14. Критическая философия и. Канта.

Во второй половине XVIII в. — с 1724 по 1801 год, в неболь­шом уютном городке - столице Восточной Пруссии Кенигсберге, жил скромный преподаватель местного университета — Иммануил Кант. И. Кант известен в философии тем, что разделил историю фи­лософии на два периода: ту, которая была до него, и ту, что сформировалась в результате осмысления кантовских идей. Философию Канта составляют периоды: докритический — до 1781 г., критический— после 1781 г.

Первый период интересен, прежде всего, работами по есте­ственнонаучным вопросам. В частности, он внес вклад в космо­логию. Гипотеза о происхождении Вселенной из первоначальной туманности посредством ее сгущения носит название гипотезы Канта-Лапласа. Канту принадлежат и интересные высказывания относительно геологической и зоологической истории Земли.

Но наиболее значимым является критический период в дея­тельности Канта. Его философию называют критической по двум причинам: во-первых, из-за ее критического отношения к предшествующей философии и, во-вторых, из-за того, что свою философию он изложил в трех "Критиках": "Критике чистого разума" (1781 г.), "Критике практического разума" (1788 г.). "Критике способности суждения" (1790 г.). Помимо этих трудов важное место в его творчестве занимает работа "Основы метафизики нравственности", в которой отражены, в том числе, и его философско-правовые взгляды. Первая серьезная работа Канта появилась в 1781 г., когда ему было 57 лет.

В своих философских исканиях Кант исходил от юмовского вопроса: "Как мы познаем вне нас существующие вещи, если мир сам по себе не обладает такими определенностями, как все­общность и необходимость?" Из философии Нового времени известна полемика между английскими философами Дж. Локком и Д. Юмом. Суть ее состоит в следующем: философия ставит перед собой задачу отыскать законы или принципы, позволяю­щие достичь истинного знания. Истинное — это такое знание, которое удовлетворяет критериям всеобщности и необходимос­ти. Сенсуалист Локк утверждал, что такое знание мы получаем посредством обобщения опытных данных, т, е. через эмпири­ческую индукцию. Так, мы знаем, что определенная концентра­ция водяных паров в атмосфере вызывает дождь. Почему мы это знаем? Да потому, что об этом говорит наш опыт и опыт наших предков. Или, почему мы уверены, что нагревание воды до 100°С непременно вызовет кипение? Да по той же причине. Юм же, в противовес Локку, не был столь уверен а неизбежности всех явлений природы, о наступлении которых мы судим по прошло­му опыту. Его позицию можно назвать скептицизмом.

Юм утверждал, что в опыте нет всеобщности и необходимос­ти, и, следовательно, в нем нет истины. То, что мы называем причинностью, на самом деле есть привычка.

Обозначенная выше проблема имела непосредственное отно­шение к философии, которую во времена Канта чаще всего на­зывали метафизикой. Метафизика утверждает, что ее знания носят необходимый и всеобщий характер. Но, как и любая дру­гая наука, метафизика берет свой материал из опыта, который, как показал Юм, не обладает требуемыми определенностями. Опытное знание всегда ограничено прошлым и настоящим, но никогда с уверенностью не может распространять свои гарантии на будущее. Следовательно, под вопросом само существование метафизики как науки.

Кант решает этот вопрос в своей работе "Критика чистого разума". Одно из центральных понятий этой работы — понятие априорности. Априорный — значит внеопытный, не имеющий отношения к опыту. Кант утверждает, что источником истинных знаний о мире является не чувственный мир, не опыт, а сам разум. Наш разум познает окружающий мир потому, что этот мир есть произведение этого же разума. До Канта философы считали, что познание есть создание копии познаваемого предмета. Исти­на есть совпадение нашей мысли о предмете с самим предметом мысли. Кант усомнился в перспективности такого толкования и предложил свое. Познание скорее сродни конструированию дей­ствительности посредством познающего рассудка. Чтобы это конструирование имело место, рассудок должен обладать опре­деленными принципами и правилами, с помощью которых хао­тичный, беспорядочный материал ощущений преобразуется в познавательные образы. Эти принципы и правила являются априорными, т. е. коренятся в нашем разуме. Материал ощуще­ний становится предметом познания лишь после того, как прой­дет через работу познающего ума:

с помощью категорий пространства и времени создается мир чувственных явлений

чувственные явления познающий ум связывает по известным правилам рассудка, создавая мир опыта, подлежащий научному рассмотрению.

Пространство и время выполняют роль своеобразной коорди­натной сетки, которая необходима для первичного выделения из хаоса чувственного мира. Это — априорные формы нашего рас­судка.

Кроме априорных форм пространства и времени рассудок пользуется априорными понятиями, которые Кант разделил на четыре рода: категории количества (единство, множество, все­общность); категории качества (реальность, отрицание, ограни­чение); категории отношения (субстанция, причина, взаимодей­ствие); категории модальности (возможность, необходимость, действительность).

Эти априорные понятия Кант называет последними осново­положениями чистого рассудка. Когда они известны, необходи­мо само действие, с помощью которого чувственный материал мог бы быть преобразован. Кант называет это действие актом трансцендентальной апперцепции.

Синтетическое единство трансцендентальной апперцепции — это акт нашего рассудка, позволяющий получить истинное зна­ние. Окружающий человека мир вполне доступен познанию, ибо этот мир есть произведение самого человека. Но всякий ли мир результат познавательного конструирования людей? Нет. Бог, свобода, красота, справедливость и т. п. — это объекты, которые традиционно являются предметом изучения метафизики, но они не произведение (творчество) самого человека, а посему метафи­зика как наука невозможна.

Это положение Кант доказывает в своем учении о "вещах в себе" и "явлениях". Иногда Канта обвиняют в том, что он отри­цает существование объективного мира и признает только такую действительность, которая является произведением самого чело­века. Разумеется, это не так. Философ рассуждает следующим образом. Мир существует до и вне зависимости от человека, если брать во внимание физическое существование. Однако в самом мире есть как бы два пласта: один — это тот, в котором происходит повседневная деятельность человека, посредством чего он обеспечивает свои витальные потребности. Этот мир Кант называет феноменальным миром, миром "вещей для нас", или "явлений". Законы этого мира идентичны логике человече­ского разума. Между ними существует полная конгруэнтность. В этом мире для человека нет ничего тайного и непонятного, ибо познавательная картина этого мира сконструирована разумом человека.

Но есть и другой мир, который объективно существу­ет, но не подконтролен человеку ни в практическом, ни в позна­вательном смысле. Этот мир Кант называет ноуменальным ми­ром или миром "вещей и себе ". Он включает в себя Бога, свобо­ду, красоту, нравственность и тому подобные явления. Этот мир есть, он реально существует, но познать его с помощью рацио­нального дискурса (рассуждения) невозможно. В мире есть граница познания, которую Кант демонстрируют с помощью антиномий чистого разума. Антиномия — это такое положение, когда тезис и анти­тезис обладают одинаковой доказуемостью. Кант выдвинул че­тыре антиномии.

1. Тезис: мир имеет начало во времени и пространстве. Антитезис: мир бесконечен во времени и пространстве.

2. Тезис: все в мире состоит из простого и неделимого. Антитезис: нет ничего простого, а все сложно.

3. Тезис: в мире существуют свободные причины. Антитезис: нет никакой свободы, а есть природа, то есть необходимость.

4. Тезис: в ряду мировых причин есть необходимое существо.

Антитезис: нет в этом ряду ничего необходимого, а есть только случайное.

Чтобы выйти из этого познавательного тупика, Кант делит познавательную способность разума на две составляющие: чис­тый разум и практический разум.

Основанием для предметного разграничения служит область необходимости и свободы. Необходимость, являющаяся у Канта синонимом природы,— предмет теоретического, чистого разума.

За этим миром явлений, включенных в неразрывную цепь вре­менной и причинной обусловленности, лежит мир свободы, от­крываемый только практическим разумом.

Свободу Кант понимает не так, как Спиноза, т. е. не как "познанную необходимость". Для Канта свобода — это возмож­ность действовать вопреки и несмотря на необходимость. Атри­буты практического разума — нравственность, мораль, совесть, воля.

У Канта налицо дуализм чистого и практического разума. Этот дуализм проходит через сущность человека, который одной своей частью принадлежит миру причин, животному миру, а другая его часть выражает подлинную сущность человека — его свободу. Эта трещина невидима, но мы се ощущаем в каждый момент своей жизни, при принятии решений. Наша природная составляющая, требования тела диктуют поведение, характерное для животного, у которого основной доминантой является жела­ние выжить. Но наша нравственность требует иного решения. Как быть? Ответ Канта определен и категоричен: если -ты хо­чешь поступать как человек, ты должен слушаться голоса прак­тического разума, т. е. голоса своей совести.

Подводя итог рассмотрению философии Канта, можно ска­зать, что его позиция является позицией гносеологического дуализма. Проблема тождества субъекта и объекта, цент­ральная для немецкой классической философии, была решена в плоскости дихотомии познавательной и практической деятель­ности. Познавательное тождество субъекта и объекта дости­гается через мир чувственных вещей и явлений, объявляется сконструированным по категориям нашего рассудка и полнос­тью зависит от человека. Здесь познание руководствуется при­чинно-следственными отношениями и находится в постоянном поиске необходимого и всеобщего. Другая же часть действи­тельного мира — мир ноуменов — объявляется трансцендент­ной для познающего субъекта. Хотя мир "вещей в себе" составляет основание чувственно ощущаемых и рассудочно мыс­лимых предметов, инициирует наши чувства, но остается принципиально непознаваемой реальностью.

Таким образом, полное тождество субъекта и объекта у Канта не достигается. Этот результат его философии и по­служил отправной точкой для деятельности последующих персоналий немецкой классической философии, в частности, для его ближайшего приемника — И. Фихте.