15) Фольклорность «Слова о полку Игореве»

«Слово» объединяет в себе книжные начала и фольклорные традиции. Автор обращается к наследию легендарного певца Бояна: «Боян же вещий, если хотел кому песнь сложить…» вступая с ним в своеобразную полемику, использует солнечную символику, олицетворяется силы природы, прибегает к устнопоэтическим приёмам и символам. Ярчайшим проявлением связи «Слова» с фольклором становится образ тоскующей по мужу Ярославны. В нём воплотился внесословный идеал женщины Древней Руси, олицетворяющий мир, любовь, семейные узы. Плач княгини (особый фольклорный жанр) композиционно предваряет бегство Игоря из плена. Ярославна заклинает силы природы, троекратно обращается к ветру, Днепру и солнцу. Её жалобы автор уподобляет крику кукушки, символизирующей тоскующую женщину. Природные стихии словно отзываются на мольбы Ярославны. Если в начале «Слова» силы природы противились намерениям героя, предупреждали его, то теперь они помогают беглецу. После поражения всё объято печалью: «никнет трава от жалости, а дерево в тоске к земле приклонилось. Спасение героя сопровождается радостью. Тьма сменяется светом. Финал произведения радостен и оптимистичен.

16)Повести о нашествии татар на Руси. «Повесть о разорении Рязани Батыем». Особенности жанра воинской повести

Батый встал на реке Воронеже, близ Рязанской земли. И прислал в Рязань к великому князю Юрию Ингоревичу Рязанскому послов без пользы для дела, прося десятины во всем: в князьях, и в людях всех сословий, и во всем. услышал великий князь Юрий Ингоревич Рязанский о приходе безбожного царя Батыя, и быстро послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому. Георгий Всеволодович Владимирский и сам войско не повел, и на помощь воинов не послал, желая сам, в одиночку, сразиться с Батыем.  послал за своими братьями: за князем Давыдом Ингоревичем Муромским, и за князем Глебом Ингоревичем Коломенским, и за Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским и за другими князьями. И начали советоваться, и решили, что нечестивого надлежит утолить дарами. Узнал Батый, что в жёнах у князя Фёдора – княгиня царских кровей, захотел возлежать с ней на ложе. Ответил Фёдор, что не позволено им, христианам, в блуд с язычником своих жён пускать. Рассердился Батый, убил Федора и всё войско его и всех вельмож его. Уберегся один из дядек князя Федора Юрьевича по имени Апоница взял любимого своего государя и похоронил тайно. Узнав о смерти князя, княгиня Евпраксия кинулась с превысокого своего терема с сыном на руках и разбилась насмерть. И услышал князь Юрий о гибели сына своего, и долго плакал город. И собрал он полки, и пошёл в церковь славного Успения пресвятой владычицы Богородицы. Совершил обряд прощания с великой княгиней Агриппиной Ростиславовной и принял благословение от епископа и от всего священного собора. Увидел царь Батый, что воинство рязанское беззаветно и мужественно сражается, и испугался. Да против гнева Божия кто устоит? А у Батыя войск великое множество: один <рязанец> бьется с тысячей, а два — со тьмою. «Князь Давыд, брат наш, раньше нас чашу смертную испил, а мы ли этой чаши не пьем?!», - едва одолели их сильные полки татарские. Убит был благоверный князь великий Георгий Ингоревич, брат его князь Давыд Ингоревич Муромский, брат его князь Глеб Ингоревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский и многие рязанские князья и мужественные воеводы, и воинство. Князя Олега Ингоревича захватили едва живого. Город Пронск, и город Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей убил без милости Батый. И увидав князя Олега Ингоревича, столь прекрасного и храброго, изнемогающего от тяжких ран, захотел его излечить от тех ран и к вере своей склонить. Олег Ингоревич укорил царя Батыя и назвал его безбожным и врагом христиан. Окаянный же Батый и дохнул огнем мерзкого сердца своего и повелел, чтобы Олега рассекли ножами на части. Этот Олег — второй первомученик Стефан, принял венец своего страдания от всемилостивого Бога и испил чашу смертную со своими братьями наравне. В шестой день рано утром пришли язычники к городу и взяли город Рязань в декабре месяце в 21 день. И пришли в соборную церковь Успения пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину — мать великого князя, и со снохами, и с прочими княгинями изрубили мечами, а епископа и священнослужителей предали огню — в святой церкви сожгли. И весь город сожгли, и все сокровища прославленного златокузнечного мастерства, и богатства рязанских государей и сродников их черниговских и киевских захватили. И храмы Божий разорили и в святых алтарях много крови пролили. И пошел на города Суздаль и Владимир, желая Русскую землю пленить, и веру христианскую искоренить, и церкви Божий до основания разорить. И один из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове вместе с князем Ингварем Ингоревичем. И примчался в город Рязань и увидел, что город разорен, государи убиты, и множество народа полегло. Собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которые Богом сохранены были вне города. Едва смогли догнать его в Суздальской земле. И внезапно напали на отдыхавшее войско Батыево, и начали сечь без милости.  Татары думали, что это мертвые воскресли! Едва удалось татарам захватить пятерых тяжело раненных воинов. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, могучего царя, почтить, и с честью проводить, и честь тебе воздать. И послал сына шурина своего — Хостоврула, против Евпатия. Хостоврул же вступил в единоборство с Евпатием. Евпатий, богатырь силою, рассек Хостоврула надвое. Увидели, что Евпатий богатырь-исполин и навели на него бесчисленное множество стенобитных орудий, и начали по нему бить из них, и с трудом убили его. И принесли тело его пред царя Батыя. Если бы у меня такой служил, любил бы его всем сердцем», - сказал царь Батый. И отдал тело Евпатиево оставшимся в живых из его дружины, которые были захвачены в бою. И велел их царь Батый отпустить, не причинять никакого вреда. Князь Ингварь Ингоревич в то время был в Чернигове у брата своего, князя Михаила Всеволодовича Черниговского, и увидел, что в Рязани всё было разорено, и все были убиты. И похоронил Ингварь Ингоревич всех родных своих, братьев, жён их. Благоверный <князь Ингварь Ингоревич>, во святом крещении Косьма, сел на престол отца своего, великого князя Ингоря Святославича. И заново отстроил землю Рязанскую, и церкви поставил, и монастыри создал, и пришельцев утешил, и людей собрал. И была радость христианам: ибо их избавил Бог рукою своею крепкою от безбожного царя Батыя. А господина Михаила Всеволодовича Пронского поставил князем на его отчине.

Русь начала XIII века состояла из множества отдельных княжеств, после распада Киевского государства. В противовес этому феодальному дроблению на другом конце Евразийского континента к XIII веку происходит объединение кочевых племён. В 1206 году великим ханом стал Темучин (Чингис-хан), а с 1211 года начал вести завоевательные войны.

Столкнувшись с огромной силой, половцы прислали в Киев послов, которые просили русских князей о помощи. На совете в Киеве было решено двинуться князей о помощи. Большинство князей было убито, недаром русское народное сознание связывало с событиями 1223 году гибель русских богатырей. В 1237 году Бату-хан (Батый) захватил Рязанскую землю. Это нашествие имело роковые последствия для центров древнерусской культуры. Дольше всех сопротивлялся врагу маленький город Козельск.

Выдающимся произведение, посвящённым этой теме, стала «Повесть о разорении Рязани Батыем», которая сформировалась значительно позже событий 1237 года, но именно к XIII веку относится возникновение народных преданий, положенных в её основу. В отличие от других произведений этого времени «Повесть» нельзя назвать строго документальной. В ней подчас действуют герои, существование которых не подтверждается никакими другими источниками. С Батыем сражаются князья, не дожившие до 1237 года (например, Всеволод Пронский, Давид Муромский). Силы в битве были не равны. Безымянный создатель «Повести» рисует страшную картину гибели города, опустошения. Заступником за поруганную родную землю выступает богатырь Евпатий Коловрат. Этот образ наделён былинными чертами. Чтобы справиться с Евпатием, пришлось пустить в ход стенобитные машины.

В «Повести» следует рассказ о возвращении брата рязанского князя Ингоря Ингоревича на пепелище, плач князя по убиенным родичам и рязанцам. (имеющий фольклорную основу) и похвала рязанским князьям. Обогащенная устнопоэтическим влиянием, воинская повесть прибрела лирическое звучание, а описываемые в ней события стали восприниматься как общенародная трагедия.

Нашествие татар на Русскую землю нашло отражение в ряде произведений повествовательного, проповеднического и житийного характера. Умы старых русских книжников, подавленных тяжестью и неожиданностью грозной катастрофы, обрушившейся на Русскую землю, искали прежде всего религиозного объяснения событий. По­рабощение Руси татарами они объясняли наказанием божиим за грехи: бог посылает победу татарам не потому, что он им покрови­тельствует, а потому, что нас наставляет этим на путь покаяния. Усилившаяся в пору всеобщей моральной депрессии роль церкви очень содействовала укреплению такого воззрения на причины на­родного бедствия, и это бедствие осмыслялось церковью в её инте­ресах; призыв к покаянию и молитве тем самым был призывом к послушанию церкви и признанию спасительности её руководства (поэтому в тексте «Повести» так часто окончание абзаца становится фраза «И все это Бог наслал за грехи наши»). Первое столкновение русских с татарами произошло в 1223 г. на юге, на реке Калке, когда русские, соединившиеся с половцами, были разбиты татарским войском. В связи с этим поражением в промежуток между 1223 и 1237 г. возникла в пределах Киева повесть, перенесённая затем на север. В летописных сводах она встречается в разнообразных редакциях, которые в основном под­разделяются на краткую и полную. Судя по этой повести, татары при появлении их на Руси произвели ошеломляющее впечатление. Нашествие их оказалось неожиданным, и о них говорили как о не­ведомом народе («зовут их — татары, а иные говорят — тау-мены, а другие называют их печенегами, а говорят также, что это те самые народы, о которых свидетельствует Мефодий Патарский (автор апокрифического «Откровения».— Н. Г.), что они пришли из пустыни Етриевской, находящейся между востоком и севером, куда их загнал Гедеон и откуда они должны выйти при конце ми­ра»). Таким образом, появление татар в Русской земле рассматри­валось как предвестие конца мира. Всё это рассказывается в редакции повести, которая вошла в Лаврентьевскую летопись. Повесть о битве на Калке, возникнув, несомненно, в дружинной среде, в летописных сводах подвергалась редакционной обработке составителей сводов, принадлежавших в большинстве к духовной среде, и после этого отразила в себе те покаянно-благочестивые мотивы, которые характеризуют, между прочим, и проповедь того времени.

В тех местах летописи, где рассказывается о сраже­ниях, выступают традиционные стилистические формулы воинских повестей типа «сступишася... и бысть сеча зла», «за руки емлюще-ся сечаху», «яко по удолием крови тещи». Повесть о разорении Рязани Батыем по своей тематике и по стилю является ярким образчиком воинских повестей. В ряду по­следних она по своим художественным качествам занимает одно из первых мест. Характерной особенностью её является напряжённый и в то же время сдержанный лиризм и драматизм. Впечатление волнующего драматизма, производимое повестью, достигается в ней не многословной риторической фразеологией, как в позднейших сходных памятниках, а как бы преднамеренно предельно сжатой передачей трагических событий. Повествование, в основе своей восходящее к лиро-эпическому сказанию, как будто сознательно чуждается напыщенной и витиеватой шумихи, заслоняющей собой непосредственное и искреннее выражение чувства.

Важно сказать и о том, что трафаретная фор­мула плача является в повести позднейшим придатком, вошедшим в неё не ранее конца XIV — начала XV в., скорее всего из «Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русьскаго». Повесть насквозь проникнута героическим пафосом воинской доблести; князья и дружина изображены в ней в ореоле беззаветного мужества, побуждающего их безбоязненно идти навстречу смерти. Образ «смертной чаши» как лейтмотив проходит через всю повесть. Во всём тоне повести сильно дают себя знать идеаль­ные представления о рыцарственных взаимоотношениях князя и дружины. Князья неизменно пекутся о своей дружине и оплаки­вают погибших в бою дружинников. В повести отсутствует тот покаянный тон, какой мы отмечали _в предшествующих памятниках, написанных на тему о татарском нашествии. Не к пассивному подчинению страшному бедствию, _а к активной борьбе с ним призывает повесть всем своим содержа­нием. И конец её — бодрый и уверенный. Что касается непосредственно жанра воинской повести, то Воинская повесть, жанр древнерусской литературы, распространённый в 11—17 вв. Основу Воинская повесть составляет изображение исторического события, связанного с героической борьбой народа против внешних врагов. Патриотический пафос повествования сочетается с публицистической оценкой происходящего, эпичность с взволнованным лиризмом. Центральный герой Воинская повесть — обычно реальная историческая личность, представленная в качестве идеального воина-христианина. Большое место отводится красочному описанию сражений («бысть сеча зла и ужасна»; «стрелы летяху, аки дождь»). Характерные черты Воинская повесть представлены в «Повести временных лет» (начало 12 в.), в сказаниях о княжеских усобицах, о борьбе с печенегами и половцами в Галицко-Волынской летописи (12 в.) и особенно в «Слове о полку Игореве» (12 в.). Большое распространение получили переводные Воинская повесть: «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Александрия», «Девгениево деяние».

 

  Центральной темой оригинальных Воинская повесть 13—14 вв. становится борьба с татаро-монгольскими завоевателями; усиливаются религиозная трактовка событий и воздействие устного народно-поэтического творчества («Повесть о Калкской битве» и «Повесть о разорении Рязани Батыем»). В конце 14 — начале 15 вв. Воинская повесть испытывает воздействие агиографии и деловой письменности («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», «Повесть о Московском взятии от царя Тахтамыша»). В ней противопоставлены стойкость, мужество русских и лютость, нечестие «поганых» татар. В уста положительных героев вкладываются благочестивые размышления — молитвы, изображаются религиозно-фантастические картины помощи небесных сил.