38 Телеграмма л. Д. Троцкому

Предреввоенсовета Троцкому

Будучи на Украине, Вы, конечно, выяснили тамошнее положение. Прошу сообщить состояние тамошних войск, способность их оказать сопротивление Деникину, приняты ли там, наконец, вполне серьезные меры, в силах ли они отстоять себя, инструктируют ли систематически рабочих и крестьян насчет тайной организации в оккупированных Деникиным местах, особенно организации в его войсках, как и мобилизации украин­цев, понимают ли украинские коммунисты всю серьезность положения.

29 июля 1919 г. Ленин

Печатается впервые, по машинописной копии

39 А. М. Горькому

31/VII. 919.

Дорогой Алексей Максимыч! Чем больше я вчитываюсь в Ваше письмо, чем больше думаю о связи его выводов с изложенным в нем (и рассказанным Вами при наших сви­даниях), тем больше прихожу к убеждению, что и письмо это и выводы Ваши и все Ваши впечатления совсем больные.

Питер — один из наиболее больных пунктов за последнее время. Это и понятно, ибо его население больше всего вынесло, рабочие больше всего наилучших своих сил по-отдавали, голод тяжелый, военная опасность тоже. Нервы у Вас явно не выдерживают. Это не удивительно. А Вы упрямитесь, когда Вам говорят, что надо переменить место, ибо дать себе истрепать нервы до больного состояния совсем

24 В. И. ЛЕНИН

неразумно, даже с точки зрения самого грубого расчета неразумно, не говоря уже о иных точках зрения.

Как и в Ваших разговорах, в Вашем письме — сумма больных впечатлений, доводя­щих Вас до больных выводов.

Начинаете Вы с дизентерии и холеры; и сразу какое-то больное озлобление: «братст­во, равенство». Бессознательно, а выходит нечто вроде того, что коммунизм виноват — в нужде, нищете и болезнях осажденного города! !

Дальше какие-то мне непонятные озлобленные остроты против «заборной» литера­туры (какой? почему связанной с Калининым?). И вывод, будто «ничтожные остатки разумных рабочих» говорят, что их «предали» «в плен мужику».

Это уже совсем ни с чем не сообразно. Калинин что ли обвиняется в предательстве рабочих мужику? Так выходит.

Могли выдумать это рабочие либо совсем зеленые, глупые, с «левой» фразой взамен головы, либо издерганные, измученные, голодные, больные, либо «остатки аристокра­тии», которые великолепно умеют извращать все и вся, великолепно хватаются за лю­бую мелочь для излияния своей бешеной злобы против Советской власти. Эти остатки Вы тут же в письме и поминаете. Их настроение на Вас болезненно влияет.

Вы пишете, что видите «людей самых разнообразных слоев». Одно дело — видеть, другое дело ежедневно во всей жизни ощущать прикосновение. Последнее приходится Вам больше всего испытывать от этих «остатков» — в силу хотя бы Вашей профессии, заставляющей «принимать» десятки обозленных буржуазных интеллигентов, да и в си­лу житейской обстановки.

Будто бы «остатки» «питают к Советской власти нечто близкое симпатии», а «боль­шинство рабочих» поставляет воров, примазавшихся «коммунистов» и пр.! И Вы дого­вариваетесь до «вывода», что революцию

Α. Μ. ГОРЬКОМУ. 31 ИЮЛЯ 1919 г. 25

нельзя делать при помощи воров, нельзя делать без интеллигенции.

Это — сплошь больная психика, в обстановке озлобленных буржуазных интеллиген­тов обострившаяся.

Все делается, чтобы привлечь интеллигенцию (небелогвардейскую) на борьбу с во­рами. И каждый месяц в Советской республике растет % буржуазных интеллигентов, искренне помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих бешеную слюну. В Питере «видеть» этого нельзя, ибо Питер город с исключительно большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и «интеллиген­ции»), но для всей России это бесспорный факт.

В Питере или из Питера убедиться в этом можно только при исключительной поли­тической осведомленности, при специально большом политическом опыте. Этого у Вас нет. И занимаетесь Вы не политикой и не наблюдением работы политического строи­тельства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интел­лигенцией, ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся, в луч­шем — в редкостно наилучшем случае — растерянной, отчаивающейся, стонущей, по­вторяющей старые предрассудки, запуганной и запугивающей себя.

Если наблюдать, надо наблюдать внизу, где можно обозреть работу нового строе­ния жизни, в рабочем поселке провинции или в деревне, — там не надо политически охватывать сумму сложнейших данных, там можно только наблюдать. Вместо этого Вы поставили себя в положение профессионального редактора переводов и т. п., положе­ние, в котором наблюдать нового строения новой жизни нельзя, положение, в котором все силы ухлопываются на больное брюзжание больной интеллигенции, на наблюдение «бывшей» столицы в условиях отчаянной военной опасности и свирепой нужды.

Вы поставили себя в положение, в котором непосредственно наблюдать нового в жизни рабочих и крестьян,

26 В. И. ЛЕНИН

т. е. /ю населения России, Вы не можете; в котором Вы вынуждены наблюдать об­рывки жизни бывшей столицы, из коей цвет рабочих ушел на фронты и в деревню и где осталось непропорционально много безместной и безработной интеллигенции, специ­ально Вас «осаждающей». Советы уехать Вы упорно отвергаете.

Понятно, что довели себя до болезни: жить Вам, Вы пишете, не только тяжело, но и «весьма противно»! ! ! Еще бы! В такое время приковать себя к самому больному пункту в качестве редактора переводной литературы (самое подходящее занятие для наблюде­ния людей, для художника!). Ни нового в армии, ни нового в деревне, ни нового на фабрике Вы здесь, как художник, наблюдать и изучать не можете. Вы отняли у себя возможность то делать, что удовлетворило бы художника, — в Питере можно работать политику, но Вы не политик. Сегодня — зря разбитые стекла, завтра — выстрелы и во­пли из тюрьмы, потом обрывки речей самых усталых из оставшихся в Питере нерабо­чих, затем миллион впечатлений от интеллигенции, столичной интеллигенции без сто­лицы, потом сотни жалоб от обиженных, в свободное от редакторства время, никакого строительства жизни видеть нельзя (оно идет по-особому и меньше всего в Питере), — как тут не довести себя до того, что жить весьма противно.

Страна живет лихорадкой борьбы против буржуазии всего мира, мстящей бешено за ее свержение. Естественно. За первую Советскую республику — первые удары ото­всюду. Естественно. Тут жить надо либо активным политиком, а если не лежит к поли­тике душа, то как художнику наблюдать, как строят жизнь по-новому там, где нет цен­тра бешеной атаки на столицу, бешеной борьбы с заговорами, бешеной злобы столич­ной интеллигенции, в деревне или на провинциальной фабрике (или на фронте). Там легко простым наблюдением отделить разложение старого от ростков нового.

Жизнь опротивела, «углубляется расхождение» с коммунизмом. В чем расхождение, понять невоз-

БЕЛА КУНУ. ИЮЛЬ 1919 г.

27

можно. Ни тени указаний на расхождение в политике или в идеях нет. Расхождение на­строения между людьми, ведущими политику или поглощенными борьбой самого бе­шеного свойства, и настроением человека, искусственно загнавшего себя в такое поло­жение, что наблюдать новой жизни нельзя, а впечатления гниения большущей столицы буржуазии одолевают.

Высказал Вам откровенно мои мысли по поводу Вашего письма. Из разговоров (с Вами) я давно подходил к тем же мыслям, но Ваше письмо оформило и докончило, за­вершило сумму впечатлений от Ваших разговоров. Не хочу навязываться с советами, а не могу не сказать: радикально измените обстановку, и среду, и местожительство, и за­нятие, иначе опротиветь может жизнь окончательно.

Крепко жму руку.

Ваш Ленин

Послано в Петроград

Впервые напечатано в 1925 г.

в журнале «Красная Летопись» № 1

Печатается по рукописи

40 БЕЛА КУНУ

22

Дорогой товарищ Бела Кун! Прошу Вас не волноваться чересчур и не поддаваться отчаянию. Ваши обвинения или подозрения против Чичерина и Раковского лишены аб­солютно всякого основания. Мы все работаем в самом полном согласии. Мы знаем тя­желое и опасное положение Венгрии и делаем все, что можем. Но быстрая помощь иногда физически невозможна. Старайтесь продержаться как можно дольше. Всякая неделя дорога. Запасайте припасы в Будапеште, укрепляйте

28 В. И. ЛЕНИН

город. Надеюсь, что Вы принимаете меры, рекомендованные мною баварцам . Лучшие приветы и крепкое рукопожатие. Держитесь изо всех сил, победа будет за нами.

Ваш Ленин

Написано в конце июля 1919 г.

Впервые напечатано в 1959 г. Печатается по рукописи

в Ленинском сборнике XXXVI