причины, по которым он ускоренно теряет свое центральное место в постиндустриальном обществе. Ведь именно этот процесс трансформирует взгляд на общество в целом.

Термин <рабочий класс> подразумевает нечто большее, чем просто большую, непривилегированную социально-профессиональную категорию. Рабочее движение - это не ассоциация, аналогичная предпринимательским, и не профессиональное лобби. Интересы и проблемы рабочего класса, рабочего движения были связаны с обществом, в котором капиталистическое предприятие было ключевым моментом экономики, а рабочее движение - ведущей силой классовой борьбы. Классовая борьба пролетариата составляла фокус социального конфликта, главный конфликт индустриального общества. Главным объектом атаки были и собственность, и власть. <Принципиальное отличие программируемого общества от капиталистического индустриализированого общества состоит в том, что социальный конфликт определяется уже не рамками фундаментального экономического механизма, а совокупностью всех социально- экономических отношений>^.

Суть позиции Турена состоит в том, что социальное доминирование в современном мире имеет глобальный и нерасчлененный характер, экономическая, социальная, культурная и другие сферы здесь настолько взаимопереплетены, что понятие эксплуатации, лежащее в основе Марксова анализа, представляется неадекватным для современной ситуации. <Мы еще продолжаем говорить об <экономической эксплуатации>, - пишет Турен, - хотя все труднее и труднее вычленить ее и изолировать от других форм доминирования. Термин потерял свое объективное значение. Ситуация в современном мире скорее передается термином <отчуждение>, чем <эксплуатация>>^. Эксплуатация обозначает экономическое, а отчуждение - социальное отношение.

Человек оказывается отчужденным, когда его связь с социальной и культурной жизнью общества определяется единственно системой доминирующих отношений, навязываемых господствующим классом. Отчуждение означает ликвидацию социального конфликта посредством создания системы зависимого участия. Любая деятельность только тогда обретает смысл, когда она осуществляется в соответствии с устремлениями доминирующих групп. Современное общество, пишет Турен, является обществом отчуждения не потому что оно повергает человека в нищету или навязывает политические ограничения, а потому, что оно подкупает, манипулирует и навязы- вает конформизм.

Постиндустриальное общество демонстрирует совершенно новые социальные конфликты. Эти новые конфликты уже не являются просто конфликтами между трудом и капиталом, но конфликтами между структурами экономического и политического принятия решения и теми, кто принужден к зависимому участию. Другими словами, это конфликт между центральными и периферийными, или маргинальными, сегментами общества.

Будучи материально обеспеченными, члены современного общества не отрицают технический прогресс и экономический рост, а выступают против подчинения рациональной, но имперсональной силе, которая требует от них такого же имперсонального участия в прогрессе. Турен выделяет три основные формы социального доминирования в постиндустриальном обществе.

Социальная интеграция. Экономический прогресс навязывает его участникам свой стиль жизни, свои цели и свою систему власти. Индивид просто принуждается к участию, не только как трудящийся, но и как потребитель, как участвующий в системах социальной организации и власти, которые определяют цели производства. Система производства, в которой каждый имеет свое место и свою систему ролей в рамках регулируемого, иерархизированного коллектива, интересующегося преимущественно проблемами эффективности и сплоченности, образует нерасторжимое единство со всеми другими социальными подсистемами, поддерживает и укрепляет их.

Культурное манипулирование заключается в контроле над потребностями и культурными стереотипами потребления и стиля жизни прежде всего через школу и систему образования, которая уже давно перестала быть семейным и стала общественным делом.

Навязывание политического поведения. Постиндустриальное общество контролируется крупными политико-экономическими организациями, цель которых - не просто власть и строгий по- литический контроль над собственным функционированием и окружением. Наблюдение за функционированием этих организаций показывает их тотальные империалистические претензии на контроль за всей социальной жизнью.

В этих условиях перед рабочим классом встает вопрос о том, как он вновь может занять если не центральное, то безусловно значимое место в социальной и политической жизни.

В постиндустриальном обществе влияние рабочего класса ослабляется тем, что политическое и профсоюзное рабочие движения все более отдаляются друг от друга. Более того, Турен считает, что повышение роли профсоюзов приводит к уменьшению роли политического рабочего движения. Профсоюзы играют значимую роль в борьбе с безработицей, в разработке мер по поддержанию безработных, по переподготовке кадров и т. п. Профсоюзное движение стало не столько социальным движением, сколько агентом экономической политики. Этот тип действия, известный как <социальный контракт>, обеспечил участие профсоюзов в советах компаний, занимающихся формированием экономической политики. Это приводит к ослаблению рабочего класса как центрального исторического агента и одновременно с этим - к появлению такого типа социальной демократии, которая не отличается по своему характеру от существующего политического режима, но одновременно умножает каналы профсоюзного влияния. Рабочий класс теряет свою автономию.

Социальные движения как форма репрезентации групповых социальных интересов в постиндустриальном обществе

В 70-х годах в социологии в рамках теорий постиндустриализма появилось утверждение о том, что современный социальный конфликт локализуется в сфере распределения, а не производства. Речь уже не может идти и не идет о борьбе за капиталистическую собственность и за <командные высоты в экономике>, борьба идет за потребление, его уровень, стиль жизни, за жизненные шансы в широком смысле слова, за гражданские (право на образование, медицинское, пенсионное и другие виды государственного социального страхования) и политические права. В силу этого следует отказаться от концепции класса и классовой системы социальной дифференциации и предложить другую, более адекватную для описания системы социальной дифференциации и социальных интересов в постиндустриальном обществе.

Для характеристики классовой структуры постиндустриального общества, как считает Турен, можно использовать несколько понятий. Во-первых, это понятие социального класса, которое применяется при анализе отношений власти и доминирования в обществе в целом. Во-вторых, это понятие заинтересованных групп, или групп социального интереса, используемое при анализе отношений внутри организаций и коллективов. В-третьих, это понятие группы давления, которое применяется при исследовании конфликтов в сфере потребления и имеет слабое отношение к политическому действию.

Социальный класс или классовое движение всегда старается задать свои цели или оказать влияние на группы социального интереса и группы давления. Социальная политика становится сложнее, поскольку объединения, которые являются инструментом осуществления политики класса, групп специального интереса или групп давления, очень часто приписывают себе какую-то особую роль, даже когда в действительности они только направляются интересами этих классов и групп. В то же время они могут изменить процесс взаимодействия с <базовой> социальной группой или классом и <стать провозвестниками новых социальных сил>.

Если в 70-е годы под новыми социальными силами имелись в виду, прежде всего, студенческое движение, различного рода потребительские ассоциации и группы, связанные со <свободным временем и досугом>, то 80-е годы стали свидетелями небывалого прорыва к равенству и демократии, различного рода гражданских инициатив и движений за <социальное участие>. Добровольные ассоциации появляются как требование <участия>, возникающее со стороны <культуры обездоленных> в государстве всеобщего благоденствия, или как поиск <общины>, обеспечивающий человеку идентичность, принадлежность, единство, участие. Добровольные ассоциации продемонстрировали, что хотя классические элементы классовой борьбы и исчезают, однако социальный протест и напряжение, а также уровень политического участия растут.

В связи с этим одной из основных форм социальной борьбы становятся городские социальные движения, преследующие, как правило, три основные цели: обеспечение коллективного потребления (материальные интересы); общность и поиск идентичности; гражданское движение и борьба за локальную власть. Движение должно осознать свое место как городского социального движения, оно должно быть связано политически с остальным обществом посредством средств массовой коммуникации, профессионалов и политических партий. Организационно и идеологически оно должно быть автономно по отношению к любой политической партии, поскольку городские социальные движения функционируют преимущественно на уровнесоциального, а не политического процесса, а это различные уровни действия. При этом городские социальные движения являются не столько агентами социального изменения, сколько реакциями на сложившуюся систему доминирования. Они, как правило, оказываются не в состоянии реализовать свои проекты. Как то показали исследования последнего времени в отличие от более ранних, большинство ассоциаций взаимодействует с государством и его агентами. Такое взаимодействие может основываться на консенсусе и на конфликте, чему соответствуют два типа политической деятельности: лоббирование и конфликт. Представители средних классов делают ставку на лоббирование, представители рабочего класса, лишенные возможности неформально контактировать с представителями власти, вынуждены прибегать к протесту и конфронтации.

Можно выделить три типа взаимодействия государства с добровольными ассоциациями: инкорпорация - ассоциация интегрируется в аппарат государства, но может продолжать функционировать как частично независимая; отвержение - ассоциация не достигает своих целей и при том, что она продолжает отстаивать свои требования, само отсутствие успеха ставит под сомнение ее жизнеспособность; сосуществование — ассоциация утверждает свою независимость, а ее частные успехи способствуют активизации деятельности ее членов.

Резюмируя предложенную общую реконструкцию теории постиндустриального общества А. Турена, следует еще раз указать на то, что эта реконструкция была осуществлена в совершенно определенной перспективе, имеющей целью выявить оригинальность и специфику подхода Турена. Выработанный им подход позволяет зафиксировать новое качество системы социальных взаимодействий в постиндустриальном обществе, указать на основные тенденции переструктурирования общественной жизни, изменение типов и уровней социального конфликта, подвижек в ценностных ориентирах. Главным направлением социального развития становится фрагментирование социальной структуры, следующее путем утверждения плюрализма социальных элементов. Фрагментирование во всем — в нормах и ценностях, в стилях и образах жизни, в экономических, социальных, личностных структурах. Фрагментирование социальных интересов и целей соответствующим образом меняет систему социальной дифференциации, но не ликвидирует сам социальный конфликт и его напряжение. Конфликт смещается в сферу потребления в широком смысле слова и приобретает форму конфликта с общественным устройством в целом.

Социологические теории постиндустриального общества явились теоретическими разработками и описаниями фундаментального социального и экономического сдвига, произошедшего в 70-х годах XX столетия. Они представляют собою рубеж в теоретическом социологическом осмыслении общества и построении социологических теорий. Главной, фундаментальной идеей, разработанной в этих теориях, является утверждение о том, что постиндустриальное общество - это принципиально новое социальное состояние, понимание и адекватная оценка которого возможна лишь на путях отказа от экономического детерминизма, а также от рассмотрения всех социальных институтов исходя из приоритета индустриальной сферы, индустриального труда и индустриальных конфликтов. Постиндустриальное общество не укоренено в своей индустриальной сфере. Его главным ресурсом является знание, превращенное в алгоритмы принятия решений во всех сферах жизни; его конфликты и системы социальной дифференциации, политические процессы укоренены в системах распределения благ, социальных, гражданских и политических прав и возможностей, а не в системе индустриального производства.

Это новое состояние общества и новое качество социальных процессов требуют от социологии совершенно нового типа социального объяснения и выявления совершенно новых факторов, определяющих общественные явления. Теоретики постиндустриализма осуществляют сдвиг в модели социологического объяснения от экономики сначала к сервисным ресурсам и знанию, а затем к культуре в качестве главного объяснительного фактора. Таким образом, социологическое объяснение резко трансформируется.Именно эта трансформация и стала главным достижением теорий постиндустриализма.