Эрнст теодор амадей гофман

Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776-1822) — известный немецкий деятель культуры эпохи романтизма. Известен он не только как замечательный писатель, но также и как композитор, автор первой немецкой романтической оперы «Ундина», живописец, театральный критик, декоратор.

Он родился в Кенигсберге, в семье адвоката. Полу­чив юридическое образование, работал судебным чи­новником в разных прусских городах. Но подлинная жизнь Гофмана проходила за стенами судебных учреж­дений, в занятиях искусством, музыкой, литературой. Он создал два романа — «Эликсиры сатаны» (1813) и «Житейские воззрения кота Мурра» (1820 -1822). Но прославился Гофман-писатель своими причудливыми фантастическими новеллами-сказками.

Жанр новелл Гофмана можно определить, используя выра­жение самого автора: «сказка о реальном», или «сказка из новых времен». Можно назвать эти произведения и «фантазиями о современной Германии», кстати, свой первый новеллистический сборник Гофман так и озаг­лавил — «Фантазии в манере Калло».

Действительно, в гофмановских произведениях пе­ресекаются два мира — реальности и фантастики. Фан­тастика не просто соседствует с повседневностью, но часто прячется за нею, таится в ней. Так, невероятные приключения в новелле «Золотой горшок» начинают­ся с того, что герой, второпях пересекая рынок, опро­кидывает корзину с яблоками у одной из торговок, а фея из новеллы «Крошка Цахес» служит в обычном пансионе для благородных девиц.

Романтические герои Гофмана способны видеть в обыденном течении жизни необыкновенное, фантас­тическое (как Ансельм в «Золотом горшке», наблюда­ющий игру зеленоглазой змейки в кусте бузины), либо открывать за видимостью, иллюзией что-то настоящее, какую-то реалию действительности (как Бальтазар, не поддавшийся чарам феи и не давший себя ослепить мнимыми достоинствами уродца Цахеса).

Персонажи-обыватели (филистеры, как называли их в Германии) не умеют открывать для себя мир фан­тазии, они боятся всего неординарного, необычного или просто не замечают его. В этом противопоставле­нии персонажей-романтиков — поэтов, художников, музыкантов — и пошлых, заурядных, неизменно трез­во мыслящих филистеров кроется огромная сатири­ческая сила Гофмана-новеллиста, которого по глубине и остроте критики современного ему общества не раз сравнивали с французским писателем-реалистом Бальзаком.

Кот Мурр («Житейские воззрения кота Мура») — образец традиционного использо­вания фигуры животного для сатирической или пародийной обрисовки определенного человеческого склада. Кот — наиболее повторяющий­ся вариант такого использования (сказка Ш. Перро «Кот в сапогах», комедия Л. Тика под тем же назва­нием). Однако в изображении Мурра сатирический элемент предполагает не столько осмеяние личности, переданной посредством этого образа, сколько заключение о том, как она адаптируется в действитель­ной жизни.

Мурр представляет собой тип человека, довольно широко распространенный в первые десятилетия XIX в., который усвоил характерное для времени роман­тическое настроение, понятие об идеале и духовных ценностях. Категория «животных» (людей), к кото­рой он принадлежит, уверена в своем превосходстве перед массой, имеющей отсталые взгляды и косную мораль.

Единомышленники Мурра (кошаче-собачье обще­ство) презирают предрассудки и демонстрируют нор­мы свободного поведения «филистерам назло», что не мешает им в борьбе за существование пользоваться

средствами, давно отработанными. На фоне своего окружения Мурр, безусловно, выглядит выдающей­ся индивидуальностью. Во-первых, он значительно более образован, чем остальные (хорошо знаком с мировой поэзией; выучив «пуделянский» язык, мо­жет поправить пуделя, когда тот обнаруживает пло­хое знание мифологии). Во-вторых, его ум склонен к философии; в духе времени он интересуется основа­ми человеческого (кошачьего) сознания (пишет дис­сертацию на тему «О влиянии мышеловок на психо­логию кошачества»).

В своих возвышенных переживаниях он соединя­ет то лучшее, что оставил прошлый век («истинного космополита, подлинного гражданина мира») и обо­стрил новый («тоска по отеческому чердаку, чувство неизъяснимо-почвенное»). Его отличают богатое во­ображение и, наконец, способности к литературному творчеству.

Все это позволяет Мурру рассматривать себя как на­туру незаурядную. Развитое самосознание переходит у него в культ собственного «я», заслуживающего, как он убежден, всеобщего преклонения. Кто-либо другой ва­жен для него лишь постольку, поскольку с ним можно говорить о «высочайшем» предмете, «а именно о себе самом и о своих творениях».

Романтическое начало в Мурре оказывается по­глощено безоговорочным индивидуализмом, кото­рый руководит всеми его поступками и позволяет по­смотреть свысока на многое. С этой точки зрения для Кота становится уже не так важен и идеал, который он исповедует, коль скоро идеал мешает удовлетворять все потребности. Всему, что он совершает, Мурр находит оправдание (съедая селедочную голову, при­готовленную для своей голодающей родительницы, успокаивает совесть выводом: «О аппетит, тебе имя Кот!»).