Дискуссии о психологических проблемах межполовых отношений в первой половине XX столетия

В начале XX столетия проблемы психологии пола и межполовых отношений в России не исследовались, поскольку психологическая наука в нашей стране проходила этап институционализации, который сопровождался научными и организационнонными преобразованиями. Научные преобразования заключались в определении задач и предмета исследования, выделении направлений развития, обосновании адекватных методических приемов и принципов исследования психической реальности, а организационнонные были направлены на создание специальных психологических центров и психологических научных изданий, формирование кадров ученых-психологов и др. Естественно, что в этот период отечественных публикаций по психологии пола не было, а внимание ученых привлекали работы зарубежных исследователей 3. Фрейда, К. Юнга, О. Вейнингера. Острые дискуссии вызвала переведенная на русский язык в начале века книга австрийского ученого Отто Вейнингера «Пол и характер»[19]. Большое внимание в этой работе было уделено описанию специфических психологических характеристик женщин, которые полярно противо-; поставляются характеристикам мужчин. О статусе и роли женщины в обществе, о ее психологических характеристиках в сравнении с характеристиками мужчин в это время размышляли в основном не психологи, а общественные деятели, философы, представители естественнонаучных дисциплин. Так, И. И. Мечников писал: «Я утверждаю... что прогрессивное развитие женщины должно совершаться в ущерб ее способности размножения, выкармливания и воспитания детей, совершенно подобно тому, как усиленная деятельность рабочих пчел, муравьев и термитов могла явиться не иначе, как вместе с появлением бесплодия или же плодовитости в экстренных исключительных случаях» Щит по: 9, с. 93]. В данном высказывании отражены распространенные в России традиционные взгляды о реализации репродуктивных функций женщин, как ее основной социальной роли в обществе. В соответствии с основными социальными ролями мужчин и женщин рассматривались и их основные психологические характеристики. Проблемы пола обсуждались в работах таких отечественных философов, как В. Соловьев, С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Розанов. Общим для всех работ является противопоставление психологических качеств мужчин и женщин. Так, например, по мнению С. Н. Булгакова, в психологическом плане мужчины и женщины существенно различаются, мужчина деятелен, логичен, полон инициативы; женщина инстинктивна, склонна к самоотдаче, мудра нелогической мудростью простоты [17]. В работах русских философов подчеркивается специфическая роль женщины в культурном наследии. Так, Н. Бердяев пишет о том, что сила женственности играла огромную, но не всегда видимую и часто таинственную роль в мировой истории. Без влюбленности в Вечную Женственность мужчина ничего не сотворил бы в истории мира и не было бы мировой культуры [15]. При этом способность женщины к культурному творчеству отрицается, а лишь признается ее роль как вдохновительницы мужчин для созидательной и творческой деятельности. Значимость женщины в культуре определяется только степенью ее влияния на мужчину. О. А. Воронина [20] подчеркивает глубинно патриархатные основы русской философии пола. По ее мнению, в русской философии существовал весьма своеобразный подход к восприятию и оценке дифференциации маскулинного и фемининного. Во-первых, в русской философии и теологии пола дифференциация мужского и женского начал рассматривается как метафизический или духовно-религиозный принцип; западная философия рассматривает такую дифференциацию скорее как онтологический или гносеологический принцип. Во-вторых, в русской философии расставляются иные культурно-символические акценты: то, что в европейской философской традиции ассоциируется с маскулинным началом (божественное, духовное, истинное), в России и русской культуре ассоциируется – через категорию любви – с фемининным, женским началом. Можно было бы сделать вывод, что в России фемининное начало оценивалось выше маскулинного, но ни у кого из философов фемининное начало не оценивается как самостоятельное или равное маскулинному, оно всегда выступает только как дополнительное. Таким образом, очевидно, что и философские представления, противопоставляя понятия «мужское» и «женское» отражают принцип дифференциации и поляризации полов. Однако и прежде всего следует обратить внимание на то, что эти представления характеризуют не только дихотомию «мужского» и «женского», но и иерархичность и субординированность. Понятая таким образом половая дифференциация превращается в иерархическую стратификацию.

В послереволюционный период проблемы психологии пола тоже не занимали ведущего места среди исследовательских интересов ученых. Наиболее актуальными для общественной и научной мысли в то время были такие близкие по тематике проблемы, как «женский вопрос» и «половой вопрос». Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 года юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах научных и популярных изданий освещались результаты дискуссий о статусе женщин в новом обществе, их ролях в семье, о свободе сексуальных отношений. В этих дискуссиях отражалось идеологическое противостояние в политической сфере: либо в стране будут развиваться рыночные отношения, альтернативность и плюрализм в сфере культуры, науки и образования, либо в стране доминирующей станет политика жесткой регламентации всех аспектов жизнедеятельности людей. Одновременно это была борьба за человека: или признание его личностных и гражданских свобод, или полное подчинение его интересам классовой борьбы, и на этой основе формирование психологии «нового человека» как «винтика» части единого механизма государственной машины. Постепенно верх взяла антидемократическая тенденция. Следует отметить, что мнения психологов в обсуждениях «женского и полового вопроса» не были главными, наибольшую активность проявляли представители партийного руководства. В позициях психологов нашли отражение идеи таких теоретических направлений, как педология и психоанализ. В качестве примера можно обратиться к представлениям А. Б. Залкинда – сторонника соци-огенетического подхода в педологии и выразителя идей марксистского психоанализа. Он полагал, что, изменяя определенным образом среду, можно влиять на организм, управлять влечениями, физиологическими функциями, направлять высвобождающуюся энергию в русло, нужное революционной общественности. Такое понимание фрейдовского учения приводило ко все большей апелляции к социальному фактору в объяснении функционирования индивидуальных психических структур, к социологизации не только психики, но даже физиологии человека [47]. Большое внимание уделял А. В. Залкинд вопросам полового воспитания. Его статьи по теме «классового подхода к половому вопросу» получили широкую известность. Попытка разработать новую марксистскую модель полового поведения отражала признание детерминирующего влияния «нового содержания среды» на психофизиологию индивида. «Октябрьская революция, – писал он, – проделала чрезвычайно сложную ломку в идеологии масс, достаточно сложные сдвиги вызвала она и в их психофизиологии. Меняющаяся социальная среда изменяет не только сознание, но и организмы» [22, с. 8]. В 20-е годы на волне дискуссий о воспитании человека нового типа, реализующего новые модели поведения вообще и межполового поведения в частности, попытки решения «женского и полового вопроса» не привели к желаемому результату. В последующие годы для нашей страны характерна другая политика, – политика установления тотального контроля над личностью, ее деиндивидуализация, отрицание и подавление сексуальности. В таких условиях, конечно, не могла развиваться не только психология пола, но и другие психологические и непсихологические личностно-ориентированные научные области знания. Сложившиеся в рассматриваемый период предпосылки дальнейшего развития психологических исследований пола требуют, конечно, отдельного, не столь краткого рассмотрения. Но и изложенное дает, по моему мнению, представление об имевшемся поле пробле-матизаций, предлагаемых подходов и решений.