Циммерлинг. Исландские саги

—Что тебя привело? Тот сказал:

—Не знаю, с чем отсюда уйду, но мне нужно знать, заплатите ли Вы какую-нибудь виру за то убийство, когда ты убил моего отца Хавара?

Ёдур сказал:

—Не знаю, слышал ли ты о том, что я убил многих и не платил виры.

—Об этом мне известно,— говорит Торгейр,— но как бы там ни было, за это убийство требовать виру надлежит мне, ибо мне нанесен тяжкий урон.

Ёдур говорит:

—Я о тебе, быть может, и сам думал. Но не заплачу я тебе, Торгейр, потому, что тогда другие сочтут, что им тоже причитается с меня вира.

Торгейр отвечает:

—Вам решать, какие предложить почести, а мы решим, как замыслили.

Вот они сказали друг другу эти слова. Торгейр стоял не слишком близко к дверям; копье у него было в правой руке, и острие обращено вперед, а секира — в левой. Ёдуру и его людям было мало что видно, так как свет был у них за спиной, Торгейр же видел стоявших в дверях получше. И вот, когда этого меньше всего ожидали, Торгейр подступил к дверям и поразил Ёдура копьем в живот, и тотчас пронзил насквозь, так что тот упал в дверях на руки своим спутникам.

Торгейр тут же уходит в ночную тьму, а работники Ёдура садятся у него в головах. Торгейру было пятнадцать лет, когда случилось это убийство18, как сказал Тормод в поминальной драпе о Торгейре:

[№ 2]

Умервщлен сын Клёнга: сим межу деяний направитель днища зарубил сурово.

За сиротство — руки окропил в пятнадцать лет наследник Хавра: вождь взнуздал удачу.19

Торгейр шел ночью, пока не пришел ко Двору Хавара. Там он постучал в дверь, и к двери долго не подходили. Торельв окликнула работника и велела ему выйти. Работник просыпается, долго трет глаза и злобно ворчит, когда встает. Он сказал:

Тогда Торельв молвила с радостным сердцем:

—Недетский это поступок, и да будут благословенны твои руки, сын мой. Но отчего же они, его спутники, не гнались за тобой?

Торгейр отвечает:

—Сперва у них были другие заботы, а вскоре они потеряли меня из виду во тьме.

Торельв говорит:

—Наверное, так оно и есть.

Потом перед Торгейром поставили ужин, и когда он насытился, Торельв сказала:

— Сдается мне, что тебе надо лечь спать, а в предутренний час подымайся, садись на коня и езжай на запад к Широкому Фьорду. Мои работники будут с тобой так долго, как ты захочешь. Утром сюда, должно быть, придут искать, и наших сил не достанет, чтоб уберечь тебя от толпы. Скоро вскроются озера, если продержится оттепель, и ехать тогда будет хуже. Ты уже совершил самое нужное дело. Передай Торгислю, моему родичу, чтоб он помог мне поселиться на западе подле себя. Земли свои здесь я продам: хочу перебраться на север на землю предков.

Торгейр сделал так, как советовала мать; лег спать и встал до утреннего часа. Затем он выехал, и о его пути не сообщается, пока он не прибыл на запад к Широкому Фьорду. Там он добыл себе корабль и поехал на нем к Мысу Дымов: тут он объявляет об убийстве Ёдура. Все, кто слышал рассказ о случившемся, сочли удивительным, что молодой человек в одиночку принес смерть столь суровому хёвдингу и столь великому воину, как Ёдур. И все же это неудивительно, ибо верховный кузнец мира создал и вложил в грудь Торгейра такое крепкое и твердое сердце, что Торгейр не знал страха, и был столь же неколебим во всех испытаниях, как и Бесстрашный Зверь22. А поскольку все хорошие вещи сделаны Богом, то и бесстрашие сделано Богом и вкладывается в грудь храбрым мужам, а вместе с ним—свобода решать, чего они хотят,—добра или зла, ибо Христос сделал христиан своими сыновьями, а не своими рабами, и он наделит этим каждого, кто того заслуживает.

Торгейр жил тогда попеременно на Дымных Холмах, либо на западе в Ледовом Фьорде. Весной после этих событий Торельв перебралась со всем своим хозяйством на запад к Дымным Холмам. Тем же летом была заключена мировая по тяжбе об убийстве Ёдура. Торгейр жил тогда подолгу у Берси. С Тормодом они ладили как нельзя лучше. Они достали себе небольшую ладью, и к ним на корабль нанялось еще семеро: летом они стали разъезжать по побережью, и их приезду не слишком радовались.

жизнь, либо вы защищаете его, как мужчины, насколько вам отпущено жизни.

Торбранд отвечает:

—Мы нажили имущество мужеством и отвагой, и за иную цену с ним не расстанемся. А еще я думаю, Торгейр, что прежде ты насладишься завтраком у меня на копье, чем этим имуществом.

Торгейр говорит:

—Мне снятся вещие сны, как мне положено по рождению, и мне снилось сплошь самое ладное о себе, и крайне неладное о тебе, и сбудется так, как мне снилось, и Хель, твоя хозяйка, раскроет тебе свои объятья, и так ты расстанешься со всем имуществом, ибо злой почин влечет злой конец.

V

Теперь, сказав все это, Торгейр и Тормод нападают на отца с сыном. Своим спутникам они запретили сражаться с Ингольвом и Торбрандом, так как хотели одолеть их сами. Торгейру и Тормоду было трудно видеть, что делается в дверях, так как еще не вполне рассвело, из дома же было видно получше, и стоявшим внутри было защищаться легче, нежели стоявшим снаружи нападать. Работники Ингольва то и дело совершают вылазки, нападая на спутников Торгейра. Кончилась эта встреча тем, что Торбранд пал от руки Торгейра, а Ингольв — от руки Тормода. Двое пали со стороны Торгейра. Работники Ингольва получили тяжелые раны, но потом пошли на поправку.

Вот что говорит об этом Тормод в поминальной драпе о Торгейре:

[№ 3]

Гибели Ингольва сына сам свидетель: спрут шатра на волнах

вздыблен был владыкой. Ниц пред князем мачты рысака бесстрашным рухнул Торбранд — распря прекратилась вскоре.29

Они, Торгейр и его люди, взяли двух лошадей и загрузили их до предела. Трех коров из тех, на которых было побольше мяса, они угнали с собой. Покончив с этим, они идут назад через фьорд. Сигр-

шить, что они совершили это убийство за вас. Кто же должен карать бесчинства, грабеж или разбой, если не вы, кого называют правителями округи? Кажется нам, что Торгейр и Тормод совершили то, что должны были сделать, либо приказать сделать вы сами, да и вы согласитесь со мной, если не будете видеть это дело в ложном свете. Приехала я к вам затем, чтобы купить мир для совершивших эти убийства, но вовсе не оттого, что виры заслуживают убитые, ибо они давно поставили свою жизнь и имущество вне закона. Мы, однако, видим свой долг в том, чтоб обратить дело к твоей славе: вот здесь у нас три сотни серебра, которое я дам тебе ради того, чтобы Торгейр и Тормод избежали преследования31.

Тут она вынимает из-за пояса кошель и сыплет деньги Вермунду на колени. Серебро было хорошим. При виде подарка Вермунд уже не хмурил брови. Гнев его спал, и он обещает Торгейру и Тормоду ка- кой-никакой мир. Однако он сказал, что не хочет, чтобы Торгейр жил подолгу у них в Ледовом Фьорде.

На этом они расстаются. Она едет домой на свой хутор и рассказывает Торгейру и его спутникам, как прошла встреча с Вермундом. Они благодарят ее за участие в деле и помощь. Зиму они проводят у нее. А когда наступает весна и погода смягчается, они спускают свой корабль на воду и снаряжают его. Когда они уже готовы к отплытию, они благодарят ее за гостеприимство и все благодеяния, которые она оказала им, отстаивая их с такой твердостью. Они расстаются друзьями. Торгейр и Тормод едут на север к Косе и проводят там лето. Им выпадает богатая добыча, и всякий отдает им, что они требуют: все боялись их, словно овцы львов, входящих в стадо.

Берси перенес хутор к Горячему Жилью в Горячей Долине, так как Вермунд не захотел терпеть подле себя вертеп Торгейра с Тормодом32. Осенью они выехали с Косы на юг в Ледовый Фьорд и нашли пристань по своему вкусу, поставили там корабль и укрепили его. Затем Тормод едет к своему отцу, а Торгейр собрался на юг на Мыс Дымов к своим родичам. Тут начинают разъезжаться их спутники, и каждый едет на свои земли. При расставании они договариваются, что встретятся у корабля, в начале весны, и еще раз поедут все вместе за добычей на север к косе. Договорившись, они расстаются, и каждый желает другим счастливого пути.

VI

Торкелем звался человек, что жил в Упряжной Долине33. Он был с достатком, да без достоинства, нрава был тихого и сердце имел трус-

ливое. Он был женат и более трех человек в доме у него не бывало: третьей была служанка.

Одного человека звали Бутральди. Жил он бобылем, был велик ростом, сил имел много, собой был безобразен, крут нравом, драчлив, вспыльчив и мстителен. Летом он нанимался и брал плату, а зимой ходил по стране сам-третей и жил на чужих хуторах по нескольку ночей кряду. Вермунду из Озерного Фьорда он приходился дальним родственником: поэтому ему не так быстро отплатили той монетой, какой он заслуживал. Как-то вечером Бутральди с двумя спутниками пришел на ночлег к Торкелю из Упряжной Долины, и хотя еды у Торкеля было в обрез, он не осмелился отказать им в ночлеге, и их проводили на полати и зажгли свет: они сидят там с оружием, а домочадцы поместились у очага. В это время в горах выпал снег и образовались заносы, в равнине же было почти бесснежно. Озера поднялись, ибо стоял мороз. Была вьюга.

Торкель пришел в покои, чтобы выспросить о том, что ему не терпелось узнать. Он спрашивает Бутральди, куда тот намерен ехать. Бутральди говорит, что поедет на юг через Широкий Фьорд. Торкелю показалось, что погода навряд ли даст ему назавтра проехать по пустоши. Тогда сердце его екнуло, ибо в нем встретились жадность и малодушие, а гости показались Торкелю дурными и сулящими несчастье. И в этот миг он слышит, что в дверь стучат, и легче ему не становится. Он выходит в сени, отпирает дверь и видит на дворе рослого человека с оружием.

Торкель спрашивает этого человека об имени. Тот назвал себя Торгейром. Торкель спрашивает, чей он сын. Тот говорит, что сын Хавара. Тогда Торкеля обуял ужас и сердце его задрожало. Затем Торкель сказал:

—Здесь Бутральди с двумя людьми, и я не знаю, какой мир он предложит тебе. Думаю я, что он затаил на тебя злобу, ведь он друг Вермунда, вашего недруга, а я не могу видеть человеческую кровь и, наверное, упаду в обморок, если вы станете биться.

Торгейр отвечает:

—От нашего прихода, хозяин, ущерба не будет.

И Торгейр заходит в дом и идет в покои34. Торкель и его старуха тоже идут в покои. Торкель берет стол и ставит его перед Бутральди. Он сказал:

— Коротка у стола колода,— говорит Торкель,— и ты, Торгейр, заходи сюда, и садись возле Бутральди.

Торгейр так и делает, идет напрямик и садится возле Бутральди. Об угощении говорится подробно. Было поставлено два блюда: на них были старый кусок реберного мяса и вдоволь старого сыра.