№1Икона (от греческого слова, обозначающего "образ", "изображение") возникла до зарождения древнерусской культуры и получило широкое распространение во всех православных странах. Русская иконопись — развивавшееся в недрах православной церкви изобразительное искусство Древней Руси, начало которому было положено в конце X века крещением Руси. Иконопись оставалась ядром древнерусской культуры вплоть до конца XVII века, когда в петровскую эпоху была потеснена светскими видами изобразительного искусства
Искусство иконописи пришло на Русь из Византии после принятия киевлянами крещения в 988 году при князе Владимире Святославиче
ЯЗЫК ИКОН. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ яЗЫК, СТОЛЬ ОТЛИчНЫЙ ОТ яЗЫКА ЕВРОПЕЙСКОГО ИСКУССТВА
СТАНОВИТЬСя ПРЕДМЕТОМ ИЗУчЕНИя И ИССЛЕДОВАНИя СПЕЦИАЛИСТОВ.
наиболее часто встречающиеся композиции русских икон.
Образы Богородицы
Предание гласило, что первые иконы Богоматери были созданы еще при ее
жизни, что их написал один из апостолов, автор Евангелия Лука. К
произведениям художника евангелиста причислялась и икона «Богоматерь
Владимирская», которая считалась покровительницей России, находящаяся
сейчас в коллекции Третьяковской галереи.
В центре иконы располагается поясное изображение
Богоматери с младенцем на руках, который нежно прижимается к ее щеке.
Изображение Марии и младенца в позах взаимного ласкания - по-русски
обозначалось как «Умиление». Прижимая к себе правой рукой младенца Сына,
мягко склонившись к нему головой, левую руку простирает к нему Мария в
жесте моления: пронзенная своей материнской скорбью за него, она к нему же
несет свою печаль, свое извечное заступничество за людей. Способным
разрешить материнскую печаль, ответить на ее молитву изображен здесь
младенец Сын: в его лике, в его обращенном к матери взгляде таинственно
слились детская мягкость и глубокая, неизречимая мудрость.
Почитание «Богоматери Владимирской» привело не только к тому, что на
Руси существовало много списков с нее, много ее повторений .Во
многом благодаря любви к этой древней иконе, особенно в северо-восточных
русских землях, широкое распространение получил сам тип «Умиление», к
которому она принадлежала. «Умилением» является прославленная «Богоматерь
Донская» - икона, согласно легенде, получившая свое имя в связи с тем, что
Дмитрий Донской брал ее с собой на Дон, в битву на Куликовом поле, где
одержана была великая победа над татарами.
Кроме изображений типа «Умиление», многочисленными и любимыми были
изображения Богоматери с младенцем на руках, которые назывались
«Одигитрия», что означает «Путеводительница». В композициях «Одигитрия»,
Богоматерь изображена во фронтальной, торжественной позе. Лишь правая рука
Девы Марии невысоко и спокойно поднята в жесте моления, обращенном к сыну.
Иногда «Богоматерь Одигитрию», называют «Богоматерь Смоленская». Дело в
том, что согласно летописному приданию, древнейший из привезенных на Русь
списков «Одигитри» находился в Смоленске.
Существует еще несколько различных по композиции изображений
Богородицы. К ним относятся: «Богоматерь Казанская», «Богоматерь
Тихвинская», «Богоматерь Оранта (молящаяся)», «Богоматерь Знамение».
Кроме рассмотренных икон, существует еще несколько сюжетных
групп: иконы с изображением различных праздников, например, Рождества,
Сретения, Успения и многих других; иконы с изображениями различных святых,
например, Георгия Победоносца, апостолов Петра и Павла, Козьмы и Демьяна и
многих других. Все эти иконы пишутся по определенным канонам, т.е.
правилам, определяющим сюжет и композицию изображения.
Эти сюжеты, почерпнутые из христианского слова, в основной
своей части знакомы всем христианским народам. Но благодаря особому
отношению к христианскому слову, к задачам, опирающейся на него живописи,
эти сюжеты стали на Руси основой самобытного, уникального в мировой
культуре явления - древнерусской иконописи.
№1.2
Бытовой жанр В России бытовой жанр развивался со второй половины XVIII в. (И. Фирсов, М. Шибанов, И. Ерменёв). В первой половине XIX в. в эстетическом утверждении повседневности важную роль сыграло пленяющее поэтическим простодушием и трогательной искренностью идиллическое изображение быта крестьянства и городских жителей (А. Венецианов и венециановская школа в России, Дж. К. Бингем и У. Маунт в США, Д. Уилки в Шотландии; представители бидермейера — Г. Ф. Керстинг и К. Шпицвег в Германии, Ф. Вальдмюллер в Австрии, К. Кёбке в Дании). Бытовой жанр русского критического реализма характеризовался глубоким и точным проникновением в душевный мир героев, развёрнутой повествовательностью, подробной драматургической разработкой сюжета. Эти черты, чётко проявившиеся в середине XIX в. в картинах П. А. Федотова, в рисунках А. А. Агина и Т. Г. Шевченко, были восприняты в 1860-х гг. жанристами-демократами - В. Г. Перовым, П. М. Шмельковым, сочетавшими прямую и острую публицистичность с глубоким лирическим переживанием жизненных трагедий крестьянства и городской бедноты. На этой основе вырос бытовой жанр передвижников, который сыграл ведущую роль в их искусстве, исключительно полно и точно отразившем народную жизнь второй половины XIX в., напряжённо осмыслявшем её социальные закономерности. Развёрнутую картину быта всех слоев русского общества дали Г. Г. Мясоедов, В. М. Максимов, К. А. Савицкий, В. Е. Маковский, и - с особой глубиной и размахом - И. Е. Репин, показавший не только варварское угнетение народа, но и борцов за его освобождение, таящиеся в народе могучие жизненные силы. Такая широта задач жанровой картины нередко сближала её с исторической композицией. В картинах Н. А. Ярошенко, Н. А. Касаткина, С. В. Иванова, А. Е. Архипова в конце XIX - начале XX вв. отразились расслоение деревни, жизнь рабочего класса. бытовой жанр передвижников нашёл широкий отклик в искусстве Украины (Н. К. Пимоненко, К. К. Костанди), Белоруссии(Ю. М. Пэн), Латвии (Я. М. Розентал, Я. Т. Валтер), Грузии (Г. И. Габашвили, А. Р. Мревлишвили), Армении (Е. М. Татевосян) и др. Успехи демократического реализма в бытовом жанре XIX в. были связаны со становлением и подъёмом художественной культуры многих народов в ходе их борьбы за национальное и социальное освобождение (М. Мункачи в Венгрии, К. Пуркине в Чехии, А. и М. Герымские и Ю. Хелмоньский в Польше, Н. Григореску в Румынии, И. Мырквичка в Болгарии, Д. Скутецкий в Словакии, Ж. Ф. ди Алмейда Жуниор в Бразилии, Л. Романьяч на Кубе). Жанрово-бытовые черты проявляются также впортрететном пейзаже, исторической и батальной живописи. Бытовой жанр сыграл важнейшую роль в становлении отечественного искусства XX в. В 20-е гг. в рамках данного жанра работали П. Кузнецов, М. Сарьян, П. Кончаловский, К. Петров-Водкин, художники объединения ОСТ (А. Дейнека, К. Пименов), в 30-е гг. — С. Герасимов, А. Пластов, Т. Галоненко, В. Одинцов, Ф. Кричевский. В работах бытового жанра отразились трудная жизнь фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны (Ю. Непринцев, Б. Неменский, А. Лактионов, В. Костецкий, А. Пахомов, Л. Сойфертис), типичные черты бытового уклада в послевоенные годы (Т. Яблонская, С. Чуйков, Ф. Решетников, С. Григорьев, У. Джапаридзе, Э. Калнынь, Л. Ильина). |
№2.1 Крестово-купольный храм
Крестово-купольный храм - тип христианского храма, впервые появившийся в Византии. Тип крестово-купольного храма получил широкое распространение в церковном зодчестве на Руси.Крестово-купольный храм обладает следующими свойствами:
он прямоугольный или крестообразный в плане
внутри храма установлены четыре, шесть или восемь столбов-опор
столбы связаны подпружными арками
подпружные арки с каждого столба перекинуты на стены
система столбов-опор делит храм внутри на несколько продольных и несколько поперечных проходов, называемых нефами
количество продольных нефов всегда нечетное
количество поперечных нефов (называемых еще трансептами) может быть любое
из поперечных нефов самый широкий – чаще предалтарный, из продольных – всегда центральный, пересечение этих нефов определяет местонахождение купола
нефы перекрыты системой цилиндрических сводов
своды над самыми широкими нефами в плане образуют крест
на пересечении этих нефов в средокрестии расположен купол
купол покоится на подпружных арках, связывающих столбы
пространства между ребрами арок заполнили вставками, по форме напоминающими надутые ветром треугольные паруса – отсюда название этой части свода – парус
купол открыт внутрь зала
Г
лавную
роль в системе крестово-купольного
храма играет центральный купол,
высоко поднятый на барабане.
В зависимости от количества столбов-опор, крестово-купольные храмы бывают четырехстолпными, шестистолпными, восьмистолпными и т.д. В древних русских храмах столбы имели крестчатый план (в сечении – крест).
К
онструкцию
древнерусского крестово-купольного
храма можно легко прочитать и снаружи.
Те места стены, куда с внутреннего столба была перекинута арка, снаружи усиливались дополнительным утолщением — лопаткой. Вертикальная часть стены, ограниченная лопатками, называется пряслом. Таким образом, по количеству лопаток на фасадах храма можно судить, сколько столбов внутри.
Если покрытие храма укладывали по сводам, то у фасадов вверху появлялось криволинейное завершение в виде полуцилиндрических очертаний торцов сводов.
Полукруглая линия между лопатками, завершающая часть фасада храма, и обычно служащая основанием кровли, называется закомарой, а покрытие называется позакомарным.
Верхняя часть прясла, ограниченная закомарой, называется тимпаном. Выразительное позакомарное покрытие – русская традиция. В крестово-купольных храмах чисто декоративные элементы уходят на втрой план. Зодчий стремится создать прекрасный, выразительный образ за счет самой конструкции, выбора наилучших пропорций отдельных частей храма.
Это классическая схема. Различные времена, различные местности внесли свою трактовку в эту крестово-купольную композицию.
Большинство храмов ярославской школы зодчества крестовокупольные, четырехстолпные.
Над пересечением средних нефов обычно возвышается световой барабан, увенчанный главой. Это одноглавый храм. Над пересечением средних нефов тоже может быть установлен барабан с главой. Тогда получается трехглавый или пятиглавый храм. В XVII веке покрытие большинства таких храмов было позакомарным. Позднее, почти везде его заменили на четырехскатное. Позакомарным осталось покрытие только у самого древнего сохранившегося храма Ярославля — Спасо-Преображенского собора XVI века. У него как раз три главы над восточным поперечным нефом.
Церковь Покрова на Нерли, 1165 г.
Церковь Спаса-Преображения на Ильине улице в Новгороде, 1374 г.
Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, 1230-1234 гг.
Рис. 1. Крестово-купольные четырехстолпные храмы простого и усложненного типов
Собор Ивановского монастыря в Пскове, 1230-е гг.
Архангельский собор Московского Кремля, 1505-1509 гг.
Успенский собор Московского Кремля, 1475-1479 гг.
Собор Рождества Богородицы в Суздале, 1222-1225 гг. Все крестово-купольные храмы имеют массивные ограждающие конструкции. Толщина стен — 1,2-1,4 м, в местах распора сводов — до 1,8 м. Своды и стены световых барабанов тоньше 0,5-0,8 м. Подклеты встречаются довольно редко, в шестистолпных зданиях их обычно нет. Площади остекления и дверных проемов составляют, как правило, 2-3% площади ограждающих конструкций.
Рис. 2. Шестистолпные крестово-купольные храмы простого и усложненного типов
Софийский собор в Новгороде, 1045-1052 гг.
Успенский собор во Владимире, 1158-1160; перестроен в 1185-1189 гг.
Рис. 3. Сложные многонефные крестово-купольные храмы
№2.2 Прорыв в портретном жанре в России, как и во многих других отраслях, случился в петровское время. Пётр I как приглашал зарубежных мастеров, так и способствовал обучению отечественных. С середины XVII по середину XVIII века портрет был достоянием в основном придворных кругов — будь то царская мемориальная „парсуна“,парадный императорский портрет или изображения людей, так или иначе близких к верховной власти. Лишь с середины XVIII столетия портрет „опускается“ в массы рядового поместного дворянства, под влиянием просветительства возникают пока еще редчайшие образы крестьян и купцов, создаются портреты деятелей культуры. . Портрет стал незаменимым средством и самоутверждения, и эстетизации жизни. К 1760-м годам портретное искусство было уже широко освоено не только при императорском дворе, но и в отдалённых помещичьих усадьбах. В 1760—1780-х годах многие черты русского портрета XVIII века определяются окончательно. Период становления, перехода от старых форм культуры, ученичества у Запада был завершён. Одни из первых мастеров были (Иван Никитин, Андрей Матвеев,Иван Вишняков, Алексей Антропов, Иван Аргунов). Их работы отличаются мастерством и точностью в передаче внешности, хотя не достигли полного совершенства. (Из следующего поколения к ней принадлежали Рокотов, Левицкий, Боровиковский). Эта магистральная линия отличается преемственностью. При этом она обладала внутренним единством — сначала она была направлена на овладение основными художественными принципами Нового Времени, затем, догнав их, стала развиваться в соответствии собщеевропейскими стилевыми тенденциями (барокко, рококо,классицизм, сентиментализм, предромантизм).
К этому периоду относится появление таких мастеров русского портрета, как Алексей Антропов, Мина Колокольников, Иван Петрович Аргунов.
Для позднего Елизаветинского царствования (конец 1750-х — начало 1760-х) был характерен идеал красоты, связанный с личностью императрицы Елизаветы Петровны. Это широкое жизнерадостное приятие реальности, ощущение праздничности, триумф природного начала. Часто этот идеал проступает в округлой дородности сильно нарумяненных лиц. Тем не менее, у многих мастеров (Антропов, Мина Колокольников) эта радость бытия и физическое довольство дополняются сдержанным отношением к изображению человека, которое восходит к формам и традициям иконы и парсуны. От парсуны идет в таких ранних портретах определённая застылость позы, а цвет предмета порой так насыщен, что за ним проглядывает характерный для средневековой художественной системы цвет символический. «Доличности» (то, что ниже лица) трактуются плоскостно, полотно создается ремесленно добросовестно, как своего рода вещь, при трактовке образа человека остаются следы символического мышления — все это является пережитком перехода от Средних веков к Новому времени.
Сравнение портретов русских мастеров и приезжих мастеров (см. Россика) середины XVIII века позволяет увидеть разницу в восприятии жанра представителями разных школ. Отечественные художники и иностранцы по-разному решают проблему «духовное/декоративное», которая воплощается в принципах взаимоотношения «личное/доличное». Доличности — шелк, бархат, пенящиеся или плоские, как бы стекловидные кружева, золотое шитье и ювелирные украшения — поражают щедрой, порой кажущейся избыточной цветовой насыщенностью и орнаментальностью. Это придает им самостоятельное звучание и превращает в своего рода драгоценную оправу для лиц. Цвет в произведениях русских живописцев обычно обнаруживает большую яркость и звучность, нежели в полотнах иностранных мастеров, и содержит меньше детально разработанных градаций. Гамму благодаря ее насыщенности чаще можно определить как барочную, нежели рокальную. Русские мастера этого периода дают вариант более полнокровного, целостного, мажорного переживания мира, по сравнению с иностранцами.
К 1750-м годам в русском портрете заметно усиливается камерность в трактовке образа. Например,Антон Лосенко культивирует станковый жанр, и поэтому в его портретах снижается декоративность, возрастает роль жеста, возникает сюжетная ассоциативность, происходят поиски камерного пространства.
К концу XVIII века русский портрет по своему качеству сравнялся с современными ему мировыми образцами. Его представителями являются Фёдор Рокотов, Дмитрий Левицкий, Владимир Боровиковский, в гравюре — Федот Шубин. Генеральная линия развития официального портрета большого стиля была представлена в конце столетия произведениями Степана Щукина (1762—1828).
Левицкий и Рокотов проделывают путь от парадного и полупарадного портрета к камерному. К концу века русской портретной школе свойственна деликатность, подчеркнутая вдумчивость, сдерженная внимательность, некая добропорядочность и благовоспитанность без потери элегантности.
Федор Степанович Рокотов (1735-1808) - выдающийся мастер камерного портрета, т.е. погрудного изображения модели, где все внимание художника сосредоточено на лице портретируемого. Главное для Рокотова - показать внутренние переживания человека, его духовную исключительность. Рокотов был превосходным мастером женского портрета. Женские образы художника преисполнены чувства внутреннего достоинства и духовной красоты, они величественны и гуманны. Его творчеству были присущи поэтичность образов, тонкость живописных отношений, легкость и мягкость мазка. Его кисти принадлежат портреты Н.Е. и А.П. Струйских (1772, ГТГ), "Неизвестного в треуголке" (начало 1770-х, ГТГ), "Неизвестной в розовом платье" (1770-е гг. ГТГ). Среди других художников XVIII века можно отметить творчество Владимира Лукича Боровиковского (1757-1825), который являлся третьим из ведущих мастеров портрета второй половины восемнадцатого века. Его полотна выделяются подчеркнутой лиричностью, созерцательностью, вниманием к миру личных переживаний человека. Он написал такие картины, как "Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке" (1794, ГТГ) и "Портрет Д.А. Державиной" (181З, ГТГ), как отечественный вариант английского "портрета - прогулки". Сентиментализмом проникнуты женские образы художника - портреты М.И. Лопухиной (1797), Е.А. Нарышкиной (1799), Е.Г. Темкиной (1798, все в ГТГ). В композиции полотен большую роль художник отводил пейзажу. И. ВишняковОсобое место в этой среде занимает творчество И. Я – Вишнякова. Внимательно воспринятые нормы парадного портрета приобретают у него несколько напряженную, но по-своему изысканно изящную интерпретацию. В портретах Сарры (1749) и Вильгельма (вторая половина 50-х годов) Фермор, мальчика Голицына (1760), застенчивость моделей, их непривычка к позированию органично согласуются с деликатной манерой художника. Отсюда проистекает смесь ломкой грации с неизбежной, но забавной выспренностью. Изображения детей и парные портреты супругов Тишининых (1755) представляют собой портреты-картины с торжественной постановкой фигур и иногда богатым интерьером и пейзажным фоном. Эта условная среда, почти безразличная у многих художников к конкретной модели, окрашена у Вишнякова особым настроением. Таков, например, весенний пейзаж в портрете девочки Фермор с молоденькими, наклоненными ветром деревьями. А. АнтроповНесколько иным путем шел А.П. Антропов (1716–1795). он навсегда остался художником середины века, наиболее ярким выразителем национального варианта барокко. Подобно Вишнякову, Антропов много занимался поручениями Канцелярии от строений, а также иконописью (что входило в его служебные обязанности). Однако в историю искусства он вошел прежде всего как портретист вполне оригинального склада. Среди его работ парадные полотна – портрет Петра III, портрет архиепископа С. Кулябки и др. Особую ценность представляют камерные портреты Антропова. Небольшие по размеру, чаще всего прямоугольные по формату, они характеризуются довольно однообразной грузноватой «посадкой» фигуры, которой словно тесно в отведенном пространстве: портреты А.М. Измайловой (1759), М.А. Румянцевой (1764). Типичны и овальные лица, нередко написанные в отличие от фигуры почти стереоскопично и воспринимающиеся как выпуклая, точно надутая изнутри форма. Эта особенность перекликается с приемами иконописания, с характерным для него контрастом объемного «личного» и плоскостного изощренно узорчатого «доличного» письма: портрет атамана Ф.И. Краснощекова (1761). Благодаря жестковатой обводке теней лица иногда вызывают ассоциацию с деревянной русской пластикой, с ее тщательно отшлифованной и до иллюзорности ровно окрашенной поверхностью. Манера письма выдает темпераментную натуру художника. Его полотна исполнены уверенной кистью и характерны ярким локальным цветом, лежащим в границах данного участка и не перетекающим в соседние. Ощущение добротной сделанности придает портретам оттенок мастеровитости в лучшем смысле этого слова. Качества вещественности и подчеркнутой декоративности, к тому же переходящие из одного произведения в другое, вовсе не лишают работы Антропова их неповторимости. Обостренная восприимчивость к индивидуальным физиономическим особенностям позволяет ему неторопливо обрисовывать (в буквальном и переносном смысле этого слова) данную модель с почти протокольной точностью. Это свойство, допустимое при изображении старческой модели (портреты четы Бутурлиных, 1763), немало затрудняет Антропова, когда он пишет молодые, особенно женские лица (портрет Т.А. Трубецкой, 1761). Общее для этого времени увлечение нарядной стороной живописи и тенденция к нивелировке частных особенностей вступает в трудное взаимодействие с объективностью наблюдателя. Видимо, этим и объясняется соединение серьезности, порою прямолинейности с нарочитым стремлением к выражению галантности или приятной задумчивости. Само переплетение этих свойств следует воспринимать не как проявление творческой слабости, а скорее как следствие смелой и вдумчивой манеры художника. Физиономические черты, пусть еще не осознанные, как отражение духовных качеств, честно зафиксированы на холсте и дают основание усмотреть за ними внутреннюю жизнь моделей. Антропов оставил заметный след в русской живописной культуре того времени, еще далекой от просветительских порывов и философского умонастроения, но живой и колоритной.Дмитрий Григорьевич Левицкий(1735-1822). Именно в творчестве Левицкого воплотилась самая суть российского века Просвещения, чей расцвет приходится на екатерининскоецарствование.Творчество Левицкого демонстрирует, что Россия окончательно вошла в европейский круг. Просветительские идеалы достоинства, разума и естественности, актуальные для западного культурного сознания, весьма для него значимы. По живописному мастерству его портреты не уступают работам лучших французских и английских современников. Никто так сочно и осязательно не пишет вещественный мир, восхищаясь его драгоценностью и разнообразием: блеском бронзы, тяжестью и переливами тканей. Уже в ранних работах показал себя первоклассным мастером парадного портрета, способным найти выразительную позу и жест, сочетать интенсивность цвета с тональным единством и богатством оттенков (портреты Н. Сеземова, 1770; П. Демидова, 1773). Вершиной творчества Левицкого — и всего русского портрета XVIII века — стала серия портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц, написанная в 1773—1776 годах. Серия «Смолянок» — шедевр мирового искусства (все портреты находятся в Русском музее). Музицирующие, танцующие или разыгрывающие изящные «пиесы» смолянки исполнены девичьей грации, свежести и непосредственности, которые покоряют зрителя независимо от наивного кокетства, считавшегося признаком благородного воспитания. Большие размеры полотен художник сумел сочетать с интимной трактовкой темы, своеобразную монументальность композиции — с подкупающей естественностью, условность придворного этикета — с обаянием беззаботной молодости, свободную живописную манеру — с материальностью письма и внимательной передачей фактуры предметов
В созданной Левицким обширной галерее портретов — величественная Екатерина II (1783), представленная мудрой и просвещённой законодательницей (именно этот портрет вдохновил Г. Державина на создание знаменитой оды «Видение Мурзы»), и Дени Дидро (1773), французский философ—энциклопедист, писатель, энергию, творческое беспокойство, душевное благородство которого так живо и непосредственно передал русский художник, и отец художника (1779), скромный, мудрый и усталый старика, бывший в своё время одним из лучших украинских гравёров, и строитель здания Академии художеств зодчий А. Кокоринов (1769—1770), богатый купец-откупщик Н. Сеземов (1770), публицист, просветитель и издатель И. Новиков. Левицкий был близко знаком со многими выдающимися людьми своего времени: Н. Львовым, Г. Державиным, В. Капнистом, И. Дмитриевым, И. Долгоруким, Н. Новиковым. Граф Артемий Иванович Воронцов (1748—1813) заказал Левицкому портреты членов своей семьи, для украшения стен своего нового дома в Петербурге. Портреты А. И. Воронцова, его супруги П. Ф. Воронцовой и их дочерей Екатерины, Анны, Марии, Прасковьи (1780-е годы, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) предназначались для семейной портретной галереи. В камерных по характеру портретах художник выделил особенности физического и духовного облика каждого члена семьи.
В 1780-х годах художник создал уникальную портретную галерею деятелей русской культуры. Особой теплотой отличаются интимные портреты Левицкого, созданные в период расцвета творчества художника (середина 1770-х — начало 1780-х). Ещё в 1773 году мастер исполнил портрет Д. Дидро, поражавший современников своей жизненной убедительностью, исключительной правдивостью в воссоздании облика философа. Одно из лучших созданий Левицкого — портрет молодой М. Дьяковой (1778), поэтичный, жизнерадостный, написанный в богатой гамме тёплых тонов.
№3.2
Творчество и биография - Нестеров Михаил Васильевич
Нестеров Михаил Васильевич, выдающийся русский советский художник. Родился в Уфе в купеческой семье. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1877— 86) и в Академии художеств у В. Перова, И. Прянишникова и П. Чистякова. В начале своего творческого пути Михаил Нестеров искал свою индивидуальную манеру в бытовом жанре («Жертва приятелей», 1881; «Экзамен в сельской школе», 1884; «Знаток», 1884), исторической картине («Шутовской кафтан», 1885; «Избрание Михаила Федоровича на царство», 1886) и портрете («Портрет М. И. Нестеровой», 1886).
В 1882 он женился на Марии Мартыновой, которая умерла в 1885 от родов. Эта трагедия сильно повлияла на все дальнейшее творчество художника. Он бросил легковесные жанры и обратился к историко - религиозной тематике.
Первый успех пришел к Нестерову, когда он создал картину «Пустынник» (1888—89), выдвинувшую его на одно из видных мест среди русских художников. В этой картине гармония тишины и покоя природы сочеталась с умиротворенностью человека. Те деньги, которые П. Третьяков заплатил за картину, дали возможность Нестерову посетить Австрию, Италию, Францию и Грецию. После поездки он приступил к созданию цикла картин, посвященных Сергию Радонежскому. Первая из них — «Видение отроку Варфоломею». Варфоломей — мирское имя Сергия Радонежского. Пейзаж, который мог стать фоном картины, он нашел в Абрамцево, а для Варфоломея позировала деревенская девочка, недавно оправившаяся от недуга. Картину художник оканчивал в Уфе. Когда картина была представлена зрителям, такие маститые критики, как В. Стасов и В. Григорович, обрушились на картину, отговаривая П. Третьякова от покупки. На это последний заметил, что если бы он уже не приобрел ее для Галереи, то после этих уговоров сделал бы это обязательно. явившись по сути манифестом символизма в русской религиозной изобразительной традиции; на первый план в картине выходит не догма, а человеческое переживание, причем атмосфера видения, чуда в равной мере воплощена и в фигурах и в окружающем осеннем пейзаже. Слова «нестеровский отрок» и «нестеровский пейзаж» стали с той поры нарицательными.
В 90-е наряду с «Видением отроку Варфоломею» он создал такие шедевры, как «Юность Сергия», «Под благовест» и «Великий постриг». В 1890 В. Васнецов привлек его к оформлению Владимирского собора в Киеве. Нестеров создал для собора запрестольный образ «Рождество Христово». После этой работы последовал заказ на мозаики для храма Спаса на Крови в Петербурге, на росписи Марфо-Мариинской обители в Москве и храма Александра Невского в Абастумане. Здесь Нестеров выполнил большинство работ и руководил оформлением. Религиозные тенденции в его творчестве значительно усилились после поражения революции 1905. Он создал картину «Святая Русь», названную Л. Толстым «панихидой русского православия».
С неменьшим успехом художник писал портреты. Лучшие образы такого рода — портреты родных либо знакомых, близких по духовным убеждениям людей («О. М. Нестерова», или так называемая «Амазонка», дочь художника, 1906; ), портрет Е. Нестеровой «П. А. Флоренский и С. Н. Булгаков», или «Философы», 1917). Человек у Нестерова зачастую предстает стоящим как бы «на краю», на изломе эпохи; образы впечатляют своим острым, исповедальным психологизмом, которому вторит печальная мелодика природы. Долгое время после революции работал над религиозными картинами: «Свирель», «Тихие воды» (1923). В 1928 создал автопортрет, ставший поворотным в его жизни. После этого создавал только портреты. Среди них портрет скульптора В. Мухиной, хирурга С. Юдина (1935), художников Кориных, академика И. Павлова.
№5.1 Мозаики Софии Киевской. Мозаики украшают главный алтарь и купол Софийского собора. (Мозаика - изображения, набранные по сырой штукатурке кубиками стекловидной массы - смальты)
Здесь изображены основные персонажи христианского вероучения. Они расположены в строгом порядке согласно "небесной иерархии", которая отвечала иерархии феодального общества.
Все сохраненные мозаики Софии Киевской - это оригиналы XI века. В местах повреждения мозаик в XIX веке были сделаны росписи масляными красками.
В зените центрального купола, в медальоне диаметром 4,1 м, видим монументальное изображение полуфигуры Христа-Вседержителя.
Мозаика "Христос Вседержитель" (Христос-Пантократор. Мозаичное изображение). Главный купол Софийского собора:
Христос - в пурпурном хитоне* и голубом плаще. Медальон обведен девятью разноцветными кругами, напоминающими радугу. Вокруг Христа-Вседержителя - четыре архангела, из которых только один (в голубом наряде) - мозаичный, а другие в 1884 году пририсовал маслом М. А. Врубель.
Мозаика Архангели. Фрагменты. Главный купол Софии Киевской:
В простенках между окнами барабана изображены двенадцать апостолов, из них мозаичной сохранилась лишь верхняя часть фигуры Павла. Из четырех изображений евангелистов на парусах, поддерживающих купол, целой осталась фигура Марка на юго-западном парусе. Марк сидит на стуле перед раскрытым Евангелием. В правой руке он держит перо, в левой - свиток. На нем хитон серо-белого цвета и красивый пурпурный плащ. Здесь применена также зеленая, желтая и золотая смальта, что значительно обогащает общий колорит композиции.
Мозаика "Евангелист Марк". Фрагмент. Юго-западный парус:
Мозаика "Евангелист Иоанн". Фрагмент:
От остальных мозаичных изображений евангелистов до нас дошли только небольшие фрагменты. Среди них очень интересное изображение маленького столика с письменными принадлежностями на юго-восточном парусе (фрагмент композиции "Евангелист Матфей").
Мозаика "Евангелист Матфей". Фрагмент столика:
Непосредственно под арками, поддерживающими центральный купол, в древности находилось четыре мозаичных медальона. От них сохранились лишь два - с изображениями Христа-священника над восточной аркой и богоматери - над западной.
Фрагменты Мозаики "Севастийские мученики" в Софийском Соборе
На северной и южной подпружных арках уцелело пятнадцать мозаичных медальонов с изображениями мучеников.
На столбах предалтарной арки (над иконостасом) - мозаичная сцена "Благовещение": слева - архангел Гавриил, справа - дева Мария.
Мозаика Софии Киевской "Благовещение". Архангел Гавриил. Столб предалтарной арки: Мозаика Софии Киевской "Благовещение". Дева Мария. Столб предалтарной арки:
Обе части композиции очень красивые по колориту. Гавриил в белом наряде с зеленоватыми, пурпурными и черными оттенками. Звучание белого цвета усиливают красные сандалии, жезл и полосы (клавы) на руках. На Марии одежда глубокого синего цвета, оживленная золотом на рукавах и концах мафория*. С синевой одежды контрастируют красные сапожки и пряжа в руках богоматери.
Главный алтарь Софийского Собора. Над аркой алтаря размещена композиция "Деисус" - три медальона с погрудными изображениями Христа, Богоматери и Иоанна Крестителя. Мозаика Софии Киевской Деисус, диаметр боковых медальонов 0,85 м, центрального медальона 0,9 м. XI-XVII века.
Мозаика "Деисус". Алтарная арка:
Мозаика "Деисус". Фрагмент. Христос. Алтарная арка:
Мозаика "Деисус". Фрагмент. Богоматерь. Алтарная арка:
Мозаика "Деисус". Фрагмент. Иоанн Креститель. Алтарная арка:
Оранта - Главный алтарь Софийского Собора
В своде главного алтаря видна огромная фигура Оранты - богоматери, которая молится. Эта фигура доминирует над росписями интерьера. Высота ее - около 6 метров. Богоматерь стоит с поднятыми руками на широком помосте, украшенном драгоценными камнями. На ней - синий хитон, пурпурный мафорий с золотыми складками и красные сапожки. Из-за пояса свисает белый платок. Фигура Оранты выделяется среди росписей Софийского собора особым величием, монументальностью и сочностью красок.
Мозаика "Оранта". Главный алтарь Софии Киевской : Евхаристия в Софийском Соборе
Под Орантой - многофигурная композиция "Евхаристия"- символическая сцена причащения апостолов. В центре - престол, вдоль которого стоят ангелы с Рипидами (опахалами). Возле них дважды изображена фигура Христа. Он причащает хлебом (слева) и вином (справа) апостолов, которые торжественно подходят к нему с обеих сторон. Апостолы и ангелы в светлом костюме, Христос - в синем плаще и пурпурном хитоне с золотыми складками. Малиновый престол в центре придает композиции особую цветовую насыщенность.
Мозаика Софийского Собора "Евхаристия". Главный алтарь:
Мозаика "Евхаристия". Фрагменты:
Мозаика "Евхаристия". Фрагмент: Христос; Фрагмент: Ангел:
Мозаика Софии Киевской "Евхаристия". Фрагменты: Евхаристия — одно из главных церковных таинств, в котором хлеб и вино мистическим образом пресуществляются в тело и кровь Христову. Совершение евхаристии составляет суть основного христианского богослужения — литургии. На причастии верующие, вкушая хлеб и вино, в которых воплощены «истинное тело» и «истинная кровь» Спасителя, соединяются с ним и приобретают залог жизни вечной.
Композиция «Евхаристии» включает в себя фигуры Иисуса Христа (часто он пишется дважды) в центре композиции и подходящих к нему для причастия апостолов, которых возглавляют Петр и Павел. Господь стоит у престола и подает своим ученикам хлеб и вино. Ему прислуживают ангелы. В храме изображение «Евхаристии» традиционно помещается в алтаре, в центральной апсиде. За этим сюжетом специально закреплено место, где осуществляется таинство литургии, ибо он наглядно поясняет смысл происходящего богослужения. «Евхаристия» может также помещаться над Царскими Вратами или в праздничном ряду иконостаса.
Изображение причащающихся апостолов получает широкое распространение в X—XI веках. В «Евхаристии» Софийского собора представлена уже развитая иконография этого сюжета.
Наиболее удачны цветовые сочетания в дважды повторенной фигуре Христа, облаченного в пурпурный хитон с золотыми ассистами и светло-синий плащ, — его одежды контрастно выделяются на золотом фоне.
Подходящие с обеих сторон апостолы с трудом опознаются по обусловленным каноном различиям в облике. Их образы маловыразительны и лишены тонкого индивидуального своеобразия, которое отличает Отцов Церкви на «Святительском чине», расположенном здесь же регистром ниже. Трое крайних левых апостолов в софийской «Евхаристии» крайне сложны для атрибуции, к единому мнению, кто здесь изображен, исследователи так и не пришли. Две фигуры, крайние справа, не сохранились — во время одной из реставраций, проводившихся в XIX веке, они были написаны красками. Предположительно, это апостолы Варфоломей и Фома.
«Евхаристия» наиболее архаична из всех мозаик Софийского собора. Пропорционально укороченные, с укрупненными головами фигуры скованны в своих движениях и не отличаются разнообразием поз и жестов.