- •Ю. Я. Перепёлкин история древнего египта
- •Isbn 5-87516-143-4 Журнал «Нем» © итд „ЛстнЙ См», 2000
- •Глава I раннее царство
- •А Павшие нижнеегипетские враги фараона Хары (Хора)
- •Глава II
- •Глава III
- •Династия а Статуя Лман-ма- хи (а:-йен-см-хэ) ///, XII династия
- •XII династия
- •Глава IV образование мировой египетской державы
- •XVIII царский дом до солнцепоклоннического переворота; середина XVI — начало XIV веков
- •А Поминальный храм царицы Хи-шапсауы (Ха-шетгсове) в Дейр эль Бахри,
- •Глава V египетское общество в пору нового царства
- •Глава VI солнцепоклоннический переворот
- •XVIII царский дом; середина XIV века
- •Xvi11 династия .
- •Глава VII египет после солнцепоклоннического переворота
- •Глава VIII
- •Египет под властью эфиопов
- •Египетское «возрождение»
- •Египетское общество при эфиопах и в пору «возрождения»
- •Египет под властью персов
- •Египет при последних фараонах
- •Духовная жизнь а. Письмо
- •Игра и пляска
- •5. Ход событий
- •Содержание
- •Глава II 94
- •Глава III 173
- •191186, Санкт-Петербург, Невский пр., 3. Лицензия лр № 03116 от 04.10.1996 г.
- •3Пиотровский б. Б. Страницы моей жизни. СПб.: Наука, 1995. С. 40.
Глава VI солнцепоклоннический переворот
XVIII царский дом; середина XIV века
огда умер Аман-хатпи (Амен-хотп) III, престол перешел к его юному и неопытному сыну от царицы Тэйе Аман-хатпи (Амен-хот- пу) IV. Царь Междуречья (Митанни) Тушратта, прося нового фараона о продлении дружбы между обоими дворами, советовал ему справляться о международных делах у матери и сам просил вдовствующую царицу влиять в благоприятном смысле на сына. В незаконченной гробнице Аман- хатпи (Амен-хотпа) III в Нии (Нэ, Фивах греков) не было произведено никаких переделок или добавлений, враждебных старым богам, хотя стены ее пестрели их изображениями. Служение умершему царю было поручено особому жречеству. Царица-вдова занялась сооружением мужу заупокойных памятников, на которых по стародавнему обыкновению призывала бога мертвых Усири (Усире, Осириса греков). Пятичленное царское прозвание, принятое новым фараоном, было самым лестным для стольного Нии (Нэ) из всех, когда-либо принятых властелинами Нового царства. Казалось бы, ничто не предвещало надвигавшейся бури.
И все же очень рано в царском прозвании молодого фараона появилось знаменательное добавление. По-видимому, не при воцарении, а через несколько месяцев, если не год спустя, Аман-хатпи IV присоединил к своему фараоновскому имени слова «Единственный для Рии (Рэ)» в смысле «Имеющий исключительное значение для солнца». Этому добавлению, засвидетельствованному уже для начала 2-го года царствования, суждено было стать потом излюбленным обозначением фараона. Не позже того же 2-го года местопребывание двора в Нии (Нэ) получило необыкновенное название: «Замок ликования (или: ликующего?) в небосклоне». По виду это были скромные нововведения, не способные вызвать резкое противодействие. Тем не менее, еще в 6-м году царствования фараон хорошо помнил о чем-то дурном, «слышанном» им в 1-м. Однако в народе новые
веяния почти не ощущали, и на печатках и украшениях царя-солнцепочитателя спокойно называли вместе со старыми богами.
Да и само нарождающееся новое солнцепочитание легко укладывалось в прежние понятия и обычаи еще в конце 3-го года царствования. Правда, при отделке вельможеских гробниц стало принятым уделять сугубое внимание солнцу и его царственному почитателю, однако оно именовалось по-старому «Рией-Харой- Небосклонным (Ра-Хар-Ахтом), богом большим, владыкою неба», реже попросту Рией, т. е. «солнцем». Даже древний, вполне человекообразный солнечный бог Атама (Атом), позже отвергнутый, пользовался тогда при дворе известным признанием. Наименование «Иати (Йот)» — «видимое солнце» уже охотно прилагалось к царскому богу, хотя таким употребительным, как впоследствии, оно не было. Тем не менее, именно под этим наименованием солнцу воздвигали
о с?
храм — «Дом Иати (Йота)», где работами руководил царский стольник Па- рин-нафа (П-рен-нуфе). Впрочем, в 3-м году царствования у нового бога имелся еще один храм, посвященный ему под другим его своеобразным наименованием, — «Дом Рии (Рэ), ликующего в небосклоне», владевший виноградниками, вероятно, в Нижнем Египте. И сам царь ввел к концу 3-го года в свое царское прозвание необыкновенное добавление «большой по веку своему».
Никаких признаков отрицания старых богов и в конце 3-го года царствования незаметно. Никто не возбранял придворным изображать и призывать в их гробницах любые древние божества и даже представлять царя и его мать почитающими их. В глазах вельмож бог столицы Амана (Амун) все еще был главнее нового бога. И даже вдали от Нии (Нэ) народ клялся, как ни в чем не бывало, Аманой (Амуном) и властителем.
Около начала 4-го года царствования солнце получило новое, особенное имя. Обозначения, под которыми царское божество было известно в первые годы царствования — «Риа-Хара-Небосклонный (Ра-Хар-Ахт)», «Ликующий в небос-
V с*
клоне», «Иати (Иот)», были объединены с довольно частым в те времена словом для солнца «Шау (Шов)» в одно сложное имя: «Риа-Хара-Небосклонный (Ра-Хар-Ахт), ликующий в небосклоне под именем своим как Шау (Шов),
V с*
который есть Иати (Иот)». На первое время, видимо, до подыскания подходящего лица, верховным жрецом новоявленного бога провозгласил себя сам фараон, и этот жреческий сан в течение нескольких месяцев значился в царском прозвании. Сохранилось небольшое славословие солнцу, напоминающее произведения последующих лет по своему содержанию и особенно заглавному посвящению одновременно солнцу под его полным именем и Аман-хатпи (Амен-хотпу) IV.
Не позже начала 4-го года, а, вероятно, гораздо раньше, царь отрядил множество народа со всей страны, от южного края до северного, в песчаниковые каменоломни к югу от столицы. Здесь под наблюдением сановников и начальников
резчиков ломали камень для ее солнечного храма, а также высекали для него большой столп наподобие чтившегося в давнем городе солнца Ане (Оне, Илио- поле греков) и все затем отправляли водою в Нии (Нэ). Свое сооружение царь воздвигал под самым боком у государственного храма Аманы (Амуна) в Апасауе (Эп-эсове), у нынешней деревни Карнак. В 3-м — 4-м годах строительство настолько продвинулось, что можно было приступить к отделке стен изображениями и надписями. Изображения пока что мало отличались от принятых прежде. Образ солнца в виде человека с головою сокола, увенчанного кругом, был унаследован от древнего Рии-Хары-Небосклонного (Ра-Хар-Ахта). Изображения царя, посвящающего или подносящего приношения, тоже следовали старым образцам.
Хотя в каменоломнях работали на нового бога, над оставленной там около начала 4-го года памятной надписью Аман-хатпи (Амен-хотпа) IV изобразили не перед ним, а перед Аманой (Амуном), который в глазах сановников оставался первенствующим богом государства. Сам фараон, строя храм новому богу в столице, не переименовал в свои отцовские изображения в далеком эфиопском храме, на которых Аман-хатпи (Амен-хотп) III был представлен почитающим Аману (Амуна)! Даже несколько месяцев спустя после придания солнцу особого имени не кто иной, как верховный сановник государства Риа-маси (Ра-мосе), изобразил себя в гробнице подносящим Аман-хатпи (Амен-хотпу) IV дары сперва от Аманы (Амуна) и только затем от нового бога. Никому по-прежнему не возбранялось и в гробницах и в каменоломнях изображать и призывать старых богов, даже представлять фараона в их обществе. Па-рин-нафа (П-рен-нуфе) мог быть одновременно доверенным лицом царя и «распорядителем слуг божьих (т. е. жрецов) богов всех». Мало того, некоторые древние боги и баснословные существа находили себе приют в самом новом солнцепоклонничестве. «Души» священного города на западе Низовья, люди с соколиными головами, совместно с песьеголовыми обезъянами по-прежнему воздавали хвалу восходящему солнцу; и тех и других изображали на стенах и ваяли из камня.
Но каким бы прочным ни казалось еще положение старых богов, вещественное основание его — храмовое богатство — все больше и больше отходило от них к новоявленному сопернику. Если прочим богам страны поступления зерном мерили обычными мерами, то солнцу к концу 4-го года царствования их мерили мерами переполненными. Храм солнца — «Дом Рии-Хары-Небосклонного (Ра-Хар-Ахта)» располагал значительными угодьями в Нижнем Египте. Хлебы для жертвоприношений в столичном солнечном храме отпускались многими тысячами. Должностному лицу, которое не порадело бы об имуществе солнца, грозила опасность впасть в руку цареву.
На конец 4-го года падает резкий перелом в отношениях царя, с одной стороны к солнцу, с другой стороны — к старым богам. «Pua-Xapa-Небосклонный (Ра-Хар-Ахт), ликующий в небосклоне в имени своем как Шау (Шов), ко-
о О
торый есть Иати (Иот)» был провозглашен царствующим фараоном. Солнечное имя стали писать в двух кольцах (ободках) как фараоновское. Даже простые обозначения солнца «Иати (Йот)» и «Риа (Рэ)» начали в скорописи заключать в царские кольца. Для солнца было составлено длинное прозвание, напоминавшее царское. Летосчисление продолжали вести по годам царствования Аман- хатпи (Амен-хотпа) IV, но после числа перестали писать «при» Аман-хатпи (Амен-хотпе) IV, поскольку первым фараоном считалось солнце.
В^лед^за воцарением солнца резко изменился способ его изображения. Старый образ человека с головою сокола, увенчанной кругом, заменился новым. Солнце изображали теперь в виде круга с солнечной или царской змеею спереди и множеством устремленных вниз лучей с кистями человеческих рук на концах. Такой способ изображения при полном отказе от очеловеченных образов наглядно показывал, что за своим божеством фараон признавал только один облик — зримого солнца.
Но в образе древних богов, в прикрашенном виде, с торжественной осанкой, искони изображались фараоны, сами почитавшиеся за богов. Так изображали и Аман-хатпи (Амен-хотпа) IV в первые годы его царствования. Теперь же, после отказа от старых богов, царя стали изображать в неприкрашенном виде со всеми далеко не прекрасными особенностями строения его головы и туловища. И чем резче, чем отчетливее эти особенности были выделены, чем менее похоже было новое изображение на отвергнутые старые, тем угоднее было оно фараону. К началу 6-го года художники Аман-хатпи (Амен-хотпа) IV дошли постепенно до такого преувеличения его особенностей, что изображения того времени и ближайшего последующего производят на европейца впечатление злой карикатуры. Однако их менее всего принимали тогда за таковую. Новому образу фараона как образцу стали уподоблять изображения царицы и других людей.
Отказ от вековых правил в искусстве имел и иные последствия. Стены нового храма пестрели не только изображениями царя, служащего солнцу или шествующего в его лучах. Они были также испещрены случайными изображениями бытового порядка со множеством действующих лиц. Такие изображения бывали выполнены небрежно, но движение они передавали очень живо. Столичный храм солнца представлял уже большое сооружение, состоявшее из целого ряда самостоятельных частей, носивших каждая особое имя. Фараон всеми силами подчеркивал свою преданность солнцу. Судя по воздвигнутым в храме большим изваяниям и по тамошним стенным изображениям, царь носил пластинки с полным солнечным именем на груди, на животе, над кистями рук и на предплечьях.
Тем не менее фараон не рвал еще окончательно ни с Аманой (Амуном), ни с прочими старыми богами. Имя царя звучало по-прежнему «Аман-хатпи» (Амен- хотп), что значит «Амана (Амун) умиротворен (т. е. доволен)». В 5-м году домоправитель фараона в Мэмфи (Мэнфе, Мемфисе греков) по имени Апи, пользовавшийся впоследствии расположением царя, докладывал ему о целости и сохранности храма его «отца» Птаха и исправных жертвоприношениях городским богам и богиням «за жизнь, целость и здоровье» фараона. При этом Апи ни словом не обмолвился о новом божестве, хотя ставил царя под покровительство Птаха.
Пятичленное полное прозвание царя дышало по-прежнему благоволением к столице, но в начале 5-го года, если только не в самом конце 4-го, было сделано знаменательное добавление. Перед царским и перед личным именем царя появились слова «живующий правдою», имевшие, впрочем, отношение не столько к солнцепоклонничеству, сколько к государственной деятельности Аман-хатпи (Амен-хотпа) IV.
В 4-м году фараону пришлось снова «услышать» что-то очень дурное, быть может, в связи с его решительными нововведениями. Хотя соответствующее место в речи царя от 6-го года сильно повреждено, из него всего же как будто бы следует, что в 5-м или 6-м году произошло нечто еще худшее, чем «услышанное» царем в 1-м и 4-м годах или «услышанное» его предшественниками. Сооружение Аман-хатпи (Амен-хотпом) IV именно в Нии (Нэ), а не в ином каком месте, главного храма своему солнцу, не говоря уже о более чем учтивом по отношению к столице царском прозвании, убедительно свидетельствуют, что первоначально он ничего не замышлял против царствующего города как такового, хотя к 5-му или 6-му годам значение и доходы Аманы (Амуна) были уже значительно умалены, а царского солнца, обосновавшего рядом с его храмом, в Апа-сауе (Эп- эсове) у нынешней деревни Карнак, невероятно возросли. Fine в конце 4-го года, уже после воцарения солнца, верховному жрецу Аманы (Амуна) Майе царь поручал добычу камня для его, фараона, изваяния в каменоломнях в восточной пустыне.
«Дурное» ли «услышанное» в Нии (Нэ), или нечто другое подвигло царя на разрыв с господствующим городом, но только в начале 6-го года фараон основал новую столицу. Наверно, одновременно он выкинул из своего царского прозвания все, что напоминало прежнюю столицу и ее бога, а взамен ввел наименования в чест^ солнца и нового города. В частности, вместо прежнего личного имени «Аман-хатпи (Амен-хотп) (“Амана (Амун) умиротворен ’), бог, властитель Уисы (Висе, Фив греков)» царь принял имя «Ах-на-йати» (Эх-не-йот), что значило «Полезный солнцу». Место для новой столицы было выбрано в среднем Египте на правом берегу реки, где горы, отступая полукругом от нее, образовывали просторную равнину. Ныне это место известно под названием Элъ-
Амарны. Весною 6-го года на равнине был разбит царский шатер, и фараон направился на золотой колеснице туда, где должен был быть основан город. В жертву солнцу принесли хлеб, пиво, скот, птицу, вино, плоды, фимиам и всевозможную зелень. Стоя на колеснице под горячими лучами солнца, царь велел собрать придворных и военачальников. Когда же распростерлись перед ним на земле и облобызали ее, он обратился к ним с речью, в которой место для нового города объявил облюбованным и указанным самим солнцем. Выслушав хвалебный ответ двора, фараон воздел руку к небу и поклялся своим лучезарным «отцом», что никуда не перенесет его город, но построит его именно здесь согласно желанию солнца и создаст в новой столице храмы, дворцы и гробницы. Город получил имя «Ах-йати» (Ax-йот), что значит «Небосклон солнца», т. е. место, где солнце касается земли, в первую очередь при восходе, но также при закате (различали «небосклон восточный», «небосклон западный»), Ах-йати (Ax-йот) был объявлен исконным местом солнца, его местом с первобытных времен, которое оно отвело себе, окружив горами. Прилегающий к городу округ — горы, пустыня, поля, воды и побережья с людьми, стадами и «вещью всякой» — был провозглашен достоянием солнца. Было сделано все, чтобы превратить его и в местного бога Ах-йати (Ax-йота) наподобие местных божеств других городов Египта.
Первые годы после основания новой столицы, примерно до 8-го года, были временем усиленного строительства собственно города. Гробницы, если и были частично заложены, то еще не были отделаны теми изображениями и надписями, которым суждено было стать главным источником наших сведений об Аман-хатпи (Амен-хотпе) IV и его солнцепоклонничестве. На скалах, сперва на правом, а потом и на левом берегу реки, высечены были одна за другой пограничные плиты города. На них было представлено царское семейство, служащее лучистому солнцу, и вырезан рассказ об основании Ах-йати (Ах-йота) и царская клятва. Ее царь возобновил в 8-м году при осмотре пограничных плит. Искусство этого времени оставалось на уровне, достигнутом в Нии (Нэ). Изображения фараона стали едва ли не еще уродливее, чем в старой столице, и даже красивую царицу Нафт-иту (Нефр-эт) изображали наподобие ее мужа.
Чувства фараона к солнцу продолжали быть самыми горячими. Тело и руки царя по-прежнему покрывали пластинки с солнечным именем. Теперь на изображениях солнечные лучи своими маленькими ручками уже любовно обнимали царя и царицу или поддерживали их венцы. В молельне в древнем городе солнца Ане (Оне, Илиополе греков) царское семейство было изображено не только коленопреклоненно молящимся, но и целующим землю перед солнцем. После года, месяца и числа имя царствующего солнца писалось раньше имени фараона. Солнечное имя было еще больше уподоблено царскому вследствие присоединения слов «кому дано жить вечно вековечно», и это несмотря на то, что по представлени
ям Аман-хатпи (Амен-хотпа) IV солнце само давало жизнь, а не получало ее от кого бы то ни было!
К старым богам фараон относился терпимо еще в год основания новой столицы. Тогда он считал нужным оговаривать, что место, где был основан Ай-йати (Ax-йот), до того «не принадлежало ни богу, ни богине, ни властителю, ни властительнице». Древнейшие пограничные плиты Ах-йати (Ax-йота) не раз упоминали «богов (и) богинь». При основании города царь клялся устроить там гробницу для быка, чтившегося издавна как явление солнца в низовом городе последнего Ане (Оне, Илиополе греков). В дальнейшем это обещание, по-видимому, не было выполнено.
Примерно с 9-го года в вельможеских гробницах, высекавшихся в скалах за городом Ах-йати (Ах-йотом), стали появляться изображения и надписи. На время между 9-м и 12-м годами приходится подавляющее большинство сохранившихся славословий царскому солнцу, хотя не исключено, что некоторые из них могли быть составлены в предшествующие годы. В изобразительном искусстве острота противопоставления нового старому, ощущавшаяся в годы разрыва с прошлым, начала постепенно сглаживаться. Способ изображения Ах-на-йати (Эх-не- йота) с нарочно преувеличенными телесными особенностями встречался еще в смягченном виде в начале данного отрезка времени, но затем художники перешли к более правдивому изображению своего повелителя. Отмечая особенности в строении его лица и туловища, они стали избегать крайностей «преувеличивающего» способа изображения. Кое-кто из художников начал даже впадать в обратную крайность, придавая лицу фараона мечтательную нежность, вряд ли отличавшую крутого преобразователя. Перемена в способе изображения царя влекла за собой соответствующую перемену и в способе изображения царицы и других лиц. Прозвания, сопровождавшие солнечное имя, подвергались неоднократно переделке и дополнению между 8-м и 12-м годами, отчасти, возможно, с целью дальнейшего усугубления их фараоновского облика.
Ко времени 9-го — 10-го годов восходит древнейший известный пример преследования бога отверженной столицы Аманы (Амуна). Под запрет попало даже личное имя покойного Аман-хатпи (Амен-хотпа) III: взамен стали повторять престольное имя, так что вместо «Ниб-муа-риа — Аман-хатпи, властитель Уисы (т. е. Фив)» писали «Ниб~муа~риа («Неб-ма-рэ») — Ниб-муа-риа» («Неб-ма-рэ»). К тому же времени относится также, видимо, сознательное опущение в письме знака бараньей головы, поскольку баран считался священным животным Аманы (Амуна) (в старых надписях этот знак определенно истребляли). Из- шчтны также случаи уничтожения имени Аманы (Амуна) на прежних памятниках, относящиеся ко времени не позже примерно как 12-го года. В новой столице над-
-
шеи 9-го — 12-го годов не называют уже ни разу по имени ни одного старого божества, не содержат и слов «боги», «богини». Однако отдельные неопределенные намеки на прежних богов можно еще обнаружить на столичных памятниках, и даже близкие ко двору лица продолжали носить имена в честь старых божеств. Впрочем, к концу данного отрезка времени кое-кто из таких особ уже переименовывал себя в честь солнца. Те из сановников, которые прозывались в честь Аманы (Амуна), сделали это, по-видимому, еще раньше. Вполне возможно, например, что верховного сановника Нахт-па-йати (Нешт-п-йот) («Крепко солнце») и управляющего царским хозяйством Па-йати-ма-ху (П-йот-ем-ха) («Солнце в празднестве») звали прежде Нахт-амана (Нешт-амун) и Аман-ма-ху (Амен-ем-ха).
Так обстояло дело в столице. А как прививалось царское солнцепоклонничество на местах?
Вот заупокойная плита, несомненно из древнего города солнца Аны (Она, Илиополя), сооруженная между 9-м и 12-м годами царствования. «Писец стола владыки обеих земель» Хайа посвятил ее своему отцу «распорядителю быков Дома Рии (Рэ)» «(жрецу-) чистителю» Па-нхаси (Пи-нхасу). Вверху сын, царский служащий, по-столичному молится вместе с женою лучистому солнцу, надписанному своим царственным именем. На основной же части памятника отец и мать посвятителя предстоят солнцу в его стародавнем образе человека с головою сокола, увенчанною солнечным кругом. И названо оно здесь тоже по-старинному: «Риа-Хара-Небосклонный (Ра-Хар-Ахт), бог большой». Так же названо оно в одном из заклинаний, тогда как другое обращено к давно позабытому при дворе, хотя и отождествлявшемуся прежде с Рией (Рэ), «Атаме (Атому), владыке Аны (Она, Илиополя греков)». Как будто б ничего не произошло с начала царствования!
Управляющий хозяйством Дома солнца в Мэмфи (Мэнфе, Мемфисе греков) построил себе там гробницу, но от нее, к сожалению, осталось всего несколько обломков. Если б не должность ее хозяина, не его переделанное впоследствии в «Марити-риа (Мерит-рэ)» имя да налет солнцепоклоннического искусства, мы никогда бы не догадались, что имеем дело с памятником, созданным между 9-м и 12-ым годом царствования Ах-на-йати (Эх-не-йота). Настолько по-старинному выглядят заклинания!
Но Ана (Он) и Мэмфи (Мэнфе) — полустоличные города. В обыкновенных областных городах старое и новое сплеталось, по-видимому, много причудливее.
Князь города Ипу (Панополя греков) Нахт-мину (Нешт-мин) соорудил две плиты в средние годы царствования Ах-на-йати (Эх-не-йота), одну — в первые годы после основания Ах-йати (Ax-йота), другую — в ближайшие последующие (между 9-м и 12-м). Хотя первая плита целиком посвящена солнцу, князь и княгиня чтут его по-старому. Лишь путем внимательного обследования можно уловить отголоски столичного солнцепочитания. Вторая плита по бокам и отчас-
а Скульптурный портрет Нафт-иты (Нефр-эт) из Ах~йота, XVIII династия