Симулякр.

Кризис характера, тяготение к фантастике породил в постмодернизме теорию симулякра. Симулякр (франц. – стереотип, псевдовещь, пустая форма). Еще ранее, у Платона – «симулякр», «копия копии». В постмодернистской эстетике симулякр занимает место, принадлежащее в классических эстетических системах художественному образу. Однако если образ (копия) обладает сходством с оригиналом, то симулякр уже весьма далек от своего первоисточника. Жиль Делез рассматривает симулякр как знак, который отрицает как оригинал, так и копию. Бодрийяр определяет симулякр как псевдовещь, замещающую «агонизирующую реальность» постреальностью посредством симуляции, выдающей отсутствие за присутствие, стирающей различия между реальным и изображаемым.

Симулякр – образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, объект, за которым не стоит какая-либо реальность. Так для В.Пелевина «полная пустота», в которой разворачивается действие его романа Чапаев и Пустота – не что иное, как Путь к сокровенной истине.

Усталость постмодернизма.

«Итоги многолетней эволюции постструктурализма, – пишет И.Ильин, – свидетельствуют об известной усталости современных критиков от основных теоретических положений постструктуралистской догмы». Например, уже с конца 80-х наметился отход многих авторов-постмодернистов от концепции «смерти автора» (М.Фуко, Пользование наслаждением и Забота о себе, 1984; Ж.Деррида, Психея: Изобретение другого, 1987 и др.). Даже у Ж.-Ф.Лиотара и Ж.Бодрийяра ощущается тенденция к существенному пересмотру постмодернистского канона. Сравнивая культуру 20 в. с засыпающей осенней мухой, Бодрийяр, например, указывает на риск деградации, истощения, «ухода со сцены», таящийся в эстетике симулякра.Что касается Дерриды, то, в отличие от других апостолов постструктуралисзма, ему всегда была чужда позиция «революционного» разрушения ценностных установок.

Многие исследователи рассматривают постмодернизм как переходный этап к новому культурному периоду, поскольку исторический опыт говорит о невозможности существования стабильной культуры вне определенной системы ценностей.

Поэт и киносценарист Юрий Арабов, пожалуй, наиболее точно указал на главную слабость постмодернистского мышления, на его «тонкое место», назвав постмодернизм системой, «в которой отсутствуют предпочтения, где червь равен Богу, а король капусте, где человек „страдающий" позорно капитулировал перед „человеком играющим"».

Недаром Д.Пригов – истый русскоязычный постмодернист, признается, возможно, с изрядной долей кокетства в одном из интервью: «Я уже давно не человек. Столько лет занимаясь такого рода поэзией, чувствуешь, насколько изжита жизнь».

Сергей Журавлев

Постмодернизм в философии

Самостоятельного философского течения, которое можно было бы обозначить как «постмодернизм», не существует. Постмодернизм представляет собой скорее умонастроение, интеллектуальный стиль, а не философскую школу или направление, сопоставимое, например, с неокантианством, постпозитивизмом или феноменологией.

Не случайно многие философы, которых называют «постмодернистами», скептически относятся к этому термину. Постмодернизм, по их мнению, – понятие слишком неопределенное. Исключение составляет французский философ Жан-Франсуа Лиотар. Однако Лиотар избегает превращения прилагательных moderne (современный) и postmoderne (постсовременный) в существительные. «Постмодерн», как подчеркивает Лиотар, – это не какое-то явление с устойчивым набором признаков, а специфическая ситуация в культуре, в обществе и в науке. Эта ситуация нуждается в соответствующем осмыслении.

Круг философских идей, который описывается как «постмодернистский», укладывается в течение, условно называемое «постструктурализмом». Это течение было вызвано к жизни осознанием ограниченности структурализма. Если структуралисты пытались обнаружить во всех областях реальности устойчивые порядки (структуры), то постструктуралисты (Фуко, Деррида, Делез, Лакан) подвергают критике само понятие «структура». Вместо поиска «структур» они предлагают гибкие исследовательские стратегии, позволяющие избежать иерархического упорядочивания реальности. Деррида, например, говорит о «диссеминации» (что означает, среди прочего, рассеивание, распыление, а также разбрызгивание спермы), а Делез и Гваттари выдвигают термин «ризома». Ризома противополагается базовой метафоре прежней философии – метафоре дерева. Образ дерева предполагает наличие основного ствола и отходящих от него ветвей, ризома же – это корневая система, в которой, как в грибнице, нет главного корня. Здесь все – «главные» (как в состязаниях в Зазеркалье Льюиса Кэрролла все – «первые»).

Для мыслителей, относимых к постструктурализму/постмодернизму, при всем несходстве их подходов и целей, характерна одна общая черта. Это критика основных концептов классической западной философии. К числу таких концептов относятся «субъект», «исток», «идентичность», «бытие» и «смысл» как континуум. Описав эту критику, мы сможем получить более или менее точное представление о «постмодернизме» a в философии.