О двух братьях, о тите-попе и о евагрии-диаконе, враждовавших между собой. Слово 23

Были два брата по духу, Евагрий-диакон и Тит-пои. И имели они друг к другу любовь великую и нелице­мерную, так что все дивились единодушию их и без­мерной любви. Ненавидящий же добро дьявол, который всегда рыкает, как лев, ища кого поглотить, посеял между ними вражду, и такую ненависть вложил он в них, что они и в лицо не хотели видеть друг друга. Много раз братья молили их примириться между собой, но они и слышать не хотели.

Когда Евагрий стоял в церкви, а Тит в это время шел с кадилом, то Евагрий отбегал от фимиама; если же Евагрий не отбегал, Тит проходил мимо него, не покадив. И так пробыли они много времени в мраке греховном. Приступали к святым тайнам,— Тит, не прося прощения, а Евагрий,— гневаясь. До того во­оружил их враг.

Однажды этот Тит сильно разболелся и, лежа уже при смерти, стал горевать о своем прегрешении и по­слал со смирением к диакону, говоря: «Прости меня, брат, ради бога, что я гневался на тебя». Евагрий же отвечал жестокими словами и проклятиями. Старцы же те, видя, что Тит умирает, привели Евагрия на­сильно, чтобы помирился он с братом. Больной же, увидев брата, приподнялся немного, пав ниц ему в но­ги, говоря со слезами: «Прости меня, отче, и благо­слови». Он же, немилостивый и лютый, отказался перед всеми нами, сказав: «Никогда не хочу примириться с ним, ни в этой жизни, ни в будущей», и, произнеся это, вырвался из рук старцев и вдруг упал. Хотели мы поднять его, но увидали, что он уже мертв, и не могли мы ему ни рук расправить, ни рта закрыть, как будто он уже давно умер. Больной же вскоре встал, как будто никогда и болен не был.

И ужаснулись мы внезапной смерти одного и ско­рому исцелению другого, и со многим плачем погребли мы Евагрия, рот и глаза у него так и остались открыты, а руки растянуты.

Тогда спросили мы Тита: «Что случилось?» Тит же рассказал нам так: «Видел я,— говорил он,— ангелов, отступивших от меня и плачущих о душе моей, и бесов, радующихся гневу моему, и тогда начал я мо­лить брата, чтобы он простил меня. Когда же вы привели его ко мне, я увидел ангела немилостивого, дер­жащего пламенное копье, и, когда Евагрий не простил меня, он ударил его, и тот пал мертвым, мне же он подал руку и поднял меня». Мы же, услышавши это, убоялись бога, сказавшего: «Прощайте — и прощены будете». Ведь сказал господь: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». Ефрем же говорит: «Если кому случится во вражде умереть, то неумолимый суд ждет таких».

И если этот Евагрий. ради святых Антония и Фео­досия, прощения не получит — горе лютое ему, по­бежденному такою страстью!

К Поликарпу. Берегись ее и ты, брат, и не дай места бесу гнева: кто подчинится ему, тот и порабощен им. Но скорее пойди и поклонись вражду имеющему на тебя, да не будешь предан ангелу немилостивому, пусть и тебя господь сохранит от всякого гнева. Он ведь сказал: «Да не зайдет солнце во гневе вашем». Слава ему с отцом и со святым духом ныне и присно!

Второе послание к архимандриту печерскому акиндину о святых и блаженных черноризцах печерских, братии нашей. Написано поликарпом, черноризцем того же печерского монастыря. Слово 24

С помощью господа, утверждающего слово, к твоему благоумию обращу его, пречестный архимандрит всея Руси, отец и господин мой, Акиндин. Приклони же ко мне благосклонный твой слух, и я стану говорить тебе о жизни, деяниях и знамениях дивных и блажен­ных мужей, живших в этом святом монастыре Пе-черском, как слышал я о них от брата твоего Симона, епископа Владимирского и Суздальского, бывшего раньше черноризцем того же Печерского монастыря; он рассказывал мне, грешному, о святом и великом Антонии, положившем начало русским монахам, и свя­том Феодосии, и о житии и подвигах, бывших после них, святых и преподобных отцов, почивших в дому пречистой божией матери. Да послушает твое благора­зумие моего младоумия и несовершенного разума.

Вопросил ты меня некогда, велев рассказать о дея­ниях тех черноризцев; но ты знаешь мою простоту и невежество: ибо всегда со страхом, о чем бы ни шла речь, говорю с тобою, поэтому как же могу я внятно рассказать тебе о сотворенных ими знамениях и пре-славных чудесах? Кое-что из тех преславных чудес я поведал тебе, но гораздо больше забыл от страха и, стыдясь твоего благочестия, рассказывал невразуми­тельно. И понудил я себя писанием изложить тебе о святой и блаженной братии нашей, чтобы и будущие после нас черноризцы узнали о благодати божьей, быв­шей в святом этом месте, и прославили отца небесного, показавшего таких светильников в Русской земле, в Печерском святом монастыре (...)