§ 3. Современное состояние идеологий
С распадом Советского Союза и окончанием холодной войны в мире сложилась кардинально иная ситуация. Прежде всего, развалилась идеологически-политическая ось двухполюсного мира, устарел упомянутый выше стратегический императив. Потеряло смысл само понятие ≪Запад≫. Япония как бы снова ≪вернулась≫ в Азию и наряду с другими новыми индустриальными странами Азиатско-Тихоокеанского региона способна строить свои отношения со всеми остальными странами и регионами вне зависимости от тех или иных идеологически-политических соображений.
Вместе с тем наступила эпоха неопределенности или, как предупреждал еще М. Вебер, эпоха разочарований, потери иллюзий. Секулярные идейно-политические конструкции и утопии, равно как и великие религиозные учения прошлых эпох, какими мы их знали на протяжении всего XX столетия, во многом перестали выполнять роль мобилизующих идеалов. Они либо исчерпали себя, либо потерпели банкротство, либо существенно ослабли. Развенчание многих радикальных, социалистических и коммунистических утопий нашего времени стало свершившимся фактом. Люди перестали верить как реформаторам, так и революционерам. Великие программы, великие табу и великие отказы более не воодушевляют и не вызывают страха. Они становятся недееспособными из-за полного безразличия к ним.
Одна из важных тенденций современного развития идеологий состоит в том, что классические идеологии активно заимствуют положения друг у друга, осуществляя их синтез.
Примером может служить идеология правящей коалиции ФРГ. С интервалом в один месяц партнеры ≪большой коалиции≫ представили публике свои новые партийные программы. Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) во главе с новым лидером Куртом Беком представляла свою программу 28 октября на Гамбургском съезде, Христианско-демократический союз (ХДС), партия канцлера Ангелы Меркель —3 декабря в Ганновере. Отчасти потребность в программных инновациях обусловлена вызовами XXI в., но еще более — приближением выборов в Бундестаг 2009 г. Совместное участие в правительстве смазывает индивидуальный имидж христианских и социал-демократов в глазах избирателей. Отсюда стремление к расстановке каждой партией своих ударений в контексте внутренней и внешней политики.
Для партнеров Германии, пожалуй, наиболее интересны взгляды двух немецких «народных партий», образующих сейчас в Берлине правящую коалицию, на проблемы современной Европы, мира, отношений с соседями. Тем более что речь идет о программных, а следовательно, долгосрочных линиях. В общем и целом ХДС и СДПГ ориентируются в своих принципиальных установках на активное участие Германии в международных делах, укреплении мира, развязывании конфликтных узлов. При этом в качестве своей «изюминки» христианские демократы и их лидер Ангела Меркель особо подчеркивают «неделимость безопасности, развития и прав человека».
Примечательно, что лидеры ХДС и СДПГ сочли необходимым включить в новые программные документы положения о России. Это означает, что отношения с ней рассматриваются обеими партиями как одна из констант немецкой политики. И социал-, и христианские демократы, по-видимому, отражают этим преобладающие настроения немцев в пользу взаимопонимания и сотрудничества с Россией. Но дало не только в тональности заявлений, но и в подходах к политике на российском направлении в программах обнаруживаются существенные нюансы.
В 342-м тезисе программы ХДС российская тема трактуется весьма осторожно: «Германия, Европа и Запад в целом испытывают большую заинтересованность в хороших отношениях с Россией». Речь о стратегическом партнерстве самой Германии с Россией не идет, а лишь в еэсовской упаковке: «Мы стремимся к стратегическому партнерству ЕС с Россией, основанному на универсальных ценностях Совета Европы». Еще одна программная оговорка требует при этом учета интересов восточно-европейских государств. Далее разработчики программы ХДС декларируют желание «придать большую интенсивность экономическому, политическому и общественному сотрудничеству с Россией». А заодно «путем открытого и широкого диалога укрепить в России Демократическое развитие, медийное разнообразие и гражданское общество».
Не вдаваясь в рассуждения, программа СДПГ обозначает российскую тему кратко и Четко: «Стратегическое партнерство с Россией для Германии и ЕС незаменимо. Участие России укрепляет мир и стабильность на нашем континенте».
В качестве первостепенных приоритетов политики в новых программах ХДС и СДПГ закономерно выделяется Евросоюз. Вместе с тем христианские демократы заметно акцентируют значение трансатлантического союзничества, особенно с США. Программа ратует за «суверенную в себе Европу, считающую себя не противовесом, а партнером США». Одновременно подчеркнута растущая важность поиска и отстаивания совместных с Америкой позиций. «НАТО остается незаменимый для безопасности Германии и Европы и первостепенным инструментом нашей политики безопасности и обороны», — говорится в документе, принятом на съезде партии Меркель в Ганновере. Несколько робко, без особой надежды зафиксировано пожелание, чтобы альянс был «постоянным местом трансатлантического диалога по политике безопасности».
Социал-демократическая программа тоже выделяет общность ценностей и особое значение для ФРГ отношений с Соединенными Штатами. Тем более что «новый мировой порядок достижим только вместе с США». Однако, по убеждению этой партии, после крушения коммунизма «трансатлантический союз нуждается в определении новых целей, отвечающих требованиям глобального века».
ХДС и СДПГ выражают убеждение в необходимости продолжения процесса разоружения, против распространения ОМУ, за адекватное отражение новых угроз и, как говорится в программе ХДС, за мир, в котором все меньше оружия. Социал-демократы на этом поприще более конкретны. Их программа требует «новой политики эффективного контроля за вооружениями, ограничения вооружений и разоружения». Есть и конкретизация. Например, требование вывода с немецкой земли всех ядерных боеголовок, недопущения оружия в космическом пространстве, а также ограничения обычных вооружений. Разночтения между участниками «большой коалиции» по вопросам акцентов и стиля внешней политики — не новость. Но сейчас они отмечены в их программных документах. По меньшей мере это не облегчит согласования внешнеполитических шагов кабинета.
Вывод: По существу, Гамбургская и Ганноверская программы поднимают одни и те же социально-экономические проблемы, обе с оглядкой на различные партийные круги и группы. По многим вопросам декларации очень похожи. Иногда с существенной разницей в деталях, но ХДС и СДПГ одинаково высказываются за улучшение качества образования, равенство шансов его получения, обеспечение или защиту разнообразия и независимости СМИ. В обеих программах речь идет об обновлении рыночной экономии, продолжении борьбы с массовой безработицей. Социал-демократы намерены добиваться «полной занятости». ХДС провозглашает: «Работа для всех—основа социальной справедливости». Но пока в Германии все еще не менее 3,5 млн безработных.
Ситуация сама по себе оригинальная. С одной стороны, христианские и социал- демократы заседают в одном кабинете, другой — за его стенами стараются как можно более впечатляюще очернить политику, взгляды и действия партнера.
ХДС титулует себя «народной партией центра». Выступая на съезде в Ганновере, ее председатель Ангела Меркель особо подчеркнула: «Центр — это мы!» Она не только обвинила своих партнеров по коалиции в «полевении», но и непривычно резко критиковала за то, что «18 лет спустя после самоосвобождения восточных немцев СДПГ приняла решение снова включить социализм и в свою новую программу». Действительно, в ней записана отнюдь не новая идея «демократического социализма», рассчитанная на привлечение избирателей левого спектра. Вместе с тем социал-демократы, сумевшие в 1998 г. выиграть выборы под лозунгом «нового центра», не отказываются от левого центризма. Время покажет, насколько помогут христианским и социал-демократам в предвыборной борьбе их новые партийные программы. Но затравку усиливающейся полемике они пока дают.
Другой тенденцией является рост национализма, как самостоятельной идеологии. Привлекательность национализма состоит в его способности превращать совершенно банальные, повседневные с точки зрения постороннего человека действия в источник национальной гордости, усматривать в них элементы проявления свободы и самовыражения. Чувство принадлежности к собственному сообществу придает смысл и значимость самой жизни, укрепляет взаимную ответственность и сопричастность, уменьшая тем самым чувства одиночества и отчуждения.
Особую значимость национализму придает то, что он способен абсорбировать личное недовольство, личную неудовлетворенность отдельного индивида. По-видимому, не лишены оснований доводы тех исследователей, которые считают, что индивид может чувствовать себя защищенным в мире исторических традиций, создававших ощущение укорененности и почти племенной принадлежности. Люди обращаются к национализму, когда они озабочены проблемой придания смысла собственной жизни. С усложнением, модернизацией, космополитизацией, обезличением общества и соответственно потерей корней эта потребность не только не уменьшается, а при определенных условиях может многократно усиливаться. Показательно, что порождаемые этими процессами и феноменами условия размывания естественных общностей в лице семьи, общины, этноса, нации способствуют выдвижению на первый план потребности, стремления присоединиться к разного рода искусственным, фиктивным, ложным общностям, таким как партии, религиозные секты и т.д.
В нашем веке имели место три периода всплеска национализма, совпавшие с образованием новых государств и получением независимости многими ранее зависимыми странами: первый — сразу по окончании Первой мировой войны; второй — после Второй мировой войны, за которой последовали распад колониальных империй и образование множества независимых стран Азии и Африки; третий — период антикоммунистических революций в Центральной и Восточной Европе, а также распад советского блока и самого СССР.