- •Ионин л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие 3-е издание
- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Глава 4. Идеологии
- •Глава 5
- •Глава 6
- •Глава 7
- •Глава 8
- •Глава 9. Повседневность постмодерна
- •Предисловие
- •Глава 1 Культура в социологической традиции
- •1.1. Введение: три культуры и герменевтика
- •1.2. Начиная с Конта...
- •1.3. Репрезентативная культура
- •1.4. Объективизм
- •1.5. Понимающая социология
- •1.6. Протестантская этика и дух капитализма
- •1.7. Две социологии
- •1.8. Определение ситуации
- •1.9. Принятие роли другого
- •1.10. Социальная феноменология
- •1.11. Жизненный мир
- •1.12. Когнитивная микросоциология
- •1.13. Познание как творчество мира
- •1.14. Социологическое понятие культуры
- •Глава 2 Логика и история повседневности
- •2.1. 'Мастер и Маргарита' как experimental design
- •2.2. Конечные области значений
- •2.3. Интерпретация как защита повседневности
- •2.4. Проблемные ситуации
- •2.5. Механизм повседневной типизации
- •2.6. Структура понимания
- •2.7. Типологическое понимание
- •2.8. Повседневные типы как жанры речи
- •2.9. Логика повседневности. Абдукция
- •2.10. Эксперт как обыденный деятель
- •2.11. Шерлок Холмс и (псевдо) дедуктивный метод
- •2.12. Повседневность и наука
- •2.13. Три трактовки историзма повседневности
- •2.14. Эволюция конституирующих элементов повседневности
- •2.15. Историческое развитие социальности
- •2.16. К антропологии повседневности
- •2.17. Повседневность как тема
- •Глава 3 Ритуал - символ - миф
- •3.1. Ритуалы и ритуализм
- •3.2. Ритуалы и социальные институты
- •3.3. Определения ритуалов
- •3.4. Дюркгейм о религии и ритуалах
- •3.5. Типы и функции ритуалов
- •3.6. Rites de passage
- •3.7. Что такое символ?
- •3.8. Современная символизация
- •3.9. Мифологическая символизация
- •3.10. Миф как жизненная реальность
- •3.11. Наука как миф и ритуал
- •3.12. Миф: энергия и функции
- •3.13. Национальный миф
- •3.14. Жизненный мир
- •Глава 4. Идеологии
- •4.1. Модерн и традиция
- •4.2. Конкретное понимание собственности
- •4.3. Абстрактное понимание собственности
- •4.4. Земля как собственность
- •4.5. 'Вишневый сад'. Сопространственники и современники
- •4.6. Структура идеологий
- •4.7. Свобода, равенство, братство
- •4.8. Конкретная свобода
- •4.9. Свобода в 'левом' дискурсе
- •4.10. Свобода в советском и постсоветском марксизме
- •4.11. Экскурс: была ли свобода в ссср
- •4.12. Правовые идеологии
- •4.13. И.Ильин: государство как корпорация и учреждение
- •4.14. Всеобщность прав и русские частности
- •4.15. Парадокс мирового информационного порядка
- •4.16. Консервативное решение?
- •Глава 5 Геополитика и глобализм
- •5.1. Возникновение геополитики в России
- •5.2. 'Атлантизм' в российской геополитике
- •5.3. Евразийская концепция
- •5.4. Консервативное евразийство
- •5.5. Коммунистическое евразийство
- •5.6. Умеренное евразийство
- •5.7. Двойственность социокультурной стратегии России
- •5.8. Геополитика и этнополитика
- •5.9. Этнополитика как орудие геополитической реконструкции
- •5.10. Консервативная геополитика и либеральный глобализм
- •Глава 6 Традиция - канон - стиль
- •6.1. Понятие стиля
- •6.2. Этюд о стилягах
- •6.3. Стиль, традиция, канон
- •6.4. Советский политический канон
- •6.5. Гибель культуры
- •6.6. Идея жизненной формы
- •6.7. Жизненные формы у Шпрангера
- •6.8. Жизненный стиль и Lebensfuhrung
- •6.9. Стилевая дифференциация
- •6.10. Что такое моностилизм
- •6.11. Ка тегории моностилистической культуры
- •6.12. Сакральное ядро моностилистической культуры
- •6.13. Категории полистилистической культуры
- •6.14. Новые культурные модели
- •6.15. Культурные инсценировки
- •6.16. Культурный фундаментализм
- •Глава 7 Инсценировки в культуре
- •7.1. О теории трансформации
- •7.2. Трансформация как культурная реорганизация
- •7.3. Культурный разрыв
- •7.4. Биография и культура
- •7.5. Идеология как культура
- •7.6. Культура в латентном существовании
- •7.7. Культурная инсценировка как механизм изменения
- •7.8. Структура культурных инсценировок
- •7.9. Повседневное теоретизирование
- •7.10. Элементы культурной формы
- •7.11. Case-study: казаки
- •7.12. Case-study: политики
- •Глава 8 Культура и социальная структура
- •8.1. Социальная структура и социальное неравенство
- •8.2. Вертикальные классификации
- •8.3. 'Модернистский проект'
- •8.4. Марксизм и модернизм
- •8.5. Модернизм в изучении социальной структуры
- •8.6. Экскурс: российская реидеологизация
- •8.7. Критика модернистского подхода к изучению неравенства
- •8.8. Новые дифференциации
- •8.9. Новые дифференциации и дифференцирующие факторы в России
- •8.10. Социальное распределение стилей
- •8.11. Новая парадигма социоструктурного подхода
- •Глава 9. Повседневность постмодерна
- •9.1. Факторы постнаучного развития
- •9.2. Новая повседневность
- •9.3. Виртуальное и реальное
- •9.4. Постмодерн и витальность
- •9.5. Постмодерн и время
- •9.6. Постмодерн и личность
- •9.7. Социальность грядущей эпохи
- •9.8. Заключение: 'clean ist wieder in'
- •Литература
5.6. Умеренное евразийство
В умеренном виде евразийский проект чужд 'почвенническо-изоляционистским установкам, связывающим плюрализм цивилизаций и культур с предопределенностью судеб народов, перед которой бессильны мировая история и внешние влияния' [64, с. 799]. Вот его, этого евразийского проекта, основные постулаты, выделяемые одним из ярких теоретиков демократического варианта евразийства А.С.Панариным:
· Констатация возрастающего влияния экзогенных факторов, появляющихся в форме либо того или иного 'вызова', либо соблазнительного примера; в любом случае не реагировать невозможно. Необходимость и неизбежность реакции на вызовы заставляет отвергнуть изоляционизм как запоздалую и потому бессильную форму национально-культурного протекционизма.
· Невозможность игнорировать культурно-цивилизационное многообразие мира, которое и впредь будет сохраняться, обретая новые формы;
· Необходимость творческого прочтения чужого опыта, которое предпочтительнее пассивного заимствования.
В чем видят сторонники этого подхода специфичность Евразии, делающую невозможным усвоение атлантизма как модели?
Во-первых, речь идет о специфической цивилизации, не подпадающей под какие-либо однозначные определения. Она - не славянская (так что идеология панславизма здесь не годится), не православная, не азиатская и не европейская. Несмотря на то, что элементы авторитаризма, деспотизма и даже тоталитаризма весомо проявлялись в российской истории, ее нельзя свести России не сводима к истории восточной деспотии с характерным для нее 'тотальным государственным регламентированием и стремлением к униформизму'. Точно так же евразийская, или российская цивилизация не сводима к какой-либо этнической целостности с ее ментальным стилем, мифологией или идеологией. Как царская Россия, так и Советский Союз представляли собой метаэтнические общности.
Каковы компоненты 'мягкой' евразийской геополитической стратегии? Первый компонент - постулирование и реализация на практике гарантий права на жизнь, заключающихся в утверждении и проведении принципа ненасилия в международных отношениях. 'Защита всех, подвергающихся угрозе насилия, невзирая на национальную и территориально-государственную принадлежность, должна быть выдвинута как один из приоритетов евразийской идеи'[1] Там же. С. 13.. Второй компонент - 'рациональная аскетичность'. Бросается в глаза утопизм этого лозунга. Приобщение к рынку породило бесконечную и бездонную дифференциацию потребления. Общество разделилось на бедных и богатых. Средних не стало. Непонятно, кого здесь можно призывать к рациональному аскетизму. Бедных - бессмысленно, богатых - бесполезно. Этот призыв явно лишен адресата. Тем не менее сторонники данного подхода полагают, что 'возрождать большое многонациональное государство в Евразии без героической жертвенности невозможно. Большое государство предполагает в первую очередь самоотречение от этноцентризма и ксенофобии со стороны русского народа и от сепаратизма и этнического эгоизма - со стороны других народов' [64, с. 13]. Непонятно, какое же, в конце концов, самоограничение и какая жертвенность имеются в виду: чем надо пожертвовать ради светлого евразийского будущего - потреблением или ксенофобией?
Нельзя сказать, что евразийский проект детально и проработан, хотя ясно, что речь идет ни много ни мало о формировании специфической цивилизации, со своими кодексами, культурным стилем, своим 'духом времени'. Реален ли столь амбициозный проект? Очевидно, чтобы не выслушивать упреков в нескромности, авторы ссылаются на мировой опыт, на то, что подобное уже случалось в истории: 'И в прошлом новые цивилизации возникали как неординарный творческий ответ культуры на тотальный вызов. Если культура не готова на него ответить, она исчезает, превращая народ в этническую диаспору' [64, с. 14].
В заключение отметим, что сторонники демократического евразийства не так чужды реальности, как это может показаться из знакомства с приведенными выше постулатами. Защищая национальные и регионально-цивилизационные ценности, они призывают не упускать из виду 'общечеловеческие критерии эффективности' - социально-политической, научно-технической, политической, а при сопоставлении всех проектов учитывать 'общую доминанту модернизации'. Любое сопоставление относительных успехов стран и народов, любая констатация специфичности их исторического пути возможна, полагают они, возможны только при наличии общих координат, которые представляет парадигма модернизации.
Можно констатировать, что, стремясь быть более сдержанной и рациональной по сравнению с консервативным и авторитарным евразийством, демократическая модель евразийства теряет свою differentia specifica, приближаясь к другим, привычным для Запада модернизационным идеологиям. Получается так: где она оригинальна (идея аскетического самоограничения), там утопична, где она реалистична, там неоригинальна.
1. Там же. С. 13.