Arendt_Kh_Vita_activa_ili_o_deyatelnoy_zhizni

вульгарного и целеустремленного, было неизменно приводя­

щее нас в изумление величие художников и архитекторов, под­

падавших под этот вердикт.

Речь здесь идет естественно не о служении цели как тако­ вом, употреблении средств для определенной цели, но скорее об обобщении всего значимого для создания опыта, в котором

польза и полезность становятся основным мерилом жизни и

мира людей. Это обобщение располагается тоже пока еще в сфере создающей деятельности, ибо опыт цели-средства, им­ манентный созданию, не просто исчезает когда цель достигну­

та и предмет изготовлен, но продолжает сопровождать этот готовый предмет, начинающий свое новое бытие в мире в ка­ честве употребимой вещи. Не процесс изготовления как тако­ вой вызывает деградацию всех вещей мира и природы до го­ лых средств, неостановимую обесценку всей наличности, про­ цесс нарастания бессмыслицы, который затягивает в свою без­ дну всяческие цели, делая их опять же служебными, и который поглотил бы и человека тоже, если бы его не объявили верхов­ ной целью, так что теперь он тем свободнее может применять для своих целей как средства и обесценивать все, что не есть он сам; ибо с точки зрения самого процесса создания конечный

продукт есть точно так же самоцель, независимое автономное сущее, как человек является конечной целью и в политической философии Канта. Лишь поскольку создание изготовляет пре­ имущественно предметы употребления, конечный продукт спо­ собен снова делаться средством, а именно средством для того или иного употребления, и лишь поскольку жизненный про­ цесс осваивает предметы и применяет их для своих целей, про­

дуктивная и ограниченная целенаправленность создателя спо­ собна превращаться в неограниченную целенаправленность, овладевающую всеми вещами, какие вообще существуют, как

средствами.

Что грекам это обесценивание мира и природы с присущим такому процессу антропоцентризмом - "нелепым" мнением, будто человек есть высшее сущее, чьему бытию должно быть подчинено все прочее сущее (Аристотель), - было совершенно

чуждо, настолько же очевидно, как и то, что они презирали

примитивную вульгарность последовательно утилитаристско­ го настроения. Как хорошо они сознавали последствия настроя, делающего из Ьото [аЬег'а высшую возможность человека, всего лучше показывает, пожалуй, пример знаменитого спора Пла­ тона с Протагором, выдвинувшим казалось бы самопонятное

собственно политическое начало, из публичной сферы, как клас­ сическая древность - о том, чтобы держать homo [аЬег'аи его созидательнуюдеятельностьпоодаль от публично-политичес­ кого пространства.В обоихслучаяхисключениене само собой разумелось,как само собой разумелосьисключениетрудящих­

ся И неимущихклассов из числа полноправныхграждан вплоть

до их эмансипациив девятнадцатомвеке. Новое время, разу­ меется, прекраснозналочто политическаясферане всегда и не обязательноесть простопроизводное.люциума",чья единствен­ ная функцияв том чтобы позволитьпроизводительным,обще­ ственным силам беспрепятственноеразвитие, обеспечиваяих административно;онотолькорешилозаклеймитьвсе лежащее вне покоя и порядка, необходимыхдля развития производи­ тельных сил общества, как .лтраздную болтовню" и "суетное тщеславие".Человеческойспособностью,на которуюмоглаопе­ реться вера в природно присущуюобществу продуктивность, была бесспорнаяпроизводительностьhomo [аЬег'а. Наоборот, античностибыли прекрасноизвестнывиды человеческогооб­ щежития, обходившиесябез полиса и без гев publica, публич­

ного дела, где вся вне-приватная жизнь среднего гражданина

исчерпывалась его профессией, ограничивая его ролью iJrr}/u- ои,n'О<;, ремесленника в составе народа - в отличие от неграж­ дан, которые работали в хозяйстве как oixeTal и потому были рабами 26. Отличительной чертой этих неполитических сооб­ ществ было то, что в них агора, общедоступная рыночная пло­ щадь, была не местом собрания граждан, а рынком в нашем смысле, где ремесленники могли выставлять и обменивать свою

26 История раннего Средневековья и прежде всего ВОЗникнове­

ния цехов подтверждает, хотя и в опоре на предпосылки совершенно

иного рода, античное различение между рабочими, принадлежащи­

ми к домашнему хозяйству, и ремесленниками, которые вне домохо­ зяйства идут на работу в народ. Ибо возникновение цехов "знамену­ ет вторую стадию в истории промышленности, переход от семейной системы к ремесленной или цеховой системе. В первой не существо­ вало класса ремесленников в собственном смысле слова... потому что

все нужды семьи или других домашних групп ... удовлетворялись тру­

дом членов самой группы" (w. j. Asbley, Ап пптооцсцоп to English

economic history and theory, 1931, р. 76). Таким образом, старонемец­ кое слово St6rer, пожалуй,точносоответствовалогреческому~IJ-IОuе'УО~: "Греческое~"f}IJ-,оuе'УО~значитSt6rer, он идетработатьв народ, в St6r . St6r означает народ, как ~7jIJ-О~ (см.Jost Тпе», Arbeit шц] Сешешэспап,

в Stlldillm generale, Bd. III, Nr. т, NоvешЬег ] 959).

продукцию.Насколькотакое сообществобыло привычногре­ кам, показываетуже постоянноповторявшийсяпровал попы­

ток их тиранов отвадить граждан от ломания своих голов над

публичными делами и провождения времени в совершенно

.лкепродуктивных"Q;}'oeeueIJl и 1rОЛlтеuеu3'аl, провал попыток пре­ вратить греческую агору в рынок наподобие базаров восточ­ ных деспотических государств. Типичным для этих базаров, как

позднее для средневековых ремесленных и торговых городс­ ких кварталов, было то, что выставление напоказ предназна­ ченных для продажи товаров сопровождалось демонстрацией и их производства тоже. "Выставление производства напоказ" (видоизменяя формулировку Веблена) по сути так же характер­ но для общества производителей, как "выставление потребле­ ния напоказ" для общества потребителей, соотв. для трудяще­ гося общества.

В отличие от апimаllаЬогапs, чья внемирность не дает ему выстроить публично-мирское пространство и обитать в нем и чье социальное общежитие поэтому никогда не выходит за рам­ ки племенной организации, homo [аЬег вполне способен раз­ вернутьадекватнуюему публичнуюсферу, хотя это не полити­ ческая сфера в собственном смысле слова. Рынок обмена это публичное пространствоhomo [аЬег'а, позволяющееему выс­

тавить напоказ создания своих рук и получить заслуженное внимание и почитание. Эта наклонностьпредъявитьсделан­

ное и непосредственнопоказать, как всё делается, по-видимо­ му не менее исходноприсущачеловеку чем стремлениеобме­ нять и выторговатьодну вещь за другую, отличающее,по Ада­ му Смиту,человекаот зверя27. Решает здесь то, что homo [аЬег, строительмира и создательвещей, способеннайти адекватное ему отношениек другимлюдямлишь обмениваясьс ними сво­

ИМИ товарами, причем именно потому что сами эти предметы

производятсявсегдав изоляцииот других. Защищенностьча­ стной жизни, с такой энергиейотстаивавшаясяНовым време­

нем на его начальных стадиях как верховное право каждого

члена общества,была в конечномсчете гарантиейобособлен­ ности,без которойсоздающаядеятельностьв собственномсмыс­ ле никогдане можетсостояться.Не зритель, не жаднаядо зре-

27 Адам Смит специально говорит: "Никто никогда не видел, что­ бы собака совершила справедливый и намеренный обмен одной кос­ ти на ДРУГУЮ с другой собакой" (Adam Smith, Wealth of nations, Еоегу­ гпап'в edition, 1, р. 12).

ти чем сотрудничество в группе, обходящееся в принципе без

мастера-хозяина и уравнивающее в правах всех, так что произ­

водимое оказывается поистине результатом деятельности кол­

лектива. Teamwork, коллективнаяработа есть один из многих вариантовразделениятруда, поскольку в ней предполагается, что общее усилие можетбыть разбитона простейшиесоставля­ ющие, отдельные операции29. Для такого разделения труда машинывторичны,ономожетсложитьсяи без них, большетого, при введенииteamwork в немеханизируемыеобласти "умствен­ ноготруда", столь характерномдля современногоакадемичес­ кого исследования,оказалось, что взаимодействиеучастников тут пожалуйдаже еще теснее чем при механизациитруда или при других организованныхтелесным ритмом видах физичес­ кой деятельности.В идеале при оценкерезультатовисследова­ тельской работы, проведеинойв форме teamwork, вообще уже нельзя установить, что собственно сделал каждый отдельный

участник; автор полученногорезультатадаже и не тот, кто раз­ делилтруд и потом личноследил за ходом работы от ее начала до конечного итога. Вплоть до того что и минимум изоляции или самостоятельности,какой достается на долю работника, в

одиночку и своими силами решающего часть задачи, отведен­

ную ему системойразделениятруда, внутри группы (team) снят, и если ее члены соотносятся между собой как части целого, то это части какого-то настолько нерасчлененного и аморфного целого, как бы многоголового единства, что уже нельзя даже метафорически говорить о голове и членах. Ясно, что эта фор­ ма совместности, характерная для умственного труда в самом буквальном смысле слова, никогда не может сложиться в про­ цессе создания. Однако и специфично политические формы совместности, когда люди советуются между собой чтобы по­ том действовать в согласии друг с другом, имеют место в прин­ ципе вне сферы создающей деятельности. Лишь когда деятель-

29 В кн. Charles R. Walker; Robeгt Н. Сиеи, The тап 011 the assembly

line, 1952, разделение труда верно определяется как "разложение операций на их простые составляющие" (р. 1О). У Адама Смита зна­ менитое описание этого принципа при производстве булавок отчет­ ливо показывает, что машинная работа предвосхищена в разделении

труда и что именно организация труда привела в конечном счете к машинной работе. Из двух "отличительных признаков фабричного производства", машины и организации труда, второму несомненно принадлежит приоритет (ер. также Otto Liррrrшnn, GfUl1driВ der Arbeits-

wissепsсhаft, 1926, S. 27).

ность мастера прекращается и изготовленный предмет нали­ цо, его создатель выходит из своей изоляции.

Рынок товаров - исторически позднейшая и последняя публичная Сфера, где изготовители еще сходились вместе в ка­ честве изготовителей чтобы выставить свои изделия как това­ ры для обозрения. В определяемом преимущественно торгов­ лей, т. е. коммерческом обществе, характерном для начальных стадий мануфактуры в начале Нового времени, можно еще яв­ ственно заметить следы более старой, внутренне присущей из­

готовлению тенденции предъявить сделанное и открыто пока­ зать, что умеет мастер. Но и здесь уже эти тенденции намного опережает столь выпукло обрисованное Адамом Смитом стрем­ ление к обмену, специфический коммерческий товарный голод, когда определяет не гордость изготовителя своей продукцией и своей ловкостью, а конкуренция с другими, успех в конку­ рентной борьбе, которая в свою очередь очень мало зависит от имманентной ценности, внутренне присущей вещи, и для ко­ торой должны быть мобилизованы совсем другие умения чем способность что-то создать и оценить качество созданного. Од­

нако и этот инстинкт конкуренции в коммерциализованном обществе, подобно старинной гордости ремесленника в обще­ стве настоящих производителей, рано или поздно исчезает с возвышением труда до человеческой деятельности высшего ранга и возникновением трудового социума, когда масштабы общества определяются уже лишь суетным и праздным выс­ тавлением для обозрения того, что может быть предложено для потребления.

На товарном рынке, где публично встречаются деятели ком­ мерческого общества чтобы обменяться между собой своей про­ дукцией, сходятся уже конечно не сами производители, а появ­ ляющиеся здесь выступают явно не в своей собственной сути как личности, но, Маркс не уставал подчеркивать это, как обла­ датели товаров; только обладатель чего-то являющегося това­ ром и пригодного для обмена имеет доступ к этой публичной сфере в коммерческом обществе. Собственно публичная или публично релевантная деятельность здесь заключается поэто­ му не в изготовлении и подобном, а в обмене товарами, и под­ линное основание, на каком рабочих впервые можно было на­ зывать "владельцами своей собственной рабочей силы", соотв. людьми, не владеющими ничем кроме своей рабочей силы, зак­ лючается просто в том что первоначальное освобождение тру­ дящихся - а именно то отчуждение собственности, которое в

качестве "первоначального накопления" одновременно созда­ ло капитал и освободило труд - случилось в коммерческом обществе, которое, имея дело лишь с товаром, и рабочую силу тоже определило как товар. Естественно, что именно ради этих самых странных из всех "обладателей товара" - которые так мало вещей могли назвать своей собственностью, что просто ничем не владели, и характеризовать их как "владельцев" можно было лишь полагаясь на метафорическую силу языка, - Маркс предъявил свое яростное обвинение в самоотчуждении челове­ ка капиталистическому обществу, унизившему человека до то­ вара; но позитивный идеал, мерещившийся Марксу в образе какого-то неотчужденного человека, был равным образом на­ правлен против общества, видевшего в людях лишь произво­ дителей продукции, а стало быть не только против того чтолюди были унижены до владельцев товара рабочая сила, но и против того что унизившие их тоже были "отчуждены" от самих себя, именно как производители и владельцы товаров. Это после­ днее обвинение, что человек, если судить о нем только по про­ изводимым им предметам, уже отчужден от самого себя, значи­ мо и в некоммерческом обществе, где "потребительная сто­ имость" обладает еще приоритетом перед "меновой стоимос­ тью"; ибо "предметность", присущая изготовленной продукции и называемая Марксом .лтризрачной", существует "безотноси­ тельно к форме", в какой была израсходована рабочая сила ~\O. На это "расходование" обращает требуемое Марксом внимание по сути дела только трудящийся социум, поскольку он судит о своих членах по функциям, выполняемым ими внутри соци­ ального трудового процесса социума в целом. Рабочая сила как таковая не только в глазах товаропроизводящего общества, но также и на взгляд homo faber'a есть лишь средстводля цели, и целью является первичноне человек, но предмет, причем без­ различно, придается ли этому предмету потребительная сто­ имость или меновая стоимость. Лишь трудовой социум ценит рабочуюсилу как таковую, н эта оценкав принципене отлична от той, которая в нем дается машинам. Также и здесь человек выступаетне как личность,а как функция, и в этом смысле тру­ довой социумлишь по видимости"гуманнее".Правда, за чело­ веческийтрудон платиттакуювысокуюцену, что кажется,будто он ценит его выше и признаетза ним более высокуюимманен­ тную стоимость чем за всякой "материальной"данностью; но

30 См. разд. 1 гл. 1 "Капитала".