29. Сила социального влияния.

Социальное влияние – это все полностью по книге Чалдини можно рассказывать. Да вообще вопрос глупый очень.

Социальное влияние - влияние, оказываемое одним человеком на другого, в то время как он сам остается сравнительно недосягаемым для ответного воздействия. Существует несколько разных видов социального влияния, хотя один человек (агент) может оказывать все виды влияния одновременно в своих отношениях с другим человеком (мишенью):

1. Сила принуждения: возможность осуществлять наказание.

2. Сила вознаграждения: возможность награждать за требуемое поведение.

3. Сила авторитета: «мишень» считает, что «агент» обладает намного превосходящими знаниями или способностями.

4. Юридическая (законодательная) сила: «мишень» считает, что агент облечен властью принимать решения и отдавать приказы.

5. Притягательная сила: «мишень» идентифицируется с «агентом», либо испытывает влечение к нему.

Социальное влияние – основа психотерапии.

К 1990-м гг. психологи все более проникались мыслью о том, что сутью психотерапии является социальное влияние – влияние одного человека на другого. Стэнли Стронг приводит характерный пример (Strong, 1991): 30-летняя женщина приходит к психотерапевту и жалуется на депрессию. Врач деликатно расспрашивает её о чувствах и жизненной ситуации. Она сетует на требовательность супруга и на свою беспомощность. Восхищаясь её преданностью мужу, психотерапевт старается дать ей понять, что она берет на себя ответственность за его дела. Она протестует. Но терапевт настаивает. Постепенно она признает, что её муж, возможно, не такой слабый, как ей казалось, и начинает понимать, что у нее есть возможность уважать обоих – и мужа, и себя. С помощью терапевта она планирует стратегию поведения на каждую неделю. В конце продолжительного периода взаимного воздействия друг на друга пациентки и терапевта она признает, что избавилась от депрессии и обрела новую стратегию поведения.

«Промывание мозгов» тоже есть социальное влияние.

У Майерса социальному влиянию посвящено несколько глав.

30. Сущностная характеристика категорий «Мы» и «Они».

Если для большинства исследователей факт растворения сознательного индивидуального «я» в массовом безличном «мы» казался удивительным и непонятным, то Б. Ф. Поршнев, напротив, считал это абсолютно естественным и жестко отстаивал первичность дихотомии «мы» — «они» в истории развития человеческого сознания. С методологической точки зрения, он был убежден: «социальная психология становится наукой лишь с того момента, когда на место исходного психического явления ставится не «я и ты», а «мы и они», или «они и мы», на место отношения двух личностей — отношения двух общностей. Включение же второго лица — «вы» (соответственно «ты») необходимо развивается из исходного отношения и развивает его в свою очередь. Это — плод контакта между «мы» и «они», продукт диалектики их взаимоотношений.

Поршнсв всерьез уверял, что в истории человечества не было каннибализма. Разумеется, его не было лишь в психологическом плане — просто тех, кого съедали, не держали за людей. Это были некие «они», в корне отличные от «нас», настоящие «не люди». Первоначально сознание людей было нерасчлененным, как и их деятельность. «Мы» появилось значительно раньше «я» как сознание общности, к которой принадлежали люди. Прежде чем люди могли обособиться внутри этой общности, общность должна была сама обособиться от других общностей. Для того же, чтобы появилось субъективное «мы», требовалось повстречаться и обособиться с какими-то «они». В субъективной, психологической плоскости «они» первичны по отношению к «мы». Первым актом социальной психологии надо считать появление в голове индивида представления о «них». Только ощущение того, что есть «они», рождает желание самоопределиться по отношению к «ним», обособиться от «них» в качестве «мы».

«Они» па первых порах куда конкретнее, реальнее, несут с собой те или иные определенные свойства — бедствия от вторжения «их» орд, непонимание «ими» «человеческой» речи. Для того чтобы представить себе, что есть «они», не требуется персонифицировать «их» в образе какого-либо вождя, какой-либо возглавляющей группы лиц или организации. «Они» могут представляться как весьма многообразные, не как общность в точном смысле слова. Именно в отличие от каких-то «они» возникала общность «мы» — причем как в далеком прошлом, так и в настоящем.

«Мы», по мнению Поршнева, это уже значительно сложнее и, в известной степени, абстрактнее. Реально существовавшая в первобытности общность, взаимосвязь индивидов ощущается теперь каждым ее членом либо посредством той или иной персонификации, либо посредством различных обрядов, обычаев, подчеркивающих принадлежность индивидов к данной общности в отличие от «них».

Полемизируя с западными психологами, отмечавшими исчезновение индивидуального «я» прежде всего в толпе и удивлявшихся этому, Поршнев полагал, что масса сплачивает разных индивидов против неких «они». Именно это рождает настроение протеста против «них» и вызывает мощное эмоциональное чувство «мы». Такая общность и возникает путем отделения от других общностей и, одновременно, уподобления в чем-то людей друг другу.

««Мы» формируется путем взаимного уподобления людей, т. е. действия механизмов подражания и заражения, а «они» — путем ограничения этих механизмов, путем запрета чему-то подражать или отказа человека в подчинении подражанию, навязанному ему природой и средой. Нет такого «мы», которое явно или неявно не противопоставлялось бы каким-то «они», как и обратно... Процесс уподобления и процесс обособления взаимно противоположны, но в то же время они взаимодействуют, находятся в разнообразнейших сочетаниях. За счет такого взаимодействия возникают разные виды масс, происходит их трансформация. В целом, по тому же механизму осуществляются и взаимоотношения индивида и массы.

В основе возникновения масс лежат эмоции, чувства и настроения, носящие надындивидуальный характер. Люди, охваченные однородным настроением и выражающие его более или менее совместно, тем самым составляют общность.

Поршнев предлагал собственное решение проблемы обезличивания и деиндивидуализации. Данные явления преодолеваются в ходе взаимодействия «мы» и «они». Он предлагал изобразить «мы» и «они» в виде двух кругов, а затем наложить их отчасти один на другой. Та площадь, где они перекрываются, отвечает категории «вы». Именно это, как полагал Поршнев, есть сфера не отчуждения, а общения. «Вы» — это не «мы», так как это нечто внешнее, но в то же время и не «они», поскольку здесь царит не противопоставление, а известное взаимное притяжение. «Вы» это как бы признание, что «они» — не абсолютно «они», но могут частично составлять с «нами» новую общность — какое-то другое, более обширное и сложное «мы». Но это новое «мы» разделено на «мы и вы». Каждая сторона видит в другой одновременно и «чужих» («они») и «своих» («мы»). Как только мы вступили в сферу «вы», каждый человек оказывается принадлежащим к двум психическим общностям — двум «мы». С этого момента он уже начинает становиться личностью — точкой скрещения разных общностей. В частности, он должен научиться что-то прикрывать и затаивать то от одних, то от других, следовательно, его «внутренняя» жизнь начинает обособляться от «внешней». Следующий шаг на этом пути — появление собственного, уже индивидуального «я» и преодоление индивидом психологии масс.