2. Геополитика и идеология

С момента Французской революции (1789 г.) и до начала войны против монархической Европы (1792 г.) Франция старалась донести до европейцев идеи прав человека и освобождения народов.

Это был полный разрыв с политикой французских монархов XVII-XVIII веков, для которых важнейшим приоритетом была борьба против дома Габсбургов, стремившихся взять в кольцо французское королевство. В то время для католической Франции годились любые союзники, от турок до протестантов, лишь бы они были способны помешать осуществлению замыслов Габсбургов. При Бурбонах Франция хотела быть сильной, но она совершенно не собиралась обратить в свою веру другие европейские страны. [c.126]

Однако после революции французская внешняя политика постоянно мечется между идеологией и геополитикой. Наполеон III, усвоивший революционную фразеологию, в конце концов попал в ловушку и был побеждён немцами и итальянцами, начавшими войну против Франции под её собственными лозунгами. В период III Республики Франция, потерпевшая сокрушительное поражение в 1870 году и подверженная изоляции с 1870 по 1893-1894 годы, не могла себе позволить роскошь идеологических амбиций. Ей были жизненно необходимы союзники, и царская Россия, символ и олицетворение самого жестокого произвола, оказалась идеальным союзником, находящимся в тылу Германии.

В 1918-1919 годах Франция. одержавшая победу благодаря своим союзникам, в том числе и Соединённым Штатам Америки, вновь оказалась в плену идеологии. Как указывал Жак Бенвиль в своей книге Политические последствия мира (Jaques Bainville, 1920), реализация права народов на самоопределение привела к разрушению Австро-Венгрии, державы, которая могла бы составить противовес Германии в центре Европы. Что же касается Германии, то она представляла собой единую нацию и не могла быть разделена на более мелкие государства. В 1919 году стараниями Франции были созданы две геополитические конструкции, искусственность которых проявилась в 90-е годы XX века: Югославии и Чехословакии. Развал этих многонациональных государств показывает, что во имя своей безопасности (т.е., чтобы нейтрализовать немецкую угрозу благодаря созданию пояса дружественных государств вдоль границ Германии), Франция также пошла по пути геополитической рационализации, используя, в частности, концепцию объединения южных славян.

3. А империя?

Всякая империя является результатом случайных территориальных приобретений, следствием адекватной реакции на благоприятное стечение обстоятельств. Как только её строительство оказывается более или менее законченным, наступает время дать ей геополитическое обоснование.

Для Великобритании эта задача оказалась сравнительно простой: она должна была обеспечить контроль над ключевыми пунктами важнейших морских торговых путей (Ла-Манш, Гибралтар, Суэц, мыс Доброй Надежды...). Удерживая в своих руках эти пункты, Англия контролирует весь мир. В первой половине XX века, в результате возросшего внешнего давления и внутренних противоречий, Великобритания несколько сократила зону своего влияния и сосредоточила свои усилия на защите Индии, самого ценного приобретения английской короны, а также морских путей, соединяющих Англию с этой колонией. [c.127]

Поскольку Германия не была отягощена уже существующей империей, то при кайзере Вильгельме II, а затем при Гитлере она позволила себе заняться геополитической рационализацией, плодами которой стали Mitteleuropa во время войны 1914-1918 годов и Восточная континентальная империя в эпоху нацизма.

Вторая колониальная империя Франции (XIX век и начало XX века) была порождением обстоятельств. Завоевание Алжира было начато Карлом Х накануне своего падения. Во время II Империи индокитайская авантюра началась с инициативы кучки миссионеров, торговцев и морских офицеров. Наконец, великая экспансия в Тунисе, в Марокко и в тропической Африке была предпринята в качестве компенсации за национальное унижение, вызванное потерей Эльзаса и Лотарингии в 1871 году.

В чём состоит геополитический смысл построения столь разнородной конструкции, элементы которой располагаются на всех континентах, от Антильских островов до Таити и от Алжира до Сайгона?

Наполеон III, любивший помечтать, был автором идеи франко-арабской империи. III Республика, сохранившая - хотя бы на словах - верность Французской революции, попыталась применить к империи якобинскую логику: культурные и национальные различия народов должны раствориться в общем горниле с тем, чтобы у жителей индокитайских и африканских деревень были бы одни и те же гальские предки.

Однако Франция XIX века также не избежала влияния своего времени. Как отмечает Доминик Лёжён в книге Географические общества во Франции и колониальная экспансия в XIX веке (Dominique Lejeune, 1993), во Франции (и в других странах) резко возросло количество географических обществ, что несколько ослабило всеобщее безразличие французов к этой дисциплине. В 1890 году эти кружки насчитывали около 19.000 членов, что способствовало культивированию колониальных амбиций во французском обществе. В этом же направлении действовала республиканская система народного образования и её карты мира, на которых розовым цветом обозначались французские владения.

Французская империя сыграла важную геополитическую роль во второй мировой войне, т.е. незадолго до своего распада. С 1940 по 1944-45 годы империя была одновременно предметом спора между вишистским режимом и де Голлем, поскольку каждый рассматривал её как источник сил и как средство собственной легитимизации, а также между Францией и другими участниками войны (Германией, Италией, Японией, Великобританией, США и даже СССР), считавшими, что после поражения в 1940 году Франция утратила свои права на заморские владения.

В 1914-1918 годах французская империя оказалась вне театра боевых действий, хотя она и поставляла солдат и рабочую силу. [c.128] (Правда, произошло несколько незначительных стычек в тропической Африке). В 1940-1945 годах империя - Северная и Центральная Африка, Индокитай - оказалась втянутой в войну. Оба французских правительства - и в Виши, и в Лондоне, а затем в Алжире - провозгласили свою готовность защищать заморские владения, но их потеря была уже предопределена поражением метрополии в сражениях 1940 года.

Эта проблематика Франции должна была бы вызвать осознанный геополитический шаг, направленный на решение следующей проблемы: может ли оставаться колониальной державой страна, которая оказалась неспособной самостоятельно защищать свою территорию? Однако такое исследование не было проведено. В этом плане проявилась другая специфика Франции: взаимоотношения между её учёными и политиками.

Б. География и политика во Франции

После знакомства с трудами Мэхэна, Маккиндера, Ратцеля и Хаусхофера создаётся впечатление, что специалисты по геополитике, изучающие соотношение между мощью и пространством, призваны указывать политикам "правильные"ориентиры в их практической деятельности. Это определение вновь ставит один из старейших вопросов политической философии: может ли и должен ли учёный быть советником правителя? С одной стороны, направляя деятельность политика, учёный выходит за рамки чистой науки, участвует в осуществлении своих идей, способствует преобразованию действительности. С другой стороны, пытаясь реализовать плоды своих размышлений, учёный невольно искажает их, приспосабливает к конкретным условиям действительности, предаёт самого себя. В этом плане трагический путь Хаусхофера иллюстрирует страшную опасность, подстерегающую учёного, решившего стать советником правителя, ибо последний слышит только те высказывания, которые отвечают его собственным мыслям.

В позитивистской Европе второй половины XIX века учёный представлял собой мифическую фигуру, а его наука считалась бесспорной истиной. Это относилось и к географии. Однако преклонения перед наукой имело разные последствия во Франции и Германии. Это различие можно хорошо проследить на примере Элизе Реклю и Поля Видаль де Ла Бланша.