Пользоваться до реформы, превышал пореформенный максимум, помещик

отрезал от него «излишек».

В результате помещичьи крестьяне получили в среднем по 3,3 десятины на ревизскую душу, т.е. на мужчину (женщинам земля не отводилась). Это меньше той земли, которой они пользовались до реформы, и не обеспечивало им прожиточного минимума.

Вся земля, которую крестьяне получили в «постоянное пользование», юридически оставалась собственностью помещиков до заключения

выкупной сделки. Пока же эта сделка не была заключена, крестьяне считались «временно обязанными», т.е. по-прежнему выполняли за пользование землей феодальные повинности. Срок временно обязанного состояния вначале не был определен. Только 28 декабря 1881 г. последовал закон об обязательном выкупе – закон, по которому все временно обязанные крестьяне переводились на выкуп, но не сразу, а с 1 января 1883 г. Таким образом, юридическая ликвидация крепостничества растянулась на 22 года.

Роль посредника между крестьянами и помещиками по выкупу взяло на себя государство, которое и нажилось на выкупной операции. Крестьянин выплачивал помещику немедленно 20% выкупной суммы, а остальные 80% вносило за крестьян государство. Операция по возвращению долгов растягивалась на 49 лет с выплатой ежегодно 6% выкупной суммы. Лишь с 1906 г. (в обстановке первой российской революции) уплата выкупных платежей была прекращена.

С момента заключения выкупной сделки крестьяне переставали выполнять повинности в пользу помещиков и превращались из временно обязанных в «крестьян – собственников». Отныне земля, бывшая ранее юридической собственностью помещиков, переходила в крестьянскую собственность, и закон охранял ее от посягательства со стороны помещиков.

Несколько по-особому освобождались дворовые слуги, которых было тогда 1,5 млн., т.е. 6,5% помещичьих крестьян. Они выходили на волю без выкупа, но не сразу, а через два года, и, главное, не получали ни усадьбы, ни полевого надела, ни какого бы то ни было вознаграждения за их труд на помещика.

Реформа существенно изменила правовое положение крестьян. Она впервые дала бывшим крепостным право владеть собственностью, заниматься торговлей и промыслами, заключать сделки, вступать в брак без согласия помещика и т. д. Налицо был широкий шаг по пути от феодального бесправия к буржуазному праву.

Половинчатость реформы выразилась в том, что экономический базис стал новым, капиталистическим, а внутри его сохранились пережитки старого, феодально-крепостнического строя – прежде всего помещичье землевладения и отработанная система, т.е. обработка помещичьих земель крестьянами на земельную аренду, денежную ссуду и т.д. Пережитки крепостничества тормозили развитие страны, уже твердо вставшее на путь капитализма. Поэтому классовая борьба после 1861 г. не утихала.

Отмена крепостного права неминуемо влекла за собой реформы в области центрального и местного управления, суда, военного дела, просвещения. Реформа 1861 г. изменила экономический базис страны, соответственно менялась и надстройка, т.е. обслуживающие данный базис политические, правовые, военные, культурные учреждения.

Подтолкнула царизм к реформам 1862-1874 гг. и сила общественного мнения, давление со стороны буржуазии и части помещиков, вставших на капиталистические рельсы и потому заинтересованных в буржуазных реформах.

Главными из реформ 1862-1874 гг. были четыре: земская, городская, судебная и военная.

Земская реформа изменила местное управление. Прежде оно было сословным и без выборным. Помещик неограниченно царил над крестьянами, управлял ими и судил их по своему произволу. После отмены крепостного права такое управление становилось невозможным.

В основу земской реформы были положены два новых принципа – бессословность и выборность. Распорядительными органами земства, т.е. нового места управления, стали земские собрания: в уезде – уездное, в губернии – губернское. Выборы в уездные земские собрания проводились на основе имущественного ценза. Все избиратели были разделены на три курии: 1) уездных земледельцев, 2) городских избирателей, 3) выборных от сельских обществ.

В первую курию входили владельцы не менее 200 десятин земли, недвижимой собственности на сумму более 15 тыс. рублей или годового дохода свыше 6 тыс. рублей.

Вторую курию составляли купцы всех трех гильдий, владельцы недвижимости не менее чем на 500 руб. в малых и на 2 тыс. руб. в больших городах или торгово- промышленных заведений с годовым оборотом более 6 тыс. рублей.

Третья курия состояла главным образом из должностных лиц крестьянского управления. Поэтому в этой курии, в отличие от первых двух, выборы были не прямые, а двухступенчатые: сельский сход выбирал представителей на волостной сход, там избирались выборщики, а затем уездный съезд выборщиков избирал депутатов (гласных, как они назывались) в уездное земское собрание. В результате, по данным на 1865-1867 гг., дворяне составили - 42% уездных гласных, крестьяне – 38%, прочие – 20%.

Выборы в губернские земские собрания происходили на уездных земских собраниях из расчета – один губернский гласный на шесть уездных. Поэтому в губернских собраниях преобладание дворян было еще большим. Председатель земского собрания не избирался, им по должности был предводитель дворянства: в уезде – уездный, в губернии – губернский. Так выглядели распорядительные органы земства. Исполнительными его органами стали земские управы – уездные и губернские. Они избирались на земских собраниях (на 3 года, как и собрания). Председателя уездной управы утверждал губернатор, а губернской – министр внутренних дел. В земских управах дворяне преобладали абсолютно. Всего к концу 70-х годов земства были введены в 34 из 50 губерний Европейской России. Они занимались исключительно хозяйственными нуждами уезда или губернии: продовольствием, местными промыслами, страхованием имущества, почтой, школами, больницами. Любое постановление земских собраний могло быть отменено губернатором или министерством внутренних дел.

Тем не менее, земство как учреждение прогрессивное содействовало национальному развитию страны. Его служащие наладили статистику хозяйству, культуре и быту, распространяли агрономические новшества, устраивали сельскохозяйственные выставки, строили дороги, поднимали местную промышленность, торговлю и особенно народное образование и здравоохранение. Земства содержали специально подготовленных сельских врачей (число их за 1866-1880гг., выросло вчетверо). Земские врачи, как и учителя заслуженно считались лучшими.

Второй реформой местного управления была городская реформа. Городская реформа строилась на тех же принципах, как и земская. По «Городовому положению» 1870 г. распорядительным органом городского управления осталась городская дума. Однако, если до 1870 г. городские думы, существовавшие в России со времен «Городового положения» Екатерины II (1785 г.), состояли из депутатов от сословных групп, то теперь они становились бессословными. Депутаты (гласные) городской думы избирались на основе имущественного ценза. В выборах гласных участвовали только плательщики городских налогов, т.е. владельцы недвижимой собственности (предприятий, банков, домов и т.д.).

Все они разделялись на три избирательных собрания: 1) наиболее крупных налогоплательщиков; 2) средних плательщиков; 3) мелких плательщиков которые вносили оставшуюся треть общей налоговой суммы. Каждое собрание избирало одинаковое число гласных, хотя численность собраний была кричаще различной (в Петербурге, например, 1-ую курию составляли 275 избирателей, 2-ю – 849, а 3-ю – 16355). Так обеспечивалось преобладание в думах крупной и средней буржуазии, которая составляла два избирательных собрания из трех.

Городские думы, как и земства, не имели принудительной власти. Для выполнения своих постановлений они вынуждены были запрашивать содействие полиции, которая подчинялась не городским думам, а правительственным чиновникам – градоначальникам и губернаторам. Эти последние и вершили реальную власть – как до, так и после «великих реформ».

И все-таки, по сравнению с чисто феодальным «Городовым положением» Екатерины II, городская реформа 1870 г., основанная на буржуазном начале имущественного ценза, была значительным шагом вперед. Она создавала намного лучше, чем прежде, условия для развития городов, поскольку теперь городские думы и управы руководствовались уже не сословными, а общегражданскими интересами горожан.

Гораздо более последовательной, чем земская и городская реформы, стала реформа суда. Здесь буржуазное начало было выражено с наибольшей силой. Это естественно. Ведь судебная система и порядок судопроизводства – один из главных критериев человеческой цивилизации. Дореформенный суд был сословным, он зиждился на «правосудии крепостника».

В России до 1864 г. отсутствовал институт адвокатуры. Николай I, считавший что, именно адвокаты «погубили Францию» в конце XVIII в., прямо говорил: «Пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, без них проживем».

Подготовка судебной реформы началась осенью 1861 г., на высшей точке

демократического подъема в стране, и завершилась к осени 1862 г. Но лишь 20 ноября 1864 г. Александр II утвердил новые судебные уставы.

Они вводили вместо феодальных сословных судов цивилизованные судебные учреждения, общие для лиц всех сословий одним и тем же порядком судопроизводства.

Отныне впервые в России утверждались четыре крае угольных принципа современного права: независимость суда от администрации, несменяемость судей, гласность и состязательность судопроизводства. Значительно демократизировался судебный аппарат. В уголовных судах был введен институт присяжных заседателей из населения, избираемых на основе умеренного имущественного ценза ( не менее 100 десятин земли или любая другая недвижимость в 2000 рублей в столицах и 1000 рублей в губернских городах). Для каждого дела назначались по жребию 12 присяжных, которые решали, виновен ли подсудимый или нет, после чего суд освобождал невиновного и определял меру наказания виновному.

Для юридической помощи нуждающимся и для защиты обвиняемых был создан институт адвокатов (присяжных поверенных), а предварительное следствие по уголовным делам, ранее находившееся в руках полиции, теперь перешло к судебным следователям.

Количество судебных инстанций по Уставам 1864 г., было сокращено, а их компетенция строго разграничена. Созданы были три типа судов: мировой суд, окружной суд и судебная палата.

Мировые судьи избирались уездными земскими собраниями или городскими думами на основе высокого имущественного ценза (не менее 400 десятин земли или другая недвижимость на сумму не ниже 15000 руб.), а члены окружных судов и судебных палат назначались царем.

Наиболее важные политические дела должен был рассматривать Верховный уголовный суд, который не функционировал постоянно, а назначался в исключительных случаях по высочайшему повелению. Единой кассационной инстанцией для всех судов империи являлся Сенат - с двумя департаментами: уголовным и гражданским. Он мог отменить решение любого суда (кроме Верховного уголовного), после чего дело возвращалось на вторичное рассмотрение того же или другого суда.

Судебная реформа 1864 г. явилась самым крупным в истории России шагом к правовому государству. Все ее принципы и учреждения (особенно два самых демократических ее института – суд присяжных и адвокатура), несмотря на ограничения и даже притеснения со стороны царизма, содействовали развитию в стране цивилизованных норм законности и правосудия. Что касается российской адвокатуры, то она сумела поставить себя на должную высоту. К 1917 г. в России было 16, 5 тыс. адвокатов, т.е. на душу населения больше, чем в СССР 1977 года. Сегодняшняя Россия о столь сильной авторитетной адвокатуре, какую терпел при себе царизм, к сожалению, пока еще может только мечтать.

Потребности капиталистического развития требовали реформировать, упорядочить все сферы жизни феодальной России – в частности в области народного образования и печати. Промышленность транспорт, сельское хозяйство, торговля нуждались в квалифицированных специалистах не меньше, чем государственный и административный аппарат. Для царизма важно было при этом обеспечить идеологическую обработку россиян в верноподданническом духе. Вместе с тем он вынужден был считаться с небывалым ранее давлением оппозиции, которая требовала демократизировать высшую школу и смягчить цензуру.

18 июня 1863 г. был принят новый университетский устав. Он возвращал университетам автономию, впервые дарованную при Александре I в 1804 и отменённую в 1835 г. при Николае I.

С 1863 г., все вопросы жизни любого университета (включая присуждение ученых степеней и званий, заграничные командировки ученых, открытие одних и закрытие других кафедр) решал его Совет, а должности ректора, проректоров, деканов, профессоров становились выборными, как в 1804-1835 гг.

19 ноября 1864 г. Александр II утвердил и новый устав гимназий. Купцы, мещане, крестьяне вновь получили право учиться в гимназиях, которое было им представлено в 1803 г. Александром I и отнято в 1828 г. Николаем I. Все гимназии по уставу 1864 г. были разделены на классические и реальные – те и другие семиклассные. В классических гимназиях главным стало преподавание древних («классических») языков, т.е. латыни и греческого, в реальных – математики и естествознания. Классические гимназии считались привилегированными: их выпускники могли поступать в университеты без экзаменов.

В начале 70-х годов стало, наконец, возможным в России высшее образование для женщин. Русских женщин в университеты даже по уставу 1863 г. не допускали. Поэтому женская молодёжь уезжала получать высшее образование на Запад, преимущественно в Швейцарию, где в 60-70-х годах гнездилась русская революционная эмиграция. Это очень беспокоило царизм, ибо способствовало распространению революционных идей в России.

Чтобы пресечь тягу женщин за границу, Александр II согласился открыть в России ряд женских высших курсов университетского типа.

Более радикальными были преобразования в армии, которые растянулись на 12 лет, с 1862г. по 1874 г., но столь взаимосвязаны, что специалисты обычно воспринимают их как единую военную реформу. Троякая причина заставила царизм реформировать армию. Прежде всего, сказалось поражение России в Крымской войне. Революционный подъем в стране побуждал самодержавие укреплять армию как главную свою опору. Наконец, требовалось упорядочить расходы на армию, которая не только в 1856 г., когда насчитывала 2,2 млн. человек, но и к 1861 г., сокращенная до 1,5 млн. солдат, оставалась самой крупной армией мира.

Улучшилась боевая подготовка войск. В отличии от николаевского времени, солдат стали готовить больше к войне, чем к парадам. С 1862 г. началось перевооружение армии нарезным оружием. Главным из всех военных преобразований стала реформа комплектования армии. 1 января 1874 г. был принят закон, который заменял систему рекрутских наборов всеобщей воинской повинностью. Если раньше, с 1705 г. воинскую повинность отбывали в порядке рекрутских наборов только податные сословия – крестьяне, рабочие, ремесленники, то теперь её должно было отбывать всё мужское население империи с 20 лет, без различия сословий. Поскольку мужчин, достигших 20 лет, было намного больше, чем требовалось для призыва, зачислялись на действительную службу лишь 25-30% от их числа. Остальные призывники освобождались от службы – по состоянию здоровья, семейному положению и по жребию.

Закон 1874 г. значительно сократил сроки военной службы: вместо 25-летней рекрутчины, для солдат - 6 лет действительной службы, после чего их переводили в запас на 9 лет, а затем в ополчение; для матросов – 7 лет действительной службы и 3 года запаса. Лица с образованием служили еще меньше: окончившие вузы – 6 месяцев, гимназии – 1,5 года; начальные школы – 4 года. Фактически 6-7 лет служили только неграмотные, но они-то и составляли тогда абсолютное большинство (80%) призывников. Новый закон позволял государству держать в мирное время уменьшенную кадровую армию с запасом обучения резервов, а в случае войны, призвав запас и ополчение, получить массовую армию.

Все реформы 1861-1874 гг. преобразовали экономический, социальной и политический уклад российского государства так, что началось его превращение из феодальной в буржуазную монархию. Отныне Россия быстрее, чем когда-либо ранее, пошла вперед к высотам мировой цивилизации. Однако ни одна из реформ 1861-1874 гг. не стала в полной мере последовательной, что ограничивало её прогрессивность, осложняло ход национального развития России.

4.2 О б щ е е и о с о б е н н о е в р а з в и т и и р о с с и й с к о г о

к а п и т а л и з м а

Каковы же особенности капиталистического развития России?

На наш взгляд, целесообразно сравнить процесс складывания крупного капиталистического производства в России с аналогичными процессами, происходившими в странах Западной Европы. В России капитализм «насаждался» самодержавным государством. Если в других европейских странах промышленный сектор развивался естественным путем и независимо от государства, то в России со времен Петра I он находился полностью под контролем государства и развивался весьма неравномерно, в первую очередь в зависимости от стратегических задач правительства. Все экономические достижения, вызванные насущными военными и политическими потребностями самодержавного государства, давались с трудом. Они изнуряли народ, не позволяя России преодолеть свою отсталость и приблизиться в общественном отношении к наиболее развитым странам Западной Европы. Результатом этого усиленного вторжения государства в экономическую жизнь страны явились сжатые исторические сроки развития русского промышленного капитализма, высокие темпы этого развития. Однако быстрое развитие русского промышленного капитализма проходило без необходимой для этого перестройки низших звеньев экономической структуры. Поэтому основные этапы складывания крупного капиталистического производства, через которые прошли страны, рано вставшие на путь буржуазного развития, оказались в России сдвинутыми и как бы уплотненными. На Западе потребовался «долгий инкубационный период» развития, чтобы добраться до машин, машинного производства, пароходов, железных дорог. В соответствии с этим процессом шло формирование буржуазного общества (государство – гражданское общество – человек). Россия сразу же начала с машин, железной дороги и т.д.

Для продолжения политики соревнования с наиболее сильными европейскими державами русское самодержавие было вынуждено прежде всего развивать широкую сеть железных дорог и финансировать тяжелую промышленность. Таким образом, железнодорожное строительство (только за период с 1861 по 1900 г. было построено и введено в эксплуатацию 51600 км. железных дорог) дало значительный импульс развитию всей экономике в целом. Однако в течении трех десятилетий, последовавших за освобождением крестьян, рост промышленности оставался в целом довольно скромным (2,5 - 3% в год). Экономическая отсталость страны являлась серьезным препятствием на пути индустриализации.

Вплоть до 1880 г. стране приходилось вводить сырье и оборудование для строительства железных дорог. На пути к реальным переменам стояли два основных препятствия: первое -–слабость и неустойчивость внутреннего рынка, обусловленные крайне низкой покупательной способностью народных масс, в особенности крестьянства; второе – нестабильность финансового рынка и банковской системы, что исключало возможность серьезных капиталовложений. Для преодоления этих препятствий требовалась значительная и последовательная помощь со стороны государства. С. Витте, министр финансов с 1892 по 1901 г. сумел убедить Николая II в необходимости проведения последовательной экономической программы развития промышленности. Эта программа включала в себя четыре основных направления:

• жесткую налоговую политику, требующую значительных жертв со стороны городского, но особенно сельского населения;

• строгий протекционизм, который оградил бы начавшие развиваться секторы отечественной промышленности от иностранной конкуренции;

• финансовую реформу (1897 г.), гарантировавшую стабильность и платежеспособность рубля. Была введена система единого обеспечения рубля золотом, его свободная конвертируемость, жесткая упорядоченность эмиссии – в результате золотой рубль на рубеже веков превратился в одну из устойчивых европейских валют;

• обращение к иностранному капиталу. Оно производилось либо в виде непосредственных капиталовложений в предприятия (иностранные фирмы в России, смешанные предприятия, русские ценные бумаги котировались на европейских биржах, и их приобретали иностранцы), либо в виде государственных облигационных займов, распространяемых на британском , немецком, бельгийском, но главным образом французском рынках.

Советский исследователь Лященко приводит следующие цифры: сумма иностранных капиталовложений в угольную промышленность увеличилась в пять раз и достигла к 1900 г. 70% всех капиталовложений; в металлургии они увеличивались в 3,5 раза, составив 42 % общей суммы вложенного капитала к тому же 1900 г. Из сказанного можно сделать вывод о том, что приток иностранного каптала стал к тому времени массовым явлением для России, заняв главенствующее положение в основных отраслях промышленности.

Такое положение, естественно, привело к серьезной политической полемике, особенно в 1898-1899 гг., между графом Витте и теми деловыми кругами, которые успешно сотрудничали с иностранными фирмами, с одной стороны, и с другой – такими министрами, как Муравьев (иностранное ведомство) и Куропаткин (военное), поддержанными помещиками. Витте стремился ускорить процесс индустриализации, который позволил бы Российской империи догнать Запад.

Стремление к индустриализации и западнические настроения шли рука об руку. Противники Витте наносили удары в наиболее уязвимые, с их точки зрения, места: опора на заграницу неизбежно ставила Россию в подчиненное положение к иностранным вкладчикам. В марте 1899 г. Николай II решил спор в пользу Витте. Последний убедил царя в том, что сама стабильность политической власти в России гарантировала ее экономическую независимость. («Только разлагающиеся нации могут бояться закрепощения их прибывающими иностранцами. Россия не Китай!»)

Приток иностранного капитала сыграл значительную роль в промышленном развитии 1890-х гг. Однако же он наметил и его пределы: стоило в последние месяцы 1899 г. произойти свертыванию европейского финансового рынка, вызванному общим подорожанием денег, как тут же наступил кризис в горнодобывающей, металлургической и машиностроительной промышленности, контролируемых в значительной степени иностранным капиталом.

И все же результаты экономической политики Витте были впечатляющими. За тринадцать лет (1887-1890 гг.) занятость в промышленности увеличилась в среднем на 4,6 % в год, а промышленное производство возросло на 6,4%. За эти годы было завершено строительство Сибирской железнодорожной дороги, что значительно упростило дальнейшее освоение Сибири. Промышленный взлет 1890-х гг. полностью преобразил многие области империи, вызвав развитие городских центров и возникновение новых крупных современных заводов. Он на тридцать лет вперед определил лицо промышленной карты России.

Небывалый подъем экономики в конце XIX в. способствовал накоплению капиталов, но одновременно с этим и появлению новых социальных прослоек с их проблемами и запросами, чуждыми самодержавному обществу, преимущественно крестьянскому и дворянскому. Он породил серьезный дестабилизирующий фактор в жесткой и неподвижной политической системе, не пострадавшей от политических бурь, разразившихся над Европой в 1789-1848 гг. Сама же система была абсолютно неподготовленной к каким бы то ни было переменам. Нужно сказать и о другом противоречии, порожденным двойственностью социально-экономической структуры: промышленный капитализм в нескольких отраслях и в ограниченном числе регионов и архаичные структуры в деревне.

Многие наши историки утверждают, что отмена крепостного права, которую они называют «буржуазной реформой», вызвала ускоренное развитие капитализма в деревне. Н. Верт – французский историк подчеркивает, что тем самым они лишь повторяют тезис Ленина, выдвинутый им в 1900 г. в работе «Развитие капитализма в России. В действительности же, продолжает он, если принять во внимание те условия, при которых было уничтожено крепостное право, его отмена вовсе не способствовала развитию капитализма, а скорее укрепляла архаичные, можно сказать феодальные, экономические структуры. Кроме того, юридическое освобождение крестьян не диктовалось насущной экономической необходимостью. Промышленность не была заинтересована в отмене крепостного права, например, металлургия, одна из самых динамичных отраслей промышленности, использовала крепостных и освобождение крестьян грозило дезорганизовать ее работу.

Реформа 1861 г. освободила крестьян лишь с юридической точки зрения, не дав им экономической независимости. Самодержавие постаралось всеми силами сохранить интересы и привилегии поместного дворянства. Освобожденным крестьянам приходилось выкупать землю, которую они обрабатывали, зачастую по завышенным ценам, что на полвека вперед обрекало их на долговую кабалу. К тому же приобретаемый участок был, как правило, меньше того, что они обрабатывали прежде. Юридические меры подчинения исчезли, однако экономическая зависимость крестьян от помещика сохранилась и даже усилилась.

Из-за значительного прироста крестьянского населения (за 40 лет на 65 %) недостаток земли становился все более ощутимым. 30 % крестьян составили «излишек» населения в экономике. К 1900 г. средний надел крестьянской семьи снизился до двух десятин. Это было намного меньше, того, что она имела в 1861 году. Одна треть крестьянских дворов была безлошадной и т. д.

Находясь в рабской зависимости от устаревшей сельскохозяйственной техники, от власти помещиков, которым они продолжали выплачивать крупную арендную плату, и вынуждены были продавать свой труд, крестьяне в большинстве своем терпели еще и мелочную опеку крестьянской общины. Стойкость общинных традиций препятствовала появлению нового крестьянства, которое чувствовало бы себя полноценным хозяином земли. Чтобы получить статус земледельца, крестьянину надо было не только полностью рассчитаться за землю, но и получить согласие не менее двух третей членов своей общины. Эта мера резко притормозила робко наметившееся в 1880-х гг. раскрепощение крестьян. Сохранение общинных традиций задержало процесс социального расслоения в деревне. Тормозился процесс пролетаризации самых обездоленных. Даже после переселения в город крестьяне-бедняки, ставшие рабочими, теряли полностью связь с деревней, по крайней мере в течение одного поколения. За ними сохранялся общинный надел, и они могли вернуться в деревню на время полевых работ. Большинство русских городов все больше являло собой нагромождение бедных предместий вокруг скудных торговых центров, население которых увеличивалось на зимний сезон в связи с наплывом крестьян, ищущих временную работу, и уменьшалось с наступлением весны, когда они возвращались в деревню. Средним производителям (кулакам) некому было продавать свою продукцию. На рубеже веков в России, по сути дела, не существовало того слоя общества, который можно было бы назвать сельской буржуазией.

Наследие феодального прошлого также ощущалось и в экономическом мышлении землевладельцев. Помещик не стремился внедрять технические усовершенствования, которые увеличили бы производительность труда: рабочая сила имелась в избытке и почти бесплатно, так как сельское население постоянно росло.

Поместное дворянство постепенно приходило в упадок из-за непроизводительных расходов, которые в конечном итоге привели к переходу земли в руки других социальных слоев населения. Однако процесс этот был значительно замедлен как правительственными мерами в защиту поместного дворянства, например созданием в 1885 году государственного дворянского земельного банка, так и путем постоянного повышения цен на землю. На рубеже века родовые помещичьи земли были еще весьма значительными. Что же касается крестьян, они продолжали с растущим нетерпением ждать новых наделов за счет помещичьих земель и, получив в 1861 году юридическую свободу, стремились к свободе экономической.

В завершении лекции можно подчеркнуть, что в конечном счете «великие реформы» царя-освободителя Александра II, вызванные настоятельной необходимостью приспособить к требованиям современного государства юридические и административные институты страны, привели в очередной раз к укреплению извечного союза между престолом и дворянами, не произведя никаких решительных перемен в общественных связях. Ограниченным и противоречивым характером реформ объясняется возвращение назад, к реакции, последовавшее за убийством Александра II. Чтобы подавить всплеск оппозиции новых слоев общества – представителей либеральных профессий, дельцов, студентов, купечества – Александр III (1881-1894 г.) встал на путь «контрреформ». В лицеях была произведена «чистка» от всякого рода недворянских элементом. Усилилась русификация Польши, Финляндии. Законодательные акты от 12 июня 1890 г. (относительно земств), и от 11 июня 1892 г. (относительно городских дум) ограничили автономию данных органов местной власти, учрежденных еще во времена «великих реформ» Александра II.

Вступление на престол Николая II (1894 г.) пробудило надежды тех, кто по-прежнему стремился к реформам, беря за образец общественные ценности современных промышленно развитых стран, такие, как отделение религии от государства, гарантия основных свобод, наличие выборных органов власти и т.д. Но Николай II продолжил своего отца.

На рубеже веков у царской власти была лишь одна насущная политическая задача – во чтобы то ни стало сохранить самодержавие.

Выводы:

1. В рассмотренный период промышленность действительно бурно развивалось, складывались буржуазные отношения. Но это была тонкая прослойка в российском «пироге».

2. Считалось, что капитализм – это способ производства. Да, Россия была в этом смысле капиталистической страной второго эшелона. Но в смысле социально-политических структур – это был не капитализм.

3. На западе государство рождалось из гр. общества. А в России государство сверху формировало общество. С одной стороны, в России было сильное государство, а с другой - очень слабое – не могло создать условия для саморегулирующихся процессов.

4. Цари Александр III и Николай II напрочь отвергают западнический либерализм, ставку делают только на традиционализм. Но он, к сожалению, не давал развития.

5. На рубеже веков государство все сделало для того, чтобы изолировать себя от общества.

4.3 О б щ е с т в е н н о-п о л и т и ч е с к и е д в и ж е н и я во II

п о л о в и н е XIX в.

В середине XIX века, в период отмены крепостного права, на арене общественно-политической борьбы наметились три основных общественных течения:

• дворянско-консервативное,

• буржуазно-либеральное,

• революционно-демократическое.

В период I Российской революции они оформились в три партийно-политических лагеря:

• правительственный,

• буржуазно-либеральный,

• революционно-демократический.

В пореформенный период началось оформление консервативного течения в правительственный лагерь, основное ядро которого составляли консервативные помещики. Главной целью этого лагеря являлось сохранение в стране неограниченного самодержавия. Они придерживались «теории официальной народности». Теория основывалась на триаде – самодержавие, православие, народность. В понятие народность вкладывали проблему единства народа и единение его с царем. Вера в царя. Но в правительственной сфере тоже были колебания, некоторые представители которой испытывали влияние либерально-монархических взглядов.

Либерализм как особое идейно-политическое течение возник в России в период кризиса феодального строя в середине XIX века. Это было буржуазным явлением, ибо либерализм отражал интересы капиталистического развития страны. Характерной особенностью развития либерализма в первые десятилетия после реформ было то, что основными носителями либеральных идей в это время выступали буржуазные слои дворянства и интеллигенции, их деятельность проходила главным образом в рамках земских учреждений. Либеральные помещики благодаря активному участию в земских органах управления значительно раньше, чем торгово-промышленная буржуазия, начали сплачиваться в политическую силу. Российская буржуазия, выросшая в условиях правительственных заказов, была политически инертной.

Как вы помните, земские учреждения были введены исключительно для заведования местной хозяйственной, и культурной жизнью. Стремление расширить сферу этой деятельности, а также получить право на участие в государственном управлении и лежало в основе политических устремлений земских либералов. (А такие представители земств как Шаховский, Родичев, Долгоруков и др.) обратились к нелегальной политической деятельности…

Важно подчеркнуть, что на рубеже веков социальная база либерализма расширяется за счет широкого вовлечения в борьбу представителей интеллигенции, особенно врачей, учителей, агрономов.

В это время наблюдается процесс перегруппировки сил, который можно рассматривать как подготовительный этап создания политических партий.

В 1889 г. большая группа земских либералов объединилась в полулегальный кружок «Беседа». Он просуществовал до 1904 года. В 1903 г. из наиболее радикальных земцев был создан «Союз земцев-конституционалистов». Выходит первый журнал «Освобождение», редактируемый Петром Струве.

Итак, либералы конца XIX – начала XX века, оставаясь на конституционно-монархических позициях, выступали против российского абсолютизма и осуждали произвол и насилие, процветавшие в стране. Они стремились к введению в России буржуазно-демократических свобод, расширению функций местного самоуправления, привлечению буржуазной общественности к решению вопросов общегосударственного плана и др.

Либеральный лагерь, готовый на соглашение с царизмом, в то же время стоял в оппозиции к самодержавной власти и требовал её ограничения.

Революционно-демократическое движение в России, так же как и в странах Западной Европы, возникло в период перехода к новым капиталистическим отношениям. Особенностью российского исторического процесса было то, что на раннем этапе руководство борьбой за преобразование принадлежало не буржуазии, а дворянству.

На первом этапе революционного (декабристского) движения не произошло единения русских интеллигентов-революционеров и народа.

Второй период освободительного движения начинается с 1861 г. Главная фигура здесь – революционеры-разночинцы.

К 1861 г. складываются два центра революционного движения: один в Лондоне при редакции ж. «Колокол» (Герцен, Огарев), второй – в России вокруг редакции ж. «Современник» (Чернышевский, Добролюбов).

Народники 1870-х годов восприняли демократические, антилиберальные традиции революционных демократов 60-х годов. Идейной основой народничества явилась теория общинного социализма. Идеология народничества развивалась в тот период, когда капитализм не утвердился, и не проявилось еще отчетливо «разложение» деревни, расслоение крестьянства. Они идеализировали крестьянскую общину, артели, кустарные промыслы как виды единого «народного производства».

Они полагали, что капитализм в России не имеет почвы для своего развития.

Вплоть до конца 70-х годов XIX века одним из самых влиятельных направлений внутри движения революционных семидесятников было анархистское, или бунтарское направление, идеологом которого был Бакунин (отрицание государства, отрицание парламентаризма и т.д.). Освобождение народа от насилия во всех областях (экономической, политической, духовной). Препятствием для достижения этого он считал государство. Он отрицательно отнесся к идее Маркса о диктатуре пролетариата, отмечая, что диктатура пролетариата является господством одной части пролетариата над другой. Рассуждая о последствиях осуществления на практике теории диктатуры пролетариата, Бакунин во многом предсказал недостатки социалистического государства. Бакунин считал, что свободное общество – это общество, в котором осуществится принцип самоуправления народа. Он отрицал централизованное управление, идущее «сверху вниз», от центра к периферии. Общественная жизнь должна строится снизу вверх – от периферии к центру – рабочие ассоциации, общины и т.д. (принцип федерализма).

Свой анархический социализм Бакунин противопоставлял социализму Маркса и Энгельса, который он именовал государственным социализмом.

Но как достичь поставленной цели?

Ведь он отрицал политическую борьбу (принцип аполитизма), ибо, по его мнению, всякое политическое движение является движением буржуазным. Социальная революция виделась Бакунину прежде как крестьянская революция, как серия крестьянских бунтов. Такую революцию готовить не нужно, она может начаться в любое время, в любой стране. Цель революционеров, организованных в тайное общество, - взбунтовать народ.

Бакунин предпринимал неоднократные попытки создать анархистскую партию в России. Сначала он действовал через Нечаева, который создал тайную организацию, печально-знаменитую «Народную расправу», снискавшую себе своими иезуитскими приемами, политическим авантюризмом и преступной неразборчивостью в средствах дурную славу. Здесь, на мой взгляд, целесообразно подчеркнуть, что во взглядах Нечаева, а так же Ткачева прослеживаются истоки казарменно-социалистической идеологии. В той или иной степени тенденцию «казарменности» можно проследить вплоть до 20-х годов нашего времени (политика «Военного коммунизма») и позже в деятельности Сталина. «Нравственно все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему». К середине 70-х годов, анализируя опыт собственного участия в европейском революционном движении Бакунин отошел не только от абсолютного отрицания государства, но и от некоторых своих прежних тактических принципов … Во II половине 70-х годов идеи Бакунина получили развитие в трудах Кропоткина. Он полагал необходимым серьезно готовиться к революции и готовить к ней народ.

Был еще Лавров. Он считал, что историю двигают одинокие борющиеся личности. Вера в особую роль интеллигенции соединялась в теории Лаврова с верой в народ, в крестьянскую массу, в крестьянскую социалистическую революцию.

В начале 70-х годов XIX века они неоднократно пытались поднять крестьянство на восстание. В этих целях весной 1874 года революционная молодежь предприняла попытку массового хождения в народ. Но эта тактика потерпела неудачу.

1879 г. – «Народная воля» – заговоры, тракты.

К концу 70-х начале 80-х годов революционное народничество «вырождается» в либеральное. С середины 90-х годов начинается новый, пролетарский этап освободительного движения в России. Т.е. идеи социализма начинают развиваться на пролетарской почве, с позиций Маркса, Энгельса.

Но об этом подробно мы поговорим в следующей лекции.