14. Художественный мир и.А. Бунина.

А. П. Чехов уже в начале века видел в Бунине единственного в своём роде писателя. Каждому из нас открыть для себя Бунина, значит, сделать шаг к собственной зрелости.

Бунин, как художник, формировался в конце 80–х – 90–е годы, в процессе сложных литературных взаимодействий. Писателя не оставляло влечение к вечным загадкам человеческого существования, к герою перед лицом смерти, постоянный интерес к прошлому России и человека, к древнему Востоку и его философии. Эти черты художественного мира Бунина сближают его с Толстым. С Чеховым же Бунина связывает предельная лаконичность его художественного письма, смысловая насыщенность образной детали, умение художника уловить драматичность бытового, будничного течения жизни.

Толстовские и чеховские «истоки» в творчестве Бунина на рубеже веков осложнялись его взаимоотношениями с символистами.

Природу Бунин полюбил раньше себя, раньше людей, в чём признавался в некоторых ранних стихах, например «За рекой луга зазеленели…»

Характерна бунинская деталь, охватывающая облик предмета на цвет, на вкус, на ощупь, с его красками, формами и запахами. Читая строки Бунина, мы словно вдыхаем «запах мёда и осенней свежести», «запах талых крыш», «свежего тёса», накалённых печей, ветра («Осенний ветер, запах соли…), «…ржаной аромат соломы и мякины, «славный запах книг» и даже «запах» самой истории. («Дикою пахнет травой, запахом древних времён»…)

Конкретности добивается Бунин и в передаче речи своих героев: если он изображает мужика, то знает приметы речи, облика, повадки не просто русского крестьянина, но крестьянина орловского или воронежского, или тульского… Всё это нужно писателю, чтобы уловить самое важное и основное в человеческой психике и жизни, вечное.

Бунин – художник стремится измерить ценность личности всеобъемлюще.

Необходимое качество личности – умение принять жизнь, как драгоценнейший дар, понять и прочувствовать её неповторимость, которая, по Бунину, составляет первооснову нравственности и может заглушать, подавлять в человеке злое начало. Внутренний, психологический источник жестокости, скажем, мужика в отношении к женщине, автор «Деревни» и других «деревенских» рассказов видит в том, что русский крестьянин, загнанный рабским существованием, нередко не знает «сладости» жизни, не знает её «цены», потому не дорожит ни своей, ни чужой жизнью. Это раздумья автора о социально – исторических проблемах «неправильного» устройства российской жизни.

Все думы писателя сходились к одному – разгадать «страшные загадки русской души», понять, что ждёт Россию, на что она способна, к чему идёт.

Дооктябрьский период творчества Бунина распадается как бы на две сферы: цикл деревенский, «мужицкий», т. е. про мужика и барина, и произведения на «вечные» темы – о любви, красоте, о природе. Но оба цикла пересекаются, проникают друг в друга.

В лирико–философском ключе в творчестве Бунина звучат такие проблемы: о роли времени в человеческой жизни; об отношении личности к смерти; о значении любви; о месте природы в системе жизненных и эстетических ценностей. Не претендуя на решение социальных проблем в своих произведениях, Бунин ставил их. Одним из ведущих жанров в его прозе 90 – 900 годов становится лирико–философский этюд («Перевал», «Сосны», «Вести с родины», «Антоновские яблоки» и др. Когда писатель повествует о приходящих в упадок мелкопоместных усадеб, как и о пустующих мужицких дворах, его тревожит запустение самой земли, угрожающее вырождение природы. Настроение печали в рассказе «Золотое дно» (1903 г.) создаётся не столько от картины «погибающих помещичьих гнёзд», сколько при виде пересохшего русла реки, давно забытой и неезженой большой дороги, общим впечатлением покинутости, оставленности этой земли, вместе с которой уходит что – то «старорусское», щемяще родное, подчёркнутое автором образом синеющей дали, скрытой перекличкой с мотивами «Слова о полку Игореве», его временами. В рассказе звучит тревога о судьбе земли, которая не терпит временных, случайных хозяев, «чужих рук», а требует прочной, вечной привязанности, преемственности забот о ней. Бунин стремится передать «всю красоту и всю глубокую печаль русского пейзажа, так нераздельно связанного с русской жизнью». Он умел почувствовать поэзию этой «нераздельности», претворяя в пейзаже его национальный дух, наполняя его «памятью» прошлого, отблесками национальной русской истории.

Кроме природы в творчестве Бунина есть и другая высшая инстанция – память, т. е. особая форма времени, некая форма ответственности за прошлое. Это память отдельной личности о прошлой жизни, память нации, народа о своих корнях, о старине, память человечества о прошлом, об истории. Все эти виды «памяти» пронизывают образы бунинских произведений, составляют их художественную структуру. Художник пытается представить русский характер в его нескончаемой многоликости, рисует всё новые индивидуальные «варианты» национальной психологии. В его сознании поднималась Русь, которая шла очень издалека, из древности, - та, что скоморошествовала, юродствовала, тужила и безмолвствовала до времени, терпела и ожесточалась от несчастий, шла на помощь другим народам, верила в несказанное, высокое, могла презреть богатство, почести и легко встретить смерть. В рассказе «Хороших кровей» - о мужике – лекаре, искусно врачующем лошадей, - звучит восхищение не только его искусством, но и душевной мощью – смелостью умного, талантливого мужика, который владеет знаниями живой природы, накопленный веками крестьянского труда, и осознаёт свою Колдовскую» связь с ней. Название имеет двойной, символический смысл: говорит о занятии героя (лечит породистых лошадей) и, главное, о хорошей породе, благородстве самого мужика.

В образе слепого певца Родиона («Лирник Родион») – 1913 г., в красоте его пения художник находит поразившую его гармоничность – «вкус, чуткость, меру». В нём он видит воплощение особого понимания жизни. Весь рассказ звучит хвалой человеку, его гармоничности, красоте, гуманности.

Рассказ «Худая трава» о том, как умирает русский человек, батрак Аверкий. В образе Аверкия, прощающегося с жизнью, в его думах о прожитом запечатлено происходящее в герое духовное возвышение, просветлённое понимание жизни вокруг, в настоящем, добрый и чуткий отклик на лучшее в ней – на красоту «весёлого» утра и «бесконечно – просторного неба», на прелесть лилового сарафана и смуглых рук красавицы – дочери, на душевное тепло и искренность «старухи»-жены – на всю сладость жизни. Не затруднять собой, своей болью и смертью близких, уйти из жизни, ничем её не омрачая – таковы последние помыслы героя, завершение его судьбы. Через отношение к смерти в рассказе открывается не равнодушие, а великая человечность, благородная сила души героя, нравственная ценность его личности. В произведениях Бунина так умирать могут только крестьяне, возросшие и воспитанные в вековой приобщённости к земле, к миру живого, к природе с её законом неустранимого, но и необходимого увядания всех «трав» на свете – для цветения свежих, новых: «Худая трава из поля вон»

Много внимания уделяет Бунин одной из вечных тем, теме любви. Для него характерна трагедийная концепция любви. Любовная страсть изображается в его произведениях, как некая неодолимая, роковая сила, которая, возвысив и на мгновение одарив человека счастьем, потом наносит ему смертельный удар, ломает его жизнь. («Лёгкое дыхание», «Сны Чанга», «Солнечный удар», «Заря всю ночь» и др.) В его художественном мире сама жажда, ожидание любви возвышает человека, пробуждает его духовное «я», его самостоятельность и активность. В рассказе «Заря всю ночь» (1902г.) сюжет предельно прост – и в развитии действия, и во времени, и в пространстве. Это всего одна ночь, проведённая героиней наедине с собой, накануне ответственного решения. Вечером, готовая сказать жениху «да», утром она отказывает ему. Бунин утверждает не причуды юности, а внутреннюю правоту очнувшейся души, первый подъём личностного чувства и неизбежности случившегося. В рассказе совершён перелом героини к жизни осмысленной, сделан самостоятельный выбор, это произошло под влиянием пережитого чувства гармонии с природой. В прекрасную майскую ночь, бродя по мокрому от дождя саду, героиня впервые испытывает состояние необыкновенное - чувство ликования, восторга перед красотой мира, воспринятой как обещание счастья, бесконечных возможностей человеческой жизни на земле. В картинах природы создаётся впечатление не только красоты, но, главное, полноты жизни, когда всё вокруг кажется милым: и мокрые лопухи, и пастушонок в растрёпанных лаптях, и бабы с подоткнутыми подолами. В рассказе нарастает настроение неотделимости человека от мира вокруг, неразлучённости героини, Натальи Алексеевны, с красотой ночи, соловьиным пением, зарёй.

Если в «Заре всю ночь» запечатлено только предчувствие любви, то в рассказе «Сны Чанга» (1916г.) совсем иной момент, её трагическая развязка. В этом рассказе со всем блеском зрелого мастерства обнаруживается типичный для Бунина художественный эффект – магия воспоминаний, которая властна по–своему осветить прошлое, как будто даже вопреки очевидности. Трагическая развязка (смерть капитана) в рассказе дана как бы за кадром, крайне скупо. Напротив, крупным планом в повествовании всплывают моменты высшего напряжения радости и печали в сердце, полном любви, - в образе счастливого Чанга и счастливого капитана, когда « весь мир был в его душе» - это и есть утверждаемая автором правда, идеал личности. Выразителен в этом отношении финал рассказа: после гибели капитана другой любящий человек смотрит в глаза Чангу, словно подхватывая связь любви – живого к живому. Связь любви и связь памяти, - того божественного, чего никто не понимает.

Характеристика основных этапов творчества Бунина опирается на исследование Ю. Мальцева «Иван Бунин».

«Да, я не посрамил ту литературу, которую полтораста лет тому назад начали Карамзин и ...Жуковский», - со спокойной уверенностью утверждал на склоне лет И. А. Бунин. Оказавшись в зрелые годы на чужбине, он стал в глазах первого поколения русской эмиграции олицетворением верности лучшим традициям отечественной литературы. Вместе с тем еще при жизни Бунина заговорили о нем, как о блестящем мастере не только российского, но и мирового уровня. Многие известные писатели - Т. Манн, Р.-М. Рильке, Р. Роллан, А. Жид дали его творчеству высокую оценку. Именно И. А. Бунину в 1933 г. первому из наших соотечественников была присуждена Нобелевская премия по литературе.

Только ли верность традициям русской классики стала причиной необычайной цельности и высочайших художественных достоинств бунинского литературного наследия? В чем Бунин верен художественным принципам русской классики, как он развивает и обновляет отечественные литературные традиции, какие особенности творчества позволяют говорить о нем как о художнике XX в., о писателе общеевропейского и мирового звучания? На эти вопросы вам и предстоит найти ответы, познакомившись с творчеством писателя.

Прежде всего выделим важнейшие смысловые константы художественного мира И. Бунина.

В основе бунинского повествования почти всегда - поток памяти. Более того - память для Бунина существует в виде прапамяти как чувства собственной неразрывной связи со «Всебытием» (термин, употребляемый Буниным), с предками, как припоминание своих прежних жизней. Отсюда недоверие Бунина к рационализму - главным в человеческом восприятии оказывается интуиция. Его излюбленные герои - люди не разума и логики, а те, что носят в себе первобытную мудрость инстинктов, нерефлектирующие, а цельные и пластичные личности. Существование, лишенное памяти, - это величайшая беда. Только закрепленное памятью прошлое составляет для Бунина предмет высокого искусства. В одном из своих писем он замечает: «Пока живешь - не чувствуешь жизни».

Невозможно одновременно оценить и понять переживаемый момент (запаздывание нашего осознания передано Буниным в одном из лучших его рассказов - «Солнечный удар»). Жизнь как она есть - лишь материал, из которого душа человека с помощью памяти вырабатывает нечто эстетически ценное. Именно поэтому Бунин ощущает неприязнь к категории будущего, где вероятно только одно - смерть. Писатель пытается бороться со временем, пытается возвратить «утраченное время» (именно это проявится в его автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева»).

Одной из эмоциональных доминант художественного мира Бунина является чувство одиночества - даже не в смысле одинокого существования, а одиночества вечного, вселенского - как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Это ощущение полного одиночества человека в мире будет сопровождать его всегда. Непознаваемая тайна мира рождает в душе писателя одновременно «сладкие и горестные чувства»: к чувству радости и упоенности жизнью неизменно примешивается томящее чувство тоски. Радость жизни для Бунина - не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тоской и тревогой. Вот почему любовь и смерть у него всегда идут рука об руку, неожиданно соединяясь с творчеством:

И первый стих, и первая любовь

Пришли ко мне с могилой и весною.

Мотивы любви, смерти и преображающей силы искусства - одни из главных в творчестве Бунина.

В характере писателя - нелюбовь к домоседству, настойчивая тяга к перемене мест, стремление постоянно разнообразить крут жизненных и художественных впечатлений. Едва ли не главная жизненная страсть Бунина- любовь к перемене мест. Уже в 1880-1890-е гг. он много путешествовал по России, а в начале нового века объездил Европу, странствовал по Ближнему Востоку, побывал во многих странах Азии. Нередко в качестве материала для своих произведений Бунин использовал не только впечатления о происходящем в русской глубинке (эту жизнь Бунин хорошо знал и глубоко понимал), но и свои зарубежные наблюдения.

Расширение тематики при этом не мешало, а скорее помогало обостренному восприятию, способствовало развитию его исторической и философской масштабности. Но в то же время на фоне русского реализма начала XX в. позиция Бунина по отношению к русской действительности выглядела непривычно: многим своим современникам Бунин казался бесстрастным, невозмутимым - «холодным», хотя и блестящим мастером, а его суждения о России, русском человеке, русской истории - слишком отстраненными, внешнеописательными. Действительно, при постоянном и остром ощущении своей принадлежности русской культуре, «роду отцов своих», переживании древности и величия Руси - Бунин старался дистанцироваться от сиюминутных социальных тревог, избегал в своем дореволюционном творчестве публицистичности (что заметно отличало его от М. Горького, А. Куприна, Л. Андреева и от некоторых поэтов-символистов). Для оценки действительности, обстановки в России Бунину всегда была нужна дистанция - хронологическая, а иногда и географическая. Так, в Италии, на Капри, Бунин создавал рассказы и повести о русской деревне, а в России писал об Индии, о Цейлоне, Ближнем Востоке.

Заметная особенность Бунина-художника - его универсализм. Писатель одинаково ярко проявил себя и как прозаик, и как поэт, и как переводчик. Причем переводческая деятельность способствовала становлению его писательского мастерства: еще в 1886-1887 гг. до публикации первых стихов и рассказов он с увлечением работал над переводами «Гамлета». Когда ему не было еще и двадцати, выступил в печати с поэтическими переводами Петрарки, Гейне, Верхарна, Мицкевича, Тениссона, Байрона, Мюссе к др. Главным же достижением этого периода стал перевод Буниным «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло, опубликованной в 1896 г.

Школа поэтического перевода с ее поиском единственно возможного слова - один из источников бунинского исключительного мастерства - помогла писателю в совершенстве овладеть и формой классического русского стиха. Огромное количество разнообразных книг, прочитанных им, способствовало обогащению его поэтической кладовой, универсализму Бунина.

Молодому В. Катаеву он советовал: «Нужно читать больше, не только беллетристику, но и путешествия, исторические книги и по естественной истории. Тот же Брэм - как он может обогатить словарь, какое описание окраски птиц». Бунин обладал необычайно острым зрением, позволяющим ему разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп, поразительным слухом - по звуку колокольчиков мог определить, кто именно едет. А вот как Бунин рассказывает о своем фантастическом обонянии, вспоминая визит на дачу к друзьям его первой жены, А. Н. Цакни: «Выхожу в сад вечером и чувствую тонко, нежно и скромно, сквозь все пьянящее, роскошные запахи южных цветов, тянет резедой. - А у вас тут и резеда, говорю хозяину. А она меня на смех подняла. - Никакой резеды нет! Розы, олеандры, акации и мало ли чего еще, но только не резеда. Хоть у вас и нюх, как у охотничьей собаки, а ошибаетесь. Пари предлагаю - на 500 рублей, - заявил я. Пари состоялось. И я выиграл его. Всю ночь до зари во всех клумбах искал. И все-таки нашел резеду, спрятавшуюся под каким-то листом. И как я был счастлив. Встал на колени и поцеловал землю, в которой она росла. До резеды даже не дотронулся, не посмел. Я плакал от радости!»

Чрезвычайно строг был Бунин и к точности изображения. Все, кто знал писателя, неоднократно убеждались, с какой трепетностью он относился к каждому печатному слову. Даже запятая, поставленная не на месте, способна была глубоко огорчить его. Известно, что уже в эмиграции, передав в редакцию «Современных записок» рукопись повести «Митина любовь», Бунин внимательно выслушивал замечания редактора, что самоубийство Мити ничем не мотивировано, что каждый человек ревнует, страдает, но не пускает из-за этого пулю в лоб - и обещал серьезно подумать. Спустя несколько дней он возвратил рукопись и сказал: «Я много думал над... смертью Мити. И вот, должен сказать: вы не правы. Митя не мог поступить иначе. Вы судите о страстях Мити по вашим собственным и по страстям ваших знакомых, а Митя не такой, как вы».

Перед выходом книги в свет он не переставал до последней минуты вносить поправки и уточнения в текст.

Более чем шестидесятилетний путь Бунина в литературе хронологически можно разделить на две примерно равные части - дооктябрьскую и эмигрантскую. И хотя после катастрофических событий 1917 г. писатель не мог не измениться, его творчество обладает высокой степенью цельности - редкое качество для русской культуры XX в.

Юношеские стихи Бунина представляют интерес лишь постольку, поскольку характеризуют его тогдашние настроения (мечты о счастье, ощущение единства счастья и страдания и др.) - в художественном отношении они лишь подражания Пушкину, Лермонтову, Фету, Полонскому и Баратынскому. Ранняя проза Бунина столь же малопримечательна (сам писатель при составлении берлинского собрания сочинений, вышедшего в 1936 г., исключил весь первый период своего творчества). В ранних рассказах присутствуют черты, впоследствии исчезнувшие из произведений Бунина: юмор (в очерках «Мелкопоместные», «Помещик Воргольский» ощутимы гоголевские нотки), чеховское изображение пошлости и скуки мещанской жизни («Тарантелла», «День заднем»), однако уже здесь наметились некоторые чисто бунинские черты.

Так, в изображении деревни он изначально был далек от идеализации крестьянства (пример тому - рассказ «Федосеевна» - о нищей больной старухе, выгнанной дочерью из дома). Его интересуют не социальные конфликты, а взаимоотношения человека и природы.

Подлинное мироощущение Бунина проявилось в таких его рассказах, как «На хуторе», «На Донце», «Перевал», «Антоновскиеяблоки», «Скит», «Сосны» и др. Уже в рассказе «На хуторе» (1895) есть и сожаление о быстротечности человеческой жизни, и внезапная мысль о неизбежности смерти, и одиночество человека. Спасительное успокоение происходит от созерцания гармонии природы («Звезды в небе светят так скромно и загадочно; сухо трещаткузнечики, и убаюкивает и волнует этот шепот- треск»). Позже стрекот насекомых и пение ночных цикад станет у Бунина постоянным символом неиссякаемой и загадочной силы жизни.

Ярко звучит в рассказах и тема прошлого - сказочного, овеянного поэзией (наивысшее выражение этот мотив получит в повести «Суходол»). Печаль о прошлом переплетается с грустным созерцанием «запустения» помещичьих усадеб («В силу чего русской душе так мило, так отрадно запустение, глушь, распад?» - напишет Бунин впоследствии). Рассказ «Антоновские яблоки» - это первое произведение, где четко определилось стилевое самосознание писателя. Бунин строит рассказ не на хронологической последовательности, а на технике ассоциаций. Его сравнения основаны на зрительных, звуковых и вкусовых ассоциациях (в прозе Бунина, как и в его лирике, метафоричность ослаблена): «как лисий мех леса», «шелки песков», «огненно-красная змея молния». В рассказе «Сосны» проявляется одна из самых замечательных особенностей творчества Бунина - избыточность ярких, выразительных, но как бы лишних и ненужных деталей. Это зачарованность «божественно-бесцельными» деталями - самодостаточными и самоценными - объясняется стремлением запечатлеть неповторимое многообразие мира.

Почти одновременно с «Антоновскими яблоками» Бунин пишет осеннюю поэму «Листопад», свой первый поэтический шедевр. Здесь уже можно проследить все особенности зрелой поэзии Бунина: простоту, спокойную без ложного пафоса интонацию, намеренную традиционность стиха, намеренные прозаизмы, приближающие поэтическую речь к разговорной.

Бунин вошел в русскую литературу в период зарождения модернизма, и хотя он долгое время считался старомодным писателем классических традиций, его творчеству присущи все черты нового времени. Почти все его рассказы начала века бессюжетны и лиричны («Туман» - описание чувств лирического героя в туманную ночь на корабле, «Заря всю ночь» - переживания девушки накануне свадьбы и т. д.); драматизм его рассказов не в сюжетном конфликте, а в самой атмосфере повествования. Началу действия часто предшествуют автономные и как бы излишние картины, а за завершением действия часто следует «постскриптум», неожиданно открывающий новую перспективу («Красный генерал», «Клаша», «Легкое дыхание»). Незаконченность и недосказанность повышают активность читательского восприятия. Различные описания и отступления у Бунина разрушают последовательный ход действия, а само действие как бы распадается на отдельные блоки-сегменты («Старуха» - набор независимых сценок и картин, «Братья» - несколько независимых друг от друга героев).

Бунин никогда не комментирует свои впечатления и отношение к изображаемому, а старается передать нам в непосредственном виде само ощущение, заразить, загипнотизировать чувством. Понимание стихийности мышления и его неподвластности сознательному волевому усилию обусловливает необычное, нелогичное для традиционного психологизма поведение бунинских героев («Умерла! - говорил я себе, - и, вздрагивая, смеялся». Так герой рассказа «Старая песня» реагирует на смерть любимой женщины). Новый взгляд на психологию человека влечет за собой и отказ от прямолинейного морализма. Для Бунина конкретная жизненная ситуация не содержит в себе нравственной проблемы, ибо самая главная проблема - жизнь, управляемая вечными и не известными нам законами. Человек же у Бунина - вовсе не вершина творения, а жалкое, может быть, наименее совершенное создание.

С глубоким пониманием психики связан и интерес Бунина к состоянию сна, бреда, галлюцинациям (предсмертные бредовые видения землемера в «Астме», «Сны Чанга», «Сон епископа Игнатия Ростовского», сон Мити в повести «Митина любовь») - это своеобразная возможность выйти за пределы нашего «я», приобщиться к душе мира, преодолев границы индивидуального сознания.

Важное место в творчестве Бунина занимали его размышления о загадочной русской душе, которые наиболее полно воплотились в повести «Деревня», вызвавшей в читательских кругах сенсацию своей беспощадностью, смелостью и вызовом общепринятому мнению. Одна из самых удивительных черт русского характера, которой не устает поражаться Бунин, - это абсолютная неспособность к нормальной жизни и отвращение к будням («постыла им жизнь, ее вечные будни»). Повседневная работа при таком ощущении жизни - одно из самых тяжких наказаний. Однако апатия в обыденной жизни сменяется неожиданной энергией в чрезвычайных обстоятельствах (один из персонажей «Деревни» - Серый ленится заделать дыры в крыше, но первым является на пожар).

Желание освободиться от унылого существования может толкнуть героев либо на экстравагантный неожиданный поступок, либо на свирепый бунт - нелепый и бессмысленный (бунтующие мужики грозят убить Тихона Красова, а потом по-прежнему почтительно кланяются ему). У других героев «Деревни» ненависть к будням выражается в сонном и мечтательном ожидании некоего праздника жизни. Бунин всячески подчеркивает иррациональность русского человека и непредсказуемость его поступков («Самое что ни на есть любимое наше, самая погибельная наша черта: слово - одно, а дело - другое»). Описывая грубость, зависть, враждебность, жестокость крестьян, Бунин никогда не позволяет себе обличительный тон, он предельно правдив и объективен. Однако это не холодная констатация ужасающей действительности, а жалость и сострадание к «мечущимся и несчастным» и даже самобичевание - только истинно русский мог так написать о России.

И в повести «Суходол» основная тема - русская душа, которая разрабатывается на примере дворянства. Именно в сходстве русских крестьян и дворян видит Бунин главную причину вырождения деревни, дворянство поражено все той же болезнью - русская тоска, нелепость, иррациональность поступков. Тема русской души дается в «Суходоле» в совершенно ином художественном ключе, нежели в «Деревне», где тщательно выписаны мельчайшие детали. «Суходол» - произведение, где эмоциональная атмосфера создается переплетением и развитием повторяющихся мотивов, т. е. использованы «музыкальные» принципы композиции. «Объективная действительность» здесь исчезает и единая повествовательная точка зрения отсутствует. Снова вступает в действие категория памяти. Суходол - это не реальный объект, а лишь воспоминания о нем. Суходол уже не существует - живут лишь остатки старины, отраженные зыбким светом прошлого.

Утверждение в России нового политического строя заставило писателя в 1918 г. покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с родиной. Октябрьскую революцию Бунин сразу и окончательно осудил. В дневнике Бунина этих лет, опубликованном в эмиграции под заголовком «Окаянные дни», яснее всего раскрываются причины, заставившие писателя покинуть страну. Почти лишенные примет художественной организации, заметки Бунина отличаются высокой концентрацией страстной неприязни к большевизму, которая носит не только моральный, но и эстетический характер. В этом проявилась его главная черта - видеть в основе трагизма мира не контраст добра и зла, а контраст красоты и уродства, служить «красоте и правде». В противовес пролетарским писателям, прославляющим мужество и героизм «красных», Бунин описывает кровавые оргии большевиков в захваченной ими Одессе, отвратительные нравы «красной аристократии».

В эмигрантский период проза Бунина становится эмоциональной, музыкальной и лиричной. В новом бунинском творчестве поэзия и проза сливаются в некий совершенно новый синтетический жанр. Теме исторической памяти посвящены рассказы «Косцы», «Русь», «Святитель», «Божье дерево», где Бунин снова возвращается к теме русской души. В эмиграции Бунин еще острее чувствовал таинственную жизнь русского слова, достигая языковых вершин и обнаруживая удивительное знание народной речи. Еще большее мастерство проявляется в музыкальной организации его прозы (в «Косцах» музыкальный фон - пение косцов - одновременно и содержание и форма).

Все большее место начинает занимать в творчестве Бунина тема любви, которая станет главной в его последней книге «Темные аллеи», которую сам писатель считал своим самым совершенным созданием. Более, чем мастерство, поражает в этой книге ее свежесть и молодая сила чувств (см. раздел «Задания для самостоятельной работы»). Взаимосвязь и взаимопритяжение любви и смерти раскрывается в повестях Бунина эмигрантского периода «Дело корнета Елагина» и «Митина любовь».

Совершенно новый характер прозы Бунина нашел свое выражение в создании им нового литературного жанра - миниатюр, когда сама деталь стала рассказом; некоторые из них написаны ради одной-единственной фразы или одного слова («Слезы», «Людоедка», «Петухи»), предельно конкретны, в них нет иносказаний, почти отсутствует метафоричность; все подробности одинаково значимы, а вместе они создают нерасчленимое лирическое целое. Многие миниатюры воспринимаются как поэтический текст, они пронизаны системой лексических и звуковых повторов.

Самая замечательная книга Бунина в эмиграции и самое «бунинское» произведение - это, конечно, его роман «Жизнь Арсеньева». Это не автобиографическое произведение вроде трилогии Толстого, где пересказывается собственная жизнь с некоторой поэтической дистанции. «Жизнь Арсеньева» - это воссоздание своего восприятия жизни и переживание этого восприятия («восприятие восприятия» или память о памяти). Память, по Бунину, очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, высветляет эстетическое в повседневном. Бунин постоянно стремится к преодолению времени: в романе присутствуют время прошлого и время настоящего повествования, часты «переброски» из одного времени в другое, нарушения временной последовательности. Но вместе с тем это не объективная реконструкция прошлого, а создание особого мира, иной реальности благодаря сознанию автора: «ничтожные и обыденные вещи», преображаясь, становятся загадочно прекрасными. «Жизнь Арсеньева» - уникальное произведение в русской литературе, развивавшейся до Бунина в русле толстовско-достоевского психологизма.

В последние месяцы своей жизни Бунин работал над книгой о Чехове. Она осталась незавершенной и вышла в свет после смерти Бунина в Нью-Йорке.