- •5 Антонен арто, его театр и его двойник
- •35 Кровяной фонтан самурай, или драма чувства манифесты театра «альфред жарри» план постановки «сонаты призраков» стриндберга философский камень
- •37 Кровяной фонтан1
- •41 Самурай, или драма чувства10
- •48 Манифесты театра «альфред жарри»11
- •51 Театр «альфред жарри». Год первый. Сезон 1926 – 1927 годов17
- •54 Программа сезона 1926 – 1927 годов.
- •55 Манифест театра, который не успел родиться29
- •60 Театр «альфред жарри». Сезон 1928 года38
- •62 * * *
- •64 * * *
- •65 Театр «альфред жарри»46
- •68 Театр «альфред жарри» в 1930 году53
- •78 План постановки «сонаты призраков» стриндберга72
- •88 Философский камень83
- •95 Театр и его двойник театр серафена
- •97 Театр и его двойник86
- •105 Театр и чума106
- •123 Режиссура и метафизика130
- •138 Алхимический театр152
- •144 О балийском театре161
- •159 Восточный театр и западный театр178
- •165 Пора покончить с шедеврами181
- •175 Театр и жестокость196
- •180 Театр жестокости (первый манифест)202
- •192 Письма о жестокости222
- •196 Письма о языке229
- •208 Письмо четвертое
- •213 Театр жестокости (второй манифест)243
- •1. Относительно содержания,
- •2. Относительно формы
- •220 Чувственный атлетизм250
- •229 Два замечания264
- •I. Братья Маркс265
- •232 II. «Вокруг матери» Драматическое действие Жан-Луи Барро268
- •235 Театр серафена269
- •241 Три лекции, прочитанные в университете мехико282
- •243 Сюрреализм и революция283
- •244 Контрнаступление отечество и семья
- •253 Человек против судьбы298
- •262 Театр и боги309
- •271 Приложение
- •273 Мартин эсслин арто (Главы из книги)320
- •285 Театр арто — теория и практика
- •320 Иррационализм, агрессия, революция
- •329 Мераб мамардашвили метафизика арто393
- •347 Комментарий
- •Постраничные примечания
60 Театр «альфред жарри». Сезон 1928 года38
Театр «Альфред Жарри» обращается ко всем тем, кто хочет видеть в театре не цель, но средство, ко всем тем, кто мучительно ищет ту реальность, которую театр лишь обозначает и которую Театр «Жарри» изо всех сил пытается найти, поставив на карту свои спектакли.
С появлением Театра «Жарри» театр перестанет быть чем-то замкнутым, ограниченным пространством сценической площадки, — он будет стремиться к тому, чтобы стать действительно актом, подверженным всем толчкам и деформациям обстоятельств, где случай вновь обретает свои права. Постановка и пьеса будут все время заново утверждаться и пересматриваться, чтобы зрителю, вернувшемуся в театр через какое-то время, никогда не пришлось снова смотреть тот же самый спектакль39. То есть Театр «Жарри» порвет с театром, но он подчинится некоторой внутренней необходимости, где главенствует дух. Уничтожены не только внешние рамки театра, но и сами основы, оправдывающие его существование. Спектакль в Театре «Жарри» станет захватывающим, как игра, как карточная игра, в которой принимают участие все зрители.
Театр «Жарри» постарается передать то, что жизнь забывает, скрывает или не может выразить.
61 Все, что рождается от плодотворных заблуждений духа, от иллюзии чувств, от столкновения вещей и ощущений, поражающих главным образом своей материальной плотностью, будет представлено под невиданным прежде углом зрения, в своей чисто природной животности, со своими выпуклостями, со своими запахами, таким, каким оно является духу, таким, каким дух хранит его в своей памяти.
Все, что не может быть представлено в точности как оно есть, все, что нуждается в иллюзиях ложной перспективы, что пытается обмануть чувства искусно построенной картиной, — будет изгнано со сценической площадки. Все, что появится на нашей сцене, будет дано в прямом, буквальном смысле и ни при каких обстоятельствах не будет участвовать в создании видимости внешнего декора.
Театр «Жарри» не блефует с жизнью, не передразнивает ее по-обезьяньи и не иллюстрирует ее: он хочет продолжать жизнь, стать некоей магической операцией, подлежащей всем возможным изменениям. В этом смысле он подчиняется определенным законам духа, которые зритель угадывает в глубине своей души. Тут не место курсу практической магии, но тем не менее именно о магии здесь идет речь40.
Каким образом пьеса может стать магической операцией, как может она подчиниться необходимости, которая выше ее, как может быть вовлечено в действие все самое сокровенное в душе зрителя — все это можно будет увидеть, если довериться нам.
Во всяком случае нас отличает от других только страстное желание успеха. Наше существование дорого всем, кого терзают духовные муки, кто чувствует некую угрозу в атмосфере нашего времени, кто желает участвовать в надвигающейся Революции. Именно такие люди помогут нам выжить, и именно от них мы этого ожидаем.
62 * * *
Впрочем, лучше всяких теорий наши намерения может прояснить наша программа. В прошлом году мы поставили «Таинства Любви» Роже Витрака. Из пьес, которые мы поставим в этом году, можно назвать прежде всего «Дети у власти» того же Роже Витрака41.
Прежде чем думать о собственных идеях, Роже Витрак, как всякий хороший драматург, думает о театре, но в то же время не расстается со своей идеей. Это для него очень характерно. В самой незначительной его фразе слышен скрежет усилия духа, материи мозга.
В пьесе «Дети у власти» котел кипит. Само название говорит о глубоком неуважении ко всем признанным ценностям. Эта пьеса переводит на язык пылких и в то же время окаменевших жестов распад современной мысли и ее замещение… чем? Во всяком случае, вот вопрос, на который пьеса grosso modo42 отвечает: Как же думать? Что у нас есть? Нет общих мерок, нет постепенных переходов. Что остается? Все это показано очень действенно и ощутимо, отнюдь не по-философски, столь же захватывающе, как конные скачки, партия в шахматы или тайное соглашение Бриана с церковью43.
Вторая пьеса — «Трагедия мстителя» Сирила Тернера. Мы не философы и не реформаторы. Мы люди, которые хотят откликнуться дрожью, вызвать дрожь, заставить вздрогнуть массу. И если мы не верим в театр как в развлечение, отвлекающее средство, свинство, глупость, мы, однако, верим в возможность некоторого исчерпывающего ответа в приподнятой над миром плоскости, куда театр увлекает за собой и жизнь, и мысль. Мы считаем, что после такой пьесы, как «Дети у власти», где, словно в тигле, переплавляется и заново строится целая эпоха, такой испытанный шедевр, как «Трагедия мстителя», — это шумное, грандиозное, захватывающее дух строение, — полностью отвечает нашему уму и нашим желаниям. Поэтому мы ее поставим.
63 Всякое произведение принадлежит всем эпохам. Не бывает исключительно старой или исключительно новой пьесы — в противном случае это просто какая-нибудь банальная вещь. «Трагедия мстителя» очень созвучна нашему страху, нашему бунту, нашим устремлениям.
На третьем месте, после пьесы — частного мнения одного человека, выражающего собственные идеи, которые в данном случае имеют шанс стать достаточно общими и необходимыми, и за следующей за ней пьесой объективной и страстной, где будет разрешена одна поистине роскошная мысль, появится, наконец, пьеса, которую мы назовем безличной, но субъективной. Это пьеса-манифест, написанная сообща, где каждый должен будет расстаться со своей узколичной точкой зрения, чтобы войти в диапазон своей эпохи, чтобы достичь того уровня универсальности, который соответствует потребностям нашего времени, где каждый в какой-то мере должен будет отойти от себя самого, чтобы выразить максимально широкий спектр желаний, — где речь будет идти обо всем44.
Эта пьеса станет синтезом всевозможных мук и желаний, своего рода плавильней бунта,
она соединит в театральном плане максимум выразительности с максимумом отваги, она станет демонстрацией всех возможных способов режиссуры,
она соберет в минимуме пространства и времени максимальное число ситуаций,
где три приведенные в столкновение мысли устремятся к глубинам сознания,
где грани одной и той же театральной ситуации предстанут в их предельно убедительном объективном смысле,
где, наконец, мы постараемся показать через одну пьесу характер всего театра, как мы его понимаем,
где можно будет увидеть, чем может стать режиссура, которая избегает искусных приемов, пытаясь с помощью предметов и непосредственных знаков обрести некую реальность, более действенную, чем реальная жизнь.