73054330

Theatrum mundi

Я К О В Б Е Р Г Е Р

Экономика Китая:

о трудностях мнимых и реальных

Вопрос о соотношении ряда пророчеств неминуемого краха Китая с реальными проблемами развития китайской экономики уже затрагивался автором1. В настоящей статье мы продолжим разговор на эту тему с

привлечением новых материалов, появившихся в последнее время.

В первую очередь обращает на себя внимание живучесть в западных работах той тенденции о перспективах китайской экономики, которая уже в течение нескольких десятилетий предвещает Китаю экономическую катастрофу. Новые пророчества лишь отодвигают сроки апокалипсиса, настаивая, однако, на его неизбежности. Это обстоятельство свидетельствует о наличии серьезной и разносторонней мотивации алармизма. Прорицатели катастрофы вдохновляются как идеологическими и политическими стимулами, так и,

внекоторых случаях, стимулами вполне прагматическими, коммерческими.

Сидеологией все более или менее ясно. Для либерально настроенных деятелей принципиально неприемлема китайская модель развития, где рыночная экономика развертывается под эгидой, под контролем и при содействии сильной государственной власти. Политически такая модель служит важной составной частью мягкой силы Китая, с помощью которой он привлекает все больше последователей в развивающихся странах, отвергающих западные рецепты. Несколько более пространного комментария требует коммерческий аспект, прослеживающийся в ряде современных западных публикаций о грядущих испытаниях, ожидающих, как им представляется, китайскую экономику.

В настоящее время критика китайского пути вынуждена использовать более сложную систему доводов, отличающихся от задействовавшихся ранее, когда побудить публику уверовать в неизбежность экономического краха Китая можно было всего лишь с помощью не требующих доказательства идеологем. Например, утверждая, что решающий экономический успех стра-

БЕРГЕР Яков Михайлович — главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, кандидат географических и доктор исторических наук.

81

Я К О В Б Е Р Г Е Р

не может принести только политическая демократия, построенная по западному образцу. Но ныне уже трудно игнорировать то обстоятельство, что за последние десятилетия экономика Китая при вполне авторитарном политическом режиме не только не развалилась, несмотря на многие серьезные испытания, но и, напротив, продолжает демонстрировать высокую выживаемость и отличную динамику. И что даже в условиях глобального кризиса Китай исполняет роль одного из главных локомотивов мировой экономики.

Вэтой ситуации убеждать людей в неминуемом крахе Китая стало сложнее. Тем более что огромное число западных компаний и фирм продолжают работать в Китае и с Китаем, явно исходя из позитивного видения не только ближайшего, но и достаточно отдаленного будущего. В этих условиях прорицание неизбежности плохих перспектив для Китая может стать не столько утешением для твердолобых либералов, сколько дурным сигналом для многих стран и обществ, увязывающих свое будущее с увеличением позитивного воздействия Китая на мировую экономику.

Сегодня та или иная оценка тенденций экономического развития КНР окончательно перестала быть преимущественно предметом объективного или даже субъективного знания или проявлением одних лишь симпатий или антипатий к существующим в стране порядкам и институтам. Она все больше представляет собой попытку целенаправленного воздействия на действующие в экономике Китая тенденции. Об этом свидетельствует, в частности, возрастающая роль различных инвестиционных фондов и отдельных крупных инвесторов в рассуждениях о китайских перспективах. Все чаще прослеживается стремление продвигать «самореализующиеся прогнозы». Последние имеют шансы на осуществление, прежде всего благодаря настойчивому внедрению в сознание обществ, бизнес-элит, политических лидеров представлений о неотвратимости бедствий.

Вупомянутой выше статье речь шла о негативной трактовке перспектив Китая в разработках ряда хедж-фондов, играющих на мировых рынках против КНР на понижение. В их числе упоминался крупнейший хедж-фонд «Kynikos Associates», базирующийся в Нью-Йорке. Его основатель — Джеймс Чанос — пророчил экономический крах Китая не позднее 2010-го или 2011 года. В том же ключе выступают и базирующий в Лондоне хедж-фонд «Pivot Capital Management», и известная инвестиционная фирма GMO.

Впоследнее время в этом ряду упоминают и еще одно имя. Это Н. Рубини, который с середины 1990-х годов возглавляет глобальную консалтинговую службу «Roubini Global Economic». В середине апреля 2011 года «Project Syndicate» — организация, ведающая формированием мирового общественного мнения в определенном направлении, — распространила на нескольких языках, включая и русский (правда, весьма корявый, напоминающий машинное изделие, несмотря на присутствие фамилии переводчика), сообщение о том, что Н. Рубини назначил очередное крушение

82

Э К О Н О М И К А К И Т А Я : О Т Р У Д Н О С Т Я Х М Н И М Ы Х И Р Е А Л Ь Н Ы Х

китайской экономики на 2013 год. Материал был опубликован под многозначительным заголовком «Ставка на плохой рост Китая» (China's Bad Growth Bet). Сообщение свидетельствовало, что его автор настолько уверен в недалеком крахе экономики КНР, что готов рискнуть деньгами своих доверителей (правда, почему-то не своими собственными!)*.

Н.Рубини усматривает главный порок современной китайской экономики в чрезмерно высокой доле инвестиций в ВВП, которая неизбежно, по его мнению, ведет к избытку производственных мощностей и дефляции — как внутри страны, так и в мировом масштабе. Новая китайская пятилетка, начинающаяся в текущем году, с его точки зрения, эту тенденцию не изменит. Выход из такой ситуации, по убеждению Рубини, может быть найден лишь путем повышения обменного курса юаня, серьезной налоговой поддержки домохозяйств, приватизации или серьезного налогообложения государственных предприятий и отмены системы прописки. Как главное свое открытие Рубини преподносит необходимость для Китая повысить внутреннее потребление — за счет сокращения чистого экспорта и инвестиций. Особое значение Рубини придает быстрому повышению стоимости китайской валюты, за что неустанно многие годы ратуют финансовые и политические круги США.

Соображения Н. Рубини представляют определенный интерес не в силу их содержания — где трудно усмотреть что-либо новое, но в связи по меньшей мере с двумя обстоятельствами. Во-первых, имеет значение влиятельная позиция автора, совмещающего статус исследователя, достаточно известного в академических кругах, руководителя консалтинговой фирмы и советника администрации президента Обамы. Во-вторых, и это главное, его позиция воплощает отмеченную выше тенденцию в подходах некоторой весьма влиятельной части политических, деловых и научных кругов США

кмировой экономике и политике, и к Китаю в частности. Суть ее состоит в том, чтобы любыми средствами навязать КНР экономический курс, выгодный США, затормозить экономическое развитие страны и ослабить ее позиции в борьбе за мировое экономическое и политическое лидерство.

Н.Рубини зарекомендовал себя как последовательный адепт неолиберального мейнстрима в американской экономической теории и практике. Об этом говорит, в частности, то, что он является учеником и приверженцем идей и рекомендаций Дж. Сакса, сыгравшего немалую роль в распространении идей «шоковой терапии», в том числе и на Россию. Его прогно-

* Для полноты картины следует отметить, что одновременно другие игроки делают ставки на крах США. Они убеждены, что в грядущей схватке за мировые ресурсы вверх одержит Китай (см., например: www.blogs/forbes.com//dahielfisher/2011/05/05/names-you-need-to-know-david- murrin/?partner=). Поскольку МВФ предсказал, что американский век сменится веком китайским в 2016 году, Морган Стенли банк в расчете на повышение стоимости юаня по отношению к доллару выпустил номинированные в китайской валюте пятилетние ноты с повышающейся процентной ставкой. Как ожидается, инвесторы, вложившие деньги в ноты в 2011 году, получат в 2016-м в долларах в полтора раза больше.

83

Я К О В Б Е Р Г Е Р

зы относительно развития американской и мировой экономики носят по большей степени пессимистический характер, и в качестве таковых они нередко сбываются — хотя случается и обратное.

Задача настоящей статьи состоит не в том, чтобы уличать новейших прорицателей мрачных перспектив китайской экономики в неоригинальности их идей, и не в том, чтобы констатировать, что такая позиция страдает несомненной идеологический и политической заданностью (хотя само по себе это и имеет определенное значение). Не является слишком большим открытием и то, что за негативными или даже катастрофическими прогнозами зачастую стоят, как уже было сказано, и вполне реальные материальные интересы определенных финансовых групп, наряду с интересами политическими и идеологическими.

Гораздо важнее, как нам представляется, попытаться объективно интерпретировать те реально трудные моменты в развитии экономики Китая, на которые в известной мере опираются пессимистические прогнозы. Нужно увидеть их в адекватном соотношении с иными факторами, влияющими на ближайшие и долгосрочные перспективы. И еще более важно понимать, что китайские эксперты и руководство страны вполне отдают себе отчет в существовании серьезных потенциальных угроз устойчивому развитию экономики и принимают адекватные меры по их предотвращению. Замалчивание этих обстоятельств, попытки брать на себя роль гуру, призванных оповестить мир о грозящей катастрофе со стороны Китая, свидетельствуют об определенной недобросовестности и лукавстве тех, кто выступает с подобных позиций.

Н. Рубини говорит о противоречивости краткосрочных и долговременных задач китайской экономики. В известном смысле с ним можно согласиться, хотя и возводить это противоречие в некий абсолют не следует. Не нужно забывать о той позитивной координирующей роли, которую в Китае играют пятилетние планы и иные долгосрочные программы развития. Именно они позволяют при решении актуальных проблем не упускать из виду перспективу. Один из ведущих разработчиков китайской стратегии Ху Аньган подсчитал, что из 20 наиболее быстро развивавшихся с 1978-го по 2008 год экономик мира в 13-ти руководствовались пятилетними планами, а из десятки наиболее успешных экономик пятилетки были в восьми. По мнению Ху Аньгана, это, разумеется, не простое совпадение, а подтверждение справедливости завещанного Дэн Сяопином принципа, соединяющего плановое начало с

рыночным, видимой руки с невидимой, государственного сектора экономики с негосударственным, частным2.

Именно такое соединение и позволяет Китаю видеть опасности и ловушки на своем пути, своевременно их избегать и преодолевать. Эту свою способность страна со всей очевидностью доказала успешным выходом из глобального финансового кризиса. Удалось не только удержать высокие темпы экономического роста, но и остановить рост безработицы при минимальном увеличении бюджетного дефицита. Такой опыт доказывает

84

Э К О Н О М И К А К И Т А Я : О Т Р У Д Н О С Т Я Х М Н И М Ы Х И Р Е А Л Ь Н Ы Х

наличие у страны огромного духовного и материального потенциала, позволяющего справляться с самыми серьезными испытаниями.

Вкраткосрочном и даже среднесрочном плане сегодня самую большую озабоченность у населения и правительства страны вызывает инфляция. Рубини упоминает об этом факторе как бы мимоходом, не придавая ему серьезного значения и перенося главный акцент своих опасений на грядущую дефляцию. Между тем именно инфляция представляет сегодня серьезную угрозу. Очевидно, что справиться с ней одними лишь сиюминутными монетарными мерами и за короткое время не удастся. Требуется более основательная и длительная структурная перестройка экономики, чему, собственно, и кладет начало двенадцатая китайская пятилетка.

На первых стадиях развития рыночной экономики относительно недолговременное усиление инфляции носило циклический характер. Вслед за разогревом экономики, который вызывался инвестиционным бумом и относительно мягкой монетарной политикой с соответствующим усилением инфляции, следовали устрожение монетарных мер, спад инфляции и сокращение темпов экономического роста. Исследованию этих связок посвящено немало работ — как на Западе, так и в Китае.

Внастоящее время ситуация стала значительно более сложной. Этому в немалой степени способствует, прежде всего, усиливающаяся зависимость китайской экономики от роста мировых цен на товары массового импорта,

вособенности на сырье, энергию, зерно. Это в немалой степени связано с целенаправленным снижением стоимости доллара. Но есть и внутренние причины, обусловленные удорожанием добычи полезных ископаемых, ухудшением климатических условии, сокращением пригодных для посевов площадей вследствие инфраструктурной и городской застройки. Созданные

в1990-х годах для снабжения быстро растущей китайской столицы мощные овощеводческие хозяйства почти полностью исчезли, и овощи приходится завозить из провинции Хэнань, что существенно поднимает цены. В Китае, где поддержанию социальной стабильности придается первостепенное значение, важнейшим фактором ее становится стабилизация цен.

Далее, начиная с четвертого квартала 2008 года китайское правительство, активно противодействуя мировому финансовому кризису, существенно увеличило прямые инвестиции и расходы на поддержку деревни и социальное обеспечение. Рост кредитов, возможно несколько избыточный, — способствовал долговременному повышению цен. Особенно выросли цены на продовольствие: свинину, овощи, фрукты, молочные продукты.

Наконец, еще одним важным фактором инфляции стало практически неизбежное повышение стоимости рабочей силы, обусловленное исчерпанием ресурсов дешевого труда. В ряде наиболее быстро развивающихся районов страны сократился приток низкооплачиваемых работников из деревни. Дефицит на рынке труда вынуждает предпринимателей, особенно в сфере обслуживания, существенно повышать заработную плату.

85

Я К О В Б Е Р Г Е Р

Инфляция — особенно полутора- и даже двукратное повышение цен на продукты питания, в первую очередь на овощи, — негативно сказывается на жизненном уровне городских «низов» Правительство предпринимает определенные меры для смягчения ситуации, но коренного изменения тенденций в обозримой перспективе добиться трудно.

Поскольку инфляция в значительной степени, как уже говорилось, импортируется из-за рубежа, Пекин вынужден идти на ревальвацию своей национальной валюты, хотя старается делать это постепенно и не в тех масштабах, на которых настаивают власти США. При среднегодовом увеличении производительности труда в китайской экономике на 5 процентов повышение стоимости юаня относительно доллара может составить в среднем за год 3—5 процентов. При этом движение курса должно быть не поступательно восходящим, а волнообразным, чтобы не порождать избыточных инфляционных ожиданий.

Использование иных, в том числе монетарных, мер противодействия инфляции ограничено необходимостью поддерживать достаточно высо-

Одной из главных стратегических проблем среднесрочной и долгосрочной экономической политики Китая является обновление модели развития.

Без такого обновления риски и угрозы китайской экономике, социуму и власти будут непременно возрастать. В перспективе экономическое развитие страны должно в большей мере опираться на внутренний спрос, а

Китайскую модель экономического развития, обеспечивавшую преимущественно позитивные результаты на протяжении трех последних десятилетий, следует рассматривать как модель динамическую, меняющую на разных этапах некоторые свои характеристики, включая и ведущие механизмы развития, при том что базовые структуры — такие, как сочетание сильной государственной власти с расширением и углублением рыночных отношений в экономике, трансформируются значительно медленнее. Но именно от соотношения этих двух системообразующих структур зависят все прочие перемены.

На ранних стадиях реформаторского курса, при отходе от всевластной роли государства в пользу усиления рыночного регулирования, основную

86

Э К О Н О М И К А К И Т А Я : О Т Р У Д Н О С Т Я Х М Н И М Ы Х И Р Е А Л Ь Н Ы Х

динамику роста обеспечивали инвестиции и экспорт. Такой экономический механизм играл определяющую роль в формировании социальных отношений. В системе распределения доходов была завышена доля капитала и занижена доля труда. Высокая занятость обеспечивалась благодаря низкой заработной плате. Накопление намного преобладало над потреблением. Высокие темпы роста достигались благодаря экономии расходов на социальные нужды. Раннюю модель характеризовали также высокий внешнеторговый профицит, большие золотовалютные резервы, избыточное потребление ресурсов и сильное загрязнение окружающей среды. В результате внутренний рынок был значительно менее развит и внутреннее потребление, в сравнении с развитыми странами, в гораздо меньшей степени выполняло функцию локомотива развития.

Использование модели, предполагавшей затягивание поясов, до определенного момента было вынужденным, необходимым для количественного накопления факторов роста. Но еще в 1990-х годах китайское руководство признало необходимость обновления модели развития. Конкретное направление желаемой трансформации уточнялось по мере появления и обострения тех или иных проблем. Сначала речь шла о переходе с экстенсивного пути экономического роста на интенсивный. Затем этот тезис был дополнен акцентом на инновационность. Тем самым большее значение придавалось повышению производительности труда, научно-техническо- му прогрессу. Наконец, удар глобального финансового кризиса по емкости внешних рынков подчеркнул необходимость ослабить экспортную зависимость экономики принятием курса на развитие внутреннего потребления. Ситуация, при которой инфляция съедает накопленные огромным трудом валютные резервы, сделала становление нового курса особенно актуальным. Эта задача и поставлена во главу угла двенадцатой пятилетки.

Так что высказываемые Н. Рубини высокомерные упреки в том, что китайское правительство якобы не озабочено увеличением доли потребления в ВВП, а выбирает путь наименьшего сопротивления, то есть наращивания инвестиций, явно далеки от истины. Более того, нельзя не видеть, что курс на расширение емкости внутреннего рынка в Китае имеет далеко идущие геоэкономические и геополитические последствия, устраняя глобальный дисбаланс потребления и накопления, на который некоторые западные эксперты иной раз склонны возлагать даже ответственность за кризисные процессы в мировой экономике. Китай фактически стремится

87

Я К О В Б Е Р Г Е Р

Но Н. Рубини не понимает (или делает вид, что не понимает) всю сложность отказа от установки на количественный рост ВВП в пользу улучшения его качественных характеристик. Трудность этой задачи в том, что она носит отнюдь не только экономический, но в первую очередь социальный и политический характер. Поэтому никак невозможно решить ее с помощью предлагаемого Рубини эклектического набора мер, где в одном флаконе смешаны необходимые, но требующие колоссальных усилий долгосрочные преобразования социальной структуры общества и структуры

фачжань гуаньча». 04.05.2011.

дели развития займет не менее десяти лет6.

Это обновление, безотлагательность которого настоятельно подчеркнута при определении задач двенадцатой пятилетки, нуждается прежде всего в определенном замедлении динамики роста. А она в свою очередь требует существенных изменений в системе общественного управления, включая, прежде всего, корректировку мотивации чиновников, нацеленных до сих пор на количественный рост ВВП.

Замедление роста необходимо, чтобы переориентировать средства на решение накопившихся социальных проблем и противоречий и в конечном счете выйти на рост внутреннего потребления. А также — устранить структурные дисбалансы, связанные собственно с высокой динамикой экономического роста, когда на местах непрерывно наращивали инвестиции, особенно в объекты тяжелой промышленности, нанося ущерб потреблению, природным ресурсам и окружающей среде. Из-за высоких вложений в базовые сооружения недостаточно поддерживались отстающие территории и слабые группы населения, тормозилось развитие социального обеспечения.

Сокращение темпов экономического роста неизбежно и в силу объективных причин связано с изменениями демографических и социальных характеристик китайского общества. В перспективе уже ближайшего десятилетия Китай утратит окно демографических возможностей, которое «открывали» для него стабильно высокое пополнение трудовых ресурсов и относительно небольшая иждивенческая нагрузка на занятых. Ускоренное старение общества неминуемо приведет в Китае к замедлению роста — как это произошло в Японии и Южной Корее после нескольких десятилетий стремительного развития.

Попытка удержать среднегодовые темпы экономического роста в предстоящие десятилетия на том уровне, на котором они находились в предшествующие 30 лет — то есть около 10 процентов и выше, неизбежно приведут к консервации экстенсивной модели, со всеми ее недостатками.

88

Э К О Н О М И К А К И Т А Я : О Т Р У Д Н О С Т Я Х М Н И М Ы Х И Р Е А Л Ь Н Ы Х

Стимулирование высоких темпов экономического роста с помощью, прежде всего, кредитов и инвестиций остается все еще трудно преодолимой тенденцией. Как говорит один из самых авторитетных китайских экономических экспертов Чжан Чжоюань, необходимо отказаться от двузначных темпов годового роста, ограничив их 8 процентными пунктами, и сосредоточиться на проведении необходимых реформ.

Однако стремление центрального руководства страны снизить динамику экономического роста, с тем чтобы придать ему более сбалансированный, социально ориентированный и ресурсосберегающий характер, далеко не полностью разделяется и поддерживается на местах. Об этом свидетельствуют итоги прошедших в начале 2011 года сессий законодательных и консультативных органов провинциального уровня. Стремление высокими темпами наращивать ВВП с большим трудом уступает место приоритету решения социальных проблем и повышения жизненного уровня населения. Согласно данным по 27 административным единицам провинциального уровня, только в четырех намеченные на двенадцатую пятилетку темпы прироста ВВП были меньше 10 процентов. В 14 единицах они были выше 12, а в трех случаях — выше 13 процентов. По предварительным наметкам, в Аньхое, Фуцзяни, Чунцине, Ганьсу, Гуйчжоу, Хэйлунцзяне, Гуанси, Шэньси и Юньнани хотят за пятилетие удвоить объем ВВП. Это означает, что его годовой прирост должен составлять около 15 процентов.

Повышенные темпы прироста ВВП на местах намереваются обеспечить, как и прежде, инвестициями. Их предполагается направить прежде всего в развитие автомобилестроения, в инфраструктурные проекты, в строительство высотных зданий. Подсчитано, что производственная мощность автомобилестроения, согласно планам, может увеличиться вдвое и достичь в 2015 году 40 миллионов автомобилей. К концу двенадцатой пятилетки на пять лет раньше срока будут выполнены прежние наметки по протяженности железных дорог и скоростных автомагистралей, по сооружению гражданских аэродромов.

Практика показывает, что даже в тех случаях, когда местные руководители соглашаются формально несколько умерить свои аппетиты, это еще далеко не гарантирует реального сокращения темпов экономического роста. Так было в предыдущей одиннадцатой пятилетке, и ситуация вряд ли коренным образом поменяется в следующие пять лет.

Известный китайский экономист У Цзинлянь оценил местные устремления, в том числе и по инвестициям в сферу новых отраслей, как еще более авантюристические, чем «большой скачок» 1958 года и «заморский скачок» 1970-х годов. Он сомневается, что найдется достаточный рынок сбыта для этих отраслей, и считает вероятным наращивание избыточных производственных мощностей в самых разных отраслях экономики.

В проблему соотношения доходов центрального и местных бюджетов упирается и необходимость устранения пузырей на рынке недвижимости.

89

Я К О В Б Е Р Г Е Р

В конце 1990-х годов центральное руководство страны провозгласило установку на приоритетное строительство относительно дешевого и сдаваемого внаем жилья. Однако очень скоро рынок недвижимости стал превращаться в важнейший источник пополнения поступлений в местную казну и личные доходы местных чиновников. Руководитель Центра исследований развития при Госсовете КНР Ли Вэй считает регулирование рынка недвижимости важной, относительно долгосрочной проблемой экономической, политической и общественной жизни страны. Он признает наличие на этом рынке пузырей, которые рано или поздно должны лопнуть, и призывает внимательно изучить уроки ипотечного кризиса в США, возникшего в 2008 году, и почти 50-процентного падения стоимости недвижимости

в Сянгане во время Азиатского финансового кризиса 1997 года7.

Регулирование рынка недвижимости — лишь часть более широкого со- циально-экономического процесса, который играет решающую роль в осуществлении модернизации китайской экономики и китайского общества. Речь идет об урбанизации, относительно оптимальных темпах и формах которой в Китае нет единого мнения. Часть экспертов убеждена в необходимости ускорения урбанизации, полагая, что она пока существенно отстает от индустриализации, которая составляла до последнего времени основную суть модернизационных перемен.

Без наращивания урбанизации нельзя решить по-настоящему проблему дихотомического развития, в котором город экономически, социально, политически и культурно отделен глубокой пропастью от деревни. Очень трудно создать емкий внутренний рынок и существенно продвинуть решение важнейшей задачи создания среднего класса как важнейшей опоры дальнейшего движения по пути социально-экономических и политических реформ. Невозможно сократить серьезные межрегиональные разрывы.

С другой стороны, дальнейшая урбанизация несет вместе с тем и обострение целого ряда существующих проблем, также вызывающих серьезную озабоченность. Речь идет о застройке ценнейших пахотных угодий, нехватке других ресурсов, необходимых для развития городов, в первую очередь воды, о прогрессирующем загрязнении окружающей среды, отставании социальной инфраструктуры — здравоохранения и образования.

Обострение отмеченных проблем и противоречий не в последнюю очередь связано также с особенностями текущей внутриполитической ситуации в стране. Нынешний год — это год смены партийного и государственного руководства на местах, а в 2012 году произойдет смена национальных лидеров. Соответственно функционеры провинциального звена стремятся зафиксировать свои достижения в привычном для себя формате — добиться включения интересующих их объектов в общегосударственные программы и получить соответствующее финансирование.

90