Глава II. Человеческий капитал России на современном этапе развития.

В начале 1990-х гг. новая ломка общественной системы поставила носителей накопленного в предшествующий период человеческого капитала перед проблемой подтверждения его качества в изменившихся условиях.

Успешность встраивания индивида в новую социальную реальность зависела не столько от накопленного им в предшествующий период человеческого капитала, сколько от качества социальных сетей, в которые он оказывался вовлечен. Прежде всего, это касалось отношений со вновь формируемыми властными структурами, получившими контроль за перераспределением собственности, т.е. степени, в которой индивид оказывался встроен в реинституционализируемые отношения «власти-собственности». И успех личности в гораздо большей степени был обусловлен удачной конвертацией ее социального капитала, нежели капитала человеческого. В то же время даже высокого качества человеческий капитал, накопленный в предшествующий период и объективно пригодный в новых условиях для применения и, соответственно, конвертации в высокий доход, будучи не поддержанным социальным капиталом, оказывался либо не востребованным, либо не получал адекватную своему качеству денежную оценку. В результате, по мнению О. Шкаратана, «на протяжении всей постсоветской российской истории уровень человеческого капитала падает, и механизмы его воспроизводства явно нарушены. Ключевые компоненты человеческого капитала упали на треть».

Свою негативную роль в судьбе накопленного человеческого капитала сыграла и особенность структурной организации деятельности его носителей, строго ограниченной рамками государственных форм. Очевидно, что инновационная деятельность, связанная с совершенствованием человеческого капитала, занятых ею и ростом отдачи от него, по природе своей должна обеспечиваться гибкостью форм организации этой деятельности. Здесь, может быть, как нигде, важен простор для частной инициативы. Но в забюрократизированных структурах советской модели «власти-собственности» возможности создания новых научных и научно-производственных коллективов (равно как и коллективов, занимающихся иными видами творческой деятельности) находились в прямой зависимости от успехов их лидеров в деле «проталкивания» во властных структурах своих идей. В результате, с одной стороны, разрастались научные и научно-педагогические кадры, но с другой – человеческий капитал занятых этим видом деятельности не подвергался конкурентному давлению, выбраковке отживших свое направлений. А это значит, что к моменту начала реформ многие люди, представлявшие научные и научно-производственные виды деятельности, уже оказались носителями человеческого капитала, не соответствующего занимаемому ими статусному положению. Статусные потери, связанные с обесценением накопленного ранее человеческого капитала, для многих были наиболее чувствительными, так как быстрое крушение в первые годы и даже месяцы реформ, оказавшихся без финансирования НИИ и КБ подтолкнула их бывших сотрудников к занятию иными видами деятельности, прежде всего, связанными с разгосударствлением экономики, возможностями малого и среднего бизнеса.

Важен еще один момент, сказавшийся на обесценении накопленного в советский период не только массового, но и элитного человеческого капитала это отгороженность от Западных стран в научной и иных сферах деятельности. Носители человеческого капитала были лишены возможности получения всесторонней информации о том, что делается в сфере их интересов за рубежом. Открытость миру рубежа 1980–1990-х годов, создала для носителей элитного человеческого капитала дополнительные трудности, связанные с необходимостью подтвердить его в новых условиях. Это оказалось непросто не только для носителей общественного научного знания отягощенного идеологическими ограничениями, но и для представителей научно-технической интеллигенции, и для ученых, работающих в гуманитарных областях. Так, А.Полетаев отмечает, что для подавляющего большинства советских экономистов к началу 1990-х годов содержание западной науки стало действительно настоящим открытием. Для овладения новым знанием потребовались серьезные и целенаправленные усилия, как на системном, так и на индивидуальном уровнях».

Таким образом, отечественные носители человеческого капитала, особенно занятые в инновационной, прежде всего, научной, сфере, с началом реформ и с отказом от господствовавшей ранее идеологии, оказались перед необходимостью подтверждения его качества в новых условиях, доказать его конкурентоспособность в соприкосновении с достижениями зарубежных коллег. Само это требовало дополнительных усилий в зависимости от того, насколько успешными в предшествующий период были их контакты с мировой наукой. Но одновременно они столкнулись и с резким обесценением своего труда, обусловленным не только общим тяжелым положением страны, но и выбранными правительством приоритетами финансирования, среди которых наука, культура, образование оказались едва ли не на последних местах. Даже повышение оплаты труда ученых последних перед кризисом 2008 г. лет качественно не изменяет ситуацию: «Если говорить о сегодняшнем дне России, то смена идеологического насилия на экономическое не приблизила реальные цели социального института русской гуманитарной науки к номинальным» [11, с.50]. Как итог часть носителей элитного человеческого капитала уехали в зарубежные научные и учебные центры, началась так называемая «утечка мозгов». А наиболее значительная часть работников науки, образования, культуры, оставшаяся в профессии, вынуждена была избрать стратегию адаптации, выражающуюся в совмещении труда на нескольких малооплачиваемых рабочих местах.

В деле поддержания и развития, ранее накопленного человеческого капитала, а так же развития человеческого капитала вновь вступающих в трудовую жизнь поколений сложилась крайне противоречивая ситуация. Помимо прочего она осложнена и тем, что в стране разворачиваются процессы постсоциалистической трансформации, и перехода к принципиально новой экономике знаний, требующей работников с человеческим капиталом особого качества, причем в достаточно массовом масштабе.

С одной стороны, очевидна потребность широких кругов молодежи, равно как и представителей старшего возраста в получении качественных знаний, соответствующих новым постсоциалистическим реалиям и особенностям новой экономики знаний. Естественным откликом на эту потребность стали как пересмотр учебных программ и постоянное совершенствование качества обучения в высших учебных заведениях – традиционных лидерах отечественного образования, так и создание новых учебных заведений, с самого своего основания ориентированных на производство образовательного продукта высокого качества. Одновременно, с другой стороны, растущий спрос молодежи на получение высшего образования недостаточно высокого качества, позволяющее с получением диплома об окончании вуза претендовать на более успешное трудоустройство, породил соответствующее предложение. Е.Авраамова приходит к выводу, что молодые люди вполне усвоили сложившиеся в стране правила игры, «В соответствии с ними следовало получить любой диплом о высшем образовании и при помощи знакомств и связей пробиться в финансовую сферу или управление, торговлю, сервис или рыночную инфраструктуру… Вопрос о том, могут ли молодые специалисты стать тем социальным субъектом, который окажется локомотивом инновационного развития национальной экономики, пока не встречает утвердительного ответа». Разрастание сферы высшего образования порождает на рынке труда рост числа людей, обладающих статусом дипломированных специалистов, но не имеющих возможности применить полученные знания на практике. Причиной тут является не только низкое качество обучения в ряде вузов, но и неспособность экономики, переживающей структурный кризис, предложить молодежи рабочие места, соответствующие полученной в вузе специальности за достойную оплату.

Еще один важный аспект анализа современного состояния отечественного человеческого капитала связан с теми его носителями, которые еще в советский период связывали свои жизненные стратегии с физическим трудом той или иной степени квалификации. Они исходили из высокой востребованности такого рода труда в экстенсивно развивающейся экономике индустриального типа. Нехватка таких трудовых ресурсов в дореформенный период провоцировала более высокую его цену. В результате и носители такого рода человеческого капитала, и многие их дети ориентировались на экстраполяцию данной ситуации, связанной не с необходимостью получения полноценного среднего, а затем и высшего образования, а с совершенствованием профессиональных навыков, приобретаемых непосредственно на производстве. Однако переход к рыночной экономике продемонстрировал неконкурентоспособность значительного числа предприятий старой индустрии в новых условиях. Производства стали сокращаться либо вообще прекращали свое существование. В результате огромные массы людей – носителей специфического человеческого капитала, ориентированного на преимущественно физический труд разной квалификации, оказались лишенными устоявшихся общих перспектив трудовой деятельности. В результате это поколение работников не смогло получить соответствующую квалификацию на производстве, завершить формирование человеческого капитала того качества, на которое оно изначально ориентировалось. Это сказалось уже в 2000-е годы, когда с оживлением производства, спрос на труд соответствующих профессий вырос, но предложение ограничивалось, как правило, работниками предшествующих поколений, успевших получить соответствующие трудовые навыки до начала реформ.

В результате реформирования Российской экономики человеческий капитал претерпел множество структурных и институциональных перестроений. Была нарушена преемственность развития человеческого капитала, квалификация человеческих ресурсов накопленная до начала экономических реформ во многом обесценилась. В этих условиях формирование нового человеческого капитала происходит практически с «нуля». Так же формирование человеческого капитала отягощается тем, что реформы еще не закончены и условия его формирования далеки от стабильных и те направления образования и развития являющиеся приоритетными на данный момент, могут обесцениться через короткий промежуток времени.

В этих условиях основой формирования успешного человеческого капитала выступает его восприимчивость к изменениям и возможность обеспечения своевременной переквалификации в соответствии с требованиями успешного развития человека и экономики. Так же основой успешного формирования Российского человеческого капитала является культурная преемственность поколений. От того, в какой степени в период революционных реформ удается сохранить культурный капитал и каналы его массового распространения, зависят и общекультурная база как фундамент человеческого капитала, и само его качество. В связи с процессами обесценения части человеческого капитала в процессах революционных реформ использование индексов оценки человеческого капитала, выработанных для ситуаций эволюционного развития, требует серьезной корректировки. Эти индексы, основанные на показателях уровня образования, оказываются завышенными, так как не учитывают фактора обесценения части человеческого капитала старших поколений.

Все эти процессы, связанные с формированием человеческого капитала в стране с учетом их исторической ретроспективы, важно учитывать, формулируя стратегию развития человеческого капитала в России.