- •Раздел 1.
- •Европейская модернистская поэзия
- •Первых десятилетий хх века
- •Задания к самостоятельной работе студентов
- •Манифест футуризма (фрагменты)
- •Прочитайте отрывки из статьи ю. Орлицкого и ответьте на следующие вопросы:
- •Юрий Орлицкий Сюрреализм (фрагменты из статьи) [Подчеркивания мои – т.К.]
- •Из сборника «Алкоголи» (1913) мост мирабо
- •Прощание
- •Рейнская ночь
- •Задание 6: Томас Стернз Элиот
- •Томас Стернз Элиот (Thomas Stearns Eliot)*
Задание 6: Томас Стернз Элиот
Прочитайте статью о Т.С. Элиоте и одно из его стихотворений и ответьте на следующие вопросы:
Какие модернистские тенденции проявились в поэзии Томаса Стернза Элиота? В каких стилистических приемах и образах это находит отражение?
В какие моменты лирический герой стихотворения «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» ассоциируется с Гамлетом Шекспира?
Чем это стихотворение Т.С. Элиота отличается от произведений чистых модернистов?
В чем вы видите родство Т.С. Элиота – как автора стихотворения «Полые люди» - с другими модернистами?
Томас Стернз Элиот (Thomas Stearns Eliot)*
(1888-1965)
* В статье использован материал из книги: Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия» / Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992
и из статьи: Я. Засурский. Т.С. Элиот, поэт бесплодной земли.
//Т.С. Элиот. Бесплодная земля. – М., 1971 [Подчеркивания мои – Т.М.]
Американо-английский поэт Томас Стернз Элиот родился в Сент-Луисе (штат Миссури). Закончив частную школу в Сент-Луисе, Элиот год проучился в частном массачусетском колледже и в 1906 г. поступил в Гарвардский университет. Талантливый, незаурядный студент, Элиот закончил университетский курс за три года и получил диплом магистра на четвертом курсе. В это время Элиот пишет стихи и является редактором одного из журналов с 1909 по 1910 г. Затем он едет в Париж, где посещает лекции в Сорбонне и изучает французскую литературу, прежде всего поэтов-символистов. Еще в Гарварде он заинтересовался символизмом, читал поэта-символиста Жюля Лафорга и книгу Артура Саймонса «Движение символизма в литературе», которая оказала большое влияние на развитие поэта. Вернувшись в 1911 г. в Гарвард, Элиот пишет диссертацию об английском философе-идеалисте Ф.Г. Брэдли, изучает санскрит и буддизм. По Шелдонской стипендии он едет сначала в Германию, а затем в Англию, где изучает философию в оксфордском Мертон-колледже, в котором преподавал Брэдли. После долгих колебаний и сомнений Элиот решает посвятить себя литературе и не возвращаться в Гарвард для защиты диссертации. Он остается в Лондоне и пишет стихи. Некоторые из них были напечатаны в 1915 г.. С 1917 по 1919 г. Элиот работает заместителем главного редактора журнала «Эгоист» («Egoist»). Его ранние стихотворения появляются в различных периодических изданиях. Два поэтических сборника Элиота - «Пруфрок и другие наблюдения» («Prufrock and Other Observations») и «Стихи» («Poems») - были опубликованы Вирджинией и Леонардом Вулф соответственно в 1917 и 1919 гг. Стихи обоих сборников несут на себе печать глубокого разочарования действительностью. В «Любовной песне Дж. Альфреда Пруфрока» («The Love Song of J. Alfred Prufrock»), первой значительной поэме Элиота, запечатлен герой – «услужливый, почтительный придворный, благонамеренный, витиеватый...» (пер. А. Сергеева) – и мучительно нерешительный, косноязычный. «Пруфрок» явился вехой в поэзии XX в., многие критики писали о значении этой поэмы, а американский поэт Джон Берримен считал, что с «Пруфрока» берет начало современная поэзия. Одновременно с ростом популярности Элиота-поэта быстро утверждалась и репутация Элиота – литературного критика. Начиная с 1919 г., он постоянный автор «Тайме литерэри сапплмент» («Times Literary Supplement»), литературного приложения к «Тайме». Там была опубликована серия статей Элиота о елизаветинской и якобинской драме. В статьях о Шекспире, Данте, Драйдене, Марло, Джоне Донне, Джордже Герберте, Эндрю Марвелле Элиот пытался «вернуть поэта к жизни, что является великой, непреходящей задачей критики». Эссе Элиота «Воздавая должное Джону Драйдену» и «Избранные эссе» явились программными для возникновения влиятельного критического течения, известного как кембриджская школа, а позднее в Соединенных Штатах как новая критика. В статье «Метафизические поэты» (1921) Элиот утверждал: «..ум поэта постоянно соединяет в корне различный опыт. Опыт обычного человека хаотичен, нерегулярен, фрагментарен. Он влюбляется и читает Спинозу, и эти два события не имеют ничего общего друг с другом, или с шумом пишущей машинки, или с запахом приготовляемой пищи…». Из этого Элиот делает вывод о фрагментарности и хаотичности поэтического творчества, которое должно передать, по его мнению, нерегулируемость жизни современного человека. Элиот здесь сближается с Анри Бергсоном, утверждавшим, что «все в сознании», а также с теоретиками «потока сознания». Фактически он пытался в поэзии провести тот же словесный эксперимент, который Джойс и Пруст осуществляли в прозе. В 1922 г. Элиот опубликовал поэму «Бесплодная земля» («The Waste Land»), которую его друг и наставник Эзра Паунд назвал «самой длинной поэмой, когда-либо написанной на английском языке». Своей гиперболой (поэма состоит всего из 434 строк) Паунд намекает на поэтическую концентрацию и обилие аллюзий в поэме. (Паунд, кстати, принимал участие в редактуре окончательного варианта поэмы, которую он сократил на треть). «Бесплодная земля», - лучшее, по мнению многих влиятельных критиков, произведение Элиота, наложившее отпечаток на последующее развитие поэзии, - состоит из пяти частей, которые объединяются сквозными темами бесплодия и размывания ценностей. «Бесплодная земля», в которой отразились сомнения и разочарования послевоенного поколения, выразила интеллектуальный настрой целой эпохи. Неверие в человека, ощущение пустоты, бессодержательности, бессмысленности человеческой жизни – все это нашло отражение в короткой поэме 1925 года «Полые люди» («The Hollow Men»). Трудно найти в поэзии другой образец выражения такого отчаяния и констатации факта распада человеческой личности. В 1927 г. Элиот крестился по обряду англиканской церкви и в том же году получил британское подданство. В предисловии к сборнику эссе «В защиту Ланселота Эндрюса» («For Lancelot Andrewes») он называет себя «англокатоликом в религии, классицистом в литературе и роялистом в политике». Еще будучи американским студентом, Элиот проявлял живой интерес к культуре страны своих предков, сокурсники в шутку даже называли его «англичанином во всем, кроме акцента и гражданства». И если принятие британского подданства в какой-то степени отвечало его юношеским устремлениям, то его переход в англиканскую церковь был отходом от семейных традиций унитарианства, хотя и удовлетворял потребность Элиота, пуританина по происхождению, в строгих и четких моральных установках. В поэме «Пепельная среда» («Ash Wednesday», 1930) со всей очевидность проявились душевные терзания, которыми сопровождалось его обращение в англиканскую веру. Поэт с течением времени отходит от крайне пессимистического взгляда на человека и человечество. Он углубляется в религиозные искания и одновременно обращается к классицизму в поэзии. В 30-е гг. Элиот пишет поэтические драмы «Камень» (1934) и «Убийство в соборе», (1935), которые предназначались для религиозных спектаклей. «Убийство в соборе» представляет собой философское моралите о муках св. Томаса Беккета и считается лучшей пьесой Элиота. Она с большим успехом шла в театрах Европы и Соединенных Штатов. Его пьесы о современной жизни считаются менее удачными. Автору во многом не удалась попытка наполнить современным содержанием темы античной трагедии. Правда, одна из этих пьес - «Вечерний коктейль», - в свое время пользовалась успехом на сценах театров по обе стороны Атлантики. Поэмы 40-х гг. - «Четыре квартета», «Бёрнт Нортон» и другие - считаются многими критиками наиболее зрелыми поэтическими произведениями Э. Каждая поэма – это размышления, навеянные созерцанием различных пейзажей, в которые поэт вплетает свои суждения об истории, времени, природе языка, а также личные воспоминания. В 1948 г. Э. присуждается Нобелевская премия по литературе «за выдающийся новаторский вклад в современную поэзию». Член Шведской академии Андерс Эстерлинг в своей речи подчеркнул, что у стихов Э. «есть особое свойство – способность врезаться в сознание нашего поколения с остротой алмаза». «Я считаю вручение Нобелевской премии поэту подтверждением общечеловеческой ценности поэзии, – сказал Э. в ответной речи. – Ради одного этого следует время от времени награждать поэтов; Нобелевскую премию я рассматриваю не как признание своих собственных заслуг, но как символ значимости поэзии».
Т.С. Элиот ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЬ ДЖ. АЛЬФРЕДА ПРУФРОКА
S'io credesse che mia risposta fosse A persona che mai tornasse al mondo, Quests flamma staria senza piu scosse. Ma perciocche giammai di questo fondo Non torno vivo alcun, s'i'odo il vero, Senza tema d'infamia ti rispondo {*}. Если бы я полагал, что отвечаю тому, кто может возвратиться в мир, это пламя не дрожало бы; но, если правда, что никто никогда не возвращался живым из этих глубин, я отвечу тебе, не опасаясь позора (Данте, "Ад", XXVII, 61-62).}
Ну что же, я пойду с тобой, Когда под небом вечер стихнет, как больной Под хлороформом на столе хирурга; Ну что ж, пойдем вдоль малолюдных улиц - Опилки на полу, скорлупки устриц В дешевых кабаках, в бормочущих притонах, В ночлежках для ночей бессонных: Уводят улицы, как скучный спор, И подведут в упор К убийственному для тебя вопросу... Не спрашивай о чем. Ну что ж, давай туда пойдем.
В гостиной дамы тяжело Беседуют о Микеланджело.
Туман своею желтой шерстью трется о стекло, Дым своей желтой мордой тычется в стекло, Вылизывает язычком все закоулки сумерек, Выстаивает у канав, куда из водостоков натекло, Вылавливает шерстью копоть из каминов, Скользнул к террасе, прыгнул, успевает Понять, что это все октябрьский тихий вечер, И, дом обвив, мгновенно засыпает.
Надо думать, будет время Дыму желтому по улице ползти И тереться шерстью о стекло; Будет время, будет время Подготовиться к тому, чтобы без дрожи Встретить тех, кого встречаешь по пути; И время убивать и вдохновляться, И время всем трудам и дням всерьез Перед тобой поставить и, играя, В твою тарелку уронить вопрос, И время мнить, и время сомневаться, И время боязливо примеряться К бутерброду с чашкой чая.
В гостиной дамы тяжело Беседуют о Микеланджело.
И, конечно, будет время Подумать: "Я посмею? Разве я посмею?" Время вниз по лестнице скорее Зашагать и показать, как я лысею, - (Люди скажут: "Посмотрите, он лысеет!") Мой утренний костюм суров, и тверд воротничок, Мой галстук с золотой булавкой прост и строг - (Люди скажут: "Он стареет, он слабеет!") Разве я посмею Потревожить мирозданье? Каждая минута - время Для решенья и сомненья, отступленья и терзанья.
Я знаю их уже давно, давно их знаю - Все эти утренники, вечера и дни, Я жизнь свою по чайной ложке отмеряю, Я слышу отголоски дальней болтовни - Там под рояль в гостиной дамы спелись. Так как же я осмелюсь?
И взгляды знаю я давно, Давно их знаю, Они всегда берут меня в кавычки, Снабжают этикеткой, к стенке прикрепляя, И я, пронзен булавкой, корчусь и стенаю. Так что ж я начинаю Окурками выплевывать свои привычки? И как же я осмелюсь?
И руки знаю я давно, давно их знаю, В браслетах руки, белые и голые впотьмах, При свете лампы - в рыжеватых волосках! Я, может быть, Из-за духов теряю нить... Да, руки, что играют, шаль перебирая, И как же я осмелюсь? И как же я начну? . . . . . . . . . .
Сказать, что я бродил по переулкам в сумерки И видел, как дымят прокуренные трубки Холостяков, склонившихся на подоконники?..
О быть бы мне корявыми клешнями, Скребущими по дну немого моря! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А вечер, ставший ночью, мирно дремлет, Оглажен ласковой рукой, Усталый... сонный... или весь его покой У наших ног - лишь ловкое притворство... Так, может, после чая и пирожного Не нужно заходить на край возможного? Хотя я плакал и постился, плакал и молился И видел голову свою (уже плешивую) на блюде, Я не пророк и мало думаю о чуде; Однажды образ славы предо мною вспыхнул, И, как всегда, Швейцар, приняв мое пальто, хихикнул. Короче говоря, я не решился.
И так ли нужно мне, в конце концов, В конце мороженого, в тишине, Над чашками и фразами про нас с тобой, Да так ли нужно мне С улыбкой снять с запретного покров Рукою в мячик втиснуть шар земной, И покатить его к убийственному вопросу, И заявить: "Я Лазарь и восстал из гроба, Вернулся, чтоб открылось все, в конце концов", - Уж так ли нужно, если некая особа, Поправив шаль рассеянной рукой, Вдруг скажет: "Это все не то, в конце концов, Совсем не то".
И так ли нужно мне, в конце концов, Да так ли нужно мне В конце закатов, лестниц и политых улиц, В конце фарфора, книг и юбок, шелестящих по паркету,
И этого, и большего, чем это... Я, кажется, лишаюсь слов, Такое чувство, словно нервы спроецированы на экран: Уж так ли нужно, если некая особа Небрежно шаль откинет на диван И, глядя на окно, проговорит: "Ну, что это, в конце концов? Ведь это все не то". . . . . . . . . . . Нет! Я не Гамлет и не мог им стать; Я из друзей и слуг его, я тот, Кто репликой интригу подтолкнет, Подаст совет, повсюду тут как тут, Услужливый, почтительный придворный, Благонамеренный, витиеватый, Напыщенный, немного туповатый, По временам, пожалуй, смехотворный - По временам, пожалуй, шут.
Я старею... я старею... Засучу-ка брюки поскорее. Зачешу ли плешь? Скушаю ли грушу? Я в белых брюках выйду к морю, я не трушу. Я слышал, как русалки пели, теша собственную душу.
Их пенье не предназначалось мне.
Я видел, как русалки мчались в море И космы волн хотели расчесать, А черно-белый ветер гнал их вспять.
Мы грезили в русалочьей стране И, голоса людские слыша, стонем, И к жизни пробуждаемся, и тонем.
Перевод А. Сергеева
ПОЛЫЕ ЛЮДИ
I
Мы полые люди, Мы чучела, а не люди Склоняемся вместе - Труха в голове, Бормочем вместе Тихо и сухо, Без чувства и сути, Как ветер в сухой траве Или крысы в груде Стекла и жести
Нечто без формы, тени без цвета, Мышцы без силы, жест без движенья;
Прямо смотревшие души За краем другого Царства смерти Видят, что мы не заблудшие Бурные души - но только Полые люди, Чучела, а не люди.
II
Я глаз во сне опасаюсь, Но в призрачном царстве смерти Их нет никогда: Эти глаза - Солнечный свет на разбитой колонне, Дрожащие ветви; А голоса В поющем ветре Торжественней и отдаленней, Чем гаснущая звезда.
Да не приближусь В призрачном царстве смерти Да унижусь, Представ нарочитой личиной В крысиной одежке, в шкуре вороньей В поле на двух шестах На ветру Воробьям на страх, Только не ближе - Только не эта последняя встреча В сумрачном царстве
III
Мертвая это страна Кактусовая страна Гаснущая звезда Видит как воздевают руки К каменным изваяньям Мертвые племена.
Так ли утром, когда Мы замираем, взыскуя Нежности В этом другом царстве смерти Губы, данные нам Для поцелуя, Шепчут молитвы битым камням.
IV
Здесь нет глаз Глаз нет здесь В долине меркнущих звезд В полой долине В черепе наших утраченных царств К месту последней встречи Влачимся вместе Страшимся речи На берегу полноводной реки
Незрячи, пока Не вспыхнут глаза, Как немеркнущая звезда, Как тысячелепестковая, Роза сумрака царства смерти Надежда лишь Для пустых людей.
V
_Мы пляшем перед кактусом Кактусом кактусом Мы пляшем перед кактусом В пять часов утра_.
Между идеей И повседневностью Между помыслом И поступком Падает Тень _Ибо Твое есть Царство_
Между зачатием И рождением Между движением И ответом Падает Тень _Жизнь очень длинна_
Между влечением И содроганием Между возможностью И реальностью Между сущностью И проявлением Падает Тень _Ибо Твое есть Царство_
Ибо Твое Жизнь очень Ибо Твое есть
_Вот как кончится мир Вот как кончится мир Вот как кончится мир Не взрыв но всхлип_
Перевод А. Сергеева
Литература Стихи Т.С. Элиота. Публикации на русском языке: Т.С. Элиот. Бесплодная земля: Избранные стихотворения и поэмы/ Пер. А.Сергеева. М.: Прогресс, 1971 Т.С. Элиот. Избранная поэзия. СПб: Северо-Запад, 1994 Т.С. Элиот. Назначение поэзии. Киев: Airland; Москва: Совершенство, 1997 Т.С. Элиот. Стихотворения, поэмы / Пер. К. С. Фарая. М.: Логос, 1998 Т.С. Элиот. Избранное. М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 2002 (Библиотека английской литературы) Т.С. Элиот. Избранное: Религия, культура, литература. М.: РОССПЭН, 2004 (Книга света) Литература о Т.С. Элиоте: Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992. Засурский Я. Т.С. Элиот, поэт бесплодной земли. //Т.С. Элиот. Бесплодная земля. – М., 1971
|
|