Введение

В новейшее время столько, свои и чужие, разыскивали и писали о происхождении и старине Славян, народа самого древнего, великого, в истории Европы знаменитого, что, обращая внимание на одно только число и объем сочинений, выданных по этой части описания нашего, равно как известность и достоинство сочинителей, всякое новое исследование о том может показаться нам, по меньшей мере, лишним, чтоб не сказать дерзким. Но, всматриваясь пристальнее в эти столь огромные и многочисленные сочинения и беспристрастно оценивая содержание и важность их, должно сознаться, что вообще все они далеко не отвечают великости предмета и требованиям нашего века, а по неосновательности и мелкости своей либо вовсени к чему не годятся, либо же мало, и только мимоходом, уясняют предмет свой. На них, по самой большой мере, можно смотреть как на некоторого рода пособия и приготовления к полнейшему и основательнейшему сочинению о древностях Славянских, коего нам по сию пору недостает. Незнание Славянских наречий и тех изменений, коим они подвергались в прошедшем, незнание свойств, нравов, обычаев семейной жизни и внутренней истории народа, и, наконец,скажем откровенно, какая-то застарелая неприязнь и нерасположение к Славянам, невольно приводящие к пристрастию, были причиной, что ни одного из иностранцев, писавших о нашей старине, может быть, в чем другом очень умных, доселе не издали ничего в свете основательного по этой части истории. Что касается до соплеменников, кои историографией … стали разборчиво и критически заниматься только в недавнее время, то, одни по недостатку в многосторонней учености, особенно в основательном знании древних и новейших языков, и здравой критике, а другие, несмотря на все исторические и лингвистические пособия, по неуважению к предмету и, вероятно, сомнению в успехе, по сию пору не сделали ничего особенного исследованиями своими на обширном поле древностей наших.

… А потому, пока нет еще ничего лучшего по части древней истории нашей, да пополнит собой настоящее сочинение чувствительный недостаток в этой области знания. Цель его – представить в сжатом и стройном виде плоды новейших открытий, сделанных другими и нами самими в источниках, признанных основательной и благоразумной критикой достоверными, т. е. о начале, первобытных жилищах, разветвлении, деяниях, свойствах, образе жизни, исповедании, правлении, языке, письменности и образовании древних Славян, и тем, насколько возможно, избавить древности наши от забвения и неуважения, обратить на них внимание как вообще всех любителей истории, так в особенности защитников нашего народа».

Русско-славянская цивилизация: исторические истоки, современные геополитические проблемы, перспективы славянской взаимности. М., 1998. С. 337–338.

8. Из трактата яна коллара «о литературной взаимности между племенами

И НАРЕЧИЯМИ СЛАВЯНСКОГО НАРОДА»¹.

Ян Коллар (1793–1852)– чешский и словацкий поэт, видный деятель культуры чешского Национального возрождения. Окончил Йенский унивнерситет, долгие годы служил евангелическим проповедником словацкой общины в Будапеште. С 1849 г. стал профессором Венского университета по кафедре славянских древностей и поэзии. С именем Я. Коллара связана разработка концепции духовного единства и программы культурного сближения славянских народов. Развернутое изложение теории славянской взаимности он дал в трактате «О литературной взаимности...», который был напечатан в 1836 г. в чешском и хорватском журналах, а в 1837 г. вышел отдельной брошюрой на немецком языке. Трактат содержит подробное и конкретное изложение программы осуществления идеи славянского единения. Коллар видит ее во всестороннем развитии связей между славянами: издании единого межславянского журнала, создании кафедр славистики в университетах, изучение четырех «основных славянских языков: русского, польского, иллирского и чешско-словенского», налаживании сотрудничества ученых славянских стран, организации публичных библиотек и т.д.

§ 1. Вступление. Литературная взаимность – вот один из самых прекрасных и самых примечательных цветов, который в новейшее время возник и распустился на почве многоплеменного славянского народа. В первый раз после многих столетий рассеянные славянские племена смотрят на себя опять как па один великий народ и на различные наречия как на один язык; чувство национальности пробуждается повсюду, и они усердно желают знакомиться короче друг с другом... Славяне не только способны к такому литературно-духовному союзу, но он сделался даже для их большинства необходимою потребностью. Это понятие и явление в Европе совершенно новое и не имеет сходства ни с каким другим...

§ 2. Что такое взаимность. Литературная взаимность есть общее участие всех племен в умственных произведениях их народа; она предполагает чтение славянами книг, издаваемых на всех славянских наречиях. Всякое наречие должно черпать оттуда новую жизненную силу для собственного освежения, обогащения и образования; оно не должно вступать в чужие границы точно так же, как не пускать в свои, а сохранять собственную, свободную область наряду со всеми прочими. При взаимности все племена и наречия остаются без всякой перемены на своих прежних местах, но взаимным действием и соревнованием содействуют развитию общей народной литературы.

§ 3. Что не может называться взаимностью. С другой стороны, взаимность не состоит в политическом соединении всех славян, в каких-либо демагогических происках пли революционных возмущениях против правительств и государей... Литературная взаимность может быть и там, где народ находится под разными скипетрами, разделенный на многие государства, королевства, княжества или республики. Взаимность возможна и там, где в пароде есть разные религии, церкви и исповедания. …Итак, любовь к нашему народу и языку, но вместе и верность, покорность государям, хотя б они были и из другого народа. …Если немцы верно преданы одной национальной литературе и разным немецким и ненемецким правительствам, то точно так же могут и славяне, тем более, что сии последние от природы спокойнее и почтительнее к начальству... Не должны бранить и называть мечтателями, фанатиками, возмутителями или врагами других народов тех, которые любят свой народ и желают ему истинного счастья, не думая расстраивать настоящего порядка вещей.

Эта взаимность не состоит также в обобщении или насильственном смешении всех славянских наречий в один главный язык или одно литературное наречие, как о том начинают мечтать некоторые славянисты.

§ 4. Сколько и какие славянские наречия принадлежат ко взаимности. Славянин, невысоко ученый, по крайней мере стоящий на первой ступени образования и просвещения, должен знать четыре нынешних образованнейших наречия, на коих пишутся и печатаются книги; русское, иллирийское, польское и чехословацкое. Ученейший и образованнейший славянин второго класса познакомится и с меньшими наречиями или поднаречиями, например, с малороссийским – в русском, кроатским, виндским, булгарским – в иллирийском, лузацким – в польском. Славянин третьего класса, или ученый, филолог и историк по званию, должен знать все славянские наречия без исключения, живые и умершие.

Примечание: 1. Впервые на русском языке сочинение Я. Коллара было опубликовано в 1840 г. в журнале «Отечественные записки». Параграфы трактата 7, 9, 10, 12–14 включены в «Антологию чешской и словацкой философии» (М., 1982. С. 233–241).

Отечественные записки. 1840. Т. 8. Отд. 2. С. 1–24; 65–94.

Хрестоматия по истории южных и западных славян. В 3 т. Минск, 1987–1990. Т. П. С. 41–43.