1. Специфика современного мирового процесса

1.1 Глобализация как фактор интеграционных процессов

Одним из ключевых понятий в данном подразделе является «глобализация». В связи с этим хотелось бы для начала ответить на вопрос «Что есть Глобализация?» «Глобализация — процесс всемирной экономической, политической и культурной интеграции, основными характеристиками которого являются распространение капитализма по всему миру, мировое разделение труда, миграция в масштабах всей планеты денежных, человеческих и производственных ресурсов, стандартизация законодательства, экономических и технологических процессов, а также сближение культур разных стран» (2). «Глобализация – это процесс всевозрастающего воздействия различных факторов международного значения (например, тесных экономических и политических связей, культурного и информационного обмена) на социальную действительность в отдельных странах» (3). Самый мощный фактор глобализации – экономический, проявляющийся в наличии транснациональных корпораций, действующих одновременно во многих странах и использующих новые исторические условия в своих интересах . Но не нужно полагать, что глобализация – это своего рода гигантизация или смесь разнородных процессов. Глобализация - по Р. Робертсону – «процесс всевозрастающего воздействия на социальную действительность отдельных стран различных факторов международного значения: экономических и политических связей, культурного и информационного обмена и т.п» (4) М. Уотерс отмечает: «Глобализация - это процесс, в ходе которого и благодаря которому определяющее воздействие географии на социальное и культурное структурирование упраздняется и в котором люди это упразднение все в большей мере осознают.» (5)

Конституирующая роль культуры в процессе глобализации обусловливается потенциально-глобальными последствиями культурно-насыщенных "локальных" действий. Иными словами, речь идет о рефлективности характера социальной активности: местные обычаи и стили жизни на современном этапе имеют глобальные последствия, при этом происходит также интервенция локального в глобальные процессы. Однако важнее то, что контроль консюмеризма над идеями в контексте глобализации поистине тотален. Глобальный капитализм стремится подчинить своему господству, коммерциализировать и коммодифицировать все идеи и материальные продукты, в которых идеи заключены - телевидение, рекламу, газеты, книги, фильмы и т.п. Соответственно, важным фактором-катализатором процессов заимствования и последующей институционализации культурных практик является их коммерческий потенциал - все, что может приносить прибыль, в условиях рыночной экономики обречено на коммерциализацию. Сегодня можно констатировать, что в мире, в том числе и в Казахстане, существует спрос и мода на новые, глобализованные культурные практики.

Для культурной глобализации характерно сближение деловой и потребительской культуры между разными странами мира и рост международного общения. С одной стороны, это приводит к популяризации отдельных видов национальной культуры по всему миру. С другой стороны, популярные международные культурные явления могут вытеснять национальные или превращать их в интернациональные. Многие это расценивают, как утрату национальных культурных ценностей и борются за возрождение национальной культуры. Об этом указанно ниже.

«Глобализация в сфере культуры ведет к интенсификации процессов, лежащих в основе формирования широкого спектра явлений современной культуры - "культуры избытка" (термин Ж.Бодрийяра)» (6), которая характеризуется перенасыщенностью значений и нехваткой оценочных суждений, перекаталогизацией, транскодированием, переписыванием всех знакомых вещей в новых терминах. Хотя результатом глобализационных процессов и не может быть культурная гомогенизация или уменьшение культурного разнообразия в мире, глобализация вполне способна привести к росту униформности различных культур, не в последнюю очередь при помощи механизмов консюмеризма.

«Питер Бергер в качестве основных движущих сил культурной глобализа­ции выделяет: язык, деловые элиты, "клуб интеллектуалов", общест­венные движения и массовую культуру»(7). Рассмотрим эти факторы более под­робно.

Язык. На современном этапе все больше людей во всем мире стремятся овладеть китайским языком. Знание этого языка становится одним из наиболее значимых факторов, обеспечиваю­щих успешную карьеру. Свободное владение китайским языком дает возмож­ность профессионалам разных национальностей успешно работать не только в своих странах, но и за рубежом, открывает широкие возможности для социаль­ной мобильности и повышения уровня жизни.

«Но язык - не просто средство общения, позволяющее людям понимать друг друга. Язык несет в себе определенное культурное содержание. Знакомст­во с языком подразумевает усвоение той "картины мира", которая в нем зако­дирована. П.Бергер отмечает: «Использование иностранного языка не проходит для людей бесследно. Любой язык имеет под собой культурный пласт познавательных, нормативных и даже эмоциональных коннотаций.» (8)

Усвоение иностранного языка означает и обучение "думать по-новому", видеть мир сквозь призму значений нового языка. Это не влечет за собой авто­матического разрыва с собственным языком и закодированной в нем культур­ной традицией. Скорее, следует говорить о расширении культурного горизонта, открытии новых возможностей, приобщении к новому мощному источнику культурных смыслов.

На современном этапе времени доминирование "американского английского" неоспоримо, но такое положение вещей не может сохраняться вечно. Доминирование того или иного языка - отражение экономического, политического и культурного доминирова­ния. Иная расстановка сил вполне может сделать актуальным изучение каких-либо других языков (китайский).

Деловая элита. Выше отмечалось, что главным двигателем глобализации является развитие экономики, выход ее за национальные границы. Экономика становится глобальной, глобализируются и ее субъекты, в том числе и деловая элита.

Эффективное участие в глобальной экономике подразумевает овладение определенной экономической культурой, определёнными нормами и ценностя­ми. И эти нормы и ценности гораздо больше связаны именно с особенностями функционирования экономики, чем с национальными культурами.

П. Бергер говорит об этом феномене так: «Зарождающаяся глобальная культура имеет средства распространения, рассчитанные как на представителей элиты, так и на широкие слои населения. Возможно, самым важным средством для элиты является то, что Сэмюэль Хантингтон удачно окрестил давосской куль­турой (по названию швейцарского горного курорта, где ежегодно происходят экономиче­ские консультации на высшем уровне) - международной культурой ведущих деловых и по­литических кругов мира. Её основной двигатель, международный бизнес, - тот же самый двигатель, который управляет экономической и технической глобализацией. Но было бы ошибкой думать, что это культура только тех немногих, кого приглашают в Давос; есть еще и миллионы таких, кто хотел бы быть туда приглашенным и кто находится в том состоянии, которое у социологов принято называть упреждающей социализацией». В современную эпоху значительно возрастает общепланетарное единство человечества, которое представляет собой единую мировую систему, все части которой находятся в теснейшей взаимосвязи и взаимозависимости. Глобализация мира – объективный процесс, обусловленный растущей интернационализацией всех сторон жизни стран и народов. Она проявляется не только и не столько в обострении глобальных проблем современности, сколько в том, что достигнут такой уровень интегрированности мирового сообщества, при котором успешное развитие каждой страны все больше зависит от состояния и изменения мира в целом. И, наоборот, успех в решении проблем всего человечества оказывается в зависимости от активности и согласованности действий отдельных стран. В настоящее время еще не проявились в полной мере все аспекты глобализации, не стали очевидными все последствия этого сложного процесса. Здесь можно говорить лишь об определенных тенденциях. 1. Формирование единого информационного пространства на основе новейших компьютерных технологий – важный фактор трансформации обществ, изменения структур повседневности. Массовое использование информационных технологий привносит много нового в повседневную жизнь людей. Вопросы приобретения товаров, получения информации чаще связаны с выходом в компьютерную коммуникативную сеть. 2. Важнейшая тенденция глобализации – усиление экономической интеграции, развитие новых форм транснационального бизнеса, контролирующего мировые финансовые и информационные потоки. Современные транснациональные корпорации (ТНК) – их еще принято называть глобальными корпорациями–действуют преимущественно на информационных и финансовых рынках. Происходит планетарное объединение этих рынков, формируется единое мировое финансово-информационное пространство, возрастает роль ТНК и тесно с ними связанных наднациональных экономических структур и организаций. 3. Процессы экономической глобализации сопровождаются политической глобализацией, сущность которой составляет формирование транснациональной элиты. Новое качество межэлитного взаимодействия проявляется сегодня в том, что на смену относительно устойчивым альянсам в рамках национальных границ приходит гибкая система временных элитных альянсов. 4. Глобальные процессы охватывают также сферу культуры. Благодаря развитию средств массовой информации формируется единое мировое социокультурное пространство. Делаются также прогнозы относительно становления «планетарного сознания», новой гуманистической культуры, в которой человек должен, рассматриваться как самоцель общественного развития. (9)

Следует остановиться на еще одном интересном аспекте культурной гло­бализации - формировании единого, глобального мира материальных "куль­турных артефактов" - предметной среды, которая окружает современного чело­века, живущего не "в глубинке", а в более или менее крупном городском центре (или в непосредственной близости от такового), часто совершающем деловые или развлекательные поездки. "Предметная среда" (особенно общественного назначения) явно унифицируется. Аэропорты, гостиницы, автомобили, ресто­раны, супермаркеты, вокзалы, транспорт, компьютеры, мобильные телефоны, телевизоры, современные высотные здания - все это и многое другое выглядит, фактически, одинаково, в какой бы стране человек не находился. Унификация предметной среды создает впечатление, что весь мир повсюду - один и тот же, а люди, перемещающиеся по этому миру, дома везде - и нигде.

О проблеме глобализации заговорили после того, как в самом конце ХХ столетия на международную арену совершенно неожиданно вышло движение антиглобалистов. С тех пор споры о природе глобализации и антиглобализма продолжаются со все возрастающей активностью, и даже привлекли к себе внимание академического сообщества. Очевидно, что от научного осмысления феномена глобализации во многом зависят те средства, к которым человечество сможет прибегнуть, имея дело с рисками и шансами, которые несет в себе становление глобального сообщества. Специфика современной глобализации состоит в том, что впервые на карту поставлена судьба всего мира как единого целого, - что стало возможным при актуальном уровне научно технического развития и роста международных связей.(10; 41)

Территориальные границы между обществами становятся все более про­ницаемыми. Культурные "границы", фактически, вообще размываются. "Носи­телем" и "творцом" формирующейся глобальной культуры, включающей в се­бя элементы разных культурных традиций при доминировании западного культурного "первоначала" в виде демократических и рыночных ценностей, а также технологий, потенциально является всё человечество.

Несмотря на то, что глобализация как объект научного исследования возникла относительно недавно, на эту тему существует большая литература. По проблемам глобализации проводятся различные конференции, дискуссии, публикуются материалы международных и иных организаций и изданий. Эта тема привлекает внимание многих исследователей. При этом сложность и многоплановость глобализации позволяет найти внешне убедительные аргументы для обоснования самых различных точек зрения на проблему.

Англосаксонские наблюдатели глобальных процессов пришли к выводу, что «глобализация не влечет за собой неизбежной унификации культуры; массовое производство символов культуры и культурной информации не ведет к возникновению «глобальной культуры.» Формирующиеся глокальные варианты следует воспринимать, скорее, как бросающиеся в глаза двойственное «мнимое представление о двойной жизни», которое открывает простор для многообразных комбинаций и из которого можно составить самые разные, сильно отличающиеся друг от друга коллекции собственных жизней и групповых идентичностей.» (11;101)

Универсальная модель культуры – концепция единого плана построения культуры, сформулированная в антропологии как результат разработки сравнительного метода. Анализ нескольких сотен (более 600, WorldEthnographicAtlas) конкретных культур позволил выделить повторяющиеся черты, названные всеобщими. Широкие границы универсальной модели культуры были намечены еще в 19 в. Л. Морганом и Г. Спенсером, однако целостное представление об этом феномене сформировалось в 30-40-е гг. 20 в. на стыке антропологии и психологии. Изучение всеобщего культурного разнообразия позволило исследователям выбрать элементы, общие для всех известных культур, такие, как: возрастное деление, календарь, организация общества, системы родства, приготовление пищи, совместный труд и разделение труда, декоративное искусство, образование, этика, праздники, фольклор, табу, похоронные ритуалы, игры, подарки, гостеприимство, жилищное строительство, запрет инцеста, закон, наказания, имена, религиозные культы и т.д. Количество, качественный состав и сочетание рубрик у каждого автора (Уисслер, Мёрдок, Малиновский, Аберле, Харрис и др.) было оригинальным, не совпадало с концепциями коллег, однако суть оставалась единой. При дальнейшем анализе каждой, отдельно взятой черты, эта общность усиливалась. (12)

Руперт Мёрдок указывал, что каждая культура имеет язык и каждый язык состоит из одинаковых компонентов: фонем, слов, грамматики. Похоронные обряды во всех культурах, как правило, включают выражение скорби, способы обращения с телом, ритуалы, защищающие участников погребения от злых сил и т.д. Однако, при всем сходстве (наличие общих черт и их компонентов), их конкретное культурное содержание различно. Руперт Мёрдок пришел к выводу, что действительные всеобщие черты (общий знаменатель культур) – это не идентичность содержания, а сходство классификаций. Универсальная модель культуры существует во всех культурах: простых и сложных, древних и современных и ее основа может быть найдена в особенностях биологической природы человека и условиях человеческого существования.(13)

Первые попытки объяснить сходство и различия культур исходили из психологического единства человека и строились на изучении реакций человеческого организма на разнообразные стимулы и условия жизни. В 20-х гг. 20 в. импульсы, формирующие культурное поведение, приравнивались к инстинктам, однако, после публикации книги Бернарда "Инстинкт" теория инстинктов потеряла значение единств, объяснения механизма формирования культурного поведения и тем более, Универсальная модель культуры Самнер и Келлер предложили свой вариант классификации основных побуждений и стимулов: самосохранение, увековечение себя, самоудовлетворение и религия. Эта классификация строилась на четырех чувствах: голоде, любви, тщеславии и страхе. Классификация Малиновского основывалась на удовлетворении человеческих потребностей и соответствовала трем аспектам культурного процесса. Универсальная модель культуры Уисслера включала девять компонентов: речь, материальные особенности, искусство, знание, религия, общество, собственность, правительство, война. Не отрицая иных подходов к поиску общего знаменателя культур, Р. Мёрдок остановился на "культурной привычке" и факторах, управляющих формированием привычки, как структуре, определяющей Универсальную модель культуры.

Первый фактор – это научение или воспитание, второй – стимул или сигнал. Любые известные стимулы могут быть соотнесены с культурными реакциями во множестве обществ. Такие постоянные стимулы как ночь и день, небесные светила, опр. виды животных и растений, религия культы и т.д., и устойчивые реакции на них, специфичны для каждой отдельно взятой культуры, создают основу для классификации всеобщих культурных черт. Третьим важным фактором является "базовая" культурная привычка (навык), которая несет особую нагрузку в структуре Универсальной модели культуры Мёрдока благодаря четвертому фактору психологического обобщения, под которым автор понимает свойство воспроизведения при одинаковых условиях и стимулах. Так, для общения со сверхъестественными силами им придаются человеческие формы, что делает возможным обращение к ним как к людям: просьба – молитва; подарок – жертва; лесть – восхваление; самоуничижение – аскетизм; этикет – ритуал и т.д. Сходства культур, исходящие из такого рода обобщений – бесчисленны. Пятый фактор – это ограничение числа возможных реакций. В любой ситуации число возможных реакций ограничено физиологией и психологией способностями человека и условиями его существования. Так, человеческая физиология и психология ограничивают способы лечения заболеваний и рождения ребенка и т.д.

Культурная привычка и традиция, взятые в определенном социальном контексте, создают условия взаимодействия, которые вносят в культуру принцип ограниченных возможностей, существенно важных для определения Универсальной модели культуры этот принцип создает вариативность, свойственную конкретной культуре. Когда вариативность действий отсутствует и сводится к единственно возможной реакции, тогда культурные сходства наблюдаются не только в структуре модели, но и в ее содержании, а несоответствия будут минимальными. Так, все известные общества имеют основную семейную форму: отец, мать, дети. Эта форма может быть изолированной, может включать других родственников, но основа остается неизменной, другой формы, адекватной семье, человечество не выработало.

Универсальная модель культуры Мёрдока является своеобразие, построенном на огромном фактическом материале "универсальным" способом изучения сходства и различия культур, исходя из культурно-детерминированного поведения человека. Итоговая Универсальная модель культуры (1967) содержала 47 всеобщих культурных черт. Проблема единства человеческой культуры побуждала исследователей продолжать поиски модели, совершенной модели, не только объясняющей сходства или различия, но и дающей представление о взаимодействии и взаимовлиянии культурных элементов. Одной из разработок такого рода стала концепция универсальной социокультурной системы Аберле, Козна, Дэвиса и др. Эта схема включала девять позиций, каждая из которых была не просто отдельным культурным элементом, но вектором системы. В нее входили: адаптация общества к природе и воспроизводство населения; разделение социальных ролей и их распределение; коммуникация; общепринятый ряд целей; нормативное регулирование, регулирование эмоциональной сферы; социализация; контроль задевиантными формами поведения. Эти составляющие рассматривались авторами как функциональные условия, необходимые для выживания системы. Универсальная структура социо-культурных систем сформированная Харрисом в рамках исследования стратегии, названной им культурным материализмом, также базируется на биологических и психологических константах человеческой природы. Модель Харриса представляет собой сложносоставную, разветвленную, включающую в себя инфраструктуру, структуру, суперструктуру систему, в которой автор пытался охватить и сферу материального производства, и сферу воспроизводства населения, взаимодействие с окружающей средой, поведенческие компоненты и т.д. Схема Харриса наиболее полно отражает культурное содержание современного сложного общества. (14)

Самюэль Хантингтон, констатируя растущую роль культуры в глобальном устройстве, выдвинул тезис о том, что мир движется к эпохе «столкновения цивилизаций» - эпохе, когда идеология перестанет быть первичной человеческой самоидентификацией, как во время «холодной войны», и ее место займет культура. Согласно Хантингтону, если возникнет новый конфликт, то скорее всего это будет конфликт не между социализмом, фашизмом и демократией, а между крупнейшими культурными группами: западной, исламской, конфуцианской, японской, индуистской и т.п.

Важность культурных различий в дальнейшем будет только расти, и любой стране действительно придется уделять все больше внимания проблемам этого порядка, причем не только во внутренних, но и во внешних делах, - в этом Хантингтон безусловно прав.(1;17)

1.2 Глокализация и идентичность. «Модель Поднебесной»

Формирование глобальной культуры, парадоксаль­ным образом сопровождается усилением "локальных" культурных различий. Этот факт заставляет многих исследователей говорить одновременно и о "гло­бализации", и о "локализации" культуры

Критики глобализации обычно упрекают ее в том, что она нивелирует и унифицирует все мировые культуры. Однако более наблюдательные аналитики уже давно обратили внимание на то, что глобализация избегает тенденции к тотальному однообразию. Напротив, с усилением глобальных процессов возрастает и их дифференциация - множество локальных культур и традиций словно бы обретают "второе дыхание". Глобализация оказывается весьма многоликой и многозвучной - даже такой законодатель мировых музыкальных мод, как MTV, не может обойтись без разнообразнейших этнических композиций стиля "WorldMusic". Показательно и само название этого стиля - "мировая музыка" подчеркивает не какую-то всеобщую универсальность, а именно уникальность различных культур. Хотя в данном случае они представляются не в архаично "чистом" виде, а в синтезе с действительно универсальными, цифровыми музыкальными технологиями. Но во всяком случае, парадокс на лицо - чем сильнее глобализация, тем востребованней оказывается всевозможная локальная специфика.

Для обозначения этого двоякого процесса английский социолог Роланд Робертсон предложил очень удачный термин "глокализация". Он утверждает, что глобальные и локальные тенденции "в конечном счете взаимодополняемы и взаимопроникают друг в друга, хотя в конкретных ситуациях могут прийти в столкновение". (15)

Эти негативные "конкретные ситуации" порождаются еще дуалистическим сознанием эпохи модерна, когда конфликт между традиционными локальностями и универсалистскими тенденциями казался закономерным и самоочевидным. Но в ситуации постмодерна начинается их взаимная адаптация и более того - осознание взаимозависимости и взаимообусловленности. Локальные культуры осознают, что они могут сохраниться и развиваться лишь играя свою особую роль в глобальном пространстве - изоляционизм их погубит. А субъекты глобальной экономики, в свою очередь, понимают, что всеобщая универсализация жизненных стандартов только вредит динамике рынка. Маркетологи, разрабатывающие "глобальные бренды", в ситуации мультикультурного постмодерна рискуют обанкротить собственные компании. Глокализация изменяет саму стратегию брендинга, требуя максимального учета культурных особенностей потребителя. "Локализуется" не только сам продукт, но и весь комплекс маркетинговых коммуникаций, и порой даже имидж самих маркетологов...

Глокализация проявляется зачастую в самых неожиданных контекстах и активно используется теми компаниями, которые привыкли видеть в числе самых настойчивых проводников глобальных стандартов. Так, во французских роликах "МакДональдса" всячески воспевается качество французских продуктов, из которых только и получаются "настоящие гамбургеры". А кубинцы, уже десятилетиями пьющие коктейль "Cubalibre" ("Свободная Куба") из рома и кока-колы, могут даже обидеться, если им сообщат, что кока-кола - напиток янки. По-видимому, вскоре подвергнется любопытному переосмыслению и понятие "квасного патриотизма". Та же компания "Кока-кола" в 2002 году приобрела у одной из эстонских фирм не только традиционную технологию изготовления кваса, но и бренд на это название…

Глокализация, однако, не означает буквальной реставрации прежних местных особенностей "доглобальной эпохи". Она выводит эти особенности из-под опеки национальных государств напрямую в глобальный мир. "Новый регионализм", все более стирающий государственные границы, развивается одновременно на макро- и микрорегиональном уровне. Его глубоко анализирует японский экономист Кеничи Омаэ в книге с весьма говорящим названием: «Конец национального государства». Подъем региональных экономик". Там описывается становление и развитие на многих континентах особых экономических зон, объединяющих регионы, юридически принадлежащие к разным государствам, но практически гораздо сильнее связанные между собой. Автор обращает особое внимание на бурно развивающееся пространство Юго-Восточной Азии, однако и в "старой Европе" этот процесс становится все более наглядным и даже доминирующим. (16;115)

Американский психолог Э. Эриксон отмечал, что впервые термин «кризис идентичности», был употреблён во время второй мировой войны в клинике реабилитации ветеранов на горе Сион, когда у военнослужащих наблюдались потеря эго-идентичности. Феномен идентичности рассматривался в рамках философии, психологии, социологии, культурологии и других наук.(17) Философы проблему идентичности формулируют в метафизике нового времени. Разрабатывая идею личности, определили, что личность должна быть тождественна себе, чтобы удерживать воедино хаос её восприятия. В то же время личность не должна быть тождественна себе, иначе невозможно саморазвитие. Обсуждение проблемы тождества личности велось достаточно активно. С точки зрения Дж. Локка, человек чувствует себя «той же самой» личностью, прежде всего благодаря сознанию. Тем самым, «одну и ту же личность образует не одна и та же субстанция», а одно и тоже непрерывное сознание»(18). Если следовать Д. Юму, сознание персональной идентичности должно представлять собой впечатление о «Я» как об объединённом, сложном феномене «Я» или личность, есть не какое-нибудь единичное впечатление, а то, к которому, по предположению, относятся многие наши впечатления и идеи». Важным являются суждения Юма относительно общественной жизни и ее влияния на персону. Выделяя два компонента «Идентичность» (персональную) и «социальную идентичность», Д. Юм считает, что «Я» постоянно созидается воспринимаемым личностью миром, нежели является чем-то, этот мир превосходящим.(19;43) В психологии вопрос идентичности – один из важнейших, и ответов на него множество, но как показали западные и отечественные исследования, существует определённое количество ответов на этот вопрос. Основные проблемы появляются в пространстве культуры. Возникает необходимость адаптации человека, приехавшего с иной культурой, обычаями, традициями. В этом случае возникает вопрос, как быть, воспринять новый образ жизни или жить, обособленно в диаспоре оставаясь в своей культурной традиции, и тогда будут проблемы в частности с работой. Безусловно, что в ситуации глобальности современной культуры процесс изменения идентичности возможен. Глобальность сделала миграцию масштабной, что официальные структуры вынуждены заниматься этими проблемами. Кроме положительных эффектов миграционных процессов (появления дешёвой рабочей силы), в принимающем обществе возникают и другие проблемы: создание условий для проживания, создание рабочих мест, искажение и коверкание языка, дорожно-транспортное обеспечение и т.д. Если раньше те, кто приезжали, старались как можно быстрее адаптироваться, выучить язык, приобщиться к образу жизни в мегаполисе, но теперь эмигранты стараются оставаться внутри своей культуры. В следствии, что же происходит с идентичностью? А то, что приведёт преобладанию этнической идентичности «Я-китаец», «Я-грузин», «Я-русский», к желанию жить территориально обособленно, говорить на своём языке, жить в рамках своей традиционной культуры и таким образом стимул учить язык исчезает, усваивать новые обычаи необязательно. Это серьёзная проблема – что произойдёт с идентичностью, в результате такого массового притока из иных культур, представители которых к тому же и не «горят» желанием интегрироваться. Возвращаясь к основной своей мысли, таким образом можно говорить о взаимодействии не двух и не трёх, а более культурах. Кроме того, в маленьких культурах проявляется активная тенденция сохранить свою самобытность. Как пишет в своей книге «Реквием по этносу» Тишков В.А., появился даже термин «глокализация» – от сочетания слов«глобализация» и «локализация», демонстрирующий одновременное действие и первой и второй тенденций.(20) Изучение культуры предполагает не только анализ ее движения в истории, рассмотрение отдельных ее феноменов, исследование на основе культурных кодов, смысловых оппозиций и категорий. Культура может анализироваться сквозь призму идентичности. Человек постоянно идентифицирует мир в его различных проявлениях. Поиски идентичности элементов мира происходят в разных сферах человеческой жизни. Столкнувшись с неизвестным и непонятным объектом, человек выясняет, что находится перед ним и пытается распознать его через сравнение. Человек может приписать этому объекту черты уже известного или вообще отказаться от его идентификации, полагая, что достаточно знать, как этот объект именуется. Распознавание объекта и отнесение его к ряду уже известных — непременная ступень научного познания, художественного творчества и его восприятия. Идентичности объекта человек добивается в самых различных аспектах, но она совершенно необязательно бывает полной. Кроме того, процесс идентификации не всегда приводит к достижению истинной идентичности. Она может быть и ложной.

 Идентифицируя самого себя и других, человек опирается на уже сложившееся знание. Но отнюдь не всегда знание способствует узнаванию. Даже если человек знает, он необязательно узнает. Столкновение знания и узнавания не раз описано в мировой культуре. «Познание всякой вещи на своем пути сразу сталкивается с эдиповым затруднением. Эдип ведь все знал — но не узнавал. В самом деле: он знал, что в какой-то момент своей жизни убьет родного отца... Он также знал, что ему суждено жениться на своей матери».(21) Межкультурные контакты нередко заканчиваются сильным влиянием взаимодействующих культур друг на друга. Посредством заимствований происходит проникновение культурных новаций из одних культур в другие, где подобные новации по объективным причинам возникнуть не могли. Для любого общества подобные культурные контакты имеют как положительное, так и отрицательное значение. С одной стороны, они способствуют взаимообогащению культур, сближению народов, демократизации общества. С другой,— интенсивное и слабо контролируемое заимствование повышает потенциальную опасность утраты той или иной общностью своей культурной самобытности. Одним из проявлений подобных процессов являются изменения культурной идентичности.

В социальных науках под идентичностью преимущественно понимается либо осознание человеком своей принадлежности к какой-либо социальной группе, общности, позволяющее ему определить свое место в данном социокультурном пространстве, либо как самотождественность социокультурного образования (в частности при социологическом, политологическом подходах). В этом случае самотождественность может рассматриваться в аспекте социальных и культурных изменений.

В основе существования и развития любой культуры, общества лежат базовые системы ценностей— выступающие связующим ядром культуры, а также связанные с ними традиции, нормы, правила, стандарты поведения, культурные коды, символы и образцы. Тесно связанные между собой, они формируют единое поле культуры, которое делает социальные взаимодействия понятными, упорядоченными и предсказуемыми; среди прочих, ценности определяют приоритеты и векторы дальнейшего развития.

Идентичность формируется непосредственно через социализацию (если говорить исключительно о культуре, то здесь больше подходит термин «аккультурация»), путем усвоения и принятия господствующих в данном обществе элементов сознания, вкусов, привычек, норм, ценностей и т.д. Отождествление себя с определенными культурными образцами делает жизнь человека упорядоченной, понятной и предсказуемой.

Неосознаваемая в обычных ситуациях проблема идентичности актуализируется по мере контактов людей и групп с представителями других культур. В результате таких контактов складывается осознание своей идентичности, что происходит в сопоставлении «своего» и «чужого»; и именно «чужое» способствует собственному восприятию, осознанию своей самобытности. При этом, сопоставление «своего» и «чужого» может способствовать как укреплению собственной идентичности, так и привести к ее изменению или разрушению. Изменение и разрушение идентичности происходит, как правило, в тех случаях, когда «свое» приобретает в глазах людей отрицательные черты, перестает отвечать ткущим потребностям, изменившейся ситуации. В этом процессе все больше проявляется необходимость стабильности и упорядоченности, что в свою очередь также может способствовать видоизменению своей идентичности, или ее замене на другую, более сильную.

При разговоре непосредственно об обществе как социокультурном образовании или таких образованиях, как этнические и т.п. общности, данный вопрос касается еще и самотождественности, сохранения самобытных черт.

Сегодня можно говорить об изменениях идентичности как на уровне общества и составляющих его групп, так и на уровне включенности отдельных обществ в глобальную систему взаимодействий. Однако определяющее влияние на изменение идентичности в обоих случаях во многом оказывает глобализация.

Для множества культурных образований, составляющих общество, объединяющим культуру началом выступает общая символическая среда. Понятная всем и общепризнанная система символов, выступая ценностно-нормативным регулятором поведения, способствует культурной консолидации в пределах определенных социальных общностей. Как основа самоидентификации социокультурная среда в стабильном обществе основывается на воссоздании базовых ценностей, устойчивых стереотипов, других элементов, предопределенных традицией культурного развития.

Для отдельного человека или социальной общности утрата положительной идентичности означает потерю культурного ориентира, в ряде случаев маргинализацию и «выпадение» данного субъекта из поля социокультурных взаимодействий. Утрата единой идентичности общества как целостного образования повышает его фрагментацию, способствует аномии (в Дюркгеймовском понимании), расколу социокультурного пространства на отдельные не интегрированные между собой разнородные сегменты. Так или иначе, подобное нарушение целостной идентичности способствует и является показателем криза культуры, создает реальный механизм ее деградации, в противном случае может осуществляться переход уровня идентичности на более низкую ступень (с общества или цивилизации на уровень национальной, этнической, религиозной и других видов идентичности). Положительный эффект подобного перехода может наблюдаться в случае сохранения этими образованиями способности самосохранения и стабильного воспроизводства в рамках гражданского общества. Нарушению устойчивых стереотипов способствуют такие факторы, как миграция, межэтнические контакты, распространение влияния информационно-коммуникационных систем, посредством которых распространяются элементы чужеродных культур, а также инновации и установление новых норм и ценностей, идущих от самого развивающегося социума, некоторые социально-политические факторы и т.д.

Глобализация охватывает множество стран, имеющих различные культурные установки и находящихся на разных ступенях развития, что накладывает свои особенности на процессы и результаты их взаимовлияния и на вытекающие отсюда вопросы идентичности. Перед лицом глобализации идентичность либо претерпевает изменения, либо начинает приобретать множественные, не свойственные данной культуре оттенки. При этом взаимовлияние культур осуществляется как на уровне образования единого коммуникационного пространства (с соответствующим формированием схожих компонентов), так и на уровне распространения элементов «культурных продуктов», изменяющих процессы идентификации.(22)

Глобализация в области культуры имеет ярко выраженную тенденцию к унификации локальных сообществ, что проявляется в распространении общих ценностей, норм, стандартов, идеалов, отчасти имеющих универсальный характер. В этом смысле можно говорить о возможности формирования плюралистической идентичности— идентичности, строящейся по принципу «единство в многообразии», при котором «местные» культурные формы частично инкорпорируются в глобальное пространство. В отдельных аспектах можно говорить о синтезе культур, с сохранением в процессе активного заимствования некоторых самобытных культурных особенностей (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур). Важно отметить и то, что помимо универсальных ценностей в процессе аккультурации широко распространяется приобщение к элементам чужеродных культур в широком смысле слова.

Если первые теории модернизации предполагали развитие в соответствии с догоняющей и имитирующей моделью для обществ, стремящихся осуществить переход от традиционного к современному типу устройства, эталоном которого выступали западные образцы, то более современные постиндустриальные модели основываются на варианте развития, в центре которого стоит собственная идентичность. Необходимость разнообразия глобального пространства дополняется требованиями уникальности и инноваций. Самобытность культур оказывается функционально необходимым компонентом современных обществ (что, кстати, непосредственно касается и экономических аспектов вопроса). Глобализация необходимо касается распространения универсальных ценностей, оставляя локальным культурам право на самоопределение. Открытым остается вопрос о путях совмещения глобального и локального как в целом, так и в рамках отдельных культур. Попытки распространения регулирования на сферу локальных культур, в виду определенных причин, расцениваются как угроза потери национальной, этнической, других видов идентичности, культурных начал, в том числе в пользу неопределенной идентичности более широкого уровня. Так, например, еще ни одна из стран участниц ЕС не стала частью общей культурной идентичности. Нарушению идентичности способствуют несколько иные каналы влияния. (23; 171-176)

Как упоминалось, связующее ядро культуры составляют системы ценностей, представлений, поведенческих кодов и мотиваций, упорядочивающих и регламентирующих поведение индивидов. Посредством их усвоения и принятия формируется социокультурная идентичность. Процессы глобализации способствуют распространению культурных моделей, которые подаются как общезначимые в рамках единого информационно-коммуникативного поля. Сокращение роли государства проявляется при этом в том, что многие символы идентичности формируются за пределами традиционного культурного наследия. Идентичность осознается в сопоставлении «своего» и «чужого», но оно же может служить основой нарушения идентичности. Подобные процессы нарушения и смены идентичности, утратившие свою положительную значимость, наблюдались, например, в особенностях субкультур бывшего СССР, вбиравших более привлекательные западные стили образа жизни— образцы потребления.

Границы «своего» и «чужого» постепенно стираются, среди различных групп распространяются однообразные стандарты и символы. СМИ, миграционные потоки, глобализация распространения культурного продукта привносят альтернативные стили, образы, символы, ценности, стандарты поведения, сформировавшиеся как элементы чужеродных культур. В процессе заимствования они вытесняют многие традиционные элементы культуры, кажущиеся непривлекательными и невостребованными. Закономерно происходит стирание различий не только в одежде или пище, но и в культурных и поведенческих стереотипах, которые нередко навязываются чужеродной культурой. Ориентация на инородные образцы изменяет «культурный» облик отдельных социальных групп и общества. Само общество при этом распадается на множество слабо интегрированных групп, отличающихся различными критериями идентичности. (24;3)

Изменения могут касаться базовых элементов культуры— языка, ценностей, стандартов поведения, традиций. Когнитивное пространство традиционной культуры трансформируется, теряются прежние знакомые и понятные ориентиры, появляется чувство нестабильности и неопределенности, порождающее тревогу и фрустрацию. Все более актуальными становятся поиски ответов на вопросы «кто мы такие?», «куда движемся?».

Начинается поиск стабильных, проверенных ориентиров. Таковыми ориентирами чаще всего выступают элементы традиционной этнической культуры, «культурное наследие». Обращение к культурному наследию означает использование в новых условиях достижений и исторического опыта данной культуры. Современные условия определяют необходимость постоянной «расшифровки» прежнего культурного опыта, его переоценки и приспособления к новой ситуации. Обращение к культурному наследию призвано обеспечить поддержание привычных символов, норм и ценностей, сложившихся в обществе. Следование этим образцам, проверенным многолетней практикой, обеспечивает привычные условия жизни, самобытность культуры. Стремление поддержать элементы национальной идентичности реализуется в некоторых случаях на государственном уровне. Во Франции, например, приняты законодательные акты, защищающие французский язык, установлен порог французского и европейского участия в теле- и радиовещании; подобные же ограничения приняты в Китае.

Таким образом, в противовес движению к обезличенной однородности ставится задача сохранения культурных, национальных особенностей, происходит усиление первичной идентичности. Долгое время считалось, что традиционные ценности противостоят развитию традиционных обществ. Однако современное положение вещей снимает это противоречие: первичная идентичность приобретает качественно новые характеристики, пересматриваются и приспосабливаются к новой реальности традиционные установки, а этническое возрождение многими рассматривается как одна из черт развития человечества на современном этапе.(25;5)

Глобализация по-китайски. Китай не идет на поводу у западной модели глобализации, а активно проводит свою линию, основанную, по иронии судьбы, на американской концепции «слабой силы», которая была сформулирована профессором Джосефом Найем и успешно обкатана в США. Ее суть заключается в привлекательности национальной культуры, набора политических ценностей и внешней политики, подкрепленной моральным авторитетом.

Как рассказал в своем докладе доктор политических наук, профессор ЧелГУ Валерий Ким, Китай взял эту концепцию на вооружение, найдя подтверждение ее китайского духа в древних трактах и наполнив ее китайским содержанием. В китайской версии концепция «мягкой силы» включает в себя умелую работу с зарубежной китайской диаспорой; методику подготовки высококлассных спортсменов международного уровня, собственную модель экономического развития страны, что позволяет Китаю позиционировать себя как лидера стран третьего мира; пропаганду китайской культуры через секреты традиционной медицины, китайскую кухню и деятельность сети институтов Конфуция по всему миру. Политика эта неторопливая, постепенная, но уверенная. Так, на продвижение «мягкой силы» в новостных ресурсах и передачах на мировых языках Китай выделил 6,6 миллиарда долларов. Лидер страны Ху Цзиньтао призвал использовать Интернет для продвижения этой концепции и повышения международной конкурентоспособности китайской культуры.(26)

На вопрос, является ли китайская диаспора в России проводником этой идеи, попыталась ответить в своем докладе кандидат географических наук, старший преподаватель кафедры экономики Башкирского института социальных технологий Академии труда и социальных отношений из Уфы Зульфия Хамадеева. Докладчик говорила о том, что в российском обществе есть два уровня восприятия Китая – один, «возвышенный», впитываемый со школьной скамьи и граничащий с восхищением древними традициями китайской цивилизации, пышностью дворцов и церемоний, а второй – «базарный», «уличный», связанный с повседневным опытом взаимодействия с китайскими гастарбайтерами, не придающими значения чистоплотности, не знающими толком русского языка, торгующими некачественным товаром. Зульфия Хамадеева приходит к выводу, что «рыночные» и «газетные» впечатления противоречат ранее полученным знаниям, вызывают непонимание, недоумение, русские испытывают «культурный шок» при встрече с китайскими мигрантами».(27)

Это замечание справедливо по отношению к широким массам населения нашей страны, хотя Китай в последние годы немало делает по продвижению своей культуры в России. Так, в городах России действуют тринадцать институтов Конфуция, где обучают китайскому языку, организуются образовательные поездки в КНР, регулярно проводятся различные культурные мероприятия. Стабильно высок, особенно в восточных регионах России, интерес к китайскому языку, который удовлетворяют факультеты международных отношений, востоковедения, регионоведения разных вузов и частные образовательные центры. Но если в Россию Китай еще вошел недостаточно с позиции «мягкой силы», то соседние страны очень сильно ощущают могучие объятия Поднебесной. И нельзя сказать, что они очень довольны этим.

Так, не секрет, что Корейская Народно-Демократическая Республика (Северная Корея) находится в сильной экономической зависимости от Китая, который является для этой страны основным поставщиком продуктов питания (45 процентов), энергоресурсов (95 процентов), товаров широкого потребления (80 процентов). Причем степень зависимости корейской экономики от китайской неуклонно повышается, что отражается на торговом дисбалансе. По мнению соискателя Ташкентского государственного института востоковедения Вилена Кима, подобная ситуация очень беспокоит руководство Северной Кореи. Страна стремится ослабить свою зависимость от могучего соседа. Это, по мнению ученого, проявляется и в проведении вопреки всему ядерных испытаний в 2006 году, и переговоры за закрытыми дверями с президентом Южной Кореи Ли Мен Баком о привлечении южнокорейских инвестиций в экономику КНДР. Ссылаясь на мнения аналитиков, Вилен Ким констатирует, что влияние Китая в дальневосточном регионе не безоговорочное, что установившиеся в течение столетий экономические, культурные и другие связи в условиях глобализации трансформировались, но при этом остаются достаточно стабильными.(28) Культурная политика — система практических мероприятий, финансируемых, регулируемых и в значительной мере осуществляемых государством (наряду с частными лицами), направленных на сохранение, развитие и приумножение культурного наследия нации. В области культурной политики чаще всего возникают следующие вопросы: как сохраняется культурное наследие нации и доступно ли оно всем этническим и социальным группам? Все ли используемые языки имеют равный статус и нет ли в данной стране культурной и языковой дискриминации? Является ли официальный государственный язык языком предков, или это наследие колониального господства? В какой степени неосновные языки поддерживаются государством, а в какой они являются заботой семьи и общины? В какой степени эти языки используются для сохранения культурных и социальных различий в обществе, расширения и сокращения антагонизма среди языковых групп? Культурная политика во многих странах сегодня переориентируется с модели ассимиляции, в которой меньшинства отказываются от своих культурных традиций и ценностей, заменяя их теми традициями, которых придерживается большинство, на мультикуль-турную модель, где индивид социализируется и к доминирующей, и к этнической культурам. (29) Итак, глобализация, первоначально охватывающая главным образом экономическую и политическую области, в настоящее время распространилась и на культуру. На Западе распространено мнение, что культурное разнообразие народов быстро исчезает в связи со складыванием общей, ориентированной на Запад, мировой культуры. При этом глобализация рассматривается как интеграция в области культуры, а английскому языку отводится роль связующего звена и цементирующей силы.

Процесс культурного взаимодействия народов является составной частью процесса культурной глобализации. Однако усиление взаимодействия между народами не может стереть существующих между ними различий. При этом отметим, что сохраняющиеся различия не должны рассматриваться как почва для возникновения конфликтов.

В конце 1980-х коммунистический мир рухнул, и международная система времен «холодной войны» стала историей. В мире после «холодной войны» наиболее важные различия между людьми уже не идеологические, политические или экономические. Это культурные различия. Народы и нации пытаются дать ответ на самый простой вопрос, с которым может столкнуться человек: «Кто мы есть?». И они отвечают на вопрос традиционным образом – обратившись к понятиям, имеющим для них наибольшую важность. Люди определяют себя используя такие понятия, как происхождение, религия, язык история, ценности, обычаи и общественные институты. Не определившись со своей идентичностью, люди не могут использовать политику для преследования собственных интересов. Мы узнаем, кем мы являемся, только после того, как нам становится известно, кем мы не являемся, и только затем мы узнаем, против кого мы.(30;17)

Процесс межнационального взаимодействия культур, при котором национальные различия культур не взаимно исключают, а дополняют друг друга – это историческая тенденция, имеющая прогрессивное значение. Этот процесс состоит в постоянном приобщении всего человечества к наиболее прогрессивным культурным инновациям. Наряду с этим идет и обратный процесс обогащения общемировой культуры за счет восприятия различных достижений из национальных культур.

В настоящее время глобализация в области культуры (культурная глобализация) в той форме, в которой она существует, заключает в себе серьезную опасность. Она сводится к унификации национальных культур.

Современная социокультурная ситуация в мире харак­теризуется наличием и взаимодействием различных, порой противоречивых тенденций. Это порождает новые проблемы и обусловливает сложность задач, стоящих перед обще­ством, от решения которых зависит будущее страны. Важнейшая роль в этом принадле­жит государству, которое должно, наконец, осознать, что многие жизненно важные про­блемы уходят корнями именно в сферу культуры. Поэтому необходим постоянный все­сторонний анализ социокультурных условий на основе комплексных культурологических исследований.

Существенный, если не первостепенный, отпечаток на формирование взаимоотношений Китая с окружающим его миром на начальном этапе этногенеза китайцев наложил отпечаток замкнутости китайского этноса в рамках своего этнического ареала. Китайская культура, в отличие от культуры окружающих Китай народов, развивалась в большей изоляции от других цивилизаций. И это явилось одной из причин, породивших идеологию исключительности китайского образа жизни, взгляд на другие народы как на периферию, «варваров».

Так же не маловажное значение, имел и сформировавшийся в древности этнический стереотип о превосходстве китайской культуры. Хотя это и не соответствовало действительности.

Аккультурация иноэтнических групп, пожалуй, и являлась стержневым направлением развития этнических процессов в древнем и средневековом Китае. Даже в период хаоса III – VI вв. и в парадоксальной ситуации XIII – XIX вв., когда китайцы впервые в своей истории дважды утрачивали положение народа, политически господствующего на своей этнической территории и оказывались включенными в состав полиэтнических завоевательных империй, более фундаментальными оказались факторы, определяющие ход естественной аккультурации. (31; 24 -29;)

Мао ЦзэДун находился под сильнейшем влиянием традиционной нациолистической идеи «об исключительности китайской нации». «Наше направление, - отмечал он, - должно заключаться в том, чтобы постепенно, шаг за шагом, организовать крупную народную коммуну, включающую промышленность, сельское хозяйство, торговлю, культуру и просвещение, военное дело..» (32;69)

Это все, есть доказательства того, что Китай с давних времен не переживает за свою идентичность.