ПЗ КР
.docxБокль оказал значительное влияние на теорию и практику европейской историографии XIX в. Он является основоположником английской буржуазной позитивистской историографии середины-второй половины XIX в. в творчестве которого, как в зеркале, отражены сильные и слабые стороны этого направления.
Как яркого представителя "партии середины в философии" характеризует историка решение им ведущих проблем теории истории. Позитивистская оценка этих проблем неизбежно обрекла Бокля на идеалистическое толкование исторического прошлого.
В то же время, в рамках позитивистской теории и методологии имелись возможности рационального решения ряда важных теоретических и конкретно-исторических проблем. В этом плане следует подчеркнуть попытку Бокля исследовать историю общества как естетвенноисторический процесс. В тесной связи с этим находятся выступление ученого против засилья теологии в истории и попытка создания истории как строгой научной дисциплины»
Главное место в творчестве Бокля занимает изучение законов истории. Оно тесно связано с признанием объективного характера исторического процесса. Вслед за мыслителями эпохи европейского Просвещения и О.Контом английский историк единственной основой обобщений провозгласил реальный процесс общественной жизни в его естественных взаимосвязях и взаимоотношениях без вмешательства сверхъестественных сил. Опираясь на философию Просвещения, а также на теорию и практику европейского естествознания конца ХУ1 -начала XIX вв., Бокль успешно решал задачу, стоявшую в русле первоочередных задач передовой науки середины XIX в.: окончательного изгнания религии, мистицизма и волюнтаризма из истории.
Позитивистская методология Бокля обусловила появление кардинальных изменений в практике английской историографии середины - второй половины XIX в. Достоинством научных изысканий Бокля является широкое обращение к социальным и экономическим проблемам истории. Включив историю народных масс в предмет исторического исследования, он вынес на поприще исторического обсуждения широкий круг вопросов хозяйственной жизни народов, в первую очередь, европейских стран в позднее средневековье и новое время, их гражданского строя, имущественного положения, народонаселения и 1,д|
Определенное значение для поступательного развития исторической науки середины и второй половины XIX в. имела разработка Боклем проблем истории духовной культуры. Однако, классовая ограниченность мировоззренческих и теоретических позиций буржуазного ученого обусловила идеалистическое толкование предмета истории, а вместе с ним и ее метода*
Велика роль Генри Бокля в осмыслении и выявлении путей наиболее эффективного освоения исторических знаний. С выработкой научной методологии исторического исследования он связывал наступление принципиально нового этапа в развитии историографии: систематизация и упорядочение фактического материала, развитие представлений о необходимости открытия в истории ее законов и, наконец, выработка собственного метода исследования - только наличие этих условий, по его мнению, могло свидетельствовать о достижении историей действительно научного уровня*).
В творчестве Бокля метод в основном определяется предметом историографического исследования. Расширение предмета истории повлекло за собой необходимость привлечения экономических знаний. Бокль сумел синтезировать многие идеи буржуазной классической политической экономии конца ХУШ - первой половины XIX в. и перенести их на историческую почву. Признание зависимости общественной жизни от социальной и экономической организации общества, критика экономических позиций феодальной аристократии и духовенства в позднее средневековье и новое время, апелляция к точным экономическим данным и требование изучать закономерности хозяйственной жизни - все это в дальнейшем оказало значительное влияние на развитие буржуазной исторической мысли второй половины XIX в* Бокль пророчил большое будущее применению статистики в истории.
Главным методологическим положением творчества историка является, вместе с тем, утверждение о зависимости общественного развития от интеллектуального совершенствования общества. Борьба между верой и разумом, подчас лишенная социальной окраски, объявлена основным противоречием исторического процесса. Идеалистический метод исторического исследования затрудни эффективное применение принятых Боклем передовых средств и способов историографического анализа.
Исторические взгляды Бокля отмечены крупными недостатками, свойственными позитивистской историографии. Но в целом творчество основоположника английской позитивистской историографии оказало благотворное влияние на поступательное развитие историографии в Англии середины - второй половины XIX в. Историческая концепция Бокля является одним из источников двух передовых направлений английской исторической науки того времени - историко-экономического направления и историко-культурного синтеза.
Исторические взгляды Бокля сколько-нибудь значительной эволюции не претерпели. Но в последний период творчества ученого значительно усилились элементы естественно-материалистического и просветительского осмысления истории. Одну из самых ярких страниц его творческой деятельности составила пропаганда и защита достижений просветительской историографии и философии истории. Просвещение ХУШ в. является главным источником конкретной историографической практики английского ученого.
Наличие просветительских элементов в творчестве Бокля подчеркивает его внутреннюю сложность и своеобразие* Особенно отчетливо это прослеживается в изображении английским ученым исторического прогресса в древнем мире, средние века и новое время* Для него бесспорной истиной является признание целью исторического прогресса человечества - стремление людей к наиболее полному совершенствованию высших человеческих способностей и качеств, и главных из них - свободы, разума и справедливости* Ему присуща просветительская вера в бесконечное совершенствование человеческого общества*
Историю культурного совершенствования человечества он связывал с развитием буржуазной цивилизации. В последней он видел основание для воплощения исторического прогресса человечества. Не замечая противоречий капитализма и их отрицательного воздействия на общеисторический процесс Бокль оказался неспособным дать научное объяснение прогресса.
СИБОМ
У истоков специального изучения аграрной истории средневековой Англии стоит весьма своеобразная фигура Ф. Сибома. Фредерик Сибом (1833—1912) родился в городе Бредфорде в семье богатого купца. Окончив юридический факультет Лондонского университета, он несколько лет занимался адвокатской практикой, а затем стал и до конца жизни оставался компаньоном одного из крупных провинциальных банков Англии — в городе Хитчин (графстве Гертфорд). Сибом совмещал свою деятельность финансиста с занятиями историей.
По политическим взглядам он был близок к либералам. Известность ему принесли его сравнительно поздние работы по аграрной истории средневековой Англии и Уэлса, и прежде всего нашумевшая в свое время книга «Английская сельская община».
Сибом принадлежал к историко-экономическому направлению. В предисловии к «Английской сельской общине» он прямо называет себя «исследователем экономической истории», говорит, что правильное понимание английской экономической истории должно рассматриваться как «подлинная основа всей практической политики будущего». Призывая к «строгому экономическому исследованию», как будто предполагающему полную научную объективность, Сибом, однако, в первых же строках своей книги сообщает, что он предпринял исследование с определенным «политическим интересом — изучить значение древнего порядка вещей с его «общинной организацией» и «равенством» в качестве ключа к правильному пониманию нового порядка вещей с его контрастирующими индивидуальной свободой и неравенством». Он подчеркивает, что то или иное решение этой исторической проблемы должно определить дальнейшие пути эволюции современного мира к свободе и демократии.
Главный вопрос, на который Сибом хочет найти ответ в своем исследовании, — началась ли экономическая история Англии со «свободы» или с «рабства» массы народа,— со свободной или крепостной сельской общины?
Хотя книга Сибома называется «Английская сельская община», но она решительно направлена против классической марковой теории Маурера — Мейна. Сибом продуманно и последовательно пользуется ретроспективным методом или «методом переживаний», данными археологии, лингвистики и топонимики. Этому методу подчинена в значительной мере структура всей книги. Она начинается с рассмотрения современных остатков общинных распорядков, и в частности системы открытых полей. Затем анализируются данные об общине XIII— XIV вв., в англосаксонский период, «Книга Страшного Суда». В этом пункте ретроспективный метод дополняется сравнительно-историческим. Так, Сибом сопоставляет родовую систему отношений, долго сохранявшуюся в Уэлсе, Шотландии и Ирландии, с англосаксонскими аграрными и социальными отношениями. Наконец, следующие две главы посвящены сопоставлению римских аграрных порядков с манориальной системой средневековья и последней — с родовой организацией древних германцев эпохи Цезаря и Тацита. Сибом вводит в оборот ряд источников, до него мало или совсем не исследовавшихся: протоколы манориальной курии манора Винслоу для второй половины XIV в., сотенные свитки 1279 г., картулярии ряда аббатств и даже знаменитую поэму Ленгленда. Он один из первых в английской историографии использовал «Книгу Страшного Суда», англосаксонские правды и клановое право уэлских, шотландских и ирландских кельтов для выяснения аграрных распорядков, господствовавших в Британии после нормандского завоевания.
Все источники, как и структура книги, призваны подтвердить концепцию Сибома, сущность которой такова: на ранней стадии развития, в период, когда они в основном еще были кочевниками, и у кельтов в Британии, и у германцев и кельтов на континенте Европы господствовала родовая или клановая система, первоначально совершенно одинаковая. Этой системе соответствовала и примерно одинаковая система землепользования, близкая к той, которую описал Цезарь. Она характеризовалась системой открытых полей в ее самой примитивной форме, ежегодной сменой пахотных угодий, а, возможно, и коллективной обработкой пахоты. У кельтов Британии эта система сохранялась с теми или иными видоизменениями в течение почти всего средневековья. У древних же германцев под влиянием римских распорядков и римского права сравнительно рано, уже в эпоху Тацита, начался ее распад, завершившийся ко времени расселения племен на территории империи. Это было связано с переходом германских племен к прочной оседлости, которая повлекла за собой установление регулярного севооборота, интенсификацию земледелия и использование в нем труда несвободных людей — рабов и держателей типа колонов. Таким образом, еще в эпоху Тацита у германцев появилась вотчинная система, окончательно утвердившаяся в Англии после англосаксонского завоевания. Свободная община стала превращаться в общину зависимых людей—рабов и колонов. Другим не менее важным источником вотчинной системы средневековья была, согласно Сибому, римская вилла, в которой трудились рабы эпохи поздней империи.
Сибом дает свое решение проблемы генезиса феодализма применительно к Западной Европе в целом, на первый взгляд, в духе теории германско-романского синтеза. Однако он особенно настойчиво подчеркивает континуитет в эволюции общества от поздней Римской империи к средневековью. По его словам, «германские наследники римских владельцев вилл в свою очередь стали владельцами средневековых вотчин, тогда как «колоны», «литы» и «трибутарии» там, где они остались на той же почве, очевидно, превратились без каких-либо существенных изменений в общину крепостных , т. е. результатом завоевания была лишь «смена господ» без каких-либо существенных изменений в организации землепользования и в характере земельной собственности. Сибом, по сути дела, склоняется к романистической трактовке проблемы, тем самым он как бы снимает и саму проблему генезиса феодализма как нового общественного строя. Эту общую концепцию генезиса феодализма в континентальной Европе Сибом затем почти без всяких оговорок переносит на Англию.
Он утверждает, что только в доримской Британии господствовала свободная, хотя и весьма примитивная кельтская родовая община. Римляне принесли сюда свою систему рабовладельческих вилл и трехполье, которые в период их владычества распространились якобы по всей Британии, оттеснив кельтскую общину к западу и северу. Англосаксонское завоевание, по мнению Сибома, в целом не нарушило римского континуитета в Британии. Провинциальная римская вилла по-прежнему оставалась типической формой землевладения. Да и сами англосаксы, расселяясь в Британии, создавали вотчинную (по-английски—«манориальную») систему, очень схожую с римской.
В концепции Сибома много общего с концепцией Фюстель де Куланжа. С исследованиями последнего Сибом, вероятно, был знаком, хотя ни в предисловии, ни в тексте своей работы на него не ссылается. Взгляды Сибома близки также к взглядам представителей немецкой страсбургской школы. В этом совпадении концепций (если даже здесь имело место взаимовлияние) нельзя не видеть проявление определенной общей тенденции развития буржуазной исторической мысли в сто-рону реакционной апологии крупной земельной собственности и отрицания общинной теории.
Сибом, живший в стране, где следы общины сохранились кое-где до XIX в., не мог подобно Фюстель де Куланжу отбросить ее как историческую фикцию. Поэтому он не отрицал, как мы видели, существования в доримской и даже послеримской Британии свободной общины и сохранения ее и в средневековый период на западе страны. Но он связывал ее этнически только с кельтами, а в хозяйственном отношении — с самым примитивным уровнем полукочевого хозяйства. У англосаксов же, по мнению Сибома, со времени их поселения в Англии всегда существовала только крепостная сельская община, соответствовавшая оседлому земледелию.
Такая община сохранилась в основном в восточной, наиболее развитой части страны. Крепостная сельская община, составлявшая часть манора, все время совершенствовалась, пока не превратилась в английскую средневековую сельскую общину, состоявшую из крестьян, находившихся под властью лорда, державших землю по его воле и не имевших права наследовать наделы.
В средние века эта община медленно, но неуклонно эволюционировала в направлении личного освобождения ее членов, что и привело в конечном итоге к «новому» порядку вещей и в связи с этим к ликвидации общины. Кельтская же свободная родовая община в силу застойности и медленности хозяйственного развития келиских народов почти не изменилась в течение средневековья. Она всегда стояла на пути общественного прогресса и установления «нового порядка». Этот порядок, по словам Сибома, означал «восстание против пут коммунизма и насильственного равенства как манориальной, так и родовой системы. Он победил, разрушив и коммунизм крепостничества и коммунизм свободного рода»
Сибом настойчиво подчеркивает континуитет, особенно романских институтов, в переходе от античности к средневековью, трактует феодализм как прямое и непосредственное продолжение римских и германских порядков до завоевания, равно основанных на господстве вотчины и несвободного труда. В своем стремлении увести феодальную вотчину как можно дальше в глубь веков Сибом совершенно стирает особенности процесса генезиса феодализма в Англии, подтягивая его к романизированному образцу, нарисованному им (тоже очень односторонне) для континентальных народов. При этом совершенно игнорирует данные, собранные по этому вопросу его предшественниками — Кемблем, Фрименом, Стеббсом .
В рассматриваемой работе Сибома впервые получила более или менее законченное воплощение и вескую аргументацию применительно к XI—XIV вв. манориальная теория, которую его предшественники, английские историки-экономисты, высказывали лишь в самом общем виде. Ф. Сибом делит с П. Г. Виноградовым «честь» создания этой теории (см. стр. 338). Опираясь на широкий круг различных манориальных источников и государственных кадастров, Сибом пришел к выводу, что в период XI — XIV вв. в Англии господствовала «манориальная система хозяйства»—вся страна распадалась на замкнутые в хозяйственном отношении манориальные комплексы, опиравшиеся на крепостную общину и живущие трудом зависимых крестьян, входивших в эту общину. Сибом крупными штрихами набросал типичную, с его точки зрения, структуру этих маноров: деление в них земли на две основные части — домениальную и вилланскую, показал характер манориального производства, подчеркнув его натурально-хозяйственные основы, описал крепостную сельскую общину этого периода. Он проследил также взаимоотношения между манором и общиной, особенно подчеркивая в духе своей концепции личную зависимость крепостных общинников от феодала и значительную тяжесть лежавших на них повинностей. Манориальная теория Сибома, как и вотчинная теория вообще, страдала известной односторонностью. Она опиралась в основном на материалы крупных, преимущественно церковных майоров и подтягивала под этот тип все вотчинные комплексы средневековой Англии, игнорируя, в частности, роль в ее аграрном развитии мелкой вотчины и свободного крестьянства. Сибом схематизировал таким образом аграрные отнощения XI—XIV вв., сводил их к одному единственному типу, не учитывая локальных и временных особенностей. Все же его характеристика крупной феодальной, особенно церковной вотчины, как показали последующие исследования, во многом оказалась научно достоверной.
Аграрную эволюцию Англии с римских времен он пытался рассматривать и оценивать с позиций манориальной теории. Поэтому Сибом переносил свое представление об уже ложившемся майоре XI—XIV вв., в аграрные распорядки англосаксов и даже германцев эпохи Тацита, грубо нарушая этим принцип историзма и модернизируя далекое прошлое. Это вынуждало его подтягивать к своей схеме данные источников, произвольно толковать их смысл. П. Г. Виноградов справедливо упрекал Сибома в том, что его толкование источников «отличается произвольностью и легкомыслием, которые расправляются с самыми сложными и трудными историческими вопросами на основе поверхностного рассмотрения двух-трех отрывков».
Приведем лишь несколько примеров. Одно из своих главных положений-—утверждение о господстве в англосаксонской Англии манориальной системы с крепостной общиной — Сибом аргументирует тем, что термины «ham» и «tun» якобы всегда обозначали поместье с крепостной общиной и никогда — свободную деревню, а также тем, что тяжелая личная зависимость крестьян существовала в Англии не только в начале XI в., но еще в X, IX и даже в VI в. Между тем однозначная трактовка Сибомом термина «вилла» (villa) и его англосаксонских синонимов «ham» или «tun» только как манора противоречит содержанию многих источников, в которых все эти три термина употреблялись в разных значениях, а иногда они обозначали вотчину, но не реже просто де-ревню, село, а позднее в «Книге Страшного Суда» — даже город. Второй аргумент Сибома строится на весьма произвольном толковании выборочных и изолированных источников. Начинает он с известного документа конца X или начала XI в
Слабость аргументации Сибома усугубляется еще тем, что он игнорирует все свидетельства источников о наличии в донормандской Англии слоя свободных людей— керлов — вплоть до IX в., являвшихся основным субъектом права. В 80—90-е годы книга Сибома, как в свое время и работа Фюстель де Куланжа, была встречена в буржуазной историографии довольно единодуш-ной критикой. Весьма глубоко и убедительно критиковал ее П. Г. Виноградов (см. с. 337). С целью развернутого подтверждения своей концепции Сибом написал еще две большие работы — «Родовой обычай в Уэлсе» и «Родовой обычай в англосаксонском праве». Во второй из этих работ Сибом, в частности, более подробно развил свою мысль о том, что у германцев со времени Тацита, особенно же у англосаксов, не только вожди, но и рядовые свободные члены племени являлись землевладельцами— вотчинниками, эксплуатировавшими труд зависимых людей. Он утверждал, что полноправными людь-ми у англосаксов, начиная с VI в., являлись лица с повышенным вергельдом (от 400 до 1200 солидов), тогда как общинники-керлы с обычным вергельдом в 200 солидов всегда были зависимыми от них неполноправными людьми.
Итак, концепция происхождения феодализма Сибома имеет определенную антисоциалистическую, антиреволюционную, эволюционистскую направленность, отличается крайней тенденциозностью и схематизмом. Вместе с тем Сибом поставил ряд новых интересных проблем, важных для более глубокого понимания аграрной истории средневековой Англии, хотя сам он в большинстве случаев, решал их неправильно. Он был инициатором разработки: проблемы кланового строя кельтов и кельтской общины в Британии, специального изучения англосаксонских законов. Он первый обратил внимание на раннее развитие частной собственности на землю у англосаксов, хотя и преувеличивал быстроту и интенсивность этого процесса, а также ее значение в жизни донормандской Англии. Сибом указал также на необходимость учитывать наряду с англосаксонской кельтскую и римскую традиции в аграрном строе средневековой Англии, во многом подорвав односторонний националистически окрашенный германизм предшествующей английской медиевистики. Сама потребность опровержения концепции Сибома стимулировала дальнейшее изучение ряда новых аспектов аграрной истории средневековой Англии как в английской, так и в русской историографии.