VI. Вавилонские башни: Образец архитектуры

 

Современная архитектура Небоскреб из стекла и стали наилучшим образом отражает модернистический архитектурный стиль. Нависая над старомодными городскими домиками с низенькими каменными стенами, украшенными викторианскими завитушками, монументальные стеклянные башни отодвигали прошлое в тень, делая историю чем-то безотносительным к настоящему. Новые строения своими размерами и необыкновенными конструкциями вызывали трепет и благоговение, как бы говоря, что «человеку модерна» все по плечу. В этом отношении новые сооружения воскрешают в памяти более ранний небоскреб: Вавилонскую башню. Посредством новых материалов и технологий модернистические архитекторы создали новую эстетику двадцатого века. Модернисты отвергли всякие украшения, присущие архитектуре прежних веков. Раньше, как правило, здания строились так, чтобы напоминать о прошлом или указывать на их предназначение. Правительственные строения могли быть дополнены греческими портиками и римскими куполами, что связывало американскую демократию с ее корнями в античных республиках. Церкви могли иметь шпили и витражи, как готические соборы в эпоху великой веры. Модернистические архитекторы отвергли такого рода «обусловленность». Здание должно быть самодостаточным, указывающим только само на себя. Модернистическая эстетика основывалась на принципе «форма соответствует функции». При проектировании здания решающее значение имела функция, а не какая-либо принятая форма или обусловленность.    

Торговые центры и тематические парки Пожалуй, наиболее характерным примером постмодернистической архитектуры и ее места в современном обществе являются торговые центры. С внешней стороны вы не увидите ничего, кроме бетонного бункера без окон, занимающего огромную территорию и окруженного необъятными просторами бесплатной парковки. Однако заходя внутрь, покупатель обнаруживает нечто, напоминающее старомодные деревенские улочки, усыпанные деревьями, фонтанами, рыночными площадями и придорожными кафе. Каждый магазинчик имеет свой декор с витриной, но не имеет дверей. Играет музыка. Воздух либо охлаждается, либо подогревается. Интерьер приятно украшен и выполнен с учетом желаний и прихотей покупателя. Каждая вещь как бы кричит: «Трать деньги!» Торговый центр стоит как храм потребительских интересов и сопутствующих этому ценностей: комфорта, изобилия, удобства и моды. Средние века — это соборы, эпоха модерна — фабрики, век постмодерна — торговые центры.

Даже современные церкви иногда напоминают торговые центры или тематические парки, и не только в плане архитектуры, но и тем, что люди ожидают в них получить. Мегацеркви работают по принципу торговых центров: парковки, атриумы, информационные будки и магазины христианских товаров. Производя маркетинговые исследования и обращаясь к нуждам потребителя, воспитанного на богатом и разнообразном выборе, мегацеркви предлагают широкий спектр мероприятий на любой вкус и интерес. Хрустальный собор Роберта Шуллера — своего рода религиозный тематический парк с журчащими ручьями и богато представленной флорой {внутри здания), а также мультимедийными сенсорными перегрузками. Если Евангелие можно провозглашать в модернистической аудитории, так же как и в традиционном храме, то Христа наверняка можно проповедовать и в постмодернистическом архитектурном ансамбле. Проблема начинается тогда, когда идея торговых центров и тематических парков смешивается с христианством. Христиане, как и все другие люди в современной системе, являются потребителями, однако главное — чтобы они не смели применять потребительские ценности к Богу. Вдумайтесь в смысл выражения «выбрать церковь»! Разумеется, «выбирать» церковь так же, как мы выбираем бытовые приборы, — дело опасное. Вместо того чтобы искать церковь, где проповедуется Слово Божие, мы ищем церковь, которая бы «отвечала нашим потребностям». Церковь существует не для того, чтобы предоставлять нам «услуги», а для того, чтобы всячески побуждать своих членов «служить» Богу и ближним. Когда мы начинаем мыслить потребительски, мы ставим себя на первое место, выбирая то, что наиболее удовлетворяет нашим желаниям. Христианство — это вопрос истины, вопрос повиновения Святому Праведному Богу, Чья власть над нами абсолютна, Богу, Который никоим образом не является субъектом наших потребительских интересов. Христианство не должно быть заражено потребительством. Кроме того, церковь не должна быть тематическим парком. В век постмодерна мы склонны все оценивать с точки зрения развлечения. Судить о поклонении в церкви по тому, было ли это занимательно, — значит упустить главное. Выбирать церковь на основании того, что нам нравится музыка или что пастор рассказывает смешные истории — опасно. Поклонение — это не развлечение; поклоняясь, мы входим в присутствие Святого Бога. Отношения со Христом не должны зависеть от того, хорошо ли мы себя чувствуем. Скорее, как всегда напоминается тем, кто поклоняется в традиционных церквах, это вопрос того, соединяемся ли мы с Его крестом.  

Возвращение в Вавилон Тем, что происходит в мире архитектуры, иллюстрируется происходящее в искусстве и культуре вообще после крушения модернизма. Христиане некоторые явления приветствуют, а некоторые подвергают сомнению. Широкое разнообразие выражений постмодернизма предоставляет Церкви новый шанс. Между тем, искушение сдаться под натиском нового мировоззрения, вместо того чтобы исправить его, велико. Если модернизм со своей гордыней и претенциозностью напоминает Вавилонскую башню, то постмодернизм с его плюрализмом и путаницей олицетворяет проклятие Вавилона. Действительно, подобно тому, как смешение языков было надлежащим наказанием для строителей башни, постмодернизм во многом является хорошим «отрезвителем» от модернистического дурмана. Век постмодерна открывает для христианства возможности, которых не было в модерне. Его открытость прошлому, его отрицание узкого рационализма, утверждение, что искусство, помимо себя самого, должно быть обращено к смыслу и контексту, — все это благоприятно для возрождения христианского мировоззрения. Однако отрицание постмодернизмом абсолютов, его тривиальность и релятивизм, его склонность к удовлетворению личных желаний подрубают христианство на корню. Чтобы выйти из модернистического тупика и развеять хаос постмодернизма, современный мир нуждается в Пятидесятнице, даре языка, понятного всем, и в Святом Духе, единственно способном снять Вавилонское проклятие.