Анархо-коммунизм (также называемый либертарный коммунизм) (от греч. αναρχία — безвластие; лат. commūnis — общий) — это одно из направлений анархизма, целью которого является установление анархии (то есть безвластного общества, в котором отсутствуют иерархия и принуждение), основанного на взаимопомощи и солидарности всех людей. Главным теоретиком, придавшим идее анархо-коммунизма стройную, законченную форму считается Пётр Алексеевич Кропоткин (1842—1921), который при этом вовсе не был первым анархистом-коммунистом.

Сущность анархо-коммунизма

Анархо-коммунизм является социально-экономическим течением в анархистской мысли, призывающей к созданию общества, существующего на основе всеобщего самоуправления, выстраиваемого снизу вверх, в котором будет отсутствовать частная собственность, вместо которой предлагается свободное пользование всеми продуктами труда всеми членами общества. При этом товарное производство должно быть заменено «довольством для всех», то есть, выражаясь словами П. А. Кропоткина: «Одним словом, пусть каждый берет сколько угодно всего, что имеется в изобилии, и получает ограниченное количество всего того, что приходится считать и делить!»

Основы анархо-коммунизма

1-Децентрализация

2-Свобода

3-Равенство

4-Взаимопомощь

Децентрализация — то есть замена централизованного государства и управления свободной федерацией самоуправляющихся территориальных коммун (общин) и производственных союзов.

Свобода — имеется в виду в первую очередь свобода для полного и всестороннего развития личности без внешнего ограничения в лице государственного правительства, а также финансового. Соответственно речь идет о свободе от политического и экономического давления, когда правители принуждают человека поступать тем или иным образом, с оглядкой на государственные законы, а товарно-денежные отношения вынуждают продавать свою рабочую силу владельцам частной собственности и средств производства. Все люди должны иметь равную возможность свободно, и во взаимном согласии с другими людьми определять условия собственной жизни.

Равенство — означает отсутствие иерархии, одинаковые для всех возможности удовлетворения индивидуальных потребностей и нужд, а также равный доступ ко всем общественным благам.

Взаимопомощь — речь идет о том, чтобы заменить эгоизм, который разделяет людей, солидарностью, призванной восстановить общественную гармонию, когда люди помогают друг другу и заботятся о ближних, исходя из принципа «поможешь ты, помогут тебе».

Развитие анархо-коммунистических идей

Генезис анархо-коммунистических идей

История анархо-коммунистических идей уходит корнями в глубь веков. Так, например, Макс Неттлау видел их ещё во втором веке нашей эры в Египте, указывая, в частности, на гностика Карпократа, исповедовавшего «свободнейшую форму коммунизма и отрицание всякого писаного закона». Но это было ещё только частью протоанархистских идей, не являвшихся стройной философско-политической мыслью. Однако с развитием капитализма либертарные коммунистические идеи становятся все более четкими. В частности их прослеживают в событиях Английской буржуазной революции середины XVII века, и в Великой Французской Революции 1789—1793 годов. Джерард Уинстенли, бывший участником радикального движения диггеров в Англии, писал в своем памфлете 1649 года, «Новом Законе Справедливости» (The New Law of Righteousness), что: «(…) не должно быть [системы] купли-продажи, никаких базаров и рынков, но вся земля должна быть общественным достоянием для каждого человека,» и «не должно быть Бога ни над кем, но все сами должны быть Богами для себя».

Ранним анархо-коммунистом был Жозеф Дежак (Joseph Déjacque), первый человек, который называл себя «либертарием» [11]. В отличие от Прудона, он утверждал, что: «(…) рабочий имеет право не на продукт его или её труда, но на удовлетворение его или её потребностей, независимо от того, какова их природа».

Анархо-коллективисты защищали принцип вознаграждения за работу, но поддерживали возможность перехода после революции к коммунистической системе распределения по потребностям. Товарищ Бакунина Джеймс Гильом, писал в одном из своих эссе, «Идеях относительно организации общества» (1876): «Когда (…) производится больше чем нужно для потребления (…) каждый может брать все в чем он нуждается из богатых общественных запасов предметов потребления, без страха перед истощением; и моральное чувство, которое будет более чрезвычайно развито среди свободных и равных тружеников, предотвратит, или чрезвычайно уменьшит, злоупотребления и растрату».

Первый Интернационал

В качестве привычной сегодня, последовательной социально-политической, экономической и философской идеи анархо-коммунизм сначала был сформулирован в итальянской секции Первого Интернационала Карлом Кафиеро, Эррико Малатестой, Андре Костой и рядом других экс-мадзинистов-республиканцев. Вначале они не проводили строго различия между коллективистским и коммунистическим анархизмом, вплоть до смерти Михаила Бакунина, называвшего себя коллективистом. Впрочем, Гильом писал впоследствии, что при этом они были все-таки тогда именно коммунистами, но назвали себя именно коллективистами, чтобы их не путали с коммунистами-государственниками.

Анархо-коллективисты стремились коллективизировать средства производства, в то же время сохраняя систему платы за труд, однако анархо-коммунисты, в отличие от них, стремились расширить понятие общественного пользования также и на продукты труда. В то время как и те и другие выступали против капитализма, анархо-коммунисты отступили дистанцировались от Прудона и Бакунина, утверждавших, что люди должны владеть и распоряжаться продуктами их собственного труда и получать некое вознаграждение за их работу, предлагая такую систему, при которой люди будут иметь возможность свободного доступа к любым товарам, в зависимости от своих потребностей, и вне зависимости от того, сколько труда вложил каждый из них в отдельности.

Кафиеро писал в «Анархии и Коммунизме» (1880), что частная собственность на продукты труда приведет к экономическому неравенству и социальной дифференциации:

«Если мы сохраняем индивидуальное присвоение продуктов труда, то мы будем вынуждены сохранить деньги, сохраняя различное накопление богатства согласно различным заслугам, а не [реальным] потребностям людей»

На Флорентийской Конференции итальянской федерации Интернационала в 1876, проведенный в лесу недалеко от Флоренции из-за активности полиции, были сформулированы принципы анархо-коммунизма, начинавшиеся так:

«Итальянская Федерация рассматривает коллективную собственность на продукты труда как необходимое дополнение к коллективистской программе, помощи всех для удовлетворения потребностей каждого являющегося единственным правилом производства и потребления, которое соответствует принципу солидарности. Федеральный конгресс во Флоренции красноречиво продемонстрировал мнение относительно итальянской [секции] Интернационала в этом пункте…»

Вышеприведённое сообщение было сделано в статье Малатесты и Кафиеро в бюллетене Юрской Федерации позже в том же году.

Экономические идеи анархо-коммунистов

отмену частной собственности и товарно-денежных отношений. Вместо них предлагается коллективное производство и распределение богатств посредством добровольной ассоциации. При анархистском коммунизме больше не должно быть государственной и частной собственности. Каждый человек и/или группа лиц будут свободны способствовать производству и удовлетворить своих потребности, основанных на их собственном выборе. Подразумевается, что системами производства и распределения будут управляться самими их участниками соответствующих процессов. При этом:

«Если хоть один индивидуум будет обижен, ассоциация станет для него злом и потеряет raison d’etre, и он будет вправе выйти из нее и восстать против законов, которые она ему навязывает»

Отказ от системы «наемного труда» является центральной в экономической составляющей анархистского коммунизма. В условиях, когда продукты труда станут распределяться основываясь на индивидуальных потребностях, люди станут вольны участвовать в любых действиях. Подразумевается, что в этих условиях у людей будет реальная возможность для максимальной самореализации, и им больше не придется участвовать в работе, для которой у них нет ни желания, ни способностей. Анархо-коммунисты утверждают, что нет никакого действительного способа измерить ценность экономического вклада любого человека, потому что все богатства, все продукты труда — это коллективный продукт всего общества и всех поколений. Например, нельзя измерить ценность ежедневного производства отдельного фабричного рабочего, не принимая во внимание транспортировку, пищу, воду, жилье, отдых, механизацию, эмоциональное состояние и т. д. так или иначе вложенное в производство. Чтобы дать реальную числовую экономическую ценность чему-либо, должно было бы быть принято во внимание огромное количество сопутствующих внешних факторов — в особенности текущая или прошлая трудовая помощь для возможности использовать будущую рабочую силу.

Анархо-коммунисты утверждают, что любая экономическая система, основанная на наемном труде, трудовой и частной собственности требует, чтобы принудительный государственный аппарат провёл в жизнь права собственности и поддерживал неравные экономические отношения, которые являются неизбежным результатом различий в заработной плате и/или количестве собственности. Также они утверждают, что рынки и системы валют делят рабочую силу на классы и назначают искусственные численные значения за работу человека и пытаются отрегулировать производство, потребление и распределение. Они утверждают, что деньги ограничивают его способность потреблять продукты собственного труда, ограничивая их потребление ценами и заработной платой. Анархо-коммунисты полагают, что производство должно быть вопросом качества, что потребление и распределение должны исходить из индивидуальных потребностей каждого человека без жесткой произвольной привязки к труду, товарам и услугам других людей, учитывая при этом экологические требования. Вместо рынка, анархо-коммунисты предлагают «экономику дарения», где товары и услуги произведенные рабочими распределяются в общественных «магазинах», где все (включая рабочих-производителей) наделены действительным правом потреблять то, в чём испытывают необходимость в качестве «платы» за их участие в производстве товаров и услуг. «Экономика дарения» не обязательно подразумевает немедленное возвращение (как с денежным вознаграждением); компенсация является частью того, в чём непосредственно нуждается человек, и что имеет равную ценность с продуктам производимого труда (что обычно называют «бартером»). Любые пределы на производстве и распределении были бы определены людьми в рамках непосредственно участвующих в этом групп, а не капиталистическими владельцами, инвесторами, банками или любыми другими искусственными манипуляциями рынка.

Коммунистический анархизм имеет много общих черт с коллективистским анархизмом, но имеет также и ряд существенных различий. Анархо-коллективизм подразумевает коллективную собственность, в то время как коммунистический анархизм отрицает любые понятия собственности, за исключением личной, то есть являющейся не приносящей прибыль. Таким образом, вещи видятся или как личное имущество, используемое человеком, или как общственное имущество используемое для общественного производства. Анархо-коммунисты полагают, что средства производства не должны принадлежать никакому частному или юридическому лицу, что освобождает их для использования людьми в их собственных индивидуальных потребностях и желаниях. Земля и жилье больше не подверглись бы в анархо-коммунистическом обществе арендованию и налогообложению на собственность (что сделает невозможной угрозу выселения за неуплату). Вместо этого предлагается использование того же жилья на принципах эгалитаризма. Например, в жилом доме, в котором живёт много народу, никто не имел бы права распоряжаться самолично по собственному произволу. Например, жители могут решить разделить определённые обязанности на основе определённого графика, а не поручить их специальному человеку. «Совсем иной результат получится, если рабочие будут требовать права на довольство. Они заявят тем самым о своем праве завладеть всем общественным богатством, домами и расположиться там сообразно потребностям каждой семьи, захватить накопленные съестные припасы и распорядиться ими так, чтобы после слишком долгого голодания узнать наконец довольство. Они заявят таким образом о своем праве на все богатства — продукт труда прошлых и настоящих поколений — и распорядятся ими так, чтобы познакомиться наконец с высшими наслаждениями искусства и науки, слишком долго бывшими достоянием одних буржуа.

И, заявляя о своем праве на довольство, они — это еще важнее — провозгласят вместе с тем свое право решать, что должно представлять собою это довольство, какие продукты нужно производить для его обеспечения и что можно оставить, как потерявшее всякую цену».

Абстрактные отношения «владельца» и «арендатора» больше не существовали бы, поскольку считается, что данные термины являются условным юридическим определением и вовсе не являются чем-то абсолютно необходимым для занятия здания, или же чего-то подобного (право на интеллектуальную собственность также прекратило бы существовать). В дополнение к арендной и другим видам платы, что является эксплуатацией, анархо-коммунисты считают, что это — произвольное давление, побуждающее людей выполнить несвязанные непосредственно с этим функции. Например, они подвергают сомнению, почему придется работать в течение «X часов» в день, чтобы просто где-нибудь жить. Так, вместо того, чтобы работать ради условной заработанной заработной платы, анархо-коммунисты говорят о работе ради непосредственных целей. Из этого следует, что, вместо того, чтобы установить цену для продажу или арендную плату, свободная земля и жилье будут свободно взяты независимо от занятости или финансового статуса. Поэтому, в анархо-коммунистической теории, землю, используемую людьми для себя или их семей, или производительной собственности, используемой непосредственно для производства (например, небольшая ферма), будут считать личным а не общественным имуществом. Человек был бы совершенно свободен создавать что-либо и удерживать до тех пор, пока оно не окажется важным средством для общества. Таким образом кисти художника не нуждались бы во внешнем одобрении, и тот же самый основной принцип будет относиться к другим личным предметам, таким как зубная щетка, музыкальные инструменты или домашнюю книжную библиотеку. Однако, если вопрос что-либо влечет за собой общественное производство (как, например, фабрика, производящая зубные щетки, музыкальные инструменты или книги), оно должно становится достоянием общества и переходить под общественный контроль. В этом отношении анархо-коммунизм можно было считать компромиссом между коллективом и отдельной личностью.

Анархо-коммунисты отклоняют мутуалистскую экономику, так как полагают, что рыночная конкуренция, даже социалистический рынок, неизбежно порождает неравенство в богатстве и земле, что ведет к власти и социальному неравенству — таким образом воссоздается государство и капитализм, поскольку у части рабочих будет больше доступа к капиталу и оборонной силе чем у других. Анархо-коммунисты отрицают коллективистскую экономику, утверждая, что вознаграждение потребовало бы типа определённого рода валюты, которую анархо-коммунисты опять же отрицают как искусственное измерение ценности рабочей силы, чего объективно произвести невозможно. Они далее утверждают, что те, кто не является частью коллективов или союзов, могут легко оказаться отчуждены от капитала, что разрушает свободное общество претендующее на эгалитаризм. «Одним словом, пусть каждый берет сколько угодно всего, что имеется в изобилии, и получает ограниченное количество всего того, что приходится считать и делить! На 350 миллионов людей, населяющих Европу, двести миллионов и по сию пору следуют этим двум вполне естественным приемам.

(…)

Попробуйте сказать в каком-нибудь народном собрании, что жареных рябчиков нужно предоставлять избалованным бездельникам из аристократии, а чёрный хлеб употребить на прокормление больных в больницах, и вы увидите, что вас освищут. Но скажите в том же собрании, проповедуйте на всех перекрестках, что лучшая пища должна быть предоставлена слабым и прежде всего больным; скажите, что, если бы во всем городе было всего десять рябчиков и один ящик малаги, их следовало бы отнести выздоравливающим больным, скажите это только.

Скажите, что за больными следуют дети. Им пусть пойдет коровье и козье молоко, если его не достает для всех. Пусть ребенок и старик получат последний кусок мяса, а взрослый, здоровый человек удовольствуется сухим хлебом, если уж дело дойдет до такой крайности.

Скажите, одним словом, что если каких-нибудь припасов не имеется в достаточном количестве и их приходится распределять, то последние оставшиеся доли должны быть отданы тем, кто в них более всего нуждается; скажите это,- и вы увидите, что с вами все согласятся».