Живопись пещеры Шульган-Таш

К настоящему времени в пещере выявлено более 50 разнотипных красочных изображений. Среди них рисунки зверей, особенно часто мамонта, различные условные знаки и расплывшиеся красные пятна. Рисунки размещаются как на среднем, так и на верхнем ярусах пещеры на расстоянии от 170 до 300 м от входа. На среднем ярусе (это ярус с современным входом в пещеру) изображения располагаются в трех залах, идущих анфиладой один за другим (залы: Купольный, Знаков и Хаоса). На верхнем ярусе они зафиксированы пока лишь в самом ближнем из них - зале Рисунков.

Рисунки обоих ярусов пещеры в целом различаются по составу и компоновке. Тем не менее, они имеют и ряд общих черт. Так, большинство из них располагается довольно низко над полом.

Изображения приурочены как к относительно вертикальным, так и к сильно наклонным, нависающим стенам. Наиболее крупное изображение в пещере имеет длину 1,6 м, а самое маленькое - всего 6 см.

Все изображения в пещере выполнены на очень плотных известняках. Может быть, по этой причине в ней нет гравированных рисунков, нередких в западноевропейских пещерах. Для основной массы изображений использована красная охра. Несколько рисунков сделано другой более темной фиолетово-коричневой охрой. Имеются рисунки, выполненные двумя красками - красной охрой и черной краской (углем или окисью марганца).

Линии, образующие рисунки, наносились древними художниками очень тщательно и, надо думать, на сухие стены. Тогда краска сильно не растекалась, легче проникала в поры известняка и быстрее высыхала.

Красочные изображения зверей пещеры Шульган-Таш в целом отличаются реалистическим характером, хотя и не лишены примитивизма и схематизма. Животные показаны достаточно живо, в движении, видимо, такими, какими их видел первобытный художник. Хорошо узнаются, в частности, мамонты - наиболее популярные звери среди анималистических рисунков этой пещеры. С большой выразительностью переданы лошади. Можно распознать в изображениях носорога и, по-видимому, бизона. Однако есть рисунки и непонятных зверей.

Важнейшим и численно преобладающим компонентом живописи пещеры Шульган-Таш являются условные знаки чисто геометрического облика. Раньше их связывали со схематическими изображениями разного рода изделий или жилых сооружений палеолитических людей. Сейчас геометрические фигуры многими исследователями воспринимаются как знаки пола. Надо отметить, что условные знаки пещеры Шульган-Таш своеобразны и не имеют прямых аналогий среди геометрических форм изображений в палеолитической настенной живописи Западной Европы.

Верхнепалеолитический возраст настенной живописи пещеры Шульган-Таш сейчас уже можно считать достоверно установленным. По расположению и содержанию рисунков можно также утверждать, что пещера Шульган-Таш в древности была святилищем, с которым связаны мифы и мифологические представления палеолитических людей. Каждый зал с рисунками в пещере был частью этого святилища и выполнял свои функции, но какие именно - это еще предстоит выяснить.

Пещера Шульган-Таш - место обитания древних людей

Несмотря на достаточно длительные поиски, лишь в последние годы в пещере Шульган-Таш В.Е. Щелинским найдена стоянка палеолитических людей. С ее открытием в 1982 году появилась возможность уточнить и конкретизировать возраст живописи по геологическим и археологическим данным и ответить на вопрос о культурной принадлежности настенных рисунков пещеры.

Найденная стоянка палеолитических людей располагается в глубине, на первом ярусе пещеры в 150 м от входа в нее, в обширном и просторном зале Знаков. Через зал протекает ручей, превращающийся в весенне-осеннее время в небольшую речку. Культурный слой стоянки сохранился в северо-западной части зала и залегает он в толще рыхлых отложений на глубине около полуметра. Максимальная мощность культурного слоя 10-12 см, но в ряде мест толщина его не превышает 2-3 см. Верхняя часть слоя почти повсеместно размыта и как бы срезана водной эрозией.

Литологические особенности слоев позволяют констатировать неоднократные в прошлом изменения условий осадконакопления в пещере. В разрезе пещерных отложений преобладают озерно-аллювиальные образования, то есть большую часть времени в пещере было очень влажно и сыро. Однако эти отложения перемежаются с образованьями, сформировавшимися в условиях, когда пол пещеры освобождался от стоячей и проточной воды. Исследованиями установлено, что палеолитическое святилище функционировало в пещере как раз в один из таких периодов ее значительного осушения, а климат местности в то время был достаточно суровым - близким к климату современных тундр. В культурном слое найдены: обломок бивня мамонта, кости пещерного медведя, зайца беляка, лисицы, песца, сурка, пищухи, тушканчика, копытного леминга и других мелких грызунов.

Для культурного слоя, по анализу древесного угля в разных лабораториях, получены две довольно близкие радиоуглеродные даты: 14680 +/- 150 и 13930 +/-300 лет. Если учитывать, что возраст культурного слоя, как это сейчас уже доказано, такой же как и возраст настенной живописи, то рисунки в пещере Шульган-Таш написаны древними художниками не менее 13-14 тыс. лет тому назад. Учитывая местоположение стоянки в отдаленном зале пещеры, не может удивлять факт обилия кострищ, равно как и древесного угля в культурном слое. Все говорит о том, что в древности в пещере пылали костры. Однако в настоящее время это совершенно невозможно, так как в потолке пещеры нет каких-либо выходов на поверхность и пещера сегодня слабо проветривается. Очевидно, в древности зал Знаков, где располагалась стоянка, имел какую-то естественную вентиляцию, достаточную для выхода дыма многочисленных костров.

Всего в культурном слое обнаружено 193 предмета, из которых преобладают орудия из местного пещерного известняка и кальцита. Рабочий инструментарий и элементы вооружения составляют небольшую часть коллекции и изготовлены они из высококачественного каменного сырья, явно неместного происхождения, а именно из кремня и зелено-коричневой яшмы, коренные выходы которой находятся далеко от пещеры - в Зауралье. Наряду с каменными, найдены два костных орудия: нож из обломка трубчатой кости с длинным ретушированным лезвием и грубое шило.

Совершенно уникальны обнаруженные в слое украшения. Это четыре просверленные с двух сторон бочонковидные бусинки их зеленного серпентинита - сравнительно мягкого и легкого в обработке. Есть также подвески из тонких пластиночек кости (может быть, бивня мамонта) и сланца. Столь же уникальна находка в культурном слое фрагмента глиняной лампы, поскольку глиняные изделия в культурных палеолитических слоях вообще являются очень редкими находками.

Пещера Шульган-Таш - уникальный культурно-исторический объект

С пещерой Шульган-Таш связано очень много легенд, интересных преданий, поверий и сказок. Самым поразительным является то, что основные действия во многих древних сказаниях и других фольклорных произведениях привязаны именно к пещере Шульган-Таш или озеру Шульган, располагающегося перед входом в пещеру. И неслучайно, что и пещера, и озеро в них носит имя хозяина подземного мира (подводного падишаха) Шульгена. Шульген - один из главных отрицательных персонажей многих древнейших эпосов Южного Урала (эпосы: "Урал-Батыр", "Акбузат", "Кара-Юрга", "Акхак Кола" и др.), которому противостоит национальный герой - батыр: Урал-батыр в одноименном эпосе; Хаубан в эпосе "Акбузат"; Кушлак-батыр в эпосе "Кара-Юрга"; батыр Минэй в эпосе "Кунгыр буга" и др.

Озеро Шульган (Шульген) возникло по преданиям из остатков моря-потопа, устроенного дивами и Шульгеном после удара посохом о землю. Поражает сходство описания этого озера в некоторых эпосах с действительной природной обстановкой пещеры Шульган-Таш. Об озере Шульген, например, в эпосе "Акбузат" сказано так: "Когда водяной падишах начал проигрывать битву, он отыскал бездонный омут и нырнул в то озеро. Дна у того озера нет, оно сливается с большой подземной рекой. ... Того падишаха звали Шульгеном. Поэтому и озеро стали называть Шульгеном".

В эпосе "Акбузат" и эпосе "Урал-батыр" описываются человеческие жертвоприношения озеру Шульган. В жертву подводного (подземного) мира приносились девушки-красавицы. Может быть найденная П.И. Рычковым "сухая человеческая голова" и есть след этого жертвоприношения? Во многих легендах и преданиях озеро Шульган часто занимает центральное место. Так, все события в эпосе "Акбузат" разворачиваются именно вокруг этого озера. На поверхности озера в полнолуние появляется лучезарная девушка Наркас в облике золотой утки. Юноша Хаубан получает в дар от нее крылатого коня Акбузата (тулпара) и многочисленные стада. Единственным условием для Хаубана при этом является запрет оборачивания в сторону озера после получения даров. Однако, испугавшись бури, вызванной появлением из озера тулпара, Хаубан оглядывается, и все животные опять исчезают в пучине таинственного озера. Такой мотив обитания коней и скота на дне озера и их частичного исчезновения в этом же озере распространен в многочисленных легендах, преданиях и эпосах Южного Урала очень широко.

Например, в эпосе "Кара-Юрга" Кушлак-батыр во время охоты засыпает на берегу озера. Появляется странник, который просит батыра отдать ему охотничью птицу - кречета в обмен на что-нибудь. Кушлак долго не соглашается, и наконец, за табун лошадей он расстается с чудесной птицей, которая напоследок пророчит ему скорую смерть. Путник выводит из озера косяк лошадей, ведомый Кара-Юргой. Выход животных опять же прерывается нарушением запрета оглядываться. Оставшийся скот Кушлак сгоняет в одно место и сразу же умирает.

С аналогичным сюжетом в Бурзянском районе широко бытует легенда об озере Елкысыккан-Куль, из которого вышли кони. В этой легенде (по М.В. Лоссиевскому) рассказывается о батыре Бышлаке, который во время охоты в окрестностях Шульгана повстречал удивительного странника. Странник попросил у батыра собаку. Бышлак долго отпирался пока незнакомец не предложил ему за нее табун лошадей. Странник взял собаку и нырнул в озеро, а затем вывел кобылу, наказав сесть на нее верхом и ехать не оглядываясь. Из любопытства Бышлак оглянулся, и тут же половина табуна нырнула обратно в воды озера. Охотник стал богатым человеком, а его потомство с тех пор называется байулинцами. От этого табуна, пошла порода лошадей пегой масти с серой спиной. А озеро получило название Елкысыккан - озеро, откуда вышли кони. По тексту описания это озеро соответствует озеру карстового происхождения вблизи пещеры Шульган-Таш, и которое также называют озером Шульганом.

В народных преданиях озеро Шульган очень часто является местом рождения чудесного коня. Так, в варианте сказания "Акхак кола" появления вожака стада Акхак кола описывается следующим образом: "К озеру Шульган в одно и то же время приходила жеребится кобылица из того табуна, что вышел из шульгановой породы - с мышиным хребтом. Люди подстерегли ее здесь, но им удалось поймать только жеребенка - кобыла обратно нырнула в озеро, но при этом жеребенок стал хромым (отсюда и его имя: "Акхак Кола" - "хромой буланый конь"). Этот то жеребенок и положил начало новому табуну".

С озером Шульган связано действие и другого широко распространенного сказания "Кунгыр буга". В этом озере батыр Минэй находит пропавшую дочь старика и старухи, которую похитил Водяной - хозяин озера. Батыр спускается в подводное царство, срубает все семь голов чудовищу и выводит на землю девушек, людей и скот.

Нетрудно заметить общий для всех приведенных отрывков произведений один и тот же мотив выхода коней или скота из озера Шульган, которое выступает как место локализации потустороннего мира. Отсюда - выход из него должен восприниматься как метафора рождения. То есть озеро воспринималась предками современных башкир не только как место обитания почитаемых животных, но и как место их рождения (Котов, 1997).

Немало легенд и сказаний связано и с самой пещерой Шульган-Таш. Одна из них гласит, что в былые времена в пещере жили какие-то особые люди, не похожие на современных людей. Они были очень богаты, сеяли хлеб и имели множество разного скота. Но чаще всего легенды, связанные с пещерой, олицетворяют потусторонние силы и это понятно, поскольку, как отмечалось выше, пещерная среда более сурова и непонятна, чем обычно окружающая нас природа. В.И. Даль, разъезжая по Оренбургской губернии по служебным делам, собирал произведения устного народного творчества, в частности и башкирского фольклора. В своих заметках он характеризует Капову пещеру по сказаниям и преданиям башкир так: "...В подземелье этом обитало когда-то особое племя людей, о котором рассказывают много дивного. Там же укрывались разные джины, дивы ... Старики рассказывают о каменной, здесь находящейся, собаке: это див, окаменевший в принятом образе. Замечательно, что собака эта боится плети, что дождевые облака ей подвластны, и собака не может снести ста ударов плетью; она издает глухой вой, и обильный дождь окропляет окрестность".

По словам П.И. Рыжкова, башкиры во время своих войн и восстаний против царских помещиков стягивали сюда свои семьи и скот. При малейшей опасности скот загонялся в нижний этаж пещеры, а женщины, дети и старики уходили на верхний этаж. Временами в пещере одновременно скрывалось до трех и более тысяч человек. Это и не удивительно. Пещера Шульган-Таш как будто бы специально устроена для убежища многих тысяч людей. В ней достаточно много места, воды и воздуха.

9

Аба́шевская культу́ра — археологическая культура бронзового века второй половины II тыс. до н. э. на территории европейской части России от Калужской области до южной Башкирии. Культура получила своё название от наименования села Абашево (Чувашия), где в 1925 году впервые были найдены её курганы. У абашевских племен был чрезвычайно развит культ огня и солнцаПогребальный обряд

Погребальный обряд, являющийся одним из определяющих признаков археологической культуры, у абашевцев был весьма устойчив. Костяки лежали, как правило, на спине с подогнутыми ногами. Во время погребения ноги, по-видимому, были подтянуты пятками к тазу и стояли коленями вверх. Руки согнуты в локтях, кистями лежали на груди и тазовых костях, а иногда положены на плечи, редко вытянуты вдоль тела. Встречаются скорченные на левом и правом боку (Абашево, Васюковский могильник), а также вытянутые на спине (Абашево, Катергино). В большинстве своем покойники ориентированы головой на юго-восток и восток, в единичных случаях – на северо-восток и северо-запад, очень редко встречается южная ориентировка.

Могильные ямы обычно имеют прямоугольную форму размером в среднем 1,5х0,8 м, редко встречаются большие могилы (2х1,5 м, глубина ям колеблется от 0,35 до 0,9 м ко дну. Дно выстилали берестой, иногда покрывали дерево песком или слоем извести. Стенки могильных ям обкладывали деревом или обмазывали глиной (Катергино). В некоторых случаях внутрь овальной формы могильной ямы вставляли прямоугольную деревянную камеру размером 1,75х0,75 м (Тебикасы).

В заполнении могильных ям встречаются угольки и зола, под курганной насыпью прослеживаются остатки кострищ. Из этих поминальных костров, разложенных около могил, брали угольки для совершения погребального ритуала. Огонь служил символом очищения покойного при переходе в другой мир. Могилы перекрывали деревом и оставляли без насыпи, как курганные захоронения. Впоследствии над могилами насыпали общий курган. Под одним курганом находятся один-два погребения, редко были коллективные могилы. Высота курганов обычно составляет 0,8-1,2 м. На правом побережье Волги могильники насчитывают несколько десятков курганов (Таушкасы, Пикшики), в Тохмеевском могильнике – 50 курганов. Абашевская керамика горшечной и баночной формы, этнографической особенностью абашевской посуды является колоколовидность. Найдены также изделия из металла (пластинчатые орудия, ножи, кинжалы, долота, топоры, тесла, наконечники копий, втульчатые крючья, шилья, разнообразные украшения - браслеты, бляшки, пронизи, подвески и др.), кости (лощила, проколки, долота, пряжки и др.), камня (топоры, песты, терочники, молотки, наковальни и др.), кремня (наконечники стрел, скребки, ножевидные пластинки). Практически во всех постройках А.К. присутствуют следы обработки металла.

Гл. отраслями х-ва нас. А.К. являются подвижное пастушеское бесстойловое скотоводство, металлургия и металлообработка бронзы.

Погребальные памятники - подкурганные захоронения - встречаются преим. в басс. рр. Белой, Демы, Ика. Различаются простые земляные насыпи, курганы с каменными оградами, кольцевыми ровиками и со следами столбовых ограждений. Кроме простых грунтовых ям, встречаются могильные камеры, оформленные изнутри камнем или деревом, в ряде случаев перекрытые сверху также камнем или деревом. В могильных ямах, кроме костей покойника, встречаются целые сосуды или их ч., вещи из металла (ножи, кинжалы, шилья, украшения), кости и камня. Известны коллективные захоронения (Юкаликулево, Ахмерово II).

Абашевские поселения. Абашевская культура, долгое время известная только по курганным могильникам, теперь представлена рядом селищ, обнаруженных главным образом на Южном Урале, где открыто семь поселений, пять селищ исследовано: Баланбаш, Урняк, Береговское I (нижний слой), Береговское II и Мало-Кизыльское (рис. 1). Первые четыре расположены по берегам среднего течения р. Белой в Южной Башкирии, последнее — близ г. Магнитогорска на берегу р. Малый Кизыл, правого притока р. Урал. Об абашевских поселениях в Среднем Поволжье имеются неопределенные сведения, В отчете о результате разведок казанских археологов упоминается открытие на границе Татарской и Чувашской АССР семи абашевских поселений (Калинин, 1952), но характеристики культурного слоя, в частности керамики, не дается. На территории Чувашии к абашевской культуре относят исследованные за последние годы поселения у сел Яндашево, Тохмеево и Шоркино и на Криушинской дюне (Смирнов, 1961а, стр. 51—66). Тип керамики первых трех памятников, как он представляется по описанию и иллюстрациям, не позволяет согласиться с отнесением его к абашевской посуде. Что касается Криушинской дюны, то она является памятником многослойным. Отложился здесь и абашевский слой, в составе которого, кроме абашевской керамики с желобчатым орнаментом (Сальников, 1954, рис. 24—31), найдено также спиральное серебряное колечко абашевского типа (Третьяков, 1948, стр. 39, рис. 21).

О поселениях абашевской культуры можно иметь представление только по исследованиям на Южном Урале. Селища Баланбаш, Урняк и Мало-Кизыльское расположены на высоких обрывистых берегах, оба селища у с. Береговки оказались в несколько иных топографических условиях. Реки Нугуш и Белая сливаются возле этого села. Широкая древняя пойма изрезана идущими в разных направлениях многочисленными старицами различного возраста. Более древние — совсем сухи и ограничены пологими задернованными: берегами. В других сохраняются озерки и болотца, а берега их круты и обрывисты.

Оба Береговских селища связаны с древними старицами первого типа. Площадь селищ не превышает 5000 м2 (см. табл. 1).

Таблица 1. Площадь абашевских поселений Южного Урала

Селище Площадь, в м2

Баланбаш 400

Урняк 1200

Береговское I 2400

Береговское II 1400

Мало-Кызыльское 5000

Надо, впрочем, отметить, что часть селищ Баланбаш, Урняк и Мал-Кызыльское не сохранилась: на первых двух — смыта р. Белой, на третьем— уничтожена карьером. Границы селищ Береговское II определены приблизительно.

Что касается жилищ, то о них составлены недостаточно ясные представления. Ни на одном поселении не найдено землянок. Можно думать, что жилища были наземными или слегка углублялись в почву. При большой мощности чернозема, который на селище Урняк достигал 0,70—0,85 м, на Береговских — 0,50 м, трудно в однородном грунте обнаружить и ямки от столбов.

Вполне определенные остатки жилища встречены только на Мало-Кизыльском селище. На современной поверхности они выглядели в виде небольших едва заметных впадин. Раскоп открыл половину прямоугольного слегка углубленного одной стороной в землю жилища. Лишь частичное углубление основания жилища было вызвано необходимостью получить горизонтальный пол на наклонной поверхности. Ряд ямок от столбов, идущих вдоль жилища, отделяет южную его треть от остальной площади. Это при отсутствии ямок вдоль стен заставляет предполагать двускатную асимметричную крышу, которая была приподнята над южной стенкой, обращенной к реке, где был, по-видимому, вход, а за северной стенкой крыша опиралась на землю. Стены и, возможно, крыша были присыпаны землей, на что указывают мелкие обширные углубления в грунте, обнаруженные за пределами жилища в юго-западной части раскопа, и которые можно рассматривать как выемку, откуда бралась земля для отепления хижины. В жилище найдены очаги-кострища, скопления костей, много керамики, в том числе раздавленные сосуды, кремневый наконечник стрелы, каменный отбойник, а также погребение ребенка. Большое скопление культурных остатков встречено и возле жилища, к югу от него, вокруг небольшого очажка перед предполагаемым входом. Здесь были найдены каменная модель булавы, кремневый наконечник стрелы, каменный пест, каменная мотыга, обломок глиняного вкладыша.

Жилище было вытянуто с запада на восток. Очаги находились в восточной половине вошедшей в раскоп части жилища. Поскольку их расположение, вероятно, тяготело к середине жилища, то исследованная часть, площадь которой равна 56 м2, по-видимому, представляет половину жилища, вся площадь которого, следовательно, была равна приблизительно 100 м2.

Очаги в жилище и вне его— это простые кострища, состоящие из прокаленного участка грунтового пола, окруженного и перекрытого углистыми и золистыми прослойками. В районе очагов пол был также покрыт сплошной зольно-сажистой прослойкой.

По-видимому, нечто подобное было вскрыто и на Береговском II селище, где в небольшой раскоп площадью 80 м2 попал угол прямоугольного углубления, врезанного на 5—10 см в грунт. Пол углубления был очень неровен и покрыт темным сажистым заполнением. Вдоль одной прямой стенки прослежены три ямки от столбов диаметром 0,20—0,30 м. На участке раскопа, совпадающем с описанным углублением, насыщенность культурного слоя выше, чем на прочей площади. В раскоп попала незначительная часть жилища. По ней можно лишь сделать заключение о том, что жилище было прямоугольным, как и на Мало-Кизыльском селище. Но конструкция его имела и свои особенности. Наличие ямок от столбов вдоль стенок, чего не было в жилище на первом поселении, указывает на иное устройство стен. Эти столбы не только поддерживали крышу, но и служили основой деревянных стен, в то время как на Мало-Кизыльском поселении деревянных конструкций стенок жилища не было.

Еще более незначительны следы жилища на селище Урняк. Единственный признак его — культурные остатки, обнаруженные в центральной части раскопа. Здесь культурный слой проникает на максимальную глубину— 0,70 м, в то) время как на других участках он не углубился ниже 0,50—0,60 м.

На основании исследованных на Южном Урале селищ можно сделать три вывода: 1) жилища у абашевокого населения были прямоугольными, наземными; 2) поселения не отличались большими размерами, в чем абашевцы уступали другим племенам бронзовой эпохи южного Приуралья — андроновским и срубным; 3) сравнительно малочисленным, следовательно, было и население каждого поселка.

АБАШЕВСКАЯ КУЛЬТУРА

культура племен бронз. века, обитавших во 2-й пол. 2-го тыс. до н. э. в лесных и лесостепных обл. Ср. Поволжья, гл. обр. на терр. совр. Мар. и Чуваш. АССР, а также в Юж. Приуралье. Впервые курганы А. к. исследованы в 1925 у с. Абашева Чуваш. АССР В. Ф. Смолиным. В курганах открыты захоронения (покойники положены на спину с подогнутыми ногами), глиняная посуда с геометрич. орнаментом, медные и серебряные украшения, нередко образующие богатые наборы. Орудия труда из камня, меди и кости домашних и диких животных свидетельствуют о развитии охоты, рыболовства, скотоводства и земледелия у племен А. к. Медные орудия абашевских форм на терр. распространения А. к. и за ее пределами часто встречаются в виде кладов, что свидетельствует о большом значении металлургии. Места поселений А. к. известны в наст. время лишь в Приуралье. По мнению нек-рых исследователей, А. к., как и фатьяновская культура, по своему происхождению связана с среднеднепровской культурой особенно в керамике (острорёберные, стакановидные и колоколообразные сосуды со своеобразным орнаментом и т.д.) в сложении абашевской культуры участвовали также местные (неолитические) элементы (вытянутые погребения в части абашевских могил).

П.П.Ефименко и П.Н.Третьяков ищут истоки абашевской культуры в Среднем Поднепровье, где в начале 2-го тысячелетия до н.э. получили распространение колоколовидные, реберчатые и цилиндрические сосуды с примесью раковины орнаментированные ямками, шахматным и метопическим узором. Н.Я.Мерперт отрицает наличие генетической связи абашевской ку

Семьдесят пять процентов погребений содержат инвентарь. Самой многочисленной категорией инвентаря является керамика. Сосуды (от1 до 3) находятся в 70% погребениях. Сосуды делятся на три группы с преобладанием сосудов горшковидной формы (более 60%). Но отличительным и ярким признаком как средневолжской, так и других культур абашевской общности, являются маленькие острореберные сосуды.

Средневолжская абашевская культура отличается от других культур общности большим числом ярких украшений, находящихся в погребениях. Здесь следует отметить, что на Средней Волге достоверно диагностируются лишь женские погребения.

К структурообразующим категориям украшений средневолжской абашевской культуры, прежде всего, надо отнести серебряные височные желобчатые подвески в полтора оборота, браслеты с разомкнутыми концами и бронзовые составные головные украшения на кожаной или тканевой основе. Еще одним ярким признаком средневолжской абашевской культуры, как бы, визитной карточкой является розетковидная бляшка с лепестками, встречающаяся и как отдельное украшение, и в составных украшениях. В бронзовые составные головные украшения одновременно может входить до 9 отдельных украшений. Такие многокомпонентные украшения также отличают среденеволжскую абашевскую культуру от других культур общности.

Анализ структурообразующих признаков средневолжской абашевской культуры показал, что хронологическая позиция абашевских могильников Среднего Поволжья не может быть поздней относительно абашевских памятников Подонья и Южного Урала.

В курганах открыты захоронения с орнаментированной глиняной посудой, медными и серебряными украшениями.

Важным элементом культуры абашевцев было коневодство. Они умели изготовлять колесницы. Орудия труда из камня, меди и кости домашних и диких животных свидетельствуют об охоте, скотоводстве и земледелии.

Абашевцы первыми начали разработку месторождений цветных металлов на Урале.

Места поселений абашевской культуры найдены лишь в Приуралье.

У абашевских племен был чрезвычайно развит культ огня и солнца (аналог зороастризма).

По образу жизни абашевцы были близки к племенам андроновской культуры. Абашевцы Южного Урала тесно контактировали с восточными соседями — андроновцами. Абашевцы заимствовали некоторые узоры андроновских племен для украшения глиняных сосудов. Такие сосуды найдены на раскопках Метевтамакского могильника. В то же время некоторые черты, свойственные культуре абашевцев, переходят к андроновцам. Именно этим объясняются многочисленные случаи находок абашевских металлических украшений в андроновских памятниках.

Внимание этнографов привлекает абашевский женский головной убор в виде шапочки, богато украшенной нашитыми мелкими медными бляшками, пронизями и бисером, которые составляют зональный узор, венчиком опоясывающий голову вокруг. К убору сзади прикрепляется «косник» из шнура с нанизанными на нем медными пронизями и очковидный подвеской на конце. Описываемый головной убор напоминает уборы, бытовавшие у племен Поволжья и Прикамья в эпоху железа до середины 1-го тысячелетия до н. э. и даже позднее.

В вильялском кургане (Ново-Тороялский район Марийской республики) обнаружены остатки кожаной шапочки, нижняя полоса которой (шириной 3-3,5 см) покрыта медными накладками, пронизями и подвесками, полушарными бляшками. В ее налобной части распологался кусок кожи с тремя бляшками-розетками и змейчато-волнистым украшением боковых краев. На затылке находился кусок кожи с многорядными полушарными бляшками и перевитой медной проволокой. В целом реконструированный женский головной убор напоминает марийский головной убор.

Особый интерес представляет курган №8 (В.Олгаши), который позволил достаточно четко проследить имущественное расслоение в абашевском обществе. Выделено 5 групп захоронений:

1 – погребение людей, занимавших высокое положение в обществе (погр. 1-6 содержали остатки богатых головных уборов, шейные украшения, украшения одежды из значительного количества отдельных металлических деталей в них – по 2 браслета на руках, перстни, сосуды и орудия труда);

2 – захоронения тех, кто имел мене высокое положение (7-10 – содержат мене богато украшенные головной убор и одежду);

3 – могилы средних слоев (11-17 – встречаются те же элементы украшений, но представлены, но представлены они лишь несколько фрагментами, беднее и другой инвентарь);

4 – бедные захоронения (20-23 – в них найдены отдельные розетки, пронизки. Имели только по одному сосуду);

5 – погребения без вещей.

У абашевских племен был чрезвычайно развит культ огня и солнца, о чем свидетельствует остатки кострищ вокруг курганов, угли в насыпи и захоронениях, изображение солнца выполненное в металле и на сосудах.

19

В 9-10 вв Южн. Урал был заселен кипчакскими племенами. Был Кимакский каганат. Описания путешественников о башкирах (араб Ибн-фадлан и Салам Тарджеман). Более 100 городищ, поселений, курганов у башкир 9-12 вв. Хоз-во комплексное, основа — полукочевое скотоводство. Развито металлургическое произ-во, торгово-эк. связи с южными странами. Знали классовое общество, очевидно, имели гос. образования. Развивались как самостоятельный народ в соседстве с грозными народами. Был союз племен во главе с Масим-ханом. С 10 в. начинается исламизация. В1219-1220 вошли в состав Золотой Орды. Земли башкир стали ареной столкновения соперничающих групп (что мешало эк. жизни). Ислам-развитие культуры. В 13-14 вв. значительно возрастает удельный вес полукочевого и кочевого скотоводства. Монгольское иго негативно сказалось на жизни башкир.

Впервые страна башкир под собственным именем народа описана арабским путешественником Саламом Тарджеманом, совершившим путешествие через Южный Урал в 40-х годах IX в. В 922 г. В составе посольства Багдадского халифата в Волжскую Булгарию через страну башкир проезжал Ибн-Фадлан. Согласно его описанию, посольство долго ехало через страну огузо-кыпчаков (степи Приаралья), а затем, в районе нынешнего г.Уральска, оно переправилось через р. Яик и сразу же вступило в «страну башкир из числа тюрков». В ней арабы переправились через такие реки как Кинель, Ток, Соран, а за р. Большой Черемшан начинались уже пределы государства Волжская Булгария.

Ибн-Фадлан в своем труде не уточняет границы страны башкир, но этот пробел восполняется его современником Истахри, который знает о башкирах , обитающих к востоку от булгар, в горно-лесных районах, следовательно, на Южном Урале. Впервые этнографическое описание башкир дал Ибн Фадлан — посол багдадского халифа аль Муктадира к правителю волжских булгар. Он побывал среди башкир в 922 году. Башкиры, по утверждению Ибн Фадлана, были воинственными и могущественными, которых он и его спутники (всего «пять тысяч человек», включая военную охрану) «остерегались… с величайшей опасностью». Они занимались скотоводством. Башкиры почитали двенадцать богов: зимы, лета, дождя, ветра, деревьев, людей, лошадей, воды, ночи, дня, смерти, земли и неба, среди которых главным был бог неба, который объединял всех и находился с остальными «в согласии и каждый из них одобряет то, что делает его сотоварищ». Некоторые башкиры обожествляли змей, рыб и журавлей. Наряду с тотемизмом Ибн-Фадлан отмечает у башкир и шаманизм. Видимо, среди башкир начинает распространяться ислам. В составе посольства был один башкир мусульманского вероисповедания. По свидетельству Ибн Фадлана, башкиры — тюрки, живут на южных склонах Урала и занимают обширную территорию до Волги, их соседями на юго-востоке были печенеги, на западе — булгары, на юге — огузы[32]

Арабский халифат

АРА́БСКИЙ ХАЛИФА́Т, длительно существовавшее теократическое средневековое государство, возникшее на базе раннего внутриарабского государственного образования, созданного пророком Мухаммедом, а после его смерти перешедшего под власть его преемников — халифов.

После того, как был написан Коран, распространение ислама по Аравийскому полуострову происходило чрезвычайно быстро и уже к 30-м годам VII века привело к созданию единого феодально-теократического арабского государства - Арабского Халифата. Мухаммад и его последователи, "четыре праведных халифа" сосредоточили в своих руках всю религиозную и светскую власть и создали небывалых размеров теократическую державу.

Уже первый из праведных халифов считал священным долгом, согласно предписанию Пророка, силой меча обращать "неверных" в "истинную веру". С этой целью при своем воцарении (около 632 г.) он отправил войска в поход против Персии и, еще не закончив войну в этой стране, начал поход против сирийцев. Привыкшие ко всяким лишениям выносливые сыны пустыни с неслыханной быстротой победили утопавших в неге противников. В своем победоносном шествии они год спустя овладели Иерусалимом, а в следующем году - исстари знаменитыми своим богатством укрепленными городами Алеппо, Антиохией и Кесарией.

Первоначальным ядром халифата стала созданная пророком Мухаммедом в начале VII века в Хиджазе (Западная Аравия) мусульманская община — умма. В результате мусульманских завоеваний было создано огромное государство, включавшее Аравийский полуостров, Ирак, Иран, большую часть Закавказья (их границы на севере достигали реки Ингури. Завоевания включали всю Армению, Азербайджан, Западную, кроме Абхазии, и восточную Грузию), Среднюю Азию, Сирию, Палестину, Египет, Северную Африку, большую часть Пиренейского полуострова, Синд.

Слово халифат (араб. خليفة‎‎ — Khalīfah — «наследник», «представитель») — означает как титул халифа, так и обширное государство, созданное после Мухаммада арабами-завоевателями под предводительством его «халифов» (наместников).

Эпоха существования Арабского халифата, вместе с несколькими последующими веками расцвета общеисламской науки и культуры, именуются в западной историографии Золотым веком ислама.

20

Персидская литература (перс. ادبیات فارسی‎) развивалась в течение последних двух с половиной тысяч лет, хотя большая её часть, относящаяся к до-исламскому периоду, была утрачена. Истоки персидской литературы — в литературе древней Персии, территория которой охватывает территорию современного Ирана, а также районы Центральной Азии, где персидский язык исторически являлся национальным языком. Так, персидский[1] [2] [3][4] [5] поэт Джалаладдин Руми — один из любимейших поэтов Персии, родился в Балхе (находится на территории современного Афганистана), писал на персидском языке и жил в Конье, которая в то время была столицей Сельджукского султаната. Газневиды завоевали большие территории в Центральной и Южной Азии и переняли персидский язык, который стал их придворным языком. По этой причине существует персидская литература из Ирана, Афганистана и других частей Центральной Азии. Не вся персидская литература написана на персидском языке. Как считают отдельные авторы, среди произведений персидской литературы есть произведения, написанные этническими персами на других языках, таких как греческий и арабский языки.

Персидская литература считается одной из великих литератур человечества[6]. Корни персидской литературы в сохранившихся до наших дней произведениях, написанных на среднеперсидском и древнеперсидском. Произведения, написанные на древнеперсидском, датируются 522 г. до н. э. (год, которым датируется бехистунская надпись — наиболее ранняя сохранившаяся надпись Ахаменидского периода). Основная часть произведений персидской литературы, которые сохранились до наших дней, были созданы в период, следующий за исламским завоеванием Персии около 650 г. н. э. После прихода к власти Аббасидов в 750 г. персы стали писцами и бюрократами Исламской империи и в большей мере писателями и поэтами. Новая персидская литература возникла и расцвела в Хорасане и Трансоксиане, так как по политическим причинам такие иранские династии, как Тахириды и Саманиды, находились в Хорасане[7].

Персы писали как на персидском, так и на арабском языках, однако персидский доминировал в литературных кругах более позднего времени. Персидские поэты, такие как Фирдоуси, Саади, Хафиз Ширази, Руми и Омар Хайям, хорошо известны во всем мире и оказали влияние на литературу многих стран.

Рудаки Абуабдулло (по другим данным — Абулхасан) Рудаки — родоначальник классической ирано-таджикской поэзии, единодушно признанный последующими поколениями поэтов «учителем», «маэстро» («устод»), «Адамом поэтов», родился в середине IX века в селении Рудак. По преданию, он был слепцом от рождения (по другим данным впал в немилость при дворе Саманидов и был ослеплен). Написал миллион триста тысяч строк (или бейтов), из которых сохранилось немногим более двух тысяч строк, часть которых приписывается другим авторам. Скончался в 941 году в родном селении, где и был погребен. Могила его была обнаружена С. Айни.

Омар Хайям Омар Хайям родился в Нишапуре 18 мая 1048 года. Был выдающимся ученым и философом. Его научные труды переведены полностью на русский язык. Мировую славу снискал Хайям своими стихами, четверостишиями — рубаи, переведенными (неоднократно) на все основные европейские языки и на многие восточные (и том числе китайский, турецкий, хинди и др.). Определение того, какие именно рубаи написаны самим Хайямом, представляет собою сложную научную проблему, которой, впрочем безуспешно, занимаются крупные востоковеды в течение последних десятилетий: общепризнанных результатов эти изыскания не дали. Хайяму приписываются свыше тысячи рубаи,— подлинными же можно признать не более ста — двухсот. Умер Хайям 4 декабря 1131 года. На русский язык его рубаи переводились многими поэтами и издавались неоднократно.

ПЕРСИДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

К 19 в. все более актуальным становится знакомство, соотнесение и взаимообмен с западной культурной традицией. Наибольший интерес интеллектуальных слоев Ирана вызывали вопросы общественного устройства, в частности, возможности применения западных образцов для дальнейшего реформирования своей собственной страны.

Показательна в этом смысле судьба книги английского дипломата и литератора Джеймса Морьера (1780–1840) Похождение Хаджи-Бабы Исфагани (1824), которая сыграла роль «зеркала» двух культур. Рядовая в английской литературе, эта книга, будучи переведена на фарси, стала событием персидской литературной и общественной жизни, содействуя пробуждению самосознания иранского народа, позже проявившегося в революционных событиях 1905–1911.

Конец 19 – начало 20 вв. характеризовались общим подъемом общественной и культурной жизни в Иране. Литераторы демократического направления Мирза Мальком-хан, Абдаррахман Наджарзаде Талиб-заде, Зейн оль-Абедин Марагеи, Адиб оль-Мамалек Фарахани были знакомы с русскими революционными идеями, некоторые – с творчеством родоначальника азербайджанской реалистической литературы Мирзы Фатали Ахундова, оказавшего большое влияние на развитие новой персидской литературы. В своих произведениях и выступлениях в газетах и журналах они ратовали за избавление от английского полуколониального влияния и пережитков феодальной косности и тирании во внутренней жизни страны и демократические изменения.

В иранской поэзии 20 в. появлялись новые темы – детские стихи, стихи о женщине-матери (Иредж-Мирза), «эпопеи» из жизни крестьянина (Вахид Дастгарди), гражданские романсы – теснифы (странствующий менестрель иранской революции Мирза Абулькасем Ареф Казвини), образы противоборства темных и светлых сил (Мохаммад Таги Бахар), обличение ханжества и честный труд как дорога к личному самосовершенствованию (поэтесса Парвин Этесами), сатирические стихи (Мохаммад Али Афраште), антиимпериалистические и антирелигиозные мотивы (Фаррохи Йезди, Мирзаде Эшки). В литературных произведениях становится меньше риторики, больше задушевности и простоты, появляются предложения по полному обновлению персидского стиха – новатор Нима Юшидж использовал принцип свободного аруза, сочетающего элементы традиционных размеров с более свободной ритмической основой.

Наиболее известен иранский прозаик 20 в. Садек Хедаят. Его новеллы относятся к числу лучших произведений современной литературы, они переведены на многие языки мира. Для его творчества характерны глубокий психологический анализ, тонкий юмор и лиричность. Другой известный прозаик Джелал Але-Ахмад в своих повестях исследует разнообразную политическую жизнь современного Ирана. А литератор Голямхосейн Саэди обращается к жизни простых людей из глуши. Он горько иронизирует по поводу попыток сочетать западные ценности с жизненным укладом простых иранцев.

Как показывает опыт сегодняшней культурной жизни, древние традиции персидской культуры обнаруживают удивительную гибкость и жизнеспособность в условиях существования новых жанров и видов искусства и литературы.

В странах, унаследовавших персидскую традицию, – Иране, Афганистане и Таджикистане, помимо сохранения и изучения памятников, существует живая литературная эстафета, восходящая к 1-й пол. 1 тыс. до н.э.

Искусство древних персов сложилось из элементов, унаследованных ими от народов, господствовавших ранее, чем они, в Средней Азии, а также из заимствованных от соседей, с которыми войны или мирные сношения приводили их в близкое соприкосновение; но все чужое и пришлое в этом искусстве перерабатывалось соответственно национальному духу. И в позднейшие времена, после того, как царство ахеменидов пало в борьбе с Александром Македонским, при Селевкидах, затем при парфянской династии, при Сасанидах и, наконец, по нашествии арабов и обращении Персии в мусульманство, искусство этой страны продолжало принимать в себя чужие принципы и формы, видоизменяя их сообразно условиям и потребностям народной жизни. Начальная пора персидского искусства сливается с высшим процветанием индийского. Перед тем, как персы за семь веков до Р. Х. выступили на сцену истории, на ней играло видную роль родственное им племя мидийцев, уже обладавшее тогда значительно развитыми искусством, в основе которого лежали, очевидно, вавилоно-ассирийские элементы. По свидетельству древних писателей, мидийские ковры и крашеные ткани славились во всей Азии, а столица мидийских царей Экбатана блистала богатством и роскошью. Она стояла на семи уступах, из которых каждый был обнесен зубчатой стеной с башнями, так что одна из этих оград виднелась над другой. Верхи стен и зубцы каждой ограды были особого цвета: белого, черного, алого, голубого, темно-красного, серебристого и золотистого; вероятно, они были обложены цветными изразцами наподобие вавилонских и ассирийских сооружений. Остатки Экбатаны находятся в нынешней провинции Ирак-Аджели на юго-западном берегу Каспийского моря. Здесь видны развалины дворца, известные у местных жителей под названием Трахт-и-Сулейман (Трон Соломона) и представляющие части стен, сложенных из больших тесаных камней и стоявших на террасе, мощенной огромными плитами; среди других обломков найдены фусты колонн без каннелюр и без баз, куски архитравов, карнизов и т. п. Полибий рассказывает, что внутри дворца стены, колонны и кедровые потолки были обложены золотыми листами с выдавленными на них украшениями, т. е. имели отделку, являющуюся также заимствованием из Месопотамии.

Персидская живопись представляет собой устойчивую многовековую художественную традицию, со своими правилами и живописными принципами. Большинство учёных считает, что главным вкладом персидских художников в мировое изобразительное искусство является живопись миниатюры, существовавшая в Персии с XIII по XIX век.

Появление персидской книжной миниатюры обычно связывается с необходимостью создания простого визуального аналога текста, который усиливал бы впечатление от прочитанного (предполагается, что сасанидские стенные росписи в Пенджикенте тоже являлись иллюстрациями эпоса, который в этих комнатах декламировали). Однако довольно скоро книжная иллюстрация перестала быть прямым аналогом текста, зажила самостоятельной жизнью, и художники стали включать в миниатюры детали, которых в текстах не было. Со временем персидскими художниками была выработана изумительная живописная система, в которой преобладало утонченное декоративное чувство, а произведения являли собой образец понимания того, как на плоской поверхности можно цвет и формы объединить для создания единого ритмического целого. Персидская миниатюра представляла собой иллюстрации к книгам, и в этом смысле ничем не отличалась от средневековой европейской живописи, которая, по сути, и за редким исключением вплоть до конца XV века представляла собой набор иллюстраций разного формата к одной-единственной книге — Библии. Отличие персидской живописи XIII—XV веков от европейской заключается в том, что персидские художники ушли далеко вперед в свободе от религиозного догматизма, и их искусство носило неизмеримо более светский характер, чем пронизанное религиозностью искусство Европы.