Циммерлинг. Исландские саги

но доверимся суду людей мудрых и добропорядочных. Мы хотим завершить нашу тяжбу, передав ее из наших рук на суд тех, кто лучше всего ее разрешит и сможет погасить распрю.

Глава XXXVII

Тогда отвечает Тинд:

—Больше с тобой народу, чем возле Довановых Скал98. За чужой спиной ты держишься поуверенней.

Барди говорит:

—Помнится мне, что ты пришел на нашу встречу самым последним, да и не покрыл себя на ней славой.

Затем Барди обнажает меч, который при нем был.

—Он, должно быть, тебе знаком, ведь им владели твои родичи и часто брали его с собой в битву. Неудивительно, что на нем много зазубрин — они появлялись тогда, когда я убивал твоих родичей и друзей. 99 …Тебя же я отхлестал рукояткой меча, потому что не знал, что еще с тобой делать.

Тогда встает старый человек: это был Эйд сын Скегги, и он сказал:

—Нам крайне не по душе, что люди отсюда поносят друг друга, кто бы это ни делал, наши или чужие. Ни к чему хорошему это не ведет, и часто случается зло. С этого места люди должны говорить только то, что служит примирению. Мы полагаем, что никому здесь не пришлось хуже и не довелось пережить большего горя, чем мне, и все же нам кажется, что с распрей пора кончать. Поэтому мы не сочувствуем тем, кто затевает здесь свару. Недалеко, как и прежде, до беды, если опять раздаются бранные речи.

Его очень хвалили за эти слова. Теперь ищут тех, кто лучше других подходит для заключения мировой. Из тех, кто больше всего ратовал за примирение, называют Снорри: в то время он был уже очень стар100. Еще называют Торгисля, друга Снорри: они были женаты на сестрах. Обе стороны договорились вести дело к внесению виры и подсчету павших, но родичи убитых оценивали свой урон дорого. Теперь мы не можем сказать больше того, что стали считать павших с каждой стороны, и Снорри с Гудмундом сыном Эйольва приняли дело у Барди, а Торгисль сын Ари и Иллуги — у людей с юга. Они обговаривают наилучший выход для всех.

Условились на том, что сыновей Эйда и сыновей Гудбранда следует приравнять друг к другу, также было с Тороддом сыном Хермунда и Торбьёрном: их сочли ровней. Но цену за Халля сына Гудмунда люди

Вот с моря к устью Мутной Реки подходит корабль: хозяином его был Халльдор, названный брат Барди. В то время люди приезжают с альтинга. Едва Халльдор узнает, что Барди должен уезжать, он велит снести груз на берег и ведет корабль по Стоку Вод прямо к дому Барди. Радостной была встреча.

—Родич,— говорит Халльдор,— ты был ко мне добр и часто меня выручал. Ты не рассердился даже тогда, когда я не поехал с тобой. Ранее я обещал тебе кое-какую помощь, и сейчас ты о ней услышишь: этот корабль с парусом и оснасткой я дарю тебе.

Барди благодарит его, и ему кажется, что Халльдор проявил великодушие. Затем он снаряжает корабль в путь, и с ним едет двадцать пять человек. Они несколько замешкались со сборами, вышли в море

инаходились в пути одиннадцать суток. И вот их корабль терпит крушение на севере возле Корабельного Мыса, и они теряют много добра; люди спаслись.

Гудмунд Старый был на Гальмаровом Побережье105: он узнает эти новости и спешит вернуться домой. А вечером Эйольв, его сын, сказал:

—Может статься, что это Барди, и он вздумает явиться сюда. Многие стали говорить, что это весьма вероятно.

—Что ты думаешь делать,— говорит отцу Эйольв,— если именно его вынесло на берег?

Тот спрашивает:

—А что у тебя на уме?

Он, Эйольв, отвечает отцу:

—Пригласить их всех на зиму к нам: это было бы достойным такого человека, как ты.

Гудмунд отвечает:

—Помыслы твои велики. Но я не знаю, насколько это разумно. Эйольв тогда говорит:

—Да будут благословенны твои уста: я могу поведать тебе, что Барди и его люди упустили попутный ветер и разбили корабль в щепы106 возле Корабельного Мыса, так что большая часть их добра погибла. Тебе же это прибавит славы,— и он зажимает отцу рот.

Гудмунду это радости не прибавило, но он просил Эйольва поступать по своему усмотрению.

Глава XXXIX

Эйольв отправляется в путь и гонит навстречу Барди двадцать пять лошадей. Он встречает их на Побережье. Эйольв радушно приветствует их и просит их ехать вместе с ним и погостить у его отца. Они так и

[№ 18]

Снóров Стюр, да Снорри, лезвий свод созвали: волей стражей вьюги строй южан низвержен. Но была не меньше брешь, где бил меч Барди;

— в гнете дротов быстро гибли люди Гисли111.

Глава XLI

Вот они, товарищи Барди, собирают свой скарб, и готовятся вывезти с собой много добра. Барди и его братья посылают сообщить, что хотят получить от Тородда землю обратно, а потом — продать ее: они сильно нуждались в деньгах. Тот не желает освобождать землю и хочет, чтоб все шло по прежнему уговору, и теперь они перед выбором: либо лишиться денег, либо убить его. Тогда Эйольв говорит, что выдаст им столько денег, сколько стоят их земли, а Тородд будет иметь дело с ним. Он обещает либо убить его тем же летом, либо согнать с земель и хозяйствовать там самому.

Барди покупает корабль, который стоял на севере у Обжитого Залива; они отплывают, и Эйольв проводил их с честью. Плавание их удачно, и они пристают на севере в Трандхейме в Торговом Месте; Барди велит вытащить корабль на берег и закрепить его.

В то время Норвегией правил конунг Олав Святой; он находился в городе. Барди и его спутники предстают перед конунгом и приветствуют его, как подобает,—

—и ныне дело обстоит так,— говорит Барди,— что мы хотели бы зимой быть твоими гостями.

Конунг на это отвечает так:

—Мы ведаем о тебе, Барди,— говорит он,— что ты из знатного рода, и сам человек видный. Вы люди храбрые, и оказались замешаны в большие дела: вам удалось поквитаться за обиду, хотя вы и терпели ее слишком долго. Однако же вы прибегли к древним поверьям и к тем обычаям, которые нам противны, и поскольку мы отринули все это от себя, мы не хотим принимать вас.

—Но мы хотим быть вам другом, Барди,— говорит он,— и вас ждет не рядовая судьба. Но все же, когда случаются подобные распри и прибегают к древним поверьям, возникает ненужный шум, потому что люди слишком привержены им и верят в их силу.

Тогда Барди сказал:

— Нет человека,— говорит он,— кого бы мне больше хотелось иметь своим другом, чем Вас, а Вашу оговорку мы оцениваем по достоинству112.

Той зимой Барди оставался в городе и везде жил в почете. А весной он снаряжает корабль и плывет в Данию; там он проводит вторую зиму и пользуется уважением, но об этом подробно не рассказывается. После этого он ведет свой корабль в Исландию, и они пристают на севере страны. К этому времени они уже очень нуждались в деньгах.

Гудмунда уже не было в живых113, а Эйольв выехал им навстречу и пригласил их к себе. Потом каждый возвращается в родные места, ведь все они были уже неподсудны114. Эйольв отдает братьям их вотчину обратно, и в этом его благородство проявилось еще сильнее, чем прежде. Ни один человек не оказал им большей поддержки, чем он.

Барди едет к своему свояку Гудбранду: тот был и богат, и знатен, но слыл скуповатым. А братья Барди поехали к своему зятю Эйольву. В это время их приемная мать уже умерла. Теперь Эйольв выкупает для братьев всю землю и расплачивается с Барди деньгами. Те живут вместе на отцовской вотчине, и они умерли от старости и прослыли людьми домовитыми, но не столь видными, сколь знатен был их род. Оба были женаты, и многие возводят свой род к ним.

Глава XLII

Барди едет на тинг на следующее лето после того, как провел в стране зиму. Там он посватался к одной женщине: то была Ауд, дочь Снорри Годи, и вот ее обручили с ним, а свадьба должна быть осенью в Обильной Долине у ее отца Снорри. Не сообщается, сколь велико было приданое, но похоже, что ее выдали замуж с честью. Ауд была гордой девушкой, и Снорри ее очень любил. Матерью Ауд была Турид, дочь Иллуги Рыжего.

Барди уезжает с тинга в Озерную Долину к своим зятьям; он вполне доволен своей поездкой, и все ценят его высоко. Все вышло так, как предвидели люди мудрые: обе стороны держались того уговора, к которому пришли раньше, и больше об их распре ничего не рассказывают.

Осенью Снорри, как было условлено, задает пир; съезжается множество народа, и свадьба удалась на славу, чего и следовало ожидать. Барди с женой остаются там на зиму. А весной они уезжают со всем своим имуществом, и Барди со Снорри расстаются добрыми друзьями.

Барди едет теперь на север в Озерную Долину и гостит у Гудбранда, своего зятя. Следующей зимой он собирается в путь, покупает себе

корабль и отплывает в Норвегию вместе со своей женой. По рассказам, плавание их было удачным. Они пристают на севере страны в Халогаланде и гостят зимой на острове Тьотта у Свейна сына Харека115. Люди видели, что Барди — человек значительный, и хозяин высоко ставил их обоих.

Глава XLIII

Однажды утром случилось, что Барди с женой были в горнице вдвоем, и Барди хотелось спать, а ей хотелось разбудить его, и вот она хватает подушечку и вроде бы в шутку бросает ему в лицо. Он отшвыривает подушку, и так повторяется несколько раз. И один раз он швыряет в нее подушкой, а руку не отпускает. Она приходит в ярость, подбирает камень и швыряет в него. А днем после питья Барди встает, называет своих свидетелей и объявляет о разводе с Ауд. Он говорит, что не желает терпеть унижений ни от нее, ни от кого-либо другого: не стоит тратить слов на то, что скреплено делом.

Вот уже разделено их имущество, и весной он уезжает оттуда прочь, и не прерывает свой путь, покуда не приезжает в Гардарики116. Там он вступил в дружину и ходил в битвы с Варягами. Все норманны ставили его высоко и очень любили. Всегда, когда надо оборонять державу конунга, он в его ополчении. Храбрость прославила его, и под началом Барди собралась большая дружина. И вот однажды, когда они плыли на стругах, охраняя державу своего конунга, на них напали враги. Начинается жестокая битва, и пало много людей конунга, так как пришлось сражаться с превосходящими силами, но прежде они совершили немало подвигов117. Там пал и Барди, покрыв себя доброй славой, и до самой смерти он сражался как настоящий воин.

Ауд же выдали замуж за другого знатного человека, сына Торира Собаки118, по имени Сигурд, и от них пошел род людей с острова Бьяркей, очень знатные люди.

Здесь кончается эта сага.

Саги Западной Четверти

Сага о Хромунде Хромом

I

Одного из тех, кто прибыл в страну вместе с Ингимундом Старым1, звали Эйвинд Сорочник. Эйвинд занял Долину Смешанной Реки к западу от Нагорного Фьорда, а после смерти Ингимунда жить больше не пожелал и покончил с собой. Уже будучи стар, он прижил от наложницы сына по имени Хромунд. Этот Хромунд взял в жены Аудбьёрг дочь Мара, сына Ёрунда Шеи2. Она была дочерью наложницы.

Хромунд долго жил у Мара на Маровом Дворе. В битве с сыновьями Ингимунда за Спорный Пригорок3 Хромунд убил Хёгни сына Ингимунда и был за это объявлен вне закона между Ледниковой Рекой в Нагорном Фьорде и Рекой Хрутова Фьорда4. В этой схватке Хромунд был ранен в ногу и охромел. С той поры его прозвали Хромундом Хромым. Хромунд купил Красивый Склон, что западнее Реки Хрутова Фьорда и поселился там. Он возвел вокруг хутора крепость5 и слыл очень видным и влиятельным человеком.

Сына Хромунда звали Торбьёрн Гремушка; его матерью была Аудбьёрг. Торбьёрн женился на Гудрун дочери Торкеля с Кувшинной Отмели, который занял землю к югу от Кряжа Хрутова Фьорда. Их сыном был Торлейв, по прозвищу Воспитанник Хромунда. У Хромунда был еще сын по имени Халльстейн. Все родичи были сильны и высоки ростом.

Братом Гудрун, жены Торбьёрна, был Торир, сын Торкеля с Кувшинной Отмели; он жил поблизости на Песках. Его дочь Хельга была хороша собой, но своенравна.

II

Летом случилось такое событие, что к Столовой Косе во Хрутовом Фьорде пришел корабль. Кормчего звали Хельги Надувала, а его брата — Ёрунд. Всего на корабле было двенадцать человек6. Они были несговорчивы и злы на язык, и бонды с ними торговали мало, предпочитая ездить в соседние округи к другим кораблям. Народ прознал, что это — викинги и разбойники, и все добро на корабле нажито лихом.

И вот минуло лето, а люди к ним не приходят.

Тогда Хельги сказал:

—Ведите себя тихо и держитесь с народом приветливо — иначе не удастся остаться у бондов на зимовку, ибо сдается мне, что они весьма недоверчивы и умеют давать отпор. Я слыхал, что местный люд крепок и очень прижимист.

Прошло еще пол-месяца, но лишь троим удалось устроиться на зиму. Тогда Хельги сказал:

—Люди не хотят принимать нас, и этого можно было ждать. Попытаемся взять их лестью.

Они так и поступили, но все равно им отказали.

Как-то раз Торир с Песков подъехал к кораблю и встретил Хельги. Хельги принял его лучше некуда и спросил, что он хочет купить.

Торир сказал, что ему нужно купить лес,—

—ибо постройки мои стоят в чистом поле.

Хельги говорит, что готов продать ему столько леса, сколько он хочет,

—и ты берешь нас всех на зиму.

Тот говорит, что на это пойти не готов,—

—Зато товара выложу взамен много. О вас все-таки идет дурная слава. И он отказался принимать их.

Хельги сказал:

—Очень зол на нас местный люд. Но ты, бонд, не избегнешь поношений, даже если не возьмешь нас к себе.

Торир сказал, что беда норвежцев в том, что у них маловато друзей. Хельги отвечает, что если Торир возьмет их, они готовы жить на

свой кошт,—

—а иначе неизвестно, доедешь ли ты обратно до дому.

И когда дошло до таких речей, бонд Торир сказал:

—Раз уж вы так настойчиво домогаетесь, вы должны принести по законам нашей страны клятву за всех вас в том, что этой зимой не станете ущемлять ничьи права, равно как тягаться по закону со мной, моими домочадцами или соседями. Тогда кров я вам предоставлю, но кормиться будете сами.

Хельги сказал:

—Будь по твоему слову, бонд.

После этого они поехали к нему и ели и спали в отдельном помещении. Люди из округи не слишком хвалили Торира за этот поступок; им казалось, что он взял на себя слишком много.

Прошло немного времени, и стали замечать, что кормчий и хозяйская дочь часто оказываются вместе и усаживаются для разговоров, поцелуев да тисканий; все сочли, что хозяин это заслужил.

Торир сказал:

—Я бы хотел, Хельги, чтобы ты держал свое слово и избавил меня от сраму и поношений. Так что хватит беседовать с моей дочерью Хельгой: держись уговора, который дал мне.

Хельги отвечал, что их любви с Хельгой не так-то легко помешать,—

—а тебе, бонд, не будет никакого позора, если я посватаюсь к девушке по всем законам здешней страны и с таким закладом, какой придется тебе по душе.

И поскольку бонду показалось, что люди перед ним неуступчивые,

ивиры от них вряд ли дождешься, он решил выдать свою дочь Хельгу за Хельги Надувалу, и свадьбу сыграли в начале зимы. С тех пор норвежцы вели себя не столь скверно, если их не задирали.

III

Зимой случилось так, что у Хромунда пропало пять племенных лошадей; все они были изрядно откормлены. Было много догадок насчет того, что стряслось с лошадьми. Сыновья Хромунда полагали, что их съели, однако ничего об этом известно не было, а лошадей и след простыл7.

Хромунд сказал:

—Рассказывали мне про этих норвежцев, что на столе у них бывает больше мяса, чем можно было ожидать, зная их торговлю. И во всем остальном о них идет дурная слава. Теперь у нас есть выбор: либо прекратить разговоры, и тогда не случится ничего плохого, либо настаивать на своем, и тогда будь что будет.

Сыновья сказали, что, конечно, лучше второе, и нельзя оставлять пропажу просто так.

Затем Хромунд встретился со Скегги из Среднего Фьорда8, который в то время жил на Дворе Скегги в Среднем Фьорде и был хёвдингом всех этих мест, и допытывался у него, что тут можно предпринять.

Скегги отвечает:

—Мне доводилось слышать, что этих норвежцев просто так не пронять, и я обещаю вам полную поддержку.

Тогда Хромунд вернулся домой, а немного позже выехал с сыновьями к Пескам: всего их было десять человек. Кое-кто из норвежцев уже был на дворе; другие вышли навстречу, когда подъехали люди Хромунда. Длинных приветствий друг другу не было.

Затем Хромунд сказал:

—Случилось так, Хельги,— сказал он,— что у меня пропали лошади, и я убежден, что следы ведут к вам.

Хельги сказал: