Билет 10, вопрос 1 (ХроленкоА.Т., Бондалетов В.Д. стр.180 -217)

ЯЗЫК И МЫШЛЕНИЕ

Сложность проблемы

Философы, лингвисты, логики, физиологи, психологи, кибернетики и семиотики уже давно пытаются адекватно описать взаимосвязь языка и мышления, но эта задача, к сожалению, всё ещё далека от полного решения. Трудность проблемы заключается в нескольких факторах. Во-первых, в языке и мышлении сочетается социальное и биологическое. Во-вторых, язык и мышление двойственны по своей природе: будучи средством закрепления достижений общественного познания, они статичны, но, с другой стороны, они и динамичны, так как представляют мыслительно-речевую деятельность человека. В-третьих, мышление человека многокомпонентно, а язык многоярусен и многофункционален. Мышление одновременно выступает и как особый вид деятельности мозга, и как орудие отражения действительности, и как процесс взаимодействия познающего субъекта и познаваемого объекта.

"Мышление – это психические процессы отражения объективной реальности, составляющие высшую степень человеческого познания. Мышление даёт знание о существенных свойствах, связях и отношениях объективной реальности, осуществляет в процессе познания переход от "явления к сущности". В отличие от ощущения и восприятия, то есть процессов непосредственно-чувственного отражения, мышление даёт непрямое, сложное опосредствованное отражение действительности". Мышление человека многоступенчато, оно представляет собой совокупность уровней, "этажей". Оно соединяет абстрактное, чувственно-образное, эмоциональное и интуитивное, для него существенны целеобразующие, волевые, а также санкционирующие факторы. Мышление опирается и на процессы, протекающие на бессознательно-психологическом уровне. Если представить себе, что разные уровни и компоненты мышления по-разному связаны с языком, по-своему сложным и многофункциональным, то яснее становятся трудности решения поставленной проблемы. Загадочная близость мышления и речи приводит к сокрытию языка и мышления – заметил философ.

Многокомпонентность мышления и послужила основанием для того, чтобы оно стало предметом разноаспектоного, но комплексного изучения – физиологического, теоретико-множественного, логического, психологического и даже кибернетического. В итоге складывается новая область знания, которую называют когитологией.

Решение проблемы взаимоотношения языка и мышления помогло бы решить и такие фундаментальные задачи, как создание искусственного интеллекта, основы семантики для целей перевода, новой методики обучения иностранному языку, автоматической обработки информации, построение информационных систем и информационно-логических систем.

Решение вопроса о связи языка и мышления осложняется и тем, что о мышлении мы можем судить лишь опосредованно, прежде всего по языку. Л. Н. Толстой писал, что отношение слова и мысли и образование новых понятий представляет собой "сложный, таинственный и нежный процесс души". Правда, в последнее время на вооружение учёных, исследующих работу мозга, поступил позитронно-эмиссионный томограф, который позволяет фотографировать работу мозга, решающего ту или иную языковую или психологическую задачу. Томограф позволяет заглянуть в функционирующий мозг.

Разные подходы к решению проблемы

Трудности исследования соотношения языка и мышления делают правомерным применение разных подходов, рассмотрение проблемы в разных аспектах.

Гносеологический подход. Первоначально проблема рассматривалась в гносеологическом (познавательном) аспекте. Справедливо полагали, что в языке закрепляются результаты познавательной, мыслительной деятельности человека, поэтому взаимодействие языка и мышления искали в самой системе языка, точнее, в системе его значений. В центр внимания попадало соотношение языкового и логического начал. Античные мыслители ввели понятие "логос", который есть одновременно и слово, и мысль. Категории языка и категории логики при этом сравниваются, отождествляются или противопоставляются в зависимости от методологических установок исследователя.

Гносеологический подход к проблеме связи языка и мышления реализуется, в частности, в исследованиях, посвященных соотношению логических форм мышления и лингвистических единиц, типа – "слово и понятие", "предложение и суждение".

Как соотносится языковое значение с понятием? Решений предлагалось много, но среди предлагаемых решений выделились основные: а) значение слова тождественно понятию; б) понятие – это ядро языкового значения. Таким образом, значение и понятие органически связаны, но качественно различны. Значение не сводится к понятию, оно лишь предполагает его. Объёмы значения и понятия пересекаются, но не совпадают полностью. Значение слова шире, чем понятие, а понятие – глубже, чем семантика слова.

Разумеется, соотношение значения и понятия, лежащего в основе значения, в различных словах неодинаково. Они могут полностью совпадать, как в терминах, но возможно и отсутствие понятия в содержании слова, например, в междометиях. Соотношение лексического значения и понятия не постоянно и в пределах одного слова. Например, термин в процессе бытования за пределами специальных наук обрастает смысловыми и эмоциональными оттенками, расширяющими его семантику.

Психологический подход. Гносеологический подход полезен, но в известной мере он односторонен: язык и мышление рассматриваются в застывшем состоянии, в отрыве от живых психических процессов, в которых и осуществляется их связь. Нужен новый аспект изучения – психологический, позволяющий выявить взаимодействие языка и мышления в процессе речевой деятельности индивидов, владеющих данным языком.

Перспективен и подход, когда в центре внимания находится процесс становления мышления и овладения языковой системой у ребенка. Поскольку развитие ребенка в какой-то мере повторяет общие закономерности развития человечества, данные, полученные при изучении детского мышления и речеобразования, помогли решить поставленную проблему.

Психолингвист Д. И. Слобин указывает на то, что наблюдения за становлением речи ребенка привели к ценным теоретическим результатам, среди которых – вывод о том, что (1) познавательные способности ребенка опережают его речевое развитие; (2) существуют невербальные типы мышления; (3) нет обязательной связи познавательной деятельности ребенка с его речевой деятельностью; (4) речевая деятельность структурирована, и процесс становления речи проходит определенные этапы; (5) эта структура изоморфна структуре предметной, наглядной, опытной деятельности; (6) можно установить некоторую иерархию усваиваемых категорий. Окончательный вывод сводится к тому, что язык не является готовой “решеткой” или призмой, через которую ребенок усваивает мир. “Решетка” создается в процессе развития интеллекта, в результате действий ребенка в окружающей среде.

Специалисты установили, что отношения между “моральным” и “интеллектуальным” сознанием ребенка складывается неоднозначно. Пик активного “морального сознания”, когда проявляется особая чувствительность к тому, “хорошо” или “плохо” они поступают, когда достигается пик эмпатии и формируются моральные стандарты, у всех без исключения детей приходится на возраст 17-18 месяцев, и это не зависит от степени развития речевых навыков и других показателей интеллектуального развития ребенка.

Психологи считают, что интеллект ребенка начинается с действия, и дефицит предметно-практического действия ничем не может быть восполнен и компенсирован. Вспоминают Л. С. Выготского, писавшего о том, что практический интеллект древнее вербального, умное действие первоначальнее умного слова. Однако внутреннее преобразование действия происходит с помощью слов, речь поднимает действие, прежде независимое от неё, на более высокую ступень, накладывает на него печать воли: "Если в начале развития стоит дело, независимое от слова, то в конце его стоит слово, становящееся делом". Связь слова и дела осуществляется по-разному и в том числе в форме связи мозга и пальцев рук. Специалисты заметили, что тонкая работа пальцами улучшает кровообращение мозга, препятствует отмиранию нервных клеток, а потому советуют: чтобы мозг не старел, нагружать руки квалифицированной, специализированной деятельностью (работа с клавиатурой пишущих машинок и компьютеров, игра на фортепьяно, моделирование, сборка микросхем, вязание и вышивание и т.д.).

Не менее важен подход, при котором исследуются процессы овладения вторым языком и возникновения на этой базе мышления билингва – человека, активно пользующегося двумя (и более) языками.

Физиологи Мемориального Слоан-Кеттерингского онкологического центра в Нью-Йорке изучали 12 билингвов, 6 из которых – “ранние”, другие овладели вторым языком в возрасте 11-19 лет. Методика магнитного резонанса давала на экране картину активности мозга в области Брока – передней части коры, связанной с функцией речи. У “ранних” билингвов пользование обоими языками возбуждает одну и ту же часть области Брока. У “поздних” работают два участка на расстоянии 8 мм. Следовательно, у ребенка основной речевой центр мозга охватывает все языки, в среду которых погружен. “Поздние” вырабатывают новую систему.

Нейрофизиологический подход. Физиология высшей нервной деятельности, как и психология, настойчиво ищет свои пути выявления связи языка и мышления. Наиболее перспективными кажутся исследования в области афазиологии – раздела медицины о патологических нарушениях в коре головного мозга, приводящих к расстройствам речевых механизмов. Опираясь на мысль И. П. Павлова о том, что патологическое часто открывает, упрощая, то, что заслонено от нас, "слитое и усложненное в физиологической норме", афазиолог А. Р. Лурия указывает на необходимость особого раздела знаний – нейролингвистики, задачей которой было бы выделение основных компонентов языка и нахождение тех функциональных образований мозга, которые обеспечивают их усвоение и использование.

Работы А. Р. Лурия и его учеников показывают ошибочность подхода, когда отыскиваются прямые отношения между языком и мозгом, т. е. непосредственные мозговые механизмы языка, как это делали когда-то Брока и Вернике. Лурия исходит из того, что язык, являясь продуктом сложного общественно-исторического развития, изменчив, а мозг представляет собой относительно устойчивую биологическую систему, что язык не является врожденным и что изоморфизма (структурного сходства) в строении языка и мозга нет. "Задача нейропсихологического анализа, – утверждает он, – состоит вовсе не в том, чтобы непосредственно накладывать языковые структуры на морфологические структуры мозга (это и бессмысленно и невозможно), а в том, чтобы анализировать состав отдельных компонентов языка и выделять те психологические операции, которые необходимы для их усвоения и использования, а уж затем искать те мозговые механизмы, которые могут обеспечить осуществление этих процессов".

Исследованиями по нейролингвистике установлено, что левое полушарие мозга управляет не только звуковой речью, но и последовательными движениями области рта, в том числе губ и языка. Следует обратить внимание на разделение функций между правыми и левым полушариями головного мозга. В норме правое – более древнее – осуществляет чувственно-наглядное мышление, которое происходит без словесных средств, оно же отвечает за эмоциональную жизнь человека, а левое – более молодое – отвечает за логику, за абстрактное, обобщающее мышление, которое осуществляется лишь на базе естественного языка или иных знаковых систем. Это отражает взаимодействие обоих полушарий.

Правое полушарие воспринимает слова целостно, переходя от общего слухового облика слова к его значению, минуя промежуточный этап расчленения на фонемы, необходимый для левого полушария. Установлено также, что значительная часть информации в правом полушарии кодируется в несловесной форме. Когда начинается обучение языку (в частности иностранному), его формы, ещё незнакомые, воспринимаются преимущественно правым полушарием. По мере усвоения языка происходит перенесение его форм из правого полушария в левое. У американских индейцев в США, например, их родной бесписьменный язык (навахо, хопи) связан преимущественно с правым полушарием, а английский – с левым. В книге Цуноды "Мозг японца" показано, что у японцев слоговая азбука и устный язык находятся в ведении левого полушария, а иероглифика – правого полушария. В принципе у всех народов доминантным является левое речевое полушарие.

Установлено, что оба полушария головного мозга у мужчин и женщин развивается по-разному. У женщин, как правило, в решении всех задач принимают участие обе половины, у мужчин – чаще одна. Поэтому женщины в среднем говорят быстрее мужчин и правильнее выговаривают слова, искуснее работают пинцетом и хорошо считают в уме. Мужчины лучше строят абстрактные математические модели, играют в городки и ориентируются в чужом городе.

В Хаммерсмитском госпитале (Лондон) кратковременная память исследовалась с помощью позитронно-эмиссионного томографа. Подопытным предъявлялись карточки с буквами английского алфавита и карточки с незнакомыми им знаками корейского алфавита. При виде знакомой английской буквы включалась активность двух небольших участков коры в левом полушарии, а при виде непонятного корейского значка начинал работать маленький участок коры в правом полушарии. Наглядно подтвердилось представление о функциональной асимметрии мозга: левое полушарие в основном обрабатывает в основном словесную и логическую информацию, а правое – образную. Нейролингвистика пытается понять, как происходит становление абстрактного мышления. В мозгу обнаружили зоны, которые фиксируют не только акустические характеристики целых слов, но и отдельных звуков (фонем). С помощью этих зон происходит узнавание воспринимаемых слов. Акустический код связан с кодом смысловым. В разных зонах мозга наблюдаются сходные электрофизиологические реакции на слова, далёкие по своим акустическим свойствам, но близкие по семантическим. Подопытному предъявили слова стул, стол, шкаф и т. п., а на кривой электрических колебаний появились изменения, соответствующие слову мебель, хотя подопытный ещё этого слова не произнёс. Налицо становление речевых нейродинамических структур от первичного акустического кода к смысловым кодам, связанным с мыслительными процессами.

Нейролингвистика интересуется тем, как "хранятся" языковые единицы в головном мозге. Итальянские врачи полагают, что для восприятия гласных и согласных звуков мозг использует разные механизмы. Разделение звуков на гласные и согласные, – считают они, – не филологическая, а физиологическая классификация. Это, на наш взгляд, согласуется с гипотезой о более позднем появлении согласных в языке человека. У двух больных в Болонье (Италия) от инсульта пострадало левое полушарие. Оба испытывают затруднения с гласными. Один на письме пропускает все гласные, оставляя свободные места: B_l_gn _ (Bologn a). Другой больной переставляет гласные: cora вм. caro 'дорогой'. Итальянский психолог Р. Кубелли предполагает, что при обработке слов гласные и согласные попадают в разные "хранилища". У первого больного пострадала способность извлекать гласные, а у второго – способность правильно выбирать их. Забвение согласных едва ли возможно. Существуют языки (древнеегипетский и иврит), которые обходятся без букв для гласных.

В поисках физиологических и даже биохимических основ человеческой мысли академик Н.П.Бехтерева обнаружила свечения в определенных зонах мозга во время мыслительной деятельности. Найдено пространство мозга в 6 мм. и в нем три точки: в одной была реакция на смысл фразы, в другой – на грамматику, а в третьей – обобщенная, т. е. и на анализ, и на синтез. Были обнаружены зоны, отвечающие за различные виды мыслительной деятельности, и даже зона, реагирующая на ошибки [РЯШ].