Специфика возрожденческой культуры в сравнении с антично-средневековой
Субъективистски-индивидуалистическая жажда жизненных ощущений независимо от их религиозных или моральных ценностей, хотя формально эти ценности не только не отрицаются, но часто и выдвигаются на первый план.
То же самое и в отношении к природе. Формально проповедуется подражание природе, но фактически (в отличие от античности) на первом плане здесь не столько природа, сколько художник. В своем произведении художник хочет вскрыть ту красоту, которая кроется в тайниках самой природы. Поэтому художник здесь не только не натуралист, но он считает, что искусство даже выше природы 5. Сначала художник на основании своего собственного эстетического вкуса отбирает те или иные тела и процессы природы, а уж потом подвергает их числовой обработке. “Вся эта возрожденческая числовая вакханалия говорит отнюдь не о первенстве природы, но о первенстве художественного чувства”.
Выдвигается ранее немыслимое требование к художнику: “Художник должен творить так, как Бог творил мир, и даже совершеннее того”. Здесь перед нами – творческий индивидуум Нового времени, который творит по своим собственным законам. Подражание природе в эту эпоху... весьма далеко от натуралистического воспроизведения и копирования. Субъективная фантазия художника освобождается от подражания природе.
Такое индивидуальное творчество в эпоху Возрождения часто понимали тоже как религиозное, но ясно, что это была уже не средневековая религиозность. Это был индивидуалистический протестантизм, крепко связанный с частнопредпринимательским духом восходящей буржуазии.
Художник постепенно освобождается от церковной идеологии. В нем больше всего ценятся теперь техническое мастерство, профессиональная самостоятельность, ученость и специальные навыки, острый художественный взгляд на вещи и умение создать живое и уже самодовлеющее, отнюдь не сакральное (не относящееся к религиозному культу) произведение искусства.
На первый план в эстетике выдвигается принцип наслаждения. Теоретик возрожденческой эстетики Кастельветро (1505–1571), провозглашает: новизна и наслаждение - основание всякого искусства. Нет никаких авторитетов и теоретических канонов, которые были бы выше творчества. Не правила определяют художественное творчество человека, а творчество определяет правила. Когда Лука Пачоли (ок. 1445–1509) называл закон золотого деления божественной пропорцией», тут было не столько божественности, сколько самодовлеющей власти искусства над прочей жизнью и бытием.
Бурное жизнеутверждение индивида, титанизм6
Поскольку этот процесс протекал стихийно и очень бурно (“слишком инстинктивно, с большой горячностью и пафосом”), постольку научное осмысление его пришло позже. И выяснилось, что Ренессанс в сжатом, нерасчлененном виде прошел почти все этапы последующей истории культуры и философской мысли в частности.
Джордано Бруно создал пантеистическое учение, которое понятийно проанализировать могли только немецкие идеалисты два века спустя.
Леонардо да Винчи проповедовал живопись как подлинную мудрость и философию, но в духе механицизма, разработка которого могла состояться в Европе не раньше Декарта и просветителей.
Возрожденцы дошли до полного изолирования художественного образа от всей жизни и от всего бытия. Уже с начала XV в. раздавались голоса, что поэзия есть чистый вымысел, что она не имеет никакого отношения к морали, что она ничего не утверждает и не отрицает, – это точка зрения, которая впоследствии (XX в.) будет принадлежать неопозитивизму.
А во многих суждениях Николая Кузанского просвечивается будущий априоризм Канта и неокантианства.
Таким образом, Ренессанс, будучи стихийным и буйным самоутверждением индивида, в своем историко-культурном размахе выявил не только всю совокупность возможностей зарождающегося буржуазно-капиталистического мира, но и его ограниченность. Он дошел до таких пределов индивидуалистического самоутверждения, когда для человека становится ощутимой собственная эгоистическая изолированность. Отсюда – элементы самокритики.