Краеведческий метод исследования

Краеведение - явление чрезвычайно многоплановое, под которым сегодня понимают и воспитательную работу со школьниками, и сбор информации по истории конкретной местности, и просветительскую деятельность. В этом перечне особняком стоит понимание краеведения как особого метода исследовательской деятельности по изучения отдельных местностей.

Сам этот метод начал оформляться еще в 1920-е годы, прежде всего, в работах членов Общества изучения Московской губернии. Его формирование происходило на основе анализа тех работ по описанию конкретных местностей, которые в огромном количестве были выполнены самими местными авторами во второй половине XIX - начале ХХ веков (Шаблин А.А. Краеведение как метод исследования в работах членов Общества изучения Московской губернии // Проблемы истории Московского края. Материалы конференции. М., 2006). Однако, к сожалению, этот процесс не был завершен, он оказался прервана одновременно с разгромом краеведения на рубеже 20-х - 30-х годов ХХ века, и с тех пор такая работа фактически не возобновлялась. Советское краеведение 40-х - 80-х годов ХХ века специальные познавательные задачи практически никогда не ставило. Поэтому оно и не пыталось продолжить разработку собственного краеведческого метода исследования. По сути же это стало еще одним проявлением затянувшегося тяжелого кризиса краеведения, который вряд ли преодолен и сегодня.

Составной и наиболее значимой частью краеведческого метода исследования является особый вид наблюдения, который предполагает тесное взаимодействие исследователя и описываемого объекта, при котором важным (часто основным) источником краеведческого знания становится опыт земляков краеведа. Этот опыт обычно редко каким-либо образом фиксируется, и воспринять его оказывается возможным, прежде всего, именно через непосредственное наблюдение жизни конкретного села или небольшого города (еще лучше, живя этой жизнью). В этой связи следует полностью согласиться с тонким образным выражением А.Т. Топчего: "К ученому краеведу (если он достаточно внимателен) поступают импульсы из гущи народных масс. Он может работать на кончиках нервной энергии народа. Обобщая глубинный коллективный опыт, краевед способен к умозаключениям, далеко превосходящим возможности социолога или иного гуманитария" (Топчий А.Т. Предмет и метод краеведения // Проблемы охраны и использования историко-культурного наследия Сибири. Кемерово, 1996. С. 49).

Лишь в отдельных случаях особенности культуры той или иной местности, повседневная жизнь небольшого села может получить фиксацию в письменном тексте. Это происходит в дневниках, воспоминаниях уроженцев этих мест, а также в специально подготовленных ими очерках о жизни села или города. Правда, к сожалению, к сегодняшнему дню традиция описания отдельных мест их уроженцами (описания, осуществленного на основе личного опыта и наблюдений на протяжении жизни) фактически прервалась (В этой связи весьма интересным представляется обращение историков к описанию местностей, в которых они сами выросли. О ходе такой работы над описанием своей малой родины на Первых краеведческих чтениях (апрель 2007 г.) рассказывал воронежский историк А.Н. Акиньшин. Над изучением повседневной жизни небольшого рязанского города Спас-Клепики работает А.А. Севастьянова. (Севастьянова А.А. Провинциальный райцентр в 50 - 60-е годы: уклад и культура выживания // Источниковедение и краеведение в культуре России. Сборник к 50-летию служения Сигурда Оттовича Шмидта. М., 2000). Судя по всему, подобная форма работы все больше представляет интерес для современной историографии). Если местные авторы и берутся за работу по описанию своих сел и городов, то работать они пытаются прежде всего, как историки, по сути создавая хронику событий (в том числе и весьма давних) из истории края. В соответствии с этими целями подбираются и соответствующие источники: архивные материалы, публикации, данные археологии и пр. Насколько таким авторам хватает подготовки для работы с подобными материалами - это очень большой вопрос (Последние традиционно краеведческие работы появились в 60-е годы ХХ века. См.: Немова М.П. Село Дединово Луховицкого района Московской области (бывшей Рязанской губернии Зарайского уезда) // Краеведческие исследования. (Краеведение и местные сообщества). Вып. 1. Рязань, 2001; Моисеев А.Г. Прошлое села Кузьмина. Хроника семьи Моисеевых. М., 1999).

На самом же деле получение краеведом по-настоящему уникальной информации возможно уже благодаря тому, что он живет в плотном окружении своих земляков, выступая при этом одновременно и в качестве составной части данного местного сообщества, и в роли исследователя этого образования. Поэтому он владеет информацией, недоступной никакому историку, и многие явления местной жизни, даже те, что способны вызвать удивление или непонимание у стороннего наблюдателя, краеведу представляются совершенно естественными и вполне объяснимыми. Ведь они - часть его жизни.

Фактически все остальные источники информации (документы, данные топонимики, статистика и пр.) должны выступать в качестве дополнительных по отношению к наблюдению, призванных лишь конкретизировать его данные или сделать более аргументированным анализ конкретных явлений.

В свое время формирование краеведческого метода исследования во многом было связано с существованием в России первой трети ХХ века обособленных, неповторимых по своей культуре сельских и городских мирков. Описание этих оригинальных образований требовало появление особого подхода к их изучению и специфичного инструментария. Ведь в данном случае объектом оказывалось не просто село, но единый социальный организм - местное сообщество, исторически сложившееся в рамках этого села. Так, К.В. Сивков советовал начинающему краеведу: "отдельному исследователю лучше в начале сузить (географически) свою задачу и взять объектом исследования один социальный организм (выделенною мною - А.Ш.), т.е. одну деревню (то же относится к изучению совхозов, колхозов и проч.)" (Сивков К.В. Культурно-историческое изучение небольшого района. Л., 1926. С. 15).

Местное сообщество образуют люди, которые не просто живут рядом, но при всем разнообразии конкретных характеров обладают и некими общими для всех для них особенностями восприятия окружающей действительности и схожими чертами поведения. Эти схожие черты формируются в силу тесноты общения между людьми в специфично организованном (в соответствии с требованиями местной культуры) пространстве села или города.

Приступая к работе, краевед и обращается к описанию местных сообществ, а точнее общих качеств, которые присутствуют в поведении его земляков, образующих вместе с ним подобное сообщество. Эта проблема, по сути, должна интересовать краеведа в гораздо большей степени, чем, например, история села. Краевед, конечно, не историк. Он не должен (да часто и не может) быть историком. Его обращение к истории связано разве что с необходимостью объяснить происхождение той или иной особенности местной культуры.

Подобный подход задает особую систему координат, позволяющую дать характеристику человека через описание той территориальной группы, к которой он принадлежит. Неслучайно в прошлом краеведов крайне мало интересовали биографии замечательных земляков, а в своих работах они, скорее, создавали обобщенный образ жителей села, перечисляя присущие им особенности поведения, черты характера, не переходя на описание конкретных личностей (Шаблин А.А. Личность на страницах краеведческих работ второй половины XIX - начала ХХ веков // Краеведческие исследования. (Краеведение и местные сообщества). Вып. 2. Рязань, 2004). Такой подход представлялся особенно важным в традиционном обществе, не потерял он своего значения и в эпоху кризиса подобного типа обществе. По мнению же исследователей, "Россия сегодня - несомненно разрушающееся традиционное общество…" (Ачкалов В.А. Россия как разрушающееся традиционное общество // Полис. 2001. № 3).

Характеристика небольших местных сообществ возможна только через рассмотрение деталей быта, повседневной жизни, то есть тех сфер, в которых особенности местной культуры проявлялись особенно ярко. В XIX веке один из зачинателей российского краеведения А.С. Гацисский настаивал: "Нас интересует мельчайшая этнографическая особенность, и мы готовы печатать все, что народный обычай выработал в Нижегородском Поволжье… Нам нужно знать, чем отличается каждая отдельная местность, чем закудемский житель от жителя по Сю сторону Кудьмы; нам нужно знать, почему за Волгой посиделки не обходятся без парней, а в Горах соблюдается обычай изгнания парней с посиделок" (Цит. по: Архангельский С.И. Основы и метод краеведческой работы А.С. Гацисского// Краеведение. 1929. № 10. С. 588).

Поэтому краеведческие работы с высоты "большой истории" вполне можно было бы назвать "энциклопедиями мелочей", если бы в этом выражении не присутствовал подспудный негативный оттенок. Ведь все те мелочи, небольшие радости и негромкие события, которые в своих работах описывали краеведы, и составляли саму жизнь российской провинции, точнее отдельных ее небольших частей. Ими в большой степени провинция живет до сих пор. Без обращения к подобным деталям жизнь сел и провинциальных городов неизбежно полностью теряет присущую ей самобытность и колорит, превращаясь в "беспросветную серость", какой она представляется со стороны.

В качестве примера краеведческого описания, богатого на такие детали, назовем работу М.П. Немовой (1908-1991 гг.), родившейся и долгое время прожившей в с. Дединово. Уже в 1960-е годы, живя у своих детей в Москве, в своем описании родного села она вспоминала: " "Был у нас такой обычай, по теперешнему мне кажется странным. На именины каждого пекли пирог с вареньем или блоками в большом круглом гофрированном противне. В конце обеда пирог прямо в противне ставили на стол и на него клали деньги, 20 коп., 10 или 5 коп., кто сколько. Это на мои или Катины именины, мы собирали их, пирог нарезали и ели, что оставалось доедали за вечернем чаем" (Немова М.П. Село Дединово Луховицкого района Московской области (бывшей Рязанской губернии Зарайского уезда) // Краеведческие исследования. (Краеведение и местные сообщества). Вып. 1. Рязань, 2001. С 158).

Подобные невыдающиеся события составляют саму живую ткань провинциальной жизни, и потому они обязательно должны стать предметом самостоятельного изучения краеведом. Конечно, их фиксация невозможна без очень тесного знакомства с жизнью конкретной местности, но проблема состоит в том, что и подобное знакомство не гарантирует положительного результата в работе. Краеведу важно научиться видеть подобные детали, являющиеся типичными для изучаемого села и целенаправленно фиксировать их.

Принципы краеведческого метода, возможно, еще требуют уточнения и, главное, более развернутого обоснования, но эффективность самого такого метода показали работы, выполненные с его использованием(например: Шаблин А.А. Старые Луховицы. Культура местного сообщества в меняющемся мире. Рязань, 2007).

Шаблин Андрей Александрович, к.и.н., доц. Коломенского педагогического института

 

А.В.Топычканов

Ответ И.Б. Сидоровой на: "А понятия "краеведение", "историческое краеведение" желательно использовать в первоначальном значении - как обозначение общественно-научной, просветительной деятельности".

Мне кажется, это не решение проблемы. Содержание многих учебных и научных дисциплин различно при одинаковом названии: не только школьная физика весьма далека от современной физики, но и многие вузовские дисциплины отличаются от их современного состояния как научных дисциплин. Никто не собирается возвращаться к геродотовскому пониманию истории только потому, что в настоящее время существует несколько несколько соперничающих между собой дефиниций истории, которые имеют за собой длительную историографию и историософию. Кроме того, преимущество дисциплин, в которых соединяется практическая и научная деятельность (например: археография, архивоведение), в том и заключается, что они способствуют актуализации полученных знаний. Необоснованный и поспешный отказ от понятия "краеведение" как научной дисциплины может привести к потери сугубо краеведческих методов, таких, например, как метод включенного наблюдения, которому посвящено выступление А.А. Шаблина в этой теме.

 

Л.В. Митрошенкова

Тема, поднятая А.А. Шаблиным, представляет не просто очень важный теоретический интерес. Возникает длинный ряд жизненно важных для членов региональных краеведческих организаций вопросов.

Итак, чем должен заниматься краевед? Как же назвать людей, которые не ставят перед собой целей, указанных в статье А.А. Шаблина? Они занимаются историей края, описывают замечательные события, истории из жизни отдельных земляков, но совсем не задумываются о местных особенностях, отличающих жителей данного села или небольшого города. Они - не краеведы, получается? Но - кто? Они - не историки, не социологи… Они даже не задумывались никогда над необходимостью фиксировать "местные особенности жизни". Не говорю обо всех, но среди знакомых мне членов общества краеведов Чеховского района (так же, как Малоярославецкого, например) таких краеведов, о которых говорит Андрей Александрович, не встречала. Да, кстати, а как быть с "местными особенностями", в тех местностях, где они уже полностью или почти полностью нивелировались? К примеру, в малых городах Московской области, являющихся, по сути, "спальными районами" Москвы? Где население, в основном, пришлое, где почти не осталось старожилов? Могут там существовать краеведы или нет? Как объяснить людям, что они, всю жизнь интересовавшиеся историей своего края и считавшие поэтому себя краеведами, занимаются чем-то совсем другим?

 

А.В. Топычканов

Ответ Л.В.Митрошенковой на: Как же назвать людей, которые не ставят перед собой целей, указанных в статье А.А. Шаблина? Они занимаются историей края, описывают замечательные события, истории из жизни отдельных земляков, но совсем не задумываются о местных особенностях, отличающих жителей данного села или небольшого города. Они - не краеведы, получается? Но - кто?

Данный вопрос выглядит логично, если считать, что единственным краеведческим методом является метод включенного наблюдения, нацеленный исключительно на реконструкцию местных особенностей и внутреннюю организацию местного сообщества. Мне кажется, Л.В. Митрошенкова точно указала на то, что такое ограниченное понимание краеведческого метода приводит к ограниченному пониманию краеведения. Вероятно, в историческом краеведении присутствуют те же два аспекта исследования, которые существуют в исторической науке: фрагментация и синтез. Что бы ни делал исследователь с местным сообществом и связанной с ней материальной культурой - фрагментировал ли жизнь социального организма или, наоборот, стремился к научному синтезу - он все равно краевед (если только, конечно, он согласится себя так называть).

 

А.А.Шаблин

В этом и есть главная проблема современного краеведения: описывая историю края, своих земляков, жизнь родного города или села они ухитряются не назвать ни одной "местной особенности"! Безуспешные попытки решения важнейших вопросов нашей истории мешают краеведам рассказывать о реальной жизни своего края, а часто встречаемое отсутствие необходимой подготовки делает их еще и весьма уязвимыми для критики.

А.Г.Смирнова

Ответ И.Б.Сидоровой на: "Статус региональной истории как учебной дисциплины нуждается в уточнении с учетом общего курса отечественной истории и курса исторического краеведения. Последний, на мой взгляд, мог бы иметь название ближе к исторической науке, например, "Региональная и локальная история: опыт теории и практики". Он знакомил бы студентов с теорией, историей и практикой создания работ - как научных, так и популярных".

Как показывает опыт, в различных учебных заведениях, цели, задачи и предмет Региональной истории понимаются по-разному, поэтому прежде чем говорить о статусе региональной истории как курса, нужно внести ясность в понимание теоретико-методологических основ дисциплины. И в первую очередь надо уточнять понимание предмета региональной истории (и для того, чтобы независимо от вуза, от преподавателя, от региона вкладывать в дисциплину адекватно понимаемое содержание; и для того, чтобы определиться с местом региональной истории в системе исторических наук). Затем необходимо наметить грани различия между краеведением (в том числе историческим, историко-культурным) и региональной историей, поскольку (для нас это очевидно) речь идет о явлениях и понятиях близких (как близки, например, отрасли исторической науки, часто опирающиеся на общие методологические подходы, использующие общие методические приемы исследования и т.д.), но совсем не однозначных.

Если региональную историю понимать как историю Отечества, но локально, т.е. как историю Отечества на примере конкретного региона (История Бурятии, История Оренбургского края и т.д.), как рассмотрение истории государственности или поэтапного развития исторического процесса на конкретной территории, то региональная история как самостоятельная учебная дисциплина утрачивает смысл, потому что ее предметом становится предмет отечественной истории (и в данном случае, неважно, идет ли речь о территории страны в целом или же ее отдельной части), ее цели и задачи идентичны целям и задачам отечественной истории.

На самом деле, предметом региональной истории является не исторический процесс, а территория, регион (некая территориальная общность). Цель региональной истории - не изучение истории региона, а изучение самого региона с точки зрения выявления его географических, этнокультурных, социоэкономических и проч. особенностей для понимания специфики развития различных процессов, в том числе и исторического, на данной территории, для понимания места региона в общей территориальной структуре государства, его роли в отечественном историческом процессе.

Региональная история не есть раздел или часть предмета "Отечественная история", это часть исторической науки, по статусу такая же как и другие исторические дисциплины.

И с курсом исторического краеведения курс региональной истории связан не иерархически. И региональная история, и историческое краеведение суть разные понятия и разные научные направления. И если предмет изучения в обоих случаях - территория ( количественный критерий в данном случае не играет решающей роли - улица, село, город, край), то вполне определенно отличаются их цели и задачи. Для краеведения самоценно и самодостаточно место - его комплексное (как говорилось в 1920-е гг., "синтетическое" изучение): местное сообщество, природно-географические особенности, исторические события, историко-культурная среда, повседневность, объекты наследия и проч. Для региональной истории изучение места, территории (региона) необходимо для его восприятия, понимания как части целого, как одного из звеньев общей территориальной системы России (в различные исторические эпохи). Именно в таком ключе понимаются учебные дисциплины "Региональная история" и "Историческое краеведение" на кафедре региональной истории и краеведения ИАИ РГГУ, и соответствующие учебные курсы выполняют вполне самостоятельные научные и учебные задачи.

В свете вышесказанного, нет надобности объединять понятия "региональная история" и "краеведение" (заменяя при этом последнее термином "локальная история") в какой-либо унифицированный курс, это объединение будет искусственным. Тем более не стоит сводить задачи этих дисциплин к изучению "опыта теории и практики". Знакомство с теоретической и методологической базой региональной истории является неотъемлемой частью этого учебного курса (как и всякого учебного курса вообще), также как и знакомство с историей становления науки, историографической традицией и проч. Но кроме этого студентам предлагается и целый комплекс сведений о регионах России (См.: Истомина Э.Г., Козлов В.Ф. Региональная история России и сопредельных государств: Программа курса //Преподавание краеведения и москвоведения в высших учебных заведениях: Сб. М., 2001. С.126-148.)

Что касается Исторического краеведения как учебной дисциплины, то программа курса точно также включает вводную часть, где рассматриваются теоретико-методологические проблемы, историография и источниковая база, а также в рамках учебного курса в качестве объектов исследования предлагаются: город, крестьянская (сельская) культура, дворянская культура, купеческая культура, местная церковная история, некрополь и т.д. (причем, наряду со спецификой каждого явления в связи с историей конкретного места рассматриваются и особенности методики их краеведческого изучения), что позволяет понимать историческое краеведение как систему знаний о местном историко-культурном опыте и одновременно как метод комплексного исследования этого опыта (См.: Историческое краеведение: Программа курса. /Сост. Э.Г.Истомина, В.Ф.Козлов. М., 2001. 24 с.)

 

А.Г. Смирнова

Говоря о задачах краеведения, А.А.Шаблин констатирует, что "Краевед, конечно, не историк. Он не должен (да часто и не может) быть историком. Его обращение к истории связано разве что с необходимостью объяснить происхождение той или иной особенности местной культуры". Если понимать креведение как метод, нацеленный на изучение местных сообществ, представителями данных сообществ, то это может быть так, хотя и в этом случае, это не аксиома. Почему, скажем, уроженец московских Сокольников не может изучать этот исторический район Москвы с точки зрения складывавшейся здесь особой дачной культуры, особой историко-культурной среды и быть при этом профессиональным историком? Еще в 1920-е гг. краеведение было теснейшим образом связано с академической наукой, и стоит ли сейчас проводить грань между краеведами (априори дилетантами, непрофессионалами, неисториками) и профессионалами, историками. Следует ли отказать в праве называться краеведами представителям вузовской науки, учителям и проч., имеющим профильное образование? И, соответственно, стоит ли отказывать в профессиональном владении методом тем представителям местных сообществ, которые занимаются краеведческими исследованиями?

Тем более, что и краеведение следует понимать шире, нежели изучение местных сообществ, хотя необходимо признать, что предлагаемый и успешно применяемый Андреем Александровичем метод краеведческого изучения территории через изучение местного сообщества исключительно интересен и важен.

 

ТЕМА: ИСТОРИЧЕСКОЕ КРАЕВЕДЕНИЕ: ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ И НАУЧНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

А.М. Пашков