2. Интеграция экономической науки и социологии

Условием правильного решения вопроса о соотношении экономического и социального является признание единства экономической и социологической науки. В этом отношении заслуживают одобрения традиции классической политической экономии, особенно методология К. Маркса, благодаря которым при изучении экономики охватывалось все общество, экономика связывалась со всеми сторонами жизни.

Если подойти к обоснованию интеграции экономического и социального подходов в экономической социологии со стороны социологической науки, то следует в первую очередь отказаться от сведения последней к учению лишь об одной из подсистем общества или человеческого действия - к социальной системе, из которой затем выводится ее особый вид - человеческое сообщество. (Т.Парсонс) Экономика же в этом случае оказывается вместе с другими рядом стоящими с социальной системой подсистемами (культурой, системой личности и др.) вне предмета социологии как науки только об одном особом виде социальной системы. В результате, как уже подчеркивалось, социология и экономическая наука, социальное и экономическое расходятся, они оказываются в разных подсистемах и на разных уровнях структурной организации человеческих сообществ.

Принципиально по-другому будет выглядеть их соотношение, когда социология трактуется как наука об обществе, взятом в целом, с рассмотрением всех его сфер и подсистем, как науки об общественных отношениях, скрепляющих все области жизни и всех членов общества. Тогда экономическое непосредственно предстанет социальным образованием, оно не может рассматриваться вне социального.

В наше время в большинстве учебников по социологии общественные производственные отношения исключаются из предмета не только общей, но и экономической социологии под тем предлогом, что они, будучи опосредованными собственностью на средства производства, теряют якобы характер конкретного взаимодействия людей, выполняющих различные роли, не содержат в себе элементов обычного поведения, т.е. являются надындивидуальными, обезличенными. В действительности общественных, в том числе производственных отношений вне носителей - субъектов, живых личностей не бывает. Отделение общественных отношений от взаимодействия людей и отграничение этих отношений от человеческого поведения как некой особой субъективной деятельности является выдумкой неокантианцев - никаких объективных оснований для такого разделения социального мира нет.

Суть как раз и состоит в том, чтобы социология продолжала дальше, чем это делает экономика, и обогатила анализ общественных отношений, проследила состояние их олицетворения, довела его до раскрытия их личностной структуры. Социолог, делающий предметом своего изучения определенные общественные отношения людей, тем самым уже изучает и реальные личности, из действия которых слагаются подобные отношения. Если он исследует общественные группы (классы), то это опять-таки не означает, что они существуют независимо от лиц, входящих в эту группу, и он не должен рассматривать их поведение, интересы, мотивы деятельности и т.п. В них реализуется наличное бытие общественных отношений и без изучения такого рода их проявления нельзя составить правильную и достаточно полную картину самих общественных отношений. Если К. Маркс, по словам В.И. Ленина, сумел объяснить строение и развитие капиталистического общества исключительно производственными отношениями, то это не мешало ему каждый раз, когда это было нужно, показывать буржуазное общество в его живом виде, с его бытом, идеями, семейными отношениями и т.п. В то же время без обращения к отношениям собственности, составляющим суть производственных отношений, невозможно постигнуть характер поведения людей в сферах производства, распределения, потребления.

Основные достижения в изучении социологией социальных проблем экономической жизни получены или могут быть получены на этом пути. Достаточно упомянуть о вкладе социологов в изучение социальной формы труда, в частности, общественного разделения труда, отчуждения труда, субъективного фактора производства, отношения человека к труду, гуманизации трудовых отношений и т.д. В этой же области предстоит завершить разработку концепции производства и воспроизводства общества, которая позволила бы продвинуть всю социальную науку на новый рубеж.

Итак, идти к единству социологии с экономикой - это значит, во-первых, продолжать дело, начатое политической экономией, - рассматривать экономические явления в определенности не только экономической, но и социальной формы. В методологическом отношении речь идет о переводе экономических категорий на язык социологических понятий, об использовании последних для анализа экономики. Социолог должен подсказать экономисту, чтобы последний, например, не сводил производство к производству вещей, а вместе с ним рассматривал его и как производство общественных отношений, самого общества. Тогда цели экономики предстанут обусловленными всем обществом, скорректированными с учетом решения глобальных социальных задач. Если же экономика будет рассматриваться лишь в качестве подсистемы общества, отвечающей за производство, распределение и обмен материальных благ и услуг, то в этом случае она потеряет свою социальность. Социальность в самом деле содержится в самой экономике, порождается ею, а не является лишь "проекцией" социальности общества.

Из этого следует, во-вторых, то обстоятельство, что социологу необходимо обращаться к экономике для того, чтобы видеть в ней генезис социального. Не отрицая важности обратного влияния общества на экономику, нельзя игнорировать и прямую зависимость социальных отношений от экономики, т.е. то, что способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни.