Глава 7

ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ. ОЩУЩЕНИЕ и ВОСПРИЯТИЕ

Мир соткан не из света, цвета, вибраций, тепла, холо-

да. Он выступает в этих свойствах лишь в процессе

познания мира. То есть не как комплексы ощущений,

а как действительность, передающая себя, говорящая

о себе на языке этих сенсорных модальностей.

А.Н. Леонтьев

Мы погружены в мир, и сами являемся частью этого мира. Для того чтобы адекватно действовать, нам необходимо соотносить себя с его постоянно изменяющимися характеристиками и в то же вре­мя сохранять представление об устойчивых свойствах внешнего мира. В результате в психике формируется целостный образ мира, что позволяет субъекту активно взаимодействовать с окружающей действительностью, приспосабливаясь к ней или преобразуя ее.

Первые этапы на пути познания объективно существующей вне нас реальности реализуются психическими функциями ощущения и восприятия. В психической жизни взрослого человека трудно раз­делить эти два процесса, настолько они взаимосвязаны. Более того, окружающий мир по своей природе предметен, так что мы достаточ­но редко имеем дело с ощущениями «в чистом виде» (мы восприни­маем яблоко, а не комбинацию желтых и красных пятен; съедаем на завтрак яичницу, а не комбинацию вкусовых ощущений). Даже но­ворожденный обладает некоторыми «настройками», которые не по­зволяют говорить о том, что мы когда-либо сталкиваемся с ощу­щением как таковым без участия восприятия. Например, он безо­шибочно поворачивает голову к источнику звука. Данный акт предполагает решение чрезвычайно сложной задачи: младенец как будто бы «вычисляет» расстояние между своими ушами, затем ус­танавливает различие во времени достижения звуком одного и дру­гого уха, на основании этого определяет направление звука, локализует в пространстве его источник и осуществляет движение, улуч­шающее условия слышимости.

Однако эксперименты с животными, наблюдения над новорож­денными детьми и результаты исследования клинических случаев показывают, что ощущение как простейшая форма познания, состо­ящая в отражении отдельных свойств предметов, генетически пред­шествует восприятию как более сложному, интегральному про­цессу познания целостных предметов и явлений. Так, например, В.Н. Дружинин описывает состояние слепого от рождения челове­ка, который после успешной операции впервые обрел зрение: «Че­ловек в таких обстоятельствах говорит только о вращающихся мас­сах света и цветов и оказывается совершенно неспособным зритель­но выделить объекты, распознать или назвать их».

Ощущение и восприятие составляют единство процессов, иду­щих «снизу вверх» (от момента воздействия «энергии стимула» на сенсорные поверхности органов чувств до возникновения отраже­ния свойств источника воздействия и опознания его как целостно­го реально существующего объекта или предмета) и процессов, иду­щих «сверху-вниз» (от предвосхищения потенциально возможных для восприятия объектов к соответствующей им «настройке» ана­лизаторов для селекции и интеграции ожидаемой информации).

7.1. Ощущение

7.1.1. Общая характеристика ощущений. Классификации ощущений

Итак, ощущение — это психическое отражение изолированных свойств предметов объективного мира, возникающее при их непосред­ственном воздействии на органы чувств.

Возникновение ощущений связано с особыми физиологически­ми процессами, участвующими в приеме и первичном преобразова­нии воздействий определенных раздражителей из внешней и внут­ренней среды организма. Эти устройства получили название анали­заторов (И.П. Павлов). Каждый анализатор состоит из трех частей: во-первых, периферического отдела (рецептора), где происходит перекодировка физического воздействия в нервные импульсы; во-вторых, афферентных (от лат. afferentis — приносящий) нерв­ных путей, по которым информация, закодированная в виде нерв­ных импульсов, передается в центральную нервную систему (у выс-

цих животных и человека — в головной мозг), и, в третьих, центра шализатора — специального участка коры головного мозга. В ре­зультате переработки поступившей информации в корковом отде-ie анализатора и возникают ощущения. Обратный сигнал, который эеализует реакцию организма на стимул, проходит по эфферентным (от лат. efferentis — выносящий) нервным путям.

Живые существа отличаются по тем стимулам, на которые они реагируют, и, соответственно, по тем ощущениям, которые у них возникают. Есть данные о том, что птицы ориентируются во время дальних перелетов по магнитному полю Земли и поэтому должны обладать каким-то необъяснимым для человека «магнитным» ощу­щением. Акулы обладают чувствительностью к электрическим раз­рядам, идущим от чешуи рыб. Летучие мыши имеют особый ульт­развуковой анализатор, с помощью которого они распознают встре­чающиеся на их пути преграды. Насекомые видят в недоступной нам части цветового спектра. Человеческий слух фиксирует диапа­зон 15—20 000 Гц, в то время как собака может различать звук боль­шей частоты. На этом эффекте основан известный цирковой номер «передачи приказа на расстоянии» от дрессировщика к животному. Собаку обучают реагировать определенным образом на свисток ча­стотой около 35 000 Гц. Зрители не могут слышать условного сиг­нала (продуцировать такого рода звуки достаточно просто при по­мощи чуть модифицированного свистка), и им кажется, что собака выполняет трюки по волшебству, читал мысли хозяина. Вероятно, при определенных условиях и у человека может быть сформирова­на чувствительность к стимулам, обычно находящимся за предела­ми возможности работы сенсорных систем. Примером может слу­жить эксперимент по формированию «кожного зрения», проведен­ный А.Н. Леонтьевым (см. 7.1.4).

Различные анализаторы имеют неравноправную проекцию в коре головного мозга. Экспериментально были получены карты, которые в схематическом виде показывают расположение и величи­ну площади коры, обеспечивающей анализ ощущений, поступа­ющих от различных областей тела. Один из вариантов такой карты представлен на рис. 40. Отметим, что различные виды животных имеют существенно разные «карты».

Так, у человека максимальную площадь коры больших полуша­рий мозга занимают проекционные зоны области рта, глаз и кистей рук, что определяется ведущей ролью зрения, речевой активности (она требует развитой сенсорной чувствительности губ и языка) и тонких движений рук для социальной жизнедеятельности. У живот­ного, для которого наибольшим значением обладает другой тип сенсорного отражения действительности, при аналогичном кар­тировании выявляют­ся иные пропорции площадей проекционных зон системы анализаторов (например, аппарат обоняния раз- вит у собаки пример­но в тысячу раз лучше, чем у человека, и, со­ответственно, именно он занимает большую корковую площадь).

Наличие высоко специфичных анализа­торов, каждый из ко­торых восприимчив только к одному опре­деленному типу сти­муляции, ставит про­блему отношения свой­ств ощущений и свойств объектов внешнего мира. Другими словами, необходимо понять, насколько точно мы можем судить по нашим ощущениям о реальных свойствах стимулов?

И. Мюллер (1801—1858) выдвинул гипотезу «специфических энергий органов чувств». Суть этой гипотезы состоит в том, что ощущения не отражают реальных свойств раздражителя, а лишь сигнализируют о состоянии наших анализаторов. «То, что дают нам наши ощущения, отражает, выражает природу и состояние наших органов чувств, нервов, а не природу того, что эти ощущения вызы­вает», — писал Мюллер. Он иллюстрировал свою мысль простыми примерами: если ударить по глазному яблоку, человек ощутит, как «искры посыпались из глаз», т.е. получит субъективное зрительное ощущение. Аналогично, если лизнуть полоску металла, через кото­рую пропущен слабый электрический ток, появляется ощущение кислого вкуса. Возникает впечатление, что ощущения — это чистая субъективность, лишь случайно связанная с объективным миром. Позиция И. Мюллера в свое время оказала большое влияние на ин­терпретацию явлений ощущения. Однако эволюционная аргумента­ция приводит нас к выводу, что мы имеем дело с псевдопроблемой.

Даже если мы в отдельных случаях ощущаем мир не таким, каков . он есть на самом деле, наши ощущения в целом адекватны миру, по­скольку позволяют эффективно ориентироваться в среде. Более глубокое постижение мира обеспечивается другой психической • функцией — мышлением, которое заключается в обобщенном и опосредствованном познании реальности (см. гл. 9).

Второй вопрос, который возникает при обсуждении темы ощу­щения, — это вопрос о «непосредственности» действия раздражи­теля. Действительно, мы не только получаем ощущения от раздра­жителей, напрямую соприкасающихся с поверхностью нашего тела (осязаем, чувствуем вкус и запах), но и видим, и слышим то, что на­ходится на значительном расстоянии от нас. Древние мыслители ре­шали эту проблему, допуская, что предметы «испускают» из себя тончайшие эфирные копии, которые беспрепятственно проникают в глаза, уши и т.д. На новом витке развития наука, в сущности, вер­нулась к аналогичному пониманию, найдя физические носители «далеких» стимулов, которые делают их «близкими». Для зрения таким стимулом будет свет, для слуха — колебания воздуха, для обо­няния — взвешенные в нейтральной среде мельчайшие частицы ве­щества. По Ч. Шеррингтону, ощущения принято разделять на кон­тактные (раздражитель сам действует на воспринимающий орган, и посредник, доставляющий информацию, не требуется) и дистант­ные (т.е. необходим особый «агент», доводящий информацию до сенсорной поверхности). Контактными ощущениями являются вку­совые, обонятельные, кожные, кинестетические (ощущения поло­жения отдельных частей тела) и органические (голод, жажда и т.д.), дистантными — слуховые и зрительные ощущения.

Однако существуют иные предпосылки для разделения ощуще­ний на дистантные и контактные. Они заключаются в анатомиче­ских особенностях строения соответствующих им органов чувств. Очевидно, контактные ощущения являются филогенетически более древними, чем дистантные. Рецепторы контактных анализаторов в основном не составляют целостные органы чувств. Например, так­тильная чувствительность обеспечивается за счет изолированных клеток — рецепторов кожи (так называемые тельце Паччини, тель­це Майсснера). Первые реагируют на надавливание, вторые — на вибрацию. Дистантные же анализаторы представляют собой слож­ные ансамбли, которые включают в себя как сами рецепторы, скон­центрированные в определенном участке тела, так и дополнитель­ные «приспособления», обеспечивающие максимальную эффектив­ность ощущения. Как указывает А.Н. Леонтьев, на определенном этапе эволюции эти ансамбли обзаводятся собственным двигатель-

ным аппаратом, приобретают достаточно автономные от всего ос тального организма двигательные возможности (проприомотор ный аппарат). Глаз, к примеру, обладает глазодвигательным* мышцами, цилиарными мышцами и т.д. Таким образом, воздей ствие на дистантные органы чувств предполагает более высокук встречную активность субъекта. Недаром А. Шопенгауэр сравни вал зрение с ощупыванием: «Зрение можно рассматривать как не совершенное, но уходящее вдаль осязание, которое пользуете* лучами света как длинными щупальцами», — писал он в работе «Мир как воля и представление». Такая эмансипация дистантны? органов чувств, без сомнения может рассматриваться как эволю ционный рывок в становлении сенсорных систем. В отличие от контактных, они реагируют не на уже сложившуюся ситуацию, i активно упреждают ее (П.К. Анохин).

Кроме разделения на контактные и дистантные Ч. Шеррингто* также предложил классифицировать ощущения по расположеник соответствующих им рецепторов (по рецептивным полям). В эток случае они различаются на интерорецептивные ощущения (от ре цепторов, расположенных во внутренних органах), проприорецеп тивные (от рецепторов, расположенных в мышцах, связках и сухо жилиях) и экстерорецептивные (от рецепторов, расположенных н< наружной поверхности организма). В общем виде классификация ощущений представлена в табл. 13.

Таблица 13